– Увидимся в художественном классе. – Он поцеловал меня в щеку и отчалил.

– Что с ним такое? – удивилась Сара.

– Сара, ты встречаешься с его братом. А тебе никогда не приходило в голову, что он чувствует себя немного не в своей тарелке.

– Наверное. Ну, я не знаю… – передернула она плечами. И, полностью исчерпав тему Джареда, вдруг выпалила: – Так что ты хотела узнать о сексе?

У меня глаза полезли на лоб. Я явно не была готова к обсуждению столь щекотливой темы посреди кафетерия.

– Итак, расскажи, как далеко вы уже зашли? – совсем как заправский психотерапевт, поинтересовалась она.

– А нам обязательно прямо здесь об этом говорить? Ты ведь сама сказала, что не стоит давать пищу для сплетен. И меньше всего мне хочется, чтобы нас кто-нибудь услышал.

– Прекрасно, – согласилась она. – Приезжай ко мне после тренировки.

Но я вдруг засомневалась. Не то чтобы мне было неудобно обсуждать тему секса… хотя да – немного неудобно. Я ведь еще никогда не вела именно таких бесед.Все свои знания я получила на уроках здоровья, потому была не слишком хорошо подкована в данном вопросе. Сара делилась со мной своими любовными историями, но, естественно, без пикантных деталей.

– И нечего так краснеть. Того и гляди – загоришься! – покачала головой Сара. – Просто приезжай вечером ко мне. Договорились?

– Ладно.

Когда мы вернулись к шкафчикам, Сара достала из своей почтальонской сумки учебник:

– Вот возьми, пригодится.

Я взяла у нее книгу и оторопела, увидев название «Наша сексуальность».

– Боже мой, ты что, серьезно?

Даже при беглом просмотре я обнаружена массу натуралистических подробностей, чего явно не ожидала.

– Это учебник для колледжей, – небрежно объяснила Сара. – А вдруг чисто техническое описание понравится тебе больше, чем версия журнала «Космополитен». Ну, сама понимаешь, здесь все-таки дается научное обоснование.

– Уф, спасибо тебе. – Я принялась спешно засовывать книгу в шкафчик, но она выскользнула у меня из рук и упала обложкой кверху.

Эван наклонился, чтобы поднять раскрывшийся учебник, но я его опередила и проворно схватила книжку. Сердце колотилось так, что я с трудом могла говорить.

– А что это такое? – поинтересовался Эван, когда я засунула учебник в рюкзак.

– Просто руководство к тому, как тебя получше ублажить, – усмехнулась Сара и быстро пошла прочь.

Я чуть было не рухнула. Стояла как идиотка и, широко открыв рот, смотрела на Эвана.

– Правда? – Он удивленно понял бровь.

– Мы опоздаем на урок, – захлопнув дверь шкафчика, торопливо сказала я.

Я так разнервничалась, что даже вспотела. Эван иронично усмехнулся и пошел за мной.


– Тебе не нужен этот учебник, – шепнул мне на ухо сидевший рядом со мной Эван.

– Эван! – шикнула я на него.

– Похоже, Сара не совсем в курсе, да? – как ни чем не бывало продолжил он.

– Мы об этом не разговариваем, – честно призналась я, закрыв пылающее лицо руками. Эван хихикнул.

– Добрый день, – поздоровалась вошедшая в класс мисс Майер и принялась устанавливать на мольберт большую доску. – Сегодня мы будем работать над созданием визуальных образов с помощью гвоздей.

На доске мы увидели профиль женщины, выполненный с помощью окисленных гвоздей, вбитых в доску на разную глубину и под различным углом, чтобы создать ощущение трехмерного объекта. Меня потрясла техника исполнения. Автору удалось передать линию скул и горбинку носа.

– Я приготовила вам коробочку гвоздей. Выбирайте деревяшки по вкусу, берите молотки – и вперед.

– Ручаюсь, что к концу урока большой палец у меня будет багрово-фиолетовым, – повернулась я к Эвану.

Он кивнул, не глядя на меня.

Я взяла все необходимое для работы и стала размышлять, что бы такое сделать.

Когда я вернулась на место, Эван вертел в руках молоток, будто впервые видел этот инструмент. Он задумчиво смотрел на него, но мысленно был явно далеко отсюда.

– Эван? – Я села на табурет и заглянула ему в глаза. Лицо его было бледным, взгляд бегающим. – Эван, с тобой все нормально? Что случилось?

Но он, ни слова не говоря, положил молоток и вышел из класса. До меня даже не сразу дошло, что его нет рядом. Я пулей вылетела из класса, но в коридоре его не было. И я осталась стоять как пень. А потом в полной растерянности вернулась в класс и села на место.

– С Эваном все в порядке? – спросила мисс Майер, обнаружившая, что его табурет пустует.

– Не знаю, – честно призналась я.

На сегодняшнем уроке я не слишком преуспела. Я постоянно косилась на дверь, ожидая его возвращения. Но так и не дождалась.

После занятий его не оказалось и возле моего шкафчика. Тогда я отправила ему эсэмэску:

Ты где? С тобой все в порядке?

Перевела мобильник в режим вибрации, сунула в передний карман джинсов и прикрыла свитером, чтобы учитель математики ничего не заметил.

И в середине урока телефон действительно завибрировал. Пришло сообщение:

Неважно себя чувствую. Уехал домой.

Совершенно сбитая с толку, я еще раз перечитала текст.

Если хочешь, могу приехать после тренировки, – написала я.

И получила ответ:

Не надо. Увидимся завтра. Хорошо?

Нет, здесь явно было что-то не так. Весь день вид у него был абсолютно здоровый. Выходит, я упустила нечто важное, но мне ничего не оставалось, как согласиться.

– Пожалуй, после тренировки я поеду к себе, – сказала я Саре, когда мы в конце дня собрали вещи.

– Все нормально? – Она сразу почувствовала мой мрачный настрой.

– Надеюсь, – ответила я, захлопнув дверцу шкафчика. – Вечером созвонимся.

– Ладно, – бросила мне вдогонку Сара.

После тренировки я перезвонила Эвану прямо из машины. Он не ответил. Я так перепугалась, что у меня засосало под ложечкой.

– А вдруг он и вправду заболел, – успокоила меня Сара, которой я тут же об этом сообщила.

– Все может быть, – согласилась я, сделав вид, что поверила.

– Только не вздумай накручивать себя.

– Не буду.

Хотя, честно говоря, именно этим я сейчас и занималась: вспоминала все наши разговоры в течение дня. Но в результате так и не поняла, что заставило его столь внезапно покинуть школу. Похоже, что-то произошло именно за те несколько минут, пока я ходила брать художественные принадлежности. Причем случилось совершенно внезапно, но он почему-то не захотел поделиться со мной.

– Что ж, подождем до завтра. Утро вечера мудренее. Позвони, если у тебя начнут закипать мозги и тебе захочется немного проветриться.

Закончив разговор, я достала из рюкзака учебники. Может, если сяду за уроки, то хоть немного отвлекусь от грустных мыслей.

Но не успела я погрузиться в вопросы политической теории, как раздался стук в дверь. На пороге возникла мама.

– Привет. Хотела узнать, не согласится ли Эван прийти к нам завтра вечером на обед. Я почему-то решила, что он с тобой.

И не успела я открыть рот, как она схватила торчавший из рюкзака Сарин учебник. Меня прямо передернуло, когда она вслух прочла название.

– А что это такое? – перелистав книжку, спросила она. – Нет, ну надо же, чему теперь учат в школе! Жаль, что в мое время такого не было.

– Это вовсе не для школы, – не подумав, ляпнула я.

И когда мама все поняла, у нее сразу сделались большие глаза. Я готова была провалиться сквозь землю.

– Так это для тебя? – спросила она, а затем изумленно, словно не верила, что такое возможно, сказала: – Значит, ты у нас до сих пор еще девственница. – (Я зарылась лицом в покрывало. Ну и денек! Хуже не бывает.) – Может, хочешь поговорить об этом? Вот уж никогда бы не подумала, что придется говоритьна такую тему! Но если надо, я готова.

При этих словах я приподняла голову и внезапно увидела застывшего в коридоре Джонатана. Нет, оказывается, бывает и хуже!

– Хм… ничего не надо, – произнесла я, чувствуя, что меня внутри всю корежит.

– Спрашивай, не стесняйся, – не сдавалась она.

