— Мне здесь нравится, — заметила она.

— Что?! — воскликнул Хью, вспоминая (вопреки данному себе слову) строго упорядоченное очарование кухни в Черч-Коттедже. — Но это невозможно!

— Отчего же? По сравнению с вашей моя кухня выглядит скучно. Ни книжек, ни кресла, ни… — Блуи запнулась.

— Ни бутылок? — любезно подсказал Джеймс.

— Нет, бутылки там имеются, но… как бы это сказать?.. благопристойные! Оливковое масло, ароматический уксус и прочее, предписанное журналом «Гурман».

Джеймс и Хью придвинулись поближе. От Блуи исходил нежный, свежий ток, как от альпийской фиалки, только что раскрывшейся на краю горного утеса.

— Ее мужа зовут Рэнди[4], — сообщил Джеймс.

— Он, конечно, шутит? — уточнил Хью.

— Вовсе нет. — Блуи засмеялась, довольная. — В Америке это вполне достойное имя. — Глаза ее лукаво блеснули. — У меня там есть кузина по имени Поки[5], и поверьте, ничего такого ее имя не значит!

Друзья не сводили с нее глаз, невольно улыбаясь в ответ. Она была само очарование и к тому же прехорошенькая — эдакий подарок судьбы, озаривший их мужской монастырь. Леонард, у которого так и чесался язык отпустить что-нибудь едкое, счел за лучшее удалиться. Он поднялся (с пыхтением и хрюканьем, как старый боров из грязи), не глядя нащупал трость и потащился в сад. Последним, что достигло его слуха, были слова Хью: «Значит, ваш муж физик-ядерщик. А чем занимаетесь вы?»

Несколько по кривой Леонард пересек травянистый участок земли (который, кстати сказать, не мешало бы выкосить) и приблизился к Беатрис. Она его прекрасно слышала, но не посмотрела через плечо, пока он не запыхтел у нее над самым ухом.

— Почему ты еще в халате?

— В субботу имею полное право! Угадай что?

— И не подумаю.

— У нас там женщина!

Это заставило Беатрис повернуться по-настоящему, всем телом. Сухие головки цветов у нее в горсти откликнулись громким шорохом.

— