Вирджиния Линн - Любовь авантюриста

Немного отодвинувшись, чтобы его рука, скользнув ниже, обняла плечо девушки, Джеймс слегка прижал ее к себе.

– Это жена моего брата, Эпсон, – произнес он с откровенной иронией. – И поскольку она в Лондоне, а он нет, я решил проявить немного галантности.

Эпсон принял такое объяснение и усмехнулся:

– Понимаю. А твой брат – кстати, который из них? – знает о твоем нежном отношении к его очаровательной жене?

Саммер ощутила, как Джеймс небрежно пожал плечами, и с трудом сдержалась, чтобы не послать в его адрес несколько ужасных проклятий. Если бы она вознамерилась остаться в Лондоне немного дольше, с их добрым именем было бы покончено.

– Я не совсем уверен, за кем из моих братьев она замужем... – Джеймс запнулся и посмотрел на Саммер, слегка нахмурив черные, сросшиеся на переносице брови. – Ты не подскажешь мне, дорогая, за кем именно? Впрочем, не важно. Самое главное, он это помнит.

Дрожа от гнева, Саммер сжимала и разжимала руки под скрывающей их шалью. Ей хотелось провалиться сквозь посыпанную гравием дорожку, чтобы никто ее больше не видел. Ей хотелось сообщить этому Эпсону, что она вовсе не была ни невесткой Джеймса, ни его любовницей. Но более всего на свете ей хотелось дать Джеймсу Камерону увесистого тумака.

– Ты дьявол с холодным сердцем, Уэсткотт, – проговорил Эпсон. – Но впрочем, ты всегда был таким. Мы увидим тебя в ближайшее время в Бруксе? Я понес кое-какие убытки и теперь намерен их возместить.

– Уверен, у меня найдется время. Возможно, на следующей неделе.

– Ты остановился в своем особняке? Не слышал об этом, – начал было Эпсон, но его прервал другой молодой человек, одетый не менее изысканно и с такими же изысканными манерами.

– Привет, Эпсон, – протянул подошедший и, оглядев Саммер в монокль, заставил ее бросить на него гневный взгляд. – Ба, отличная компания. – Он отвесил полупоклон, который выглядел довольно нелепо, так как молодой человек был полноват и, кроме того, пьян. – Прошу прощения, мадам, за то, что я немного не в форме, – произнес он, а потом перевел взгляд на Джеймса. – А, Уэсткотт. Я думал, ты где-то в Египте...

– Как видишь, нет, Хоббс.

Саммер почувствовала, как Джеймс взял ее за руку, и сквозь пелену гнева услышала, как он запоздало представил ей своих знакомых:

– Леди Саммер, позвольте представить вам лорда Эпсона и мистера Хоббса. Осмелюсь порекомендовать избегать обоих везде и всегда.

Его тон был легкомысленным и фривольным, более подходившим для беседы в гостиной. Светские беседы были, как правило, бессмысленными и банальными – Саммер слышала их достаточно на своем веку, чтобы с легкостью распознать.

Саммер наклонила голову и присела в реверансе, как ее учили с самого детства.

– Рада познакомиться, джентльмены, – тихо произнесла она, надеясь, что голос не выдал ее гнева и смятения. Она по-прежнему ощущала на себе взгляд Джеймса. Очевидно, он прекрасно понимал, какая буря бушует в ее душе.

– К вашим услугам, мадам, – произнес лорд Эпсон и склонил голову набок. – Я, кажется, не расслышал, за которым из братьев лорда Уэсткотта вы замужем...

Но Джеймс тут же прервал его:

– Не будем конкретизировать, Эпсон. И конечно, с твоей стороны не совсем вежливо выспрашивать.

– Конечно. – Эпсон усмехнулся, а Хоббс поднял свой бокал.

– Замужем за твоим братом, Уэсткотт? Ну и ну! Должен сказать, у вас, шотландцев, отличный вкус в том, что касается женщин, и леди Саммер – лишнее тому подтверждение. О да, я, кажется, влез в ваш разговор. Прошу меня простить, мадам. Боюсь, всему виной пунш.

– Все в порядке, мистер Хоббс, – холодно произнесла Саммер. – Я тоже считаю пунш слишком крепким. – Ее губы изогнулись в печальной улыбке. – Несколько минут назад моему дорогому деверю пришлось поддерживать меня под руки. Но теперь головокружение, кажется, прошло, и мне хотелось бы вернуться домой. – Повернувшись, Саммер посмотрела на Джеймса: – Пожалуйста, дорогой брат. Я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы доехать до дома.

– Конечно-конечно, – отреагировал Джеймс. – Мои извинения, джентльмены.

– Какой же ты негодник, Уэсткотт, – со смехом произнес Эпсон. – Кормить меня такими баснями! Мне это совсем не по душе.

– Уверен, ты это переживешь. – Джеймс продел руку Саммер себе под локоть и, прежде чем уйти, вежливо поклонился собеседникам.

Саммер некоторое время ощущала на себе их взгляды, а когда они с Джеймсом отошли на почтительное расстояние, взорвалась:

– Надеюсь, ты счастлив! Ради всего святого, почему ты говорил такие ужасные вещи? И почему ты носишь чужое имя?

Джеймс сильнее сжал ее руку.

– Я не знал, что именно успел увидеть Эпсон. А когда понял, что он видел больше, чем мне хотелось бы, ты превратилась в мою невестку. Все просто.

– И ужасно!

Джеймс пожал плечами:

– Можно и так сказать.

– И что ты собираешься теперь делать?

– Ничего. Эпсон понял, что я не намерен обнародовать рискованный союз с женой моего брата. Значит, он подумает, что ты просто обворожительная, недоступная красавица со своеобразной реакцией на пунш.

– А зачем ты лгал мне насчет своего имени?

– Я не лгал.

– Тогда почему эти люди называют тебя Уэсткоттом?

Джеймс на мгновение задержал дыхание и лишь потом выдохнул:

– Это мой титул, а не имя.

– Титул! – Неожиданное признание окончательно выбило Саммер из колеи. – Что ты хочешь этим сказать? – Голос ее слегка задрожал. Она остановилась возле украшенной колоннадой арки и недоверчиво посмотрела на Джеймса. – Разве ты не... – Она не могла продолжать.

Джеймс сочувственно улыбнулся ей:

– Бедняк? Нет. Я даже не сбежавший солдат. Я просто-напросто ушел в отставку. Мне назначили пенсию за то, что я спас на поле боя герцога Йоркского, который оказался слишком неповоротлив. Король был настолько щедр, что даровал мне титул и поместья, которые вернулись короне. Ничего особенного, смею уверить, хотя и больше, чем мог ожидать четвертый сын шотландского графа.

Саммер потребовалось время, чтобы переварить все сказанное. Она почти не замечала толкающихся вокруг людей и пристального взгляда Джеймса. Его черные словно ночь глаза смотрели на нее с опаской – очевидно, он решил, что она разозлилась. И он был прав. Надо же так одурачить ее!

– Черт бы тебя побрал! – прошипела, наконец, Саммер, и Джеймс по привычке тут же крепко схватил ее за запястье.

– Проклинай меня, сколько твоей душе угодно, но только не на людях. Если ты все же возьмешь себя в руки, то я предоставлю тебе возможность высказать все, что ты думаешь обо мне и моих пороках. – Пальцы Джеймса еще крепче сомкнулись вокруг запястья Саммер, и он повлек ее к выходу.

Саммер не произнесла ни слова и не попыталась вырваться, даже когда Джеймс окликнул проезжавший мимо экипаж. Она молчала, когда он назвал вознице совершенно незнакомый ей адрес. А когда Джеймс уверил ее, что пошлет кого-нибудь за ее вещами, Саммер лишь пожала плечами, потому что в тот момент это уже не имело для нее никакого значения.

Рывком открыв дверь экипажа, Джеймс выпрыгнул из него, а потом повернулся и подал руку Саммер. Девушка заколебалась.

– Где мы?

– Брутон-стрит, 66, Мейфэр. – Его пальцы сомкнулись вокруг ее запястья. – Детка, я устал от убогих гостиниц и сна на полу. Кроме того, меня посетила странная мысль, что ты можешь отказаться разделить со мной постель сегодня ночью.

Саммер с сомнением посмотрела на него, а затем перевела взгляд на дом. Свет луны падал на кирпичные стены и освещал белые портики, украшавшие фасад. В толстых резных стеклах окон отражались уличные фонари. Широкая лужайка перед домом выглядела так, словно ее давно не касалась рука садовника, и в клумбах цветы с трудом пробивались сквозь заросли сорняков.

– Это правда твой дом? – спросила Саммер, повернувшись.

Джеймс помог ей выйти из экипажа.

– Зайди и увидишь. Убедиться самой гораздо лучше, чем бродить вокруг в темноте и гадать.

Бросив несколько монет в протянутую ладонь возницы, Джеймс взял Саммер под локоть и повел ее по выложенной плитами дорожке. Ни один из фонарей не горел. Окна дома также были темны.

Саммер нервно поежилась.

– Каково наказание за кражу дома?

– Э, да ты мне не доверяешь. – Джеймс мягко подтолкнул ее вперед. – Это потому, что я оказался не тем, за кого ты меня принимала? Неужели безродному бродяге можно доверять больше, нежели испорченному виконту?

Саммер запахнула шаль.

– Так ты виконт?