Мама явно собиралась сесть на кровать, чтобы продолжить разговор, и, наверное, так и сделала бы, но тут Джонатан, решив обозначить свое присутствие, деликатно постучал в открытую дверь.

– Ты готова? – спросил он.

Мне было стыдно поднять на него глаза. Больше всего на свете хотелось превратиться в человека-невидимку.

– О да. – И она сразу стала прежней, так толком и не успев поиграть в дочки-матери. – Ну как, узнаешь у Эвана насчет обеда?

Я лишь молча кивнула. Все объяснения насчет его болезни застряли в горле. А когда она положила книгу на место, я быстренько засунула ее поглубже в рюкзак.

– Спокойной ночи, – тихо сказал Джонатан, пропустив маму вперед.

Я подняла глаза и встретила его широкую ухмылку.

– Спокойной ночи, – сгорая от стыда, ответила я.

Через пару минут хлопнула входная дверь. Я попыталась вернуться к домашнему заданию, но ничего не вышло. Сидела, как сомнамбула, уставившись на телефон и молясь в душе, чтобы наконец пришло сообщение от Эвана.

И примерно через час оно действительно пришло:

Извини, пропустил твой звонок. Я в порядке. Заехать за тобой утром?

Да, – ответила я, прекрасно понимая, что не успокоюсь, пока не увижу его лично.

Засыпать в этом полном подозрительных шорохов доме всегда было непросто. А сегодня вообще оказалось практически невозможно. Я зажгла свет возле кровати, чувствуя, как колотится в груди сердце. Посмотрела на дверь. Я могла поклясться, что буквально секунду назад она пыталась в щепки разнести ее молотком, чтобы в конце концов добраться до меня. Но при включенном свете дверь выглядела как всегда – угольно-черной и абсолютно целой.

Я встала с кровати, натянула футболку с длинным рукавом и на цыпочках спустилась вниз, чтобы унять приступ паники. Устроилась на диване в гостиной и завернулась в одеяло. Потом нашла фильм, где было больше разговоров, чем действия. Такие фильмы действовали на меня лучше любого снотворного.

Примерно через полчаса скрипнула ступенька. Джонатан. Он поморщился от резкого звука и стал спускаться дальше.

– Привет, – устало поздоровался он, взял плед с канапе, сел возле меня на диване и кивнул головой в сторону телевизора: – Что смотрим?

– Сама не знаю, – ответила я, не слишком удивившись его появлению. – Понятия не имею, что тут происходит.

Он минут пять следил за разворачивающейся на экране скучнейшей драмой, а потом спросил, не глядя на меня:

– Скажи, тебя мучает один и тот же кошмар или разные?

– Разные, – ответила я, не отрывая головы от подушки. – Но они всегда заканчиваются одинаково. Я почти умираю.

Джонатан как-то странно притих.

Я повернулась и встретила его сочувственный взгляд.

– А тебе, насколько я понимаю, всегда снится одно и то же, да?

Он покачал головой и уставился в телевизор.

– Да, один и тот же сон, – медленно произнес он. У него на скулах заиграли желваки, взгляд стал жестким. – Они не хотят, чтобы я забывал, – едва слышно добавил он.

У него сразу окаменело лицо, а губы превратились в узкую полоску. Темные глаза без зрачков недобро сверкнули. И у меня мороз пробежал по коже.

Я уже собралась было спросить, что не дает ему спать по ночам, но неожиданно поняла, что не желаю знать, откуда в нем… столько ненависти. Передо мной сейчас был совсем другой человек. И с человеком этим мне вовсе не хотелось знакомиться поближе. Я поджала ноги, инстинктивно желая защититься от душевного холода.

Но вот Джонатан опять повернулся ко мне. На его губах играла озорная ухмылка, в уголках глаз собрались симпатичные морщинки. И он вдруг снова стал тем компанейским парнем, что мог затеять игру с водяными пистолетами. Просто наваждение какое-то. С недосыпа и не то померещится!

Я поплотнее закуталась в одеяло, натянув его до подбородка.

– Мне хочется хоть немного поспать, – прошептала я.

– Понимаю, – зевнул Джонатан.

И мы лениво переключились на фильм. Я чувствовала, как медленно тяжелеют, наливаются свинцом веки. И уже начала было подумывать о том, чтобы отправиться в постель, как вдруг он спросил: