Сесилия Ахерн - Люблю твои воспоминания

– Дорис! – восклицает Джастин. – Это и есть настоящий костюм!

– Это твой лучший костюм? – тянет она, оглядывая его с ног до головы.

– Кажется, я вспоминаю его с нашей свадьбы. – Эл прищуривается.

Дорис встает и берет в руки сумочку.

– Снимай, – спокойно говорит она.

– Что? Зачем?

Она делает глубокий вдох:

– Снимай давай. Сейчас же.

– Кейт, эти слишком парадные, – отворачиваюсь я от платьев, которые она выбрала. – Это не бал, мне просто нужно что-то…

– Сексуальное, – заканчивает Фрэнки, размахивая передо мной коротеньким платьем.

– Это Королевский оперный театр, а не ночной клуб. – Кейт выхватывает платье у нее из рук. – Хорошо, посмотри на это. Не особенно парадное, но и на наряд проститутки не похоже.

– Да, в нем ты легко сойдешь за монашку, – с сарказмом замечает Фрэнки.

Они обе отворачиваются и продолжают рыться в вешалках.

– Ага! Нашла, – объявляет Фрэнки.

– Нет, это я нашла идеальный вариант.

Они поворачиваются с одинаковыми платьями в руках: Кейт держит красное, Фрэнки черное. Я закусываю губу.

– Прекрати! – хором говорят они.

– О господи, – шепчет Джастин.

– Что такое? Ты никогда не видел костюм в розовую полоску? Это бесподобно. Вместе с этой розовой рубашкой и розовым галстуком – о, это будет чудесно! Эл, я бы так хотела, чтобы ты носил такие костюмы!

– Мне больше нравится синий, – возражает Эл. – Розовый – немного гомосексуально. Неплохая идея, если она окажется чучелом. Ты ей сможешь сказать, что тебя ждет твой парень. В этом случае я могу тебе подыграть, – предлагает он.

Дорис с ненавистью смотрит на него и поворачивается к Джастину:

– Нет, ты скажи, ведь правда, это гораздо лучше того, что ты надевал? Джастин? Вернись на землю, Джастин! На что это ты смотришь? О, она хорошенькая.

– Это Джойс, – шепчет он.

Он когда-то читал, что у синегорлого колибри сердце бьется с частотой тысяча двести шестьдесят ударов в минуту, и не понимал, как можно это выдержать. Теперь он понял. С каждым частым ударом сердце выталкивало кровь и посылало ее по телу. Он чувствовал, как дрожит все внутри, ощущал пульсацию в шее, запястьях, сердце, желудке.

– Это Джойс? – спрашивает пораженная Дорис. – Женщина из телефона? Ну, Джастин, она выглядит… нормальной. Что ты думаешь, Эл?

Эл осматривает ее с ног до головы и толкает брата в бок:

– Ага, она, бесспорно, выглядит нормальной. Ты должен наконец пригласить ее на свидание.

– Почему вы оба так удивлены, что она выглядит нормальной? – Тук-тук. Тук-тук.

– Знаешь, дорогой, уже то, что она существует, – удивительно, – фыркает Дорис. – А то, что она хорошенькая, – вообще чертовски близко к чуду. Давай, пригласи ее сегодня на ужин.

– Я сегодня не могу.

– Почему?

– У меня опера!

– Опера-шмопера. Кого это волнует?

– Ты говорила об этом без остановки целую неделю. А теперь это «опера-шмопера»? – Тук-тук. Тук-тук.

– Я не хотела волновать тебя раньше, но я думала об этом в самолете по пути сюда, и… – Она делает глубокий вдох и нежно касается его руки. – Это не может быть Дженнифер Энистон. В первом ряду тебя будет ждать какая-нибудь старушка с букетом цветов, которые тебе абсолютно не нужны, или какой-нибудь толстяк с запахом изо рта. Прости, Эл, я не имею в виду тебя. – Она, извиняясь, дотрагивается до руки мужа.

Эл, ошарашенный ее соображениями, пропускает оскорбление мимо ушей:

– Что? Но я же взял с собой книжку для автографов!

Сердце Джастина по-прежнему бьется как у колибри, его мысли теперь проносятся со скоростью взмахов ее крыльев. Он почти не может думать, все происходит слишком быстро. Джойс вблизи оказывается гораздо более красивой, чем он помнит, новая короткая стрижка очень ей идет, пряди волос мягко обрамляют лицо. Он должен быстро что-то сделать. Думай, думай, думай!

– Пригласи ее на свидание завтра вечером, – предлагает Эл.

– Не могу! Завтра моя выставка.

– Пропусти ее. Позвони и скажи, что заболел.

– Не могу, Эл! Я работал над ней несколько месяцев, я чертов куратор и должен быть там. – Тук-тук. Тук-тук.

– Если ты не пригласишь ее, это сделаю я, – подталкивает его Дорис.

– Она занята своими делами.

Джойс начинает удаляться.

Сделай же что-нибудь!

– Джойс! – кричит Дорис.

– Господи! – Джастин пытается отвернуться и убежать в противоположном направлении, но Эл и Дорис преграждают ему путь.

– Джастин Хичкок, – громко произносит чей-то голос, и он, сдаваясь, медленно оборачивается. Лицо женщины, стоящей рядом с Джойс, ему знакомо. Возле нее коляска с ребенком.

– Джастин Хичкок. – Женщина протягивает ему руку: – Кейт Макдональд. Я была на вашем докладе в Национальной галерее на прошлой неделе. Это было безумно интересно, – улыбается она. – Я не знала, что вы знакомы с Джойс. – Она продолжает улыбаться и толкает Джойс локтем: – Джойс, ты никогда не говорила! Я всего лишь на прошлой неделе была на докладе Джастина Хичкока! Помнишь, я тебе все рассказывала? Про ту картину с женщиной и письмом? И про то, что она его писала?

В широко распахнутых глазах Джойс явно читается испуг. Она переводит взгляд со своей подруги на Джастина и обратно.

– Нельзя сказать, что мы по-настоящему знакомы, – наконец говорит Джастин и чувствует, что его голос слегка дрожит. Его захлестывает волна адреналина, и ему кажется, что он сейчас взлетит как ракета через крышу магазина. – Мы много раз пересекались, но так и не смогли должным образом познакомиться. – Он протягивает руку: – Джойс, я Джастин.

Она пожимает его руку и чувствует укол электрического разряда.

– Ой! – Она отдергивает ладонь и хватает ее другой, как будто обожглась.

– О-о! – восклицает Дорис.

– Это статическое электричество, Дорис. Возникает, когда воздух сухой. Они должны поставить здесь увлажнитель. – Джастин говорит как робот, не отводя глаз от лица Джойс.

Фрэнки наклоняет голову, сдерживая смех:

– Очень мило.

– Сколько раз я ему говорила! – ворчит Дорис.

Мгновение спустя Джойс снова протягивает руку, чтобы как следует завершить рукопожатие:

– Извините, просто меня…

– Все нормально, меня тоже, – улыбается он.

– Приятно наконец с вами познакомиться, – говорит она.

Они продолжают стоять, не разнимая рук, глядя друг на друга. Дорис, Джастин и Эл образуют одну линию, а Джойс и ее подруги другую.

Дорис громко прочищает горло:

– Я Дорис, его невестка.

Она тянется через сплетенные руки Джастина и Джойс, чтобы пожать руку Фрэнки.

– Фрэнки, – представляется та.

Эл в это время тянется с протянутой рукой к Кейт. Эдакий ритуал одновременных рукопожатий. Джастин и Джойс в конце концов разнимают руки.

– Вы хотели бы сегодня вечером поужинать с Джастином? – выпаливает Дорис.

– Сегодня вечером? – У Джойс от удивления открывается рот.

– С большим удовольствием, – отвечает за нее Фрэнки.

– Но ведь сегодня вечером… – Джастин поворачивается к Дорис с широко раскрытыми глазами.

– О, не беспокойся, мы с Элом в любом случае хотели поесть вдвоем, – толкает его она. – Не стоит сомневаться, – улыбается она.

– Вы уверены, что на сегодняшний вечер у вас нет других планов? – говорит немного смущенная Джойс.

– О нет! – Джастин качает головой. – Я с удовольствием поужинаю с вами. Конечно, если у вас нет планов…

Джойс поворачивается к Фрэнки:

– Сегодня вечером? Фрэнки, у меня есть дело…

– Да не глупи. Теперь это уже не так важно, правда? Мы можем сходить выпить в любой другой день, – отмахивается от нее Фрэнки. – Куда вы ее поведете? – Она мило улыбается Джастину.

– В отеле «Шелбурн»? – встревает Дорис. – В восемь?

– Ох, я всегда хотела там поесть, – вздыхает Кейт. – Восемь ей подходит, – отвечает она.

Джастин улыбается и смотрит на Джойс:

– Правда?

Джойс пытается обдумать предложение, ее мысли мечутся с той же скоростью, что и его сердце.

– Вы абсолютно уверены, что с радостью готовы отменить другие свои планы на сегодняшний вечер? – На ее лбу появляются морщины.

Он заглядывает в ее глаза, и его переполняет чувство вины при мысли о том или той, кого он намеревается подвести.

Он быстро кивает, не зная, насколько убедительно все это выглядит.

Чувствуя его сомнения, Дорис начинает тянуть Джастина в сторону:

– Что ж, чрезвычайно приятно было встретиться со всеми вами, но мы должны вернуться к нашим покупкам. Рада была познакомиться, Кейт, Фрэнки. Джойс, милая, – обнимает Дорис ее, – приятного ужина. В восемь. В отеле «Шелбурн». Не забудь.

– Красное или черное? – Джойс показывает Джастину два платья перед тем, как его уводят.

Он всерьез задумывается:

– Красное.

– Значит, черное. – Она улыбается, вспоминая их единственный разговор в парикмахерской, когда они впервые встретились.

Он смеется и позволяет Дорис утащить себя.

– Какого черта ты это сделала, Дорис? – спрашивает Джастин, когда они идут обратно в гостиницу.

– Ты неделями только и делал, что говорил об этой женщине, а теперь ты проведешь с ней вечер. Что в этом плохого?

– У меня есть планы на сегодняшний вечер! Я не могу подвести человека.

– Ты даже не знаешь, кто этот человек!

– Не важно, все равно это невежливо.

– Джастин, послушай меня. Это таинственное послание может быть всего лишь чьей-то злой шуткой.

Он недоверчиво прищуривается:

– Вот как?

– Все может быть, – пожимает плечами Эл, он начинает задыхаться.

Дорис и Джастин сразу же замедляют шаги. Джастин вздыхает.

– Ты хочешь рискнуть и пойти туда, где неизвестно чего и кого можно ожидать? Или поужинать с хорошенькой девушкой, по которой ты сходишь с ума? – продолжает наступать Дорис.

– Чего тут выбирать! – присоединяется Эл. – Когда ты последний раз испытывал такие чувства? Сто лет назад, когда познакомился с Дженнифер?

Джастин улыбается:

– Ну-ну, братишка, не хочешь поделиться опытом?..

– Вам обязательно нужно принимать что-нибудь от изжоги, мистер Конвей, – слышу я, это на кухне Фрэнки разговаривает с папой.

– Что, например? – спрашивает папа, наслаждаясь обществом двух девушек.

– Кристиан принимает от нее лекарство, – вступает Кейт, и до меня доносится лепетание Сэма.

Папа отвечает ему, подражая бессмысленному лепету.

– Оно называется… м-м-м… – Кейт задумывается. – Не могу вспомнить…

– Ты такая же, как и я, – говорит ей папа. – У тебя тоже НМНЧЗ.

– Что это?

– Не. Могу. Ни. Черта. Запом…

– Я спускаюсь! – кричу я вниз Кейт, Фрэнки и папе.

– Ура! – вопит Фрэнки.

– Давай, я включила камеру, – кричит Кейт.

Папа изображает на губах туш, пока я иду по лестнице, и я начинаю смеяться. Спускаясь, ни на секунду не отвожу глаз от маминой фотографии на столике в прихожей, а она смотрит на меня. Подмигиваю ей, проходя мимо.

Как только я спускаюсь в прихожую и поворачиваюсь к ним, стоящим на кухне, они все затихают.

Моя улыбка меркнет.

– Что такое?

– О Джойс! Ты чудесно выглядишь, – шепчет Фрэнки, как будто сообщает ужасную новость.

Я вздыхаю с облегчением и вхожу в кухню.

– Повернись. – Кейт снимает на камеру.

Я верчусь в своем новом красном платье, а Сэм хлопает пухленькими ладошками.

– Мистер Конвей, а вам-то как? Нравится? – Фрэнки слегка подталкивает его локтем. – Разве не красавица?

Мы все поворачиваемся к папе, который молчит, в его глазах блестят слезы. Он быстро кивает – у него нет слов.

– Папа! – Я протягиваю руки и обнимаю его. – Это всего лишь новое платье.

– Ты чудесно выглядишь, дорогая, – выдавливает он. – Иди и срази его наповал, детка. – Он целует меня в щеку и устремляется в гостиную, смущенный этим проявлением чувств.

– Ну, – улыбаясь, говорит Фрэнки, – ты решила, что будет сегодня вечером: ужин или опера?

– Я все еще не знаю.

– Он пригласил тебя на ужин, – говорит Кейт. – Почему ты думаешь, что он скорее пойдет в театр?

– Потому что, во-первых, он не приглашал меня на ужин. Это сделала его невестка. И не я сказала «да». Это сделала ты. – Я пристально смотрю на Кейт. – Мне кажется, что его убивает неведение относительно того, чью жизнь он спас. По-моему, он колебался, когда выходил из магазина, вам не кажется?

– Прекрати выдумывать чепуху, – говорит Фрэнки. – Он пригласил тебя на ужин, вот и иди на него.

– Но казалось, что он чувствует себя виноватым, подводя человека, ждущего его в театре.

– Не уверена, – возражает Кейт. – Казалось, что он очень хочет поужинать с тобой.