— Правда, красиво? — прошептал Лорен, обнимая Кэтрин за плечи. У обоих было такое ощущение, словно они знали друг друга тысячу лет.

— Не то слово, — поддержала его Кэтрин, но тут же поскользнулась на каблучках и ухватилась за Лорена. — Ой, чуть не упала. Представляю, как бы я выглядела! — Она представила себя сидящей в луже, и ее это рассмешило.

Но Лорен не засмеялся в ответ. Он повернулся к смеющейся Кэтрин и вдруг с силой прижал ее к себе. Она не сопротивлялась. Их глаза встретились.

— Ты самая прекрасная в мире женщина. Хочешь, прокричу это так, чтобы могли услышать все?

— Хочу!

— Кэтрин! Ты самая лучшая в мире женщина! — крикнул он во весь голос.

Кэтрин блаженно улыбнулась и закрыла глаза, почувствовав, что ей хочется его поцелуев. Ее сердце замерло, когда его губы коснулись ее губ. В их дыхании ощущались запахи форели, лимона и вина. Ее губы были прохладными, и он почему-то испытал от этого восторг. Потом они долго стояли обнявшись. Он вдыхал аромат духов, исходящий от ее волос. Этот тонкий, прозрачный аромат просто сводил его с ума. Он знал этот запах. Этими духами пользовалась его жена. Какое странное совпадение. Да и сама Кэтрин была на нее похожа. Это было как наваждение…

— Я сделаю тебя счастливой. Ты будешь самой счастливой женщиной на свете, — шептал он.

— Нет. Нет. Нет! — Кэтрин вдруг отстранилась от него.

— Я что-то не так сказал? — Он растерянно посмотрел на нее.

— Я не хочу быть самой счастливой, — неожиданно услышал Лорен.

— Но почему?

— Я уже была… Была самой счастливой. Слишком счастливой. И Бог наказал меня за это. Теперь я боюсь счастья, — быстро заговорила Кэтрин.

— Ты говоришь загадками…

— Он отнял у меня мужа. Я не успела тебе это рассказать. Но было время, когда я жила только им и для него. Двадцать лет. Он был смыслом моей жизни, а Бог у меня его взял и отнял.

— Твой муж умер?..

— Нет. Он оставил меня ради другой женщины.

— В это трудно поверить…

— Он променял меня на более молодую, красивую и успешную.

Лорен молчал. Кэтрин любила другого мужчину. Может быть, любит и до сих пор? Как это больно… Он не хотел ее ни с кем делить. Даже с прошлым.

— Ты его и сейчас любишь? — вырвалось у него.

— Сейчас уже нет. Все прошло.

— Ты в этом уверена?

— О чем ты! Сейчас я даже слышать о нем не хочу. Знаешь, когда ты посылал флоксы, я почему-то подумала, что это делает он. И я хотела вернуть ему цветы.

— И почему ты этого не сделала?

— Подруга отсоветовала. Говорит, а вдруг это не он.

— У тебя умная подруга, — заметил он.

— Не то слово. Кстати, нашей с тобой тогдашней встрече поспособствовала именно она.

— Каким образом?

— Мы должны были с ней в тот день встретиться, чтобы пройтись по магазинам. Но она на машине не ездит. За рулем она предпочитает летать. Вот и в тот день влетела в кого-то. В общем, на встречу не пришла… А меня что-то привело сюда.

— Судьба.

— Думаешь?

— Уверен. Только мне все равно не понятно, почему ты боишься счастья?

— Потому что после всего, что со мной произошло, остался страх. Я тяжело пережила уход мужа. Думала, умру. Мы были так счастливы… и вдруг… Это было так больно. С тех пор я боюсь быть счастливой. Боюсь счастья, потому что боюсь боли.

— Девочка моя… — Он прижал ее к себе. — Не бойся. Больше не бойся. Я уберегу тебя от боли. Я смогу. Вот увидишь. Доверься мне. Все, что произошло с тобой, было всего лишь испытанием, а не наказанием.

— Испытанием?..

— Да. Бог время от времени испытывает нас.

— Зачем?

— Чтобы люди не забывали о Нем. Но ты прошла это испытание. Ты выдержала этот экзамен.

— Ты так считаешь? — робко спросила она.

— А как иначе? Бог бы не послал меня навстречу тебе.

— Какой ты самоуверенный.

— Не самоуверенный. А уверенный, что все у нас сложится хорошо. Мы будем счастливы. С тех пор, как у меня умерла жена, прошло почти четырнадцать лет. Я любил ее. Сильно любил. И страдал… Годы шли, но я ни разу не встречал женщину, с которой бы мне хотелось пойти рука об руку. Кэтрин, ты послана мне Богом. Мы выстрадали свое счастье.

