Дана Алексеева - Люблю (ненавидеть) тебя

— Дорогой мой Мартин, — я поцеловала бледную кожу его руки. — Возвращайся к нам поскорее. Без тебя стало невыносимо тоскливо, даже небо плачет который день без тебя… Нам тебя ужасно не хватает.

Я сморгнула слезную пелену с глаз и прочистила горло, которое внезапно осипло от нервов и переживаний.

— Мне много, что тебе нужно сказать. Например, о том, как я была не права, как мучила тебя и себя… и ради чего? —  я горько усмехнулась.— чтобы  каяться сейчас перед тобой, а ты даже ничего не слышишь. Ты был прав, я не люблю Дэйва и никогда, по сути, не любила его, а мое надуманно счастье с ним оказалось лишь призраком, с котором мне еще придется побороться.

Я прижалась  щекой к его руке и поняла, что больше не могу молчать. Как же я хочу сказать ему это все в лицо, видеть его глаза и реакцию.

— Знаешь, когда ты пришел к Джейкобу и взял на руки Лео, мне сделалась дурно… Я представила, как ты держишь моего ребенка на руках… Нашего ребенка. Я нагло соврала тебе тогда и всем соврала. Все это время я боялась, боялась опять ошибиться, упасть в ту же яму второй раз… Это необъяснимо. Необъяснимо глупо.

Я посмотрела на его лицо, такое безэмоциональное и нейтральное. Как же мне хотелось вновь увидеть его улыбку или вспомнить, как он хмурится, когда недоволен.

— Не знаю, чтобы ты ответил мне сейчас… Но мои чувства вырвались наружу, и я не намерена больше их насильно обуздывать. Мне надоело врать и притворяться. Больше всего я хочу быть с тобой и любить тебя так сильно, как должна была все прошедшие годы…

Я приросла губами к его руке и сильно зажмурилась. Будь моя воля, я бы передала ему свои жизненные силы… Я бы не пожалела своей жизни ради его.

— Вернись ко мне, Мартин, – простонала я, и мои губы задрожали.

В кармане халата завибрировал телефон. Не отпуская руки Мартина, я достала телефон и увидела на загоревшемся экране имя Дэйва.  Я прочистила горло, усмирила дрожь в голосе иответила на звонок.

—Оливия! Где ты? Почему не отвечаешь на звонки! – громко послышалось из динамика.

— Это неважно. Мне нужно с тобой серьезно поговорить, Дэйв. Но не по телефону.

Стрелка часов тикала и отсчитывала секунды до приезда Дэйва. Я сидела в полной тишине на диване в гостиной и ждала его. Свет фар от машины из окна озарил затемненные уголки дома, и я вся сжалась. Успокаивая свой сердечный ритм, я набрала в легкие воздуха и протяжно выдохнула. В последнее время я очень много нервничала, и это сказывалось на моем общем состоянии и откликается тянущими болями внизу живота.Я положила руку на живот и тихонько погладила его.

В холле послышался звук входной двери и ключей, которые Дэйв всегда откидывал на тумбочку, приходя с работы. Я встала с дивана и подправила складки платья, которые образовались от долгого сидения. Я ждала Дэйва примерно около часа, он проклинал дикие пробки и умолял дождаться его. В его голосе я слышала тревогу, и она была оправдана. Потому что по телефону разговаривала я с ним холодно и не отвечала на вопросы о вчерашнем дне, когда я пропала неизвестно куда и никого не предупредила.

Мой телефон разрывался от звонков родителей. И сегодня я не выдержала и ответила маме, чтобы сказать, что со мной все в порядке, но я не в силах ей что-либо объяснить. Для начала мне надо рассказать все Дэйву, человеку, которому я недавно хотела посвятить всю свою жизнь.

Губы были сильно сжаты, а влажные пальцы сплетены в замок. На бледном лице – печать нервозности и попытки самоконтроля. Именно такой меня увидел Дэйв, когда он вошел в гостиную. Я хочу разрешить всю ситуацию мирным путем, без истерик и скандалов, я искренне верила, что Дэйв не опуститься до подобного поведения.

Он ускорил шаг ко мне и заключил в объятия. Мои руки не поднялись обнять его в ответ.

— Дорогая моя, как же я переживал! Где ты была? – он начал нежно поглаживать мне щеки и потом склонился, чтобы поцеловать.

 Я отстранилась и отвела взгляд.

— Дэйв, мне надо с тобой поговорить. Серьезно, – собралась я  с духом и заглянула ему в глаза.

Он ничего не понимал. Стоял такой растерянный и вглядывался в мое лицо, пытаясь прочитать всю информацию до того, как я что-либо скажу.

— Хорошо. Давай поговорим, – кивнул Дэйв и присел на диван, приглашая меня рядом.

— Дорогой Дэйв,яхочу, чтобы ты знал, что все, что между нами было… Я никогда этого не забуду.  Ты –тот человек, который смог пробудить меня от сна, оживить меня. И я тебе безумно благодарна за это.

Я сделала паузу и отогнала наступающие слезы. Мне больно причинять ему боль… Я взяла его за руку, и мы встретились взглядами.

— Ты уходишь от меня? Я ничего не понимаю… Это шутка?

— Да. Я ухожу от тебя. Но ты тут совсем не при чем…

Дэйв не мог подобрать слов, и начал ловить воздух, подобно рыбе без воды. Он заходил по комнате, осмысливая мои слова.

— Я не верю, – замотал он головой. – Все же было хорошо. У нас свадьба через неделю, о чем ты говоришь? Скажи, что это все глупый розыгрыш, Оливия.

— Нет. Это правда. Я не люблю тебя, Дэйв, – выпалила я слова, которые резанули кинжалом по сердцу Дэйва.

— Что…

— Прости. Я поняла это не так давно. И больше не могу обманывать тебя и себя…

— У нас ребенок, Оливия! Наш ребенок! – его глаза сверкали, он заводился все сильнее и сильнее. – Подумай о нем, дорогая… Я понял, у тебя просто гормоны шалят, ты не понимаешь, что ты творишь… Тебе надо отдохнуть.

Он начал целовать мои руки, а мои слезы вырвались из-под контроля… Потому что впереди была самая главная правда. Я подняла его голову с моих колен и заглянула в зеленые глаза, которые всегда дарили мне радость, восхищались мной и любили… Он совсем не готов услышать то, что я давно должна была сказать.

— Это не твой ребенок.

Секундное молчание длиною в бесконечность.

— Повтори.

— Это. Не твой. Ребенок.

Дэйв поднялся с моих колен и отстранился от меня на противоположную сторону дивана. Между нами повеяло холодом.

— А чей? – сверкнули его глаза.

— Это ребенок от человека, которого я любила, люблю и буду любить всю оставшуюся жизнь.

Дэйв усмехнулся и протер свое лицо, которое заиграло безумием. Он в шоке. И мне стало не по себе. Я не чувствовала себя в безопасности, внутри все сжалось.

— Я правильно тебя понял, что у тебя есть любовник, с которым ты трахаешься за моей спиной?

Его голос прозвучал непривычно громко и с напором.  Я вздрогнула.

—Я люблю его…

— Замолчи! Замолчи! – Дэйв запыхтел на мое лицо, которое мысленно сжимал пальцами, но пока не дотрагивался до меня. – Кто он?! Кто эта паскуда, которую я придушу собственными руками.

— Дэйв! — вскочила я, чувствуя, что все начинает выходить за рамки.

Он резко нажал мне на плечи и вдавил в диван.

— Кто он?!

— Я боюсь тебя…

— И правильно делаешь. Не заставляй меня повторять третий раз, Оливия!

От прежнего Дэйва не осталось и следа. Слезы текли по щекам, сквозь пелену я смотрела на лицо полное злобы и ненависти и не верила… Его пальцы больно впивались в кожу, а взгляд буравил меня, вытрясая всю душу. Мне страшно. Кажется, что в любую секунду, он может ударить меня.

— Я рассказывала тебе о нем. Это моя первая любовь, с которой я рассталась пять лет назад…

— Имя, мать твою! –встряхнул он меня, теряя терпение.

— Мартин.

В ответ я увидела немой ступор.

— Мартин Грин.

— Сука!

Его кулак полетел в меня, и я зажмурилась. Удар о мягкую набивку дивана прозвучал около уха, выгоняя из нее пыль. Сердце бешено заколотилось в груди. Инстинкт самосохранения заиграл во мне, и осталось одно желание – скрыться из этого дома от своего бывшего разъяренного жениха.

— Так вот ты с кем кувыркалась! – он злобно усмехнулся, потирая костяшки. – Чертов сукин сын… Я убью его!

Дэйв схватил верхнюю одежду и решительно направился к выходу. Я кинулась за ним. Мартин сейчас и так в тяжелом состоянии. Открывшаяся и разрушающая личность Дэйва способна на все, учитывая его связи…

— Не трогай его, умоляю! – я вцепилась в рукав  пиджака и потянула на себя, пытаясь остановить его.

— Отвали! – он отшвырнул меня на пол и презрительно добавил:  – Шлюха!

Звуки хряпающих перестановок ведра и царапающих движений шваброй по полу разбудили меня. Технички в больнице  начали свою работу, а это значит, что уже утро.Всю ночь я провела около реанимационного отделения, боясь, что Дэйв на эмоциях может действительно навредить ему. Но никаких посторонних людей я не заметила, как и самого Дэйва.

— Ступайте домой, милочка. От вашего лежания здесь ничего не измениться, – начала охать техничка и залезла тряпкой под скамейку, которая этой ночью служила мне кроватью.

— Вы не знаете, когда доктор придет? – хрипло спросила я, разминая свою затекшую шею.

— А кто вам нужен?

— Мистер Роумер, мне нужно с ним поговорить.

— Он рано приходит. Может, через час и застанете его в больнице. Знаете, где его кабинет?

По подсказкам отзывчивой технички я нашла нужный кабинет, где упорно дожидалась доктора. И от недосыпа и невнимательности не сразу его заметила. Мистер Роумер, увидев меня с пространным взглядом, направленным в неизвестную точку, заволновался.

— Мисс Браун, доброе утро…Вы меня ждете? Что-то случилось?

— Да. Доброе утро.  Как Мартин, доктор?

Мистер Роумер зазвенел ключом и открыл дверь в кабинет.

— Проходите, Оливия. Спокойно поговорим.

Доктор скинул верхнюю одежду и сел за рабочий стол, яустроилась на кресле напротив него. Мельком взглянула в зеркало, которое висело около двери и углом обзора захватывало меня. Вид у меня был ужасный. Я бы даже сказала жалкий. Но мне плевать.

— Хочу сообщить вам хорошую новость, Оливия, – поправил очки мистер Роумер и слегка улыбнулся. – Мартин вчера приходил в себя. Ненадолго. Показатели улучшаются, есть динамика. Не стоит себя истязать ночными дежурствами…

От услышанного  к глазам подступили слезы радости, я прикрыла рот рукой, успокаивая себя. Мой Мартин снова открывал глаза… Спасибо тебе, Боже!

— Это прекрасная новость. Как же  рада, вы не представляете!

— Мистер Грин – крепкий орешек, если динамика продолжит расти, думаю, мы скоро переведем его в стационар. Все ужасное уже позади, Оливия… Если вы, конечно, не прекратите мучить себя недосыпами и нервными переживаниями. Вам нужен отдых, дорогая моя, и здоровый сон.

— Да-да, конечно. Обещаю. Но… Я все же волнуюсь.  И у меня есть на то причины…

Я замолчала, не зная, как лучше преподнести информацию о моих опасениях и возможной угрозе жизни Мартина.

— Какие? – доктор нахмурился. – Вы можете смело рассказать мне… За пределы этого кабинета ваши слова не убегут, обещаю.

— Мартин – не последний человек в городе. И у него есть недоброжелатели, которые могут навредить ему. Я не могу говорить об этом с уверенностью, но опасения есть… Вы понимаете меня? Можно ли что-то предпринять в этом случае?

— Хм, сложная ситуация, – задумался доктор. – В реанимационное отделение не пускают кого попало. Есть строгий режим и правила.

— Но из всех правил есть исключения…

 Доктор тяжело вздохнул и откатился на кресле назад.

— Мистер Роумер, поймите, если бы это было пустяком или домыслом,я бы не стала обращаться к вам за помощью.

— Я понимаю. Но я не могу лично дежурить в реанимации, но еще раз повторюсь, в это отделение пускают только близких людей…

—Как же вы определяете близость или родственность по одним только словам?

— Мисс Браун, скажите, кем вы приходитесь  мистеру Грину? – спросил доктор. Возможно, невестой?

— Я… Нет. Я его друг.

—А насколько близкий? Ориентироваться я могу толькона ваши слова, верно? И они не вызывают у меня сомнений. Как и вы можете довериться моим словам, так и нет. Я же вам говорю, что никто посторонний не зайдет, но следить за этим дотошно не смогу. Возможно, вы хотите приставить к нему охранника?

— Охранника? Но у меня нет…охранника.

— У меня тоже. Более того, ни у кого из присутствующих пациентов в этой больнице его нет. Вам нужно выдохнуть, Оливия. Вы слишком себя накручиваете.

— Хорошо, доктор, – я встряхнула головой и растерла лицо ладонями, пытаясь отогнать плохие мысли.

— Моя вам рекомендация — отправляйтесь сейчас же домой и отдохните.

— Да, наверное, вы правы. Но обещайте мне позвонить, если Мартин снова придет в себя. Можно, я оставлю вам номер телефона?