У незнакомца была причудливая манера выражаться, которая заставила девушку рассмеяться, но, вспомнив, что должна выглядеть старше и степеннее, Ария быстро надела очки, которые держала в руках, и строгим тоном начала:

– Мистер Баклей…

– Вообще-то я лорд Баклей, если вы предпочитаете официальность, – перебил он ее.

– Хорошо, лорд Баклей. Думаю, не стоит играть в загадки. Будьте так добры, скажите, каково ваше положение в этом доме? Вы гость?

– И да и нет, – ответил он с улыбкой. – Скажем так: я постоянный гость. Если вы желаете знать, чем я занимаюсь… Ну что ж, я – доверенное лицо, советник, помощник в разрешении разных проблем – в общем, настоящий адъютант.

– Вы служите у мистера Гурона? – спросила Ария и поспешно добавила: – Пожалуйста, не сочтите за грубость, что я задаю вам подобные вопросы, но я должна хоть немного разбираться в том, что здесь происходит, не правда ли?

– Конечно, должны, – сказал он успокаивающим тоном. – За этим я сюда и пришел – все вам объяснить. Я ожидал увидеть… ну… скажем, даму неопределенного возраста – словом, еще одну миссис Каннингэм!

Его глаза искрились так озорно, что Арии стоило больших трудов не подмигнуть ему в ответ. Сделав над собой усилие, она повернулась и взяла со стола блокнот.

– Когда вы вошли, я как раз собиралась записать примерное число слуг в доме, – сказала она. – Может быть, вы мне в этом поможете?

– Боже, только не это! – ответил лорд Баклей. – О таких вещах меня спрашивать бесполезно. Вам придется обратиться к Макдугаллу, хотя я сомневаюсь, что и он точно знает, кто есть кто. Неужели вы до сих пор не поняли, что Дарт Гурон стремится жить на широкую ногу? А почему бы и нет? В наши дни тот, у кого есть американские доллары, может себе позволить получить от них удовольствие.

– И своим друзьям тоже? – предположила Ария. Лорд Баклей засмеялся, запрокинув голову.

– Touche[3] – сказал он. – Вижу, что ошибся. Вы вовсе не такая простая девушка, как я подумал, когда вошел в комнату. Да, довольно много людей так или иначе живут за счет Дарта, но, если ему так хочется, нам ли жаловаться?

Ария принялась записывать печатными буквами его имя, держа перед собой блокнот.

– Как пишется «Баклей» – через «эй» или «ей»? – спросила она.

– Через «ей», – ответил он. – Расскажите мне о себе. Откуда вы родом?

– Из Хартфордшира, – ответила девушка.

– Насколько я помню, это очень большое графство. Откуда именно?

– Недалеко от Хартфорда.

– Вы не очень-то разговорчивы, – заметил он. – Вам приходится самой зарабатывать на жизнь?

– Естественно, в противном случае я не была бы здесь, – ответила Ария.

– Вы знаете, мне кажется, это несправедливо. Вы слишком красивы для этого.

Ария отложила карандаш.

– Что вы хотите этим сказать, лорд Баклей? Это был вызов, но он его не принял.

– Узнаете сами. Предупреждаю, что это непростой дом.

– Не пытайтесь напугать меня больше, чем я уже напугана, – сказала девушка.

Впервые с той минуты, как он вошел в комнату, Ария отбросила официальный тон и заговорила непринужденно. В ответ он протянул ей руку, усевшись на край стола.

– Вы очень милы, и вы мне нравитесь. Будем друзьями? Ария на секунду заколебалась, но затем вложила свою ладонь в его руку.

– Буду вам признательна за вашу дружбу, – произнесла она.

– Ну, зачем же так налегать на слово «дружба»?

Восхищение, прозвучавшее в словах лорда Баклея, заставило девушку опустить глаза и отвернуться. Она хотела было убрать свою руку, но он крепко держал ее, и она чувствовала тепло его пальцев, переплетенных с ее. В этот самый момент дверь распахнулась и в комнату широкими шагами вошел Дарт Гурон.

– Добрый день, мисс Милбэнк. Макдугалл сказал мне, что вы приехали. Мне нужно послать три телеграммы в Южную Америку. Вы займетесь ими?

В комнату как будто ворвался ураган. В Дарте Гуроне было нечто мужественное и энергичное, что, казалось, наэлектризовало сам воздух.

Когда он вошел, Ария и лорд Баклей инстинктивно вскочили на ноги, и теперь, когда они стояли по разные стороны стола, девушка почувствовала, как кровь прилила к ее щекам при мысли, что мистер Гурон, войдя в комнату, увидел, как лорд Баклей держит ее за руку.

«Что он подумает?» – ужаснулась она и поняла, что едва ли сможет ответить на его вопрос, потому что слова застряли в горле от смятения, вызванного ситуацией.

– Добрый день, мистер Гурон, – наконец смогла тихо пробормотать она.

– Рад вашему благополучному прибытию, – ответил он безразличным тоном, как будто это событие не имело никакого значения. – Запишите, пожалуйста, текст телеграмм.

Он так быстро отбарабанил по-испански телеграммы, что Ария, не владеющая стенографией, никак не могла угнаться за ним.

– Я… прошу прощения, – выдавила она наконец, – боюсь, мне придется попросить вас повторить адреса.

– Мне кажется, я продиктовал их достаточно отчетливо, – нетерпеливо ответил Дарт Гурон. – Впрочем, повторю: сеньор ди Паландо.

Он снова продиктовал адреса; Ария строчила, моля Бога, чтобы в написании не оказалось ошибок. Закончив, Дарт Гурон посмотрел на часы.

– Пора пить чай, – сказал он. – Мисс Милбэнк, спуститесь, пожалуйста, и разлейте чай. Сам я не очень большой любитель пить чай, но гости, похоже, ждут его.

– О, но… – запротестовала было Ария.

– Лорд Баклей, несомненно, укажет вам дорогу. Дарт Гурон вышел из комнаты раньше, чем девушка смогла что-нибудь сказать.

С выражением испуга на лице она повернулась к лорду Баклею.

– Я не предполагала, что должна буду делать что-нибудь подобное, – сказала она. – Вращаться среди его гостей, играть роль…

– …хозяйки дома, – подсказал он. – Если хотите знать, у Дарта есть серьезные основания просить вас об этом.

– Какие? – спросила Ария.

– Узнаете, – загадочно произнес он. – И поторопитесь, ибо Дарт никогда не опаздывает, как остальные американцы. Здесь единственное место, где за американские доллары еду подают вовремя.

– Думаю, надо привести себя в порядок, – взволнованно сказала девушка.

– Не беспокойтесь, вы и так в порядке, – сказал он, улыбнувшись ей; девушка казалась такой хрупкой и юной, стоя в солнечном свете в золотом ореоле рыжих кудрей.

– Неужели мне придется каждый раз присутствовать? – спросила Ария.

– Только когда вас пригласят, – ответил лорд Баклей. – Но я подозреваю, что приглашать вас будут довольно часто.

– Но почему? – удивилась она. – Едва ли я нужна там мистеру Гурону. Он не знает меня, я не знаю никого из его друзей. Вы должны понять, как это ужасно для меня.

– Я буду заботиться о вас, – пообещал он.

Ария нашла в этом некоторое утешение, хотя сказала себе, что не должна больше улыбаться ему так приветливо.

– Пойдемте, – сказал лорд Баклей, – я провожу вас в логово львов, и даже больше – представлю вас лично каждому из них!

Девушка не нашлась что ответить и со смущением, которого не испытывала уже много лет, пошла с ним по коридору, ведущему к главной лестнице. Несмотря на страх перед тем, что ее ожидало, она не могла не залюбоваться деревянной отделкой холла и висящими в нем картинами.

– Они милы, не правда ли? – спросил лорд Баклей, проследив направление ее взгляда. – Вы знаете, кому принадлежит этот дом?

– Нет, – ответила Ария, – хотя я поняла, что мистер Гурон всего лишь арендует его.

– Так вот, изначально он был построен для первого герцога Мелчестерского, – продолжал он, – и оставался во владении этой семьи до прошедшей войны и к тому времени пришел в плачевное состояние. Говорят, что по неосторожности можно было всякий раз, вставая с постели, попасть ногой в крысиную нору. Поэтому нынешний герцог продал его греческому миллионеру Ногносису. Тот потратил целое состояние, чтобы привести дом в надлежащий вид, но сам пользуется им от силы три месяца в году. Остальное время дом снимают люди вроде Дарта или те из моих знакомых, кто готов заплатить мне комиссионные за то, что я устраиваю им аренду.

– Вам – комиссионные? – удивилась Ария.

– Да. Неужели вы до сих пор не догадались, что я живу на них? Монетка здесь, монетка там. А на что мне еще жить?

Его откровенность была такой обезоруживающей, что Ария почти поверила, что у него не было другого выхода.

Однако прежде, чем она успела что-нибудь сказать, они вошли в гостиную, в дальнем углу которой рядом с камином Ария увидела чайный стол с серебряными приборами.

Комната была длинной и с низким потолком; занавеси и покрывала сероватого цвета контрастировали со стенами цвета голубого фарфора. Но глаза Арии были прикованы к людям, собравшимся за столом.

Одно лицо она узнала сразу – красивую платиновую блондинку, которая приезжала с Дартом Гуроном в Квинз-Фолли. Она сидела откинувшись в большом кресле и выглядела еще ослепительнее, чем обычно, в платье из джерси изумрудного цвета; ее тонкие запястья были украшены массивными золотыми браслетами всевозможных форм и размеров.

– А, вот и ты, Том, – обратилась она к лорду Баклею. – Мы гадали, куда ты исчез. Ты помнишь, мы хотели закончить партию в канасту?[4]

– Извини, Лулу, – ответил он. – Закончим после чая. Позволь представить тебе мисс Милбэнк.

Лулу Карло повернулась, чтобы посмотреть на Арию, и все могли видеть, как с ее алых губ сползла улыбка, а лицо приняло враждебное выражение.

– Новая секретарша? – спросила она, подняв брови и не подав руки, что было очень невежливо, отметила про себя Ария.

– Мисс Лулу Карло, разумеется, не нуждается в представлении, – повернулся к ней лорд Баклей. – Вы наверняка видели ее во многих фильмах.

– Боюсь, у меня нет времени ходить в кино, – ответила Ария притворно скромно и сразу поняла с легким чувством удовлетворенного женского тщеславия, что ей удалось отплатить кинозвезде за грубость.

Арию поочередно представили полудюжине гостей; несколько человек носили титулы, имена двоих других, смутно вспомнила она, имели какое-то отношение к миру кино. Когда она пожимала руку высокому молодому человеку, в котором узнала одного из лучших в Англии игроков в поло, через большое, до пола, окно, ведущее в сад, в гостиную шагнул Дарт Гурон с каким-то человеком.

– Карл уверяет, что завтра будет дождь, – объявил он. – Но он говорит так только потому, что знает, как мои пони не любят месива на поле.

– Дождя не будет, костями чувствую, – откликнулся кто-то, но Дарт Гурон уже обратился к Арии.

– А, вот и вы, мисс Милбэнк. Разлейте, пожалуйста, чай.

Ария усаживалась за стол, когда с другого конца раздался голос Лулу, негромкий и явно обиженный.

– Я думала, ты позволишь сделать это мне, дорогой Дарт.

– Зачем утруждать себя? Ты же не пьешь ничего в это время дня.

– Меня совсем не затруднит налить чаю… тебе.

В последнем слове прозвучала нежность, но Дарт Гурон сделал вид, что не заметил этого. Он обносил гостей блюдом с сандвичами, в то время как лорд Баклей принимал от Арии чашки по мере того, как она их наполняла.

Вдруг Лулу поднялась со своего кресла и подошла к столу.

– А почему бы кому-нибудь из лакеев не заняться этим? Дворецкий же взбивает коктейли? – осведомилась она с неприкрытой враждебностью в голосе.

Наступила неловкая тишина, как всегда, когда люди чувствуют, что назревает сцена. Дарт Гурон не спеша выбрал себе на блюде сандвич и ответил:

– Напротив, обычно я сам смешиваю коктейли, только потому, что Макдугалл постоянно уверяет меня, что научился смешивать коктейли у самого Старого Гарри, я имею слабость время от времени позволять ему делать это. Однако, уверяю вас, я до сих пор так и не знаю, кто такой Старый Гарри.

Все засмеялись, но Лулу, стоя рядом с ним, даже не улыбнулась. Она не так красива, когда злится, подумала Ария. Вся ее привлекательность заключается в неотразимом выражении игривости и веселья, которое передается даже в картинах с ее участием.

Когда-то Ария посмотрела один из фильмов, где Лулу играла роль девушки, которая неожиданно получила в наследство десять тысяч долларов и отправилась в Париж только для того, чтобы в одном безумном кутеже промотать все, и до сих пор помнила наивную восторженность героини.

– Дарт, ты плохо ко мне относишься!

Голос Лулу совершенно изменился. Не было больше обиженной и раздраженной женщины, а была маленькая девочка, слишком юная и ранимая, чтобы переносить злые удары этого жестокого мира. Когда она откинула голову, могло даже показаться, что из ее больших голубых глаз вот-вот брызнут слезы.

– Дорогая, ты просто голодна, – легко сказал Дарт Гурон. – Я всегда считал, что женщины, которые без еды чувствуют себя несчастными, нуждаются в поддержке. Съешь сандвич, они очень вкусные.

– Ты же знаешь, что я ничего не ем за чаем. В ее голосе снова появилась обида.