– По случайному стечению обстоятельств. – Джеймс с силой дернул за шнур звонка и, с улыбкой посмотрев на Саммер, облокотился плечом о дверной косяк.

Теперь, подойдя ближе, Саммер заметила, что краска на двери потрескалась и начала облезать.

– Дому требуется основательный ремонт, – произнесла она.

– Да, – согласился Джеймс, – тут ты права. Думаю, этот дом пустовал несколько лет, прежде чем король нашел, кому его всучить. К несчастью, счастливчиком оказался я.

Заметив, что Саммер переминается с ноги на ногу, Джеймс снова дернул за шнурок. При этом внутри раздался громкий дребезжащий звук, призванный разбудить слуг.

– Думаешь, там есть кто-нибудь? И почему у тебя нет ключа? – подозрительно спросила Саммер.

Джеймс только нетерпеливо махнул рукой.

– Мне не нужен ключ. Тидвелл всегда здесь или кто-то еще. Просто меня ждали по крайней мере еще через месяц.

– Понимаю.

Губы Джеймса изогнулись в улыбке:

– В самом деле?

Взяв ее пальцами за подбородок, Джеймс наклонился и накрыл губы девушки своими губами. Саммер не сопротивлялась, но и не помогала ему.

Джеймс отстранился и вздохнул. В конце концов, Саммер взглянула на него и уже открыла было рот, чтобы заговорить, но в этот момент дверь распахнулась. В дверном проеме стоял высокий лысеющий дворецкий с горделивым выражением лица.

Его брови слегка приподнялись, едва только он увидел стоящую на пороге парочку.

– Лорд Уэсткотт! Мы вас не ждали, сэр!

– Знаю, Тидвелл, знаю. Все в порядке.

Джеймс повел Саммер в холл, и она бочком проскользнула мимо дворецкого, нервно приподняв юбки.

Несмотря на скудное освещение, холл выглядел весьма внушительно. На высоком позолоченном потолке над головой виднелись старинные фрески, а посередине свисала люстра с тихо позванивающими на сквозняке хрустальными подвесками. Вдоль стен холла стояли статуи величиной в человеческий рост, а в дальнем его конце симметрично располагались лестницы, ведущие на второй этаж. Толстый ковер укрывал пол холла от входной двери до дальней его стены. Спокойное, со вкусом продуманное убранство говорило о богатстве и высоком социальном положении хозяина.

Саммер украдкой посмотрела на Джеймса, и тот ответил ей вопросительным взглядом. Губы девушки изогнулись в улыбке, которая не предвещала ничего хорошего.

– Я недооценивала вас, сэр. Возможно, это случилось из-за вашего пристрастия грабить невинных людей с помощью шпаги.

– Что ж, вполне веская причина, – перевел взгляд на Тидвелла, стоявшего поодаль с бесстрастным выражением лица. – Леди немного... переутомилась, так вы покажите ей ее комнату, Тидвелл.

– Хорошо, сэр, – он повернулся к Саммер с выражением вежливого ожидания на лице.

Джеймс ясно давал понять, что ему не хотелось выслушивать Саммер, но от нее было не так-то просто отделаться. Она высокомерно вздернула подбородок и тряхнула золотистыми волосами.

– Я была права. – В голосе Саммер звенела горькая ирония. – Ты негодяй чистой воды, и я не удивлюсь, если в один прекрасный день ты окажешься на виселице.

– Вообще-то я уже это слышал, – недовольно произнес Джеймс, – от людей, знающих меня гораздо лучше, чем ты. Однако я не собираюсь обсуждать это здесь и сейчас.

– Почему-то мне кажется, что ты никогда не найдешь времени, чтобы об этом поговорить, – спокойно подытожила Саммер и повернулась к Тидвеллу. – Мне хотелось бы поселиться в комнате с красивым видом из окна, если можно, – обратилась она к пребывавшему в замешательстве дворецкому.

Посмотрев на своего хозяина, Тидвелл еле заметно наклонил голову:

– Конечно, мадам. Пожалуйста, идите за мной.

Наблюдая за девушкой, грациозно следующей за дворецким, Джеймс горестно думал о том, что ей каким-то образом снова удалось поменяться с ним ролями. От его внимания не ускользнуло, что Саммер так ничего и не рассказала о себе, за исключением того факта, что она круглая сирота. Она намеренно опустила наиболее значительные детали своей жизни. По сравнению с этим ложь о его истинном положении в обществе казалась просто невинной шуткой.

Джеймс пересек холл, подошел к открытой двери, располагавшейся справа от него, вошел в темную комнату и принялся на ощупь искать лампу. Но в сумерках он не смог найти даже свечи и поэтому снова вернулся в холл. К счастью, заспанный лакей, которого подняли с кровати, вышел из кладовой, неся в руках свечу в медном подсвечнике.