Карен Хокинс - Любой ценой

Роберт улыбался, словно не замечая, как в Энистоне закипает злоба.

— Это было так забавно, Мойра. Толстый сквайр попал в Энистона, но не туда, куда целился. Он отстрелил Энистону палец на ноге. Кажется, большой, да?

Мойра заметила, что рука Энистона, державшая пистолет, слегка дрожит, хотя сам он до крайности напряжен.

А Роберт продолжал:

— Полагаю, ты шьешь себе сапоги на заказ, не так ли? Хромоногие всегда так…

— Прекрати! — Энистон, целясь в Роберта, шагнул вперед.

Мойра заметила, что, разговаривая с Энистоном, Роберт понемногу отходил от нее и Ровены. Он был уже почти у окна.

Энистон, наоборот, все дальше отходил от двери, и Мойра с Ровеной уже могли выбежать из комнаты. Мойра схватила Ровену за руку и уловила взгляд Роберта. Значит, таков его план. Но что произойдет потом?

— Где шкатулка из оникса? — потребовал Энистон.

— У меня ее нет, — ответил Роберт. — Сегодня утром я отослал ее в Лондон.

— Мне нужна эта шкатулка.

Роберт пожал плечами.

Мойра услышала, как у Энистона скрипнули зубы.

— Будь ты проклят!

— Да, совершенно верно. — Роберт зевнул и сел на край кровати. — Утренние насильственные освобождения так утомительны.

— Не вздумай что-то делать, — отрезал Энистон. — Я тебе не верю, Херст. Сунь руки в карманы и не вынимай.

Роберт явно удивился, но сделал так, как просил Энистон.

— Доволен?

Энистон улыбнулся:

— Наконец-то я взял над тобой верх. Я унизил великого Роберта Херста. Я заранее наслаждаюсь тем, что расскажу об этом в клубе.

— Боюсь, тебе это не удастся… потому что я уже победил.

— Ах вот как! Как…

Раздался выстрел. Мойра вскрикнула и толкнула Ровену себе за спину.

Пистолет Энистона выстрелил, и в тот же момент Энистон увидел, что по его рубашке течет тонкая струйка крови. Он в крайнем изумлении взглянул на Роберта.

От кармана пальто Роберта шел легкий дымок, а сам он стоял, прислонившись к оконной раме.

— Никогда нельзя недооценивать Херстов, — заметил он, вынимая из кармана пистолет.

Побледневший Энистон сделал неуверенный шаг по направлению к Роберту, но Мойра уже выхватила свой пистолет и взвела курок.

— Не смей.

Энистон бросил на нее удивленный взгляд, прижимая к груди руку, из-под которой текла кровь. Она уже начала сочиться у него меж пальцев. Энистон все больше бледнел, потом начал оседать и наконец рухнул на пол.

Роберт похлопал по все еще слегка дымящемуся карману. Но внимание Мойры привлекло небольшое красное пятно на его плече.

Роберт покачнулся. Красное пятно начало расплываться, и кровь стала просачиваться сквозь толстую шерсть.

— Нам лучше поскорее уйти, — странным голосом произнес он.

Мойра поспешила поддержать его.

— Ровена, подержи дверь для мистера X… — Она запнулась и посмотрела на Роберта. — Для твоего папы.

Выражение лица Роберта смягчилось.

— Спасибо.

Они с трудом спустились вниз. Роберт быстро слабел, за ним на лестнице оставался кровавый след.

Мойра опасалась, что их могут остановить слуги. Но на полпути они встретили лишь коренастого мужчину, за которым следовало еще несколько точно таких же.

Мистер Норрис сразу же оценил ситуацию.

— Господи, неужели ему удалось подстрелить вас, сэр!

— Вроде того, — согласился Роберт. — Кто эти люди?

— Я привел их с собой, чтобы быть уверенным, что нам никто не помешает. Это помогло справиться с молодчиками Энистона. Теперь они в тюрьме и никому не причинят хлопот.

Роберту удалось улыбнуться.

— Хорошо придумано, мистер Норрис. Я обязательно напишу благодарственное письмо в службу сыщиков полицейского суда, приславшую своих самых лучших людей для спасения моей дочери.

Мистер Норрис зарделся.

— Я рад, что вы ее вернули. — Большим пальцем он показал на Мойру: — Хорошо, что вы предупредили меня, что ваша жена может быть в мужском костюме, потому что я чуть было не принял ее за одного из людей мистера Энистона. Он все еще наверху?

— Да, он ранен. Возможно, смертельно.

Мистер Норрис кивнул в сторону лестницы:

— Гризуолд, Смит, идите наверх и найдите мистера Энистона. Если он все еще жив, не дайте ему скрыться. Не важно, как вы это сделаете.

Двое самых крепких полицейских протопали наверх.

Мистер Норрис повернулся к Мойре и вежливо попросил:

— А теперь, миссис, если вы отойдете в сторону, мы поможем мистеру Херсту сесть в карету. Мы отвезем его к хорошему доктору.

Мойра взяла Ровену на руки. Ее переполняли чувства, в которых она пока не могла разобраться. Но она так беспокоилась за Роберта, что даже не могла плакать.

Только когда они уже сидели в карете и были на пути к доктору, Мойра наконец дала волю слезам.

Мойра стояла у окна. Теплый летний ветер шевелил траву вокруг пруда. Пейзаж был идиллическим и вполне соответствовал величественному дому Роберта. День был солнечный, но Мойра не могла отделаться от ощущения, что холодная рука судьбы все еще висит над ними. Особенно над Робертом, рана которого оказалась гораздо серьезнее, чем они предполагали.

Она еще раз произнесла про себя благодарственную молитву за мистера Норриса. Доктор, рекомендованный им, действительно оказался отличным. Он оставался с Робертом даже сейчас, спустя неделю после случившегося.

Она уже было отошла от окна, но заметила, что какая-то карета с большой скоростью мчится по дороге к дому. Когда лошади остановились перед входом в дом, Мойра почувствовала, как маленькая ручка взяла ее руку.

— Ты проснулась, Ровена? — улыбнулась она.

— А я и не спала. Я все думала… — Сдвинув брови, Ровена уставилась в потолок.

— Я знаю. Я тоже думала. — Мойра наклонилась к дочери. — Он сильный, и с ним все время находится доктор.

— Он выздоровеет, — уверенно сказала Ровена. — Он мне это обещал, и так оно и будет. Мне просто жаль, что ему было больно.

— Да. Но у него была высокая температура, и доктор сказал…

— Он выздоровеет, — повторила Ровена. — Он никогда не нарушает своих обещаний. Он так сказал.

Мойра молча кивнула, не в силах подавить ледяной страх. Голос доктора был таким серьезным. Мойра была благодарна Бюффону, который не только постоянно бегал то вниз, то вверх по лестнице, заботясь о комфорте Роберта, но и находил время, чтобы сообщать ей обо всем, что происходит, — и хорошее, и плохое.

Все это говорило о том, что слуги, совершенно очевидно, любили своего хозяина. Они ходили на цыпочках, говорили шепотом и старались содержать дом в идеальном порядке.

Мойра обняла Ровену и оглядела гостиную. Она была поражена, узнав, что Роберт владеет домом неподалеку от Эдинбурга, так близко от ее домика. И каким домом! «Ты всегда полон сюрпризов, Роберт».

Ровена посмотрела на карету, остановившуюся у дома.

— Кто это?

Из кареты вышла небольшого роста полная дама в сопровождении высокого представительного джентльмена.

— Это сестра твоего отца Мэри и ее муж Ангус, — пояснила Мойра.

— Ты думаешь, папа будет рад их видеть?

Вообще-то Мойра в этом сомневалась. Если и было что-то такое, чего Роберт не любил, так это чтобы вокруг него суетились.

Спустя несколько минут приехавших проводили в гостиную.

— Моя дорогая! — Мэри сжала руки Мойры. — Я приехала, как только смогла. Как он?

— Доктор говорит, что положение серьезное. Он сейчас с Робертом.

— Я поднимусь и посмотрю…

— Камердинер никому не позволяет входить в его комнату. Роберт недоволен, если кто-либо пытается обойти Бюффона. Доктор предупредил, что в том состоянии, в котором находится Роберт, его опасно расстраивать, так что лучше к нему не ходить.

Мэри обернулась к мужу:

— Нет, ты это слышал?

Ангус кивнул:

— Некоторые люди не хотят, чтобы их беспокоили, когда они болеют, Мэри.

— Но другие люди должны убедиться, что он вне опасности. Может, он умирает и…

— Нет, — твердо заявила Ровена.

Мэри прижала руку к груди:

— Господи, как ты меня напугала! Я тебя не заметила. — Мэри заморгала. — Боже, как ты похожа на…

— Своего отца, — вмешалась Мойра.

— Ах да. Конечно. — Мэри откашлялась. — Вижу, что я ворвалась и…

— Прошу меня извинить, — раздался голос Бюффона.

Все обернулись к нему, и он поклонился:

— Мистер Херст желает видеть свою жену.

— Жену?

— Это я, — довольно сдержанно сказала Мойра.

— Роберт никогда мне ничего не говорит, — возмутилась Мэри.

Муж взял ее за локоть:

— Пойдем, любовь моя, познакомимся поближе с нашей новой племянницей, пока ее мать занята.

Мэри неохотно позволила мужу усадить себя рядом с Ровеной, и разговор завязался.

Мойра в сопровождении Бюффона пошла наверх. У дверей комнаты Роберта ее ждал доктор Макферсон.

— Ему стало лучше?

Доктор устало улыбнулся:

— Да. Прошлой ночью я не поручился бы, что он выживет. Но в середине ночи температура спала и наступил кризис. Раненый еще не совсем вне опасности, но теперь наверняка пойдет на поправку.

Мойра прикусила губу, чтобы не расплакаться.

— Спасибо, доктор.

— Я оставлю его на попечении Бюффона. Он отличная сиделка.

Бюффон нахмурился, но открыл дверь.

— Мадам?

Мойра ожидала, что в комнате будет темно, но занавески были отдернуты и луч яркого солнца широкой полосой освещал кровать Роберта.

Роберт сидел в своем красном шелковом халате, откинувшись на высоко взбитые подушки. Он был чисто выбрит и аккуратно причесан.

Лицо по-прежнему оставалось бледным, а под глазами темнели круги.

— Бюффон не разрешил мне принимать гостей до тех пор, пока я не буду выглядеть презентабельно.

— Будь благословен Бюффон, потому что я не знаю, узнала бы я тебя без галстука.

— За время моей болезни он стал невыносимым занудой и вечно всем распоряжается. Впрочем, он всегда был таким. Мойра, сядь рядом. Нам многое надо сказать друг другу.

Ее вдруг охватили и робость, и почти потрясение от желания прикоснуться к нему. Она присела на краешек кровати.

— Какая огромная кровать!

— Да. На ней, не прикасаясь друг к другу, могут спать десять человек. Конечно, если двое из них не будут ты и я.

— К сожалению, у тебя привычка перетягивать одеяло на себя, — чинно сказала она, хотя хотела броситься ему на шею и прижать к себе.

— А ты храпишь — очень тихо, но все же. Так что мы квиты.

Какое же это было удовольствие — просто так болтать с ним, пусть и совсем не долго!

— Где Ровена?

— В гостиной, общается с твоей сестрой Мэри и ее мужем.

— Боже! Если Мэри здесь, то другие мои сестры наверняка не заставят себя ждать.

— Я не удивлюсь, если все они соберутся здесь еще до обеда.

— Тебе придется сообщить домоправительнице, чтобы она открыла несколько комнат и позаботилась об обеде.

— Мне? Роберт, я всего лишь гостья и…

— Нет. — Он прикрыл ладонью ее руку. — И это то, о чем я хочу с тобой поговорить, Мойра. Я не хочу, чтобы меня исключили из вашей с Ровеной жизни.

У Мойры сжалось сердце.

— Ты ее полюбил. Я поняла это, когда увидела вас вдвоем на чердаке в доме Энистона.

— Да. Когда я увидел ее, то сразу понял, что она — моя дочь, и мое сердце… — Он покачал головой. — Я никогда не задумывался над тем, что значит быть отцом. Я больше не буду тем, кем я был.

— У тебя открылись глаза?

— И только ты увидела это. Я люблю тебя, Мойра. Думаю, что я всегда тебя любил. Даже когда ты лгала о том, что ты русская принцесса, я хотел, чтобы ты была рядом. А теперь, когда я познакомился со своей дочерью, то уже не могу оставаться один. — Он притянул ее ближе. — Я купил этот дом в надежде найти место, которое я мог бы считать своим. Но без тебя и Ровены это всего лишь каменные стены, ничего больше.

Слезы жгли ей глаза.

— Но… быть родителем — это не всегда забавно. Иногда это очень трудно.