Снова начал накрапывать мелкий дождик.

— Опять дождь начинается, — вздохнула Кэтрин. Ей не хотелось уходить. — Хочется еще побыть с тобой, но я боюсь промокнуть до нитки.

— Тогда давай сядем в машину. Нет. Я хочу нести тебя на руках!

— Тебе не тяжело? — Она с нежностью погладила Лорена по волосам, намокшим от дождя.

Он поцеловал ее ручку, скользнувшую по его щеке.

— Я готов нести тебя так всю свою жизнь.

Стараясь обходить лужи, Лорен нес Кэтрин к стоянке, которая располагалась рядом с рестораном. Фонари почему-то не горели, и ему приходилось пробираться в кромешной тьме. Дождь усиливался. Лорен прибавил шаг. И вдруг споткнулся…

— Ой! — только и успела вскрикнуть Кэтрин.

Они оба очутились в большой луже. Мутная вода была прохладной, и находиться в ней было не очень-то приятно, но они не сразу пришли в себя от неожиданности. Первым очнулся Лорен.

— Ты ушиблась? Где болит? — Не вставая из лужи, он принялся ощупывать ноги и руки Кэтрин, проверяя их состояние.

— Нет, совсем не ушиблась. Со мной все в порядке, не считая того, что я сижу в луже. А ты-то сам как? С тобой все в порядке?

— Если это можно назвать порядком… — виновато ответил он. — Какой я неловкий. Я посадил тебя в лужу.

— Да уж… Ну как я теперь в таком виде покажусь дома?.. Вообще-то… В лужу мы с тобой сели оба!

Тут на них напал приступ дикого хохота. Сидя ночью, в луже, под моросящим дождем, в своих лучших нарядах, Кэтрин и Лорен хохотали безудержно, вдохновенно, навзрыд…

14

Окутанная паром, Кэтрин сидела в большой ванне, похожей на бассейн…

Лорен привез ее в свой дом, расположенный в поместье в Мейн Лайне. Они проехали по улице, где стоял дом Стива и Лусии. Почему-то Кэтрин ничего не сказала ему о своих друзьях, хотя и вспомнила о них.

Жилище Лорена находилось дальше, на окраине. Ночь помогла им туда добраться без помех. Пока они ехали по вотчине Хэтчера к дому, Кэтрин успела разглядеть в окно автомобиля конюшни и теннисный корт. Уже подъезжая, она заметила большой, крытый стеклом бассейн. Лорен остановил машину и распахнул перед Кэтрин дверцу. Она, зябко поеживаясь, вышла из машины. Прохладный ночной ветерок тут же неприятно охладил ее влажные волосы и мокрое платье. Кэтрин почувствовала, что начинает замерзать. Но это не помешало ей изумиться величине особняка и огромным колоннам при входе.

— Быстрее пошли в дом, а то, не дай бог, заболеешь! — Лорен заботливо накинул на Кэтрин свой пиджак. Пиджак тоже был влажный, но теплый, и от него исходил запах приятных мужских духов.

Они быстро вбежали внутрь.

— У тебя тут как в музее, — оглядывая огромный холл с мраморным полом и с широкой мраморной лестницей, ведущей на второй этаж, ахнула Кэтрин. — Знаешь, я как-то была в Филадельфийском музее искусств. Там почти как у тебя понатыкано всякой всячины…

Лорен невольно усмехнулся.

— Как ты сказала — «понатыкано»?

— Да. Похожие гравюры, такие же вот вытертые ковры…

— Этим коврам уйма лет. Они коллекционные. И вся остальная, как ты выразилась, «всячина» тоже имеет свою ценность. Все это начал собирать еще мой прадед.

В этот момент перед ними появился немолодой слуга.

— Добрый вечер, Берни, это миссис Доусон. Будьте так любезны, попросите Джулию приготовить для нее чистую одежду и ванну, — распорядился Хэтчер.

Берни поклонился и спросил:

— Больше никаких распоряжений не будет, сэр? — Он не поинтересовался, где это они умудрились так выпачкаться. Его лицо не выражало вообще никаких эмоций. Можно было подумать, что приходить в этот дом в таком замызганном виде было делом вполне обыденным.

— Нет. Потом можете отдыхать. На сегодня вы мне будете не нужны. Передайте это и Джулии, — ответил Лорен.

Слуга молча удалился. Проводив его взглядом, Кэтрин вдруг тихо сказала:

— Лорен, прости меня за невежество…

— Ничего страшного. Со временем я научу тебя во всем этом разбираться. А теперь нам лучше пройти в ванную комнату. Ты только посмотри на себя в зеркало.

Зеркало Кэтрин не понадобилось, так как она увидела свое отражение в огромных окнах. Волосы висели мокрыми прядями. Лоб и щеки перепачканы грязью. Платье превратилось в какую-то неопрятную тряпку, прилипшую к ее телу.

— Боже! Нет, нет, Лорен, не смотри на меня! Я такая чумазая! — прикрыла она лицо руками.

— Ты считаешь, я лучше?

Сквозь пальцы Кэтрин взглянула на него. Его вид был и того хуже. Мало того что грязи на его лице было не меньше, его брюки были порваны на коленях.

— Господи, твои брюки! Они порвались!

— Бог с ними. Пойдем лучше приведем себя в порядок. Потом я познакомлю тебя с моим жилищем.

Они поднялись наверх. Кэтрин шла, озираясь по сторонам.

— Ты один живешь в этом доме? — невольно задала она вопрос, проходя мимо многочисленных дверей.

— Почти.

— А кто еще?

— В правом крыле живет прислуга. Иногда приезжают дочь с мужем. Но мы видимся редко.

— А почему они живут не здесь? Здесь так много места.

— У них своя жизнь. А потом, признаться, я и сам здесь редко бываю. Моя работа отнимает у меня много времени. Этот дом, как правило, пустует. Я не имею в виду прислугу.

— А внуки у тебя есть?

— К сожалению, нет… — Тут Лорен остановился и распахнул перед Кэтрин двери. — Мы пришли, — проговорил он.

Ванная комната была больших размеров. Со вкусом подобранная, удобная мебель, золотые краны, огромные зеркала, живые цветы в кадках и аквариум с бойкими рыбками. Посередине комнаты стояла сама ванна, предназначенная для двоих. В ней уже была налита горячая вода, укрытая воздушной пеной, словно пушистым белым покрывалом. Пена источала нежный аромат розового масла. Рядом, на пуфе, лежали розового цвета полотенца, махровый розовый халат и такие же тапочки.

— Вот, приводи себя в порядок, — произнес Лорен.

Он немного помялся, словно хотел что-то еще сказать. Но промолчал и направился к выходу. Кэтрин его остановила.

— Лорен… Не уходи.

Он остановился, не поворачиваясь.

— Помоги мне расстегнуть молнию на платье…

И вот, окутанная паром, она сидит в этой роскошной ванне…

Она закрыла глаза. Ей было хорошо. Почему-то сейчас она представляла себя маленькой девочкой. Сквозь душистую мыльную пену ловкие пальцы мужчины массировали ее плечи и шею.

— Тебе хорошо? — спрашивал ее Лорен.

— Лори, я чувствую себя ребенком. — Она и не заметила как, но для нее он уже был просто Лори. Самый близкий. Самый родной. Знакомый целое тысячелетие. Всю жизнь.

— Ты и есть ребенок. Мой, — ласково отвечал он. — А теперь протяни мне свою божественную ножку…

Лорен опустился на колени рядом с ванной и начал легко массировать ее стопы. Взял с края ванны небольшую губку и принялся намыливать ей между пальцами. От теплой воды ее ноги порозовели. Он не удержался и поцеловал нежные пятки. Она зажмурилась от удовольствия. Божественно! Его руки касались ее ласково, любовно. Скользили по душистой мыльной пене, омывая все ее тело, не забывая и потайные уголки. Легким касанием прошлись между ягодицами, между ногами… Обещание… Внизу живота Кэтрин сладко заныло. Потом он поднялся, обнаженный…

Ох! Его тело понравилось ей. Плечистый, складный, подтянутый… Он хотел ее, этого уже нельзя было скрыть. И вид его напрягшейся плоти прибавил к многочисленным чувствам и эмоциям, которые у нее вызывал Лорен, еще и благоговение. Мужчина, великолепный в своей зрелости, могучий и нежный… Дикая природная мощь… и сила разума, ее усмиряющая. Да, он хотел ее, но не спешил. И его великолепный детородный орган, налитый силой, лишь обещал, но не требовал…

Кэтрин снизу вверх завороженно смотрела на мужчину, склонившегося над ней, почти не веря своему счастью, и в горле у нее что-то сжималось. Она и сама не понимала, что с ней происходит. Хочется ей смеяться или плакать…

Закончив ее мыть, он спустил воду, чтобы сменить ее, и теперь с любовью оглядывал атласное тело Кэтрин, уже не скрытое покрывалом пены. Кэтрин с каким-то сладостным чувством давала ему разглядывать себя, нисколько не стыдясь своей сияющей наготы.

— Как же ты хороша! — произнес он.

Она улыбнулась и поманила его к себе:

— Теперь моя очередь. Непорядок: я чистая, а ты грязный…

Лорен по-мальчишески ловко перемахнул через край ванны. Они вновь наполнили ее ароматной водой. И теперь женщина мыла мужчину, пока его тело тоже не стало атласным…