Андрей Мурай - Любовь

А начиналось-то у вас с чего? С робких объятий и выделения гормона окситоцина. Его так и называют – гормон объятий. Он выделяется, когда нежный мужчина начинает оглаживать разомлевшей женщине (скажем по-научному) кожный покров. Женщина это чувствует… ох, как чувствует! Вспомните принцессу на горошине, она почувствовала горошинку через неимоверное количество перин… А уж поглаживания…

Вопрос у меня к Вам о гормонах молодости. Скажите мне, Серкидон, зачем природа поднимает их уровень в крови молодых людей, таких, как Вы? Пусть немного подняла бы у таких, как я. Никто бы ничего и не заметил…

А вот у молодёжи из-за таких подъёмов столько неприятностей, столько приключений на… Ну, Вы знаете на что… Природа с этими гормональными всплесками походит на кузнеца, который доводит железяку до белого каления, потом стучит по ней кувалдой, потом суёт железяку в воду, а потом опять разогревает… «Вздымайся выше, наш тяжкий молот…»114А железякой выступает молодой человек. Такой, как Вы. Готовьтесь к испытаниям, Серкидон! Готовы? Значит, скоро стукнет Вас кузнец да по буйной головушке.

Вместе с любовью приходят в кровь человека амфеламины, они активируют жизненные процессы, окрашивают румянцем щёки, заставляют сердце биться быстрей. А главное, дают ощущение влюблённому, что жизнь его налаживается. Что всё идёт в нужном направлении, что ещё немного, ещё чуть-чуть, и счастье будет поймано, как бабочка в сачок. Такие ожидания приводят к тому, что в самом центре мозга – в гипофизе115 – начинает вырабатываться фенилэтиламин, это гормон увлечения, ответственный за интерес к противоположному полу. Он, собственно, и превращает обычного человека во влюблённого, надевая на него розовые очки. Через них и только через них (до особого гормонального приказа) человеку влюблённому будет видеться любимый человек.

Фенилэтиламин содержится в шоколаде. Теперь Вы, Серкидон, понимаете, почему женщины якобы любят шоколад. На самом деле они от беды пытаются заменить шоколадом любовь, которой нет. А когда есть любовь, зачем шоколад? Тогда женщина шепчет такому как Вы, молодому и подвижному: «Иди ко мне, сладенький мой…»

Сотни тысяч изменений милого лица116, и не только лица, происходят во влюблённом человеке. Его красавца – мужчину (а тем более её красавицу – женщину!) сложно не заметить: зрачки – блистают, плечи – распрямляются. Влюблённый человек становиться выше ростом, лучистее, рельефнее, красивее, смелее, фантазийнее, настойчивее.

И его замечают, привечают, ему потакают, им восхищаются, и, наконец, перед ним выбрасывают белый флаг… Когда влюблённый осознает тот любезный факт, что любовь взаимна, он испытывает чувство полёта…Наступает период страстной любви. В крови влюблённого бурлят нейромедиаторы: адреналин, норадреналин, дофамин, серотонин. Коктейль химических веществ опьяняет бывшего нормального человека. Он теряет критическое отношение к реальности, море ему по колено, небо – рядом, и кажется, что достать все звёзды и сложить их к ногам любимой женщины так просто. Вот он, долгожданный акматический период страсти. Это – бурный поток, несущийся с гор…

Но вот Любовь, отбурлив своё, выходит на равнину, течение её замедляется. И если никто не утонул в пучине страсти, не был накрыт гормональной волной, если выжили все участники любовного заплыва, то отношения их становятся ровней. Но это по-прежнему любовные отношения. Единство с проверенным временем, узнанным и испытанным партнёром полно своей прелести. Мужчина и женщина становятся двумя берегами реки Любви. Их поддерживают гормоны верности, стабильности и благоденствия – окситоцин и вазопрессин.

Чувство блаженства и умиротворения добавляет регулярный выброс эндорфинов. Эти вещества сходны по составу с морфием. Ясно теперь, почему расставание с любимым человеком сопровождается натуральной наркотической ломкой. Он, любимый, впечатан в мозг, его следы подобны следам на морском песке. Он вошёл в обмен веществ и быстро не уйдёт…

Как-то в поезде дальнего следования случай свёл меня с врачом- наркологом. Мы разговорились, затронули и тему любви. Мой собеседник сравнил любовь с волшебным лесом, в котором сначала ты ходишь за грибочками, а потом грибочки начинают ходить за тобой, кусты начинают с тобой заговаривать, деревья клонят к тебе ветви, а потом и стволы, из серебристого пруда выныривают серебряные рыбы и приветливо машут плавниками, а невидимые русалки зовут: «Иди к нам, иди к нам» и поют подобно сиренам…

Ну, это я к слову.

Интересно то, что можно искусственно вызвать появление в организме перечисленные выше гормоны. Поел шоколада – вот тебе ФЭН, выпил водки – получи дофамин. Однако сочетание всех сразу химических веществ возможно только в крови влюблённого.

Так в чём же дело?! Нашпиговать человека обычного инъекциями гормонов в нужном количестве, и готов человек влюблённый. Пробовали, не получилось. В лучшем случае удавался прилив энергии и душевный подъём. В худшем – сбои в сердцебиении и спазмы в желудке. А всё потому, что течёт эта речка только в одну сторону: сначала любовь – потом гормоны, а чтобы сначала гормоны – и вот тебе любовь, такого не бывает.

Вернёмся к человеку естественным путём влюблённому. Он на некоторое время становится химической фабрикой с завидной производительностью. Недымная фабрика гормонов работает с огоньком, весело гудит и перевыполняет план.

Ну-с, посмотpим, во что превращает человека этот ударный труд. Из классики. Толстой пишет о влюблённом Вронском: «Когда в Петербурге он вышел из вагона, он чувствовал себя после бессонной ночи оживлённым и свежим, как после бессонной ванны». Гончаров пишет о влюблённом Обломове: «Обломов сиял, идучи домой. У него кипела кровь, глаза блистали. Ему казалось, что у него горят даже волосы». Заметим, это написано о человеке, который часами с дивана привстать не мог.

Наставляющий людей на разумный путь А.Г. Свияш117 пишет о влюблённом человеке, поясняя откуда что берётся:

«Любовь есть очень пpиятное буpление энеpгий (жизненных сил) в нашем оpганизме. А пылкая любовь – это пpосто фонтан энеpгий, котоpый наполняет нас и изливается на окpужающих. Влюблённый человек «летает на крыльях любви»: переполняющая его энергия делает все его движения лёгкими, танцующими, воздушными. Он весел, бодр и счастлив независимо от обстоятельств окружающей жизни, поскольку его рациональный ум в это время не способен оценивать реальность. Энфорфины (гормоны удовольствия) в огромном количестве выбрасываются в горячую кровь, человек находится в возбуждённом, очень приятном состоянии эйфории, весь мир ему кажется прекрасным, и любые цели для него достижимы. Выражаясь другим языком, у него возбуждён центр удовольствия, и он готов оставаться в этом состоянии бесконечно долгое время».

Ну, и невелика разница. У Александра Григорьевича – фонтан, у нас – бурная речка, и там и там гормоны брызжут во все стороны.

Но вернёмся к нашей речке-гормонотечке. Стало быть, сначала у неведомого истока недалеко от белоснежной вершины выскакивает на поверхность одинокий гормон118, за ним ещё один, потом три, потом десяток, и потекла вниз струйка гормонов. По мере становления отношений становится струйка – ручейком, ручеёк сначала – ручьём, а затем и бурной речкой. Выходя с шумом на равнину, речка превращается в величавую реку Любви и впадает в Океан Всемирной Любви. Примерно так.

Во времена, когда достижения естественных наук были гораздо скромней достижений философской мысли, Иоганн Фихте, предвосхищая открытия учёных XXI века, сказал: «Любовь – это самая интимная точка соединения природы и разума, это единственное звено, где природа вторгается в разум».

Ну, вот и всё на сегодня, возвращаемся в наши времена. Времена бурного научного прогресса. Я продолжу читать книгу доктора Амена про великолепный мозг, а Вам пожелаю приятного весёлого бурления гормонов.

Крепко жму руку, и до следующего письма.

Пpиветствую Вас, Сеpкидон!

Подумалось мне: мы, как два учёных крота, – один постарше, другой помоложе, но оба подслеповаты, – стоим у древа жизни, которое, как и положено ему, пышно зеленеет. И вот крот-ветеран, сыплет научными терминами, а крот-юниор слушает и ничего не понимает.

Так неужто мы по уши погрязнем в научностях, растратим попусту время золотое, отпущенное человеку на глупости и заблуждения, и придётся нам впоследствии горько каяться, подобно доктору Фаусту?!

Решительно меняем тактику. Залезаем на древо жизни (Вы мне немного поможете) и с его крепких веток обозреваем истоки, ручейки и реки любви. На помощь призовём литературные произведения «от Ромула до наших дней»119, и попытаемся измерить течение и глубину любви в каждом из примеров. Заодно попытаемся определить меру любовных отношений в каждой паре.

Ну, что! Вперёд и вверх, а что же там?.. Нет, не так. Вперёд и глубь времён, а там…А там – переполненный сильными ситуациями и любовными коллизиями роман Ахилла Татия120 «Левкиппа и Клитофонт»:

«И вдруг словно молния ослепила мои глаза…искромётный взор, золотые кудри, непроглядно чёрные брови, белые щёки, розовеющие подобно пурпуру румянцем…уста, как бутон розы, только начинающий распускаться…»

Серкидон, нам повезло, мы с первого раза попали на любовь с первого взгляда – «солнечный удар». Тут всё случилось сразу.

Александр Куприн. «Олеся»:

«Моя незнакомка, высокая брюнетка лет около двадцати-двадцати пяти, держалась легко и стройно. Просторная белая рубаха свободно и красиво обвивала её молодую, здоровую грудь. Оригинальную красоту её лица, раз его увидев, нельзя было позабыть, но трудно было, даже привыкнув к нему, его описать. Прелесть его заключалась в этих больших, блестящих, тёмных глазах, которым тонкие, надломленные посредине брови придавали неуловимый оттенок лукавства, властности и наивности; в смугло-розовом тоне кожи, в своевольном изгибе губ, из которых нижняя, несколько более полная, выдавалась вперёд с решительным и капризным видом».

Описано предлюбье – самый исток. Любовь ещё под спудом, но уже зародилась и вот-вот вырвется и начнёт свой путь.

Индийский поэт Дандина.121 «Приключения десяти принцев». Восточный стихотворец описывает царевну глазами влюблённого принца:

«Царевна лежала на боку так, что правая нога была закинута на левую и подошва правой пятки касалась верхней поверхности левой ступни, её нежные щиколотки были слегка повёрнуты друг к другу, её икры взаимно переплетались, её нежные колени были слегка согнуты, слегка изогнуты также были и обе верхние части её ног… Лёгкая шёлковая нижняя одежда плотно примыкала к её телу, её небольшой живот едва выдавался, её крепкие груди, как не распустившиеся ещё цветочные почки, поднимались от глубокого дыхания…»

Сначала кажется, что царевна пытается выполнить какую-то сложную йоговскую асану, и лишь потом понимаешь: да нет же, она просто спит-почивает.

Данный пример любви визуальной привёл Ю.Б. Рюриков в книге «Три влечения». Юрий Борисович комментирует ситуацию: «Так смотрит на царевну влюблённый – медленно, "дегустационно", наслаждаясь, уголок за уголком, созерцанием её прекрасного тела».

Прекрасный урок старому свету. На своих принцесс европейские принцы набрасываются, как нищие… положим, на пельмени. А вот мудрый азиат оттягивает процесс соприкосновений, давая насладиться глазам. Он словно бы выбирает, какую часть тела осыпать поцелуями сначала. Он созерцает, и решится ли приблизиться к спящей царевне, предугадать трудно.

Что ж до любви, то тут она струится, а насколько сильна – гадать не будем. Конечно, мы бы могли подождать, пока девушка проснётся, но лучше нам целомудренно удалимся.

И вновь – Александр Иванович Куприн. «Суламифь».

Царь Соломон осыпает комплиментами юную возлюбленную:

«О нет, солнце сделало тебя ещё красивей, прекраснейшая из женщин! Вот ты засмеялась, и зубы твои – как белые двойни-ягнята, вышедшие из купальни, и ни на одном из них нет порока. Щёки твои – точно половинки граната под кудрями твоими. Губы твои алы – наслаждение смотреть на них. А волосы твои… Знаешь, на что похожи твои волосы? Видала ли ты, как с Галаада вечером спускается овечье стадо? Оно покрывает всю гору, с вершины до подножия, и от света зари и от пыли кажется таким же красным и таким же волнистым, как твои кудри. Глаза твои глубоки, как два озера Есевонских у ворот Батраббима. О, как ты красива! Шея твоя пряма и стройна, как башня Давидова!..

– Как башня Давидова! – повторяет она в упоении.

– Да, да, прекраснейшая из женщин. Тысяча щитов висит на башне Давида, и все это щиты побеждённых военачальников. Вот и мой щит вешаю я на твою башню…»

Весело звенит, спускаясь с горы, голосистый, прозрачный ручей любви. Древнееврейский царь приводит в восторг наивную девушку, а заодно внушает и себе, что она – самая самая.

Поэт Башшар ибн Бурд122. Мы продолжаем гостить на Востоке, добрались до междуречья Тигра и Евфрата. Пронзительный лирик Багдадского халифата восторженно пишет о прекрасной девушке по имени Абда: