Пришпорив своего коня, Йен подъехал к Джеймсу, но тот лишь одарил брата хмурым взглядом из-под сдвинутых бровей. Однако Йена это не испугало.

– Она красивая девушка, Джейми.

– Да.

– Не могу отделаться от ощущения, что за твоим стремлением жениться на ней скрывается нечто большее, нежели желание отделаться от ее родственников.

– Ты уже говорил это вчера.

Вновь наступила тишина, и Даллас с Йеном обменялись недоуменными взглядами. Предыдущий вечер они провели, беседуя за стаканчиком доброго шотландского виски, но так ничего и не решили, кроме того, что будет свадьба.

Даллас плотнее запахнул накидку на своих широких плечах и уткнулся подбородком в грудь. Дождевые капли стекали по его лицу и свисали с ресниц.

– Я согласен: если ты не женишься на этой девушке, будет беда. Но думаю, ты знал это с самого начала.

– Да.

– Черт возьми, Джейми! Ты что, вообще не собираешься с нами разговаривать? Мы же твоя семья. Твои проблемы – наши проблемы.

Повернувшись, виконт пристально посмотрел на Далласа.

– Отнюдь не всегда.

– Но уж на этот раз точно.

Это было правдой. Временами Даллас попадал прямо в точку.

– Если ее дядя нападет на след, у нас будут проблемы. Хотя я еще не знаю, стоит ли нам особо беспокоиться на этот счет. И все же... – Виконт неожиданно замолчал.

– Что ты хочешь сказать?

– Только то, что кто-то попытался похитить ее прямо на улице средь бела дня, и теперь Фокс проводит расследование.

– Фокс?

Джеймс скривился:

– Да. Так случилось, что он спас ее. И он видел похитителя. Фокс убежден, что это был не просто карманный вор.

– Итак, – протянул Даллас, – ты хочешь сказать, что у твоей невесты неприятности?

– Просто не вижу другой причины, по которой она скрывает правду. Но я уже знаю о наличии у нее дяди и жениха. Если, конечно, она не лжет. – Джеймс попытался придать своему голосу оттенок беззаботности, но братья по-прежнему внимательно смотрели на него. Пожав плечами, виконт добавил: – Она не слишком честна со мной. Я это знаю точно: когда она лжет, то слишком часто моргает.

Даллас усмехнулся: – По крайней мере, ты предупрежден.

Проворчав что-то себе под нос, Джеймс кисло посмотрел на брата.

– Слабое утешение.

– И ты обязан жениться на ней, лжет ли она или говорит правду.

– Да, – жестко произнес виконт, – я женюсь на ней. И когда мы поженимся и окажемся в одной постели, я добьюсь правды, даже если эту правду придется вытрясать из нее!

Посмеиваясь, Даллас произнес:

– Ты говоришь слишком уж уверенно для парня, у которого было сегодня столько проблем с этой девушкой! А ты уверен, что она вообще когда-нибудь пустит тебя в свою постель?

Метнув на брата свирепый взгляд, Джеймс нехотя признался:

– Она уже не девушка, потому что спала со мной.

Йен рассмеялся, чем навлек на себя еще один гневный взгляд.

– Мне кажется, братец, ты переоцениваешь как свою силу, так и свое обаяние.

Пришпорив лошадь и опередив братьев, Джеймс постарался не обращать внимания на шутки на его счет. Дьявол! Возможно, Йен был прав. В ее теперешнем настроении Саммер выглядела отнюдь не дружелюбно. Если бы он знал, что простое предложение выйти за него замуж вызовет у нее такой гнев... он все равно бы его сделал, потому что должен был обладать ею. И не только в постели. Это было бы нечестно по отношению к Саммер. Она ведь не из тех женщин, кто смирится с такой жизнью. Нет, он хотел ее – и хотел, чтобы все было правильно и законно.

Джеймс вонзил шпоры в бока коня и пустил его в галоп, наслаждаясь холодным ветром и хлещущими в лицо струями дождя.

Черт бы побрал упрямую красотку! И почему все происходящее так беспокоит его? Ответа он и сам не знал наверняка. Саммер словно околдовала его. Она была упрямой, недоверчивой маленькой негодницей, и все же виконт не мог не думать о ней. Его мучило то, что она не доверяла ему, а то, что она отказывалась сообщить даже самые безобидные сведения о себе, приводило в ярость. Но хуже всего было, что она утаила от него факт своей девственности.

Руки виконта с силой сжали поводья, и он тихо выругался. Саммер отгородилась от него стеной, которую не собиралась разрушать. Но это сделает он. Видит Бог, сделает.

Саммер с раздражением думала о том, что Шотландия оказалась даже еще более дикой, чем места, простиравшиеся к западу от Луизианы. С ее высокими скалистыми утесами, покрытыми шапками снега, и глубокими стремительными потоками, которые Камероны называли ручьями, Шотландия казалась первобытной и необитаемой.

Саммер предстояло путешествовать всего лишь с одной робкой служанкой и тремя мужчинами, которые, оказавшись на родине, выглядели еще более хищными. Девушка с тревогой наблюдала за изменениями, происходящими в Джеймсе. Как только Англия и Эдинбург оказались позади, он стал менее цивилизованным и более опасным. Суровая, потрясающая красота этой земли питала Камеронов энергией, которая отсутствовала в изысканном лондонском доме. Это было странно и слегка пугающе. Все это наводило Саммер на мысль о тиграх, внезапно вырвавшихся на свободу и рычащих от радости.

Чувствуя усталость, она не сопротивлялась, когда ей помогли выйти из кареты, остановившейся в сумерках у очередного постоялого двора. Вновь пошел дождь. Наверное, здесь так было всегда.

Джеймс подтолкнул ее к камину с потрескивающим в нем огнем, в то время как стройная темноволосая Летти суетилась позади. Служанка подошла ближе, чтобы погреть руки у огня, но Саммер стояла, отвернувшись, и смотрела в окно со стекающими по стеклу струями дождя.

– Подожди здесь, я распоряжусь насчет комнаты, – произнес виконт, и Саммер кивнула, не глядя на него. Он отдалился от нее за десять дней путешествия, и девушка часто ловила на себе его задумчивые взгляды, которые лишали ее присутствия духа, если не сказать больше.

Что ж, это он принял решение жениться на ней, а она была тут совершенно ни при чем.

Саммер не хотелось размышлять о мотивах своего отказа выйти замуж. Она думала об этом так много, что ее мозги должны были уже давно превратиться в кашу. И может, так оно и случилось, судя по тому, как смиренно она позволяла принимать за нее решения в последние десять дней.

Девушка бросила взгляд на троих братьев. Возможно, ее поведению было оправдание. Ни одна женщина не смогла бы слишком долго противостоять этим решительным и непреклонным Камеронам.

Даллас напоминал ей Джеймса. Он постоянно дразнил младшего брата и подсмеивался над ним, чем доводил последнего до бешенства. Йен был немного мягче, но посмеяться тоже любил. Белокурый Даллас выглядел именно так, как Саммер и представляла себе шотландцев, – высокий, мускулистый, со светлой кожей. Джеймса и Йена, по словам веселящегося, как обычно, Далласа, называли «черными шотландцами».

– Это атавизм, дорогая, – громко шепнул он Саммер, украдкой бросая взгляд на своих хмурых братьев. – Меня-то это не смущает, ты не подумай, но, возможно, тебе захочется узнать, почему они не так красивы, как должны быть...

Его насмешливое замечание мгновенно вызвало неодобрение Йена, и оживленная словесная перепалка закончилась небольшой потасовкой. Саммер сначала испугалась, но Джеймс пожал плечами, словно ничего особенного не произошло. И он был прав, потому что подобные сцены повторялись сотню раз за время путешествия.

Теперь, наблюдая за тем, как они бродили по крошечному холлу гостиницы, словно грациозные встревоженные львы, Саммер не знала, улыбнулась ей судьба или отвернулась от нее, когда грабители украли ее кошелек и оставили плыть по течению. Но как бы там ни было, встреча с виконтом определенно изменила ее жизнь.

– Дорогая. – Саммер очнулась от размышлений и заметила, что Джеймс протягивает ей руку. – У хозяина есть свободная комната для тебя и твоей служанки.

Саммер поднялась со скамьи, на которую опустилась, сама того не заметив, и кивнула. Джеймс проводил ее вверх по узкой лестнице, и девушка увидела, что предназначенная для нее комната была большой и чистой. Высокая кровать с балдахином стояла напротив окна. Ставни были открыты, и в комнате пахло дождем, дымом и торфом. В камине весело пылал огонь, отражаясь в медной подставке для дров.

Саммер ощущала руку виконта чуть ниже талии, почти на бедре. Ее кожа горела в этом месте, но она постаралась не обращать на это внимания.

Отстранившись, Саммер неторопливо подошла к окну и посмотрела вдаль. Холмы были укутаны зеленым покрывалом лесов, лишь кое-где перемежавшихся выступающей на поверхность серой породой. Стволы высоких деревьев казались почти черными в угасающем свете дня. Струйки дыма из спрятавшегося за холмами домика фермера поднимались в небо, а потом растворялись в порывах ветра, превращаясь в некое подобие тумана. Откуда-то издалека ветер доносил пронзительные звуки музыки, казавшейся в этом диком краю какой-то сверхъестественной.

Саммер вздрогнула.

– Что это?

– Волынка. – Джеймс подошел и встал рядом с ней у окна. На его губах играла еле заметная улыбка. – Это играет Ангус Макфарлин, если не ошибаюсь. Он прославляет короля и благодатную погоду.

– Игра на волынке запрещена?

– Нет. Но после битвы при Куллодене так было. Ангус играет на протяжении тридцати шести лет. Игра на волынке вновь была легализована после отмены запрета в 1782 году. Кстати, я носил килт, когда служил в британской армии. Я был солдатом шотландского полка его величества и щеголял в килте и шотландской шапочке, с национальной кожаной сумкой на боку. Нас было видно издалека на поле битвы. – Джеймс легонько коснулся ее щеки. – Но я хочу сейчас говорить не о моем прошлом, а о нашем будущем.

Саммер настороженно ждала, ощутив перемену его настроения. Впервые с момента их отъезда из Лондона Джеймс искал с ней встречи наедине.

Дождь проникал сквозь ставни, осыпая Саммер мелкими брызгами, и она отошла в глубь комнаты, не сводя глаз с собеседника.

Внезапно она ощутила себя робкой, неловкой. Глаза Джеймса горели каким-то странным огнем, когда он смотрел на нее, и ему было так же не по себе, как и ей. Пальцы Саммер нервно сжались. Где-то в глубине ее души зародилось желание убежать; оно росло, росло – до тех пор, пока не стало просто невыносимым. Куда же запропастилась Летти?

Виконт поймал Саммер за руку и, словно читая ее мысли, произнес:

– Йену понравилась твоя Летти. Именно поэтому она задержалась. Я хотел сказать кое-что...

– Я не позволю твоему брату использовать мою служанку! – Волна негодования охватила Саммер.

Джеймс вскинул брови.

– Я же не говорил, что он собирается ее изнасиловать!

Саммер быстро сделала несколько шагов в сторону. К своему ужасу, она ощутила, как слезы наполняют ее глаза, а в груди поднимается волна гнева. Девушка чувствовала себя смущенной и в то же время готовой к отпору.

– Проклятые шотландцы, вы думаете, стоит вам только захотеть чего-нибудь, и дело сделано! Но это не так! – Саммер судорожно втянула в себя воздух. – Меня не так-то просто заполучить, и я не позволю собой помыкать. Я и раньше говорила тебе об этом. И у вас не получится передавать мою служанку с рук на руки, как будто...

– Дорогая. – Джеймс подошел к Саммер и, взяв ее за запястья, слегка сжал их. – Если ты ничего не заметила – и, похоже, так оно и есть, – твоей Летти ужасно нравится Йен. А что касается того, чтобы заполучить тебя... Насколько я помню, ты сама этого хотела.

Холодные глаза виконта встретились с горящими гневом глазами девушки.

– Я вовсе не жалуюсь! – Высвободив руку, Саммер ощутила закипающие на глазах слезы и теперь изо всех сил пыталась не расплакаться. – Когда же до тебя, наконец, дойдет, что я не хочу выходить замуж? – выпалила она. – Если ты считаешь, что наказал меня, то как, по-твоему, я должна себя чувствовать?

Казалось, слова Саммер ошеломили Джеймса. Он протянул руку, и тут, повинуясь своему гневу и еще какому-то непонятному безымянному чувству, Саммер ударила по ней.

Рука виконта безвольно опустилась, а его лицо сделалось непроницаемым и ожесточенным.

– Не имеет никакого значения, что ты чувствуешь. Завтра мы прибудем в Камерон-Холл, и я надеюсь, ты будешь вести себя так, как и подобает моей невесте.

– Ты имеешь в виду слезы, скорбные вопли и скрежет зубами? Я полагаю, именно так должна вести себя женщина, которой выпало несчастье быть помолвленной с тобой!

Теряя терпение, Джеймс прорычал:

– Не ставь нас обоих в неудобное положение, иначе можешь об этом пожалеть!

– Я ничего не обещаю, Джеймс Камерон, – тихо ответила Саммер, несказанно довольная тем, что привела его в бешенство. – Подожди немного и увидишь, что будет.

Виконте минуту смотрел на девушку, а потом, еле слышно выругавшись, вышел из комнаты. Саммер слышала звуки его шагов, эхом разносящиеся по коридорам. На душе у нее было отвратительно, и она никак не могла взять в толк почему. Но разве он не заслужил такое обхождение? Возможно, в происшедшем была и ее вина, но она, во всяком случае, ни к чему его не принуждала. Джеймс действовал так по собственной воле, а вот на ее долю такой возможности не выпало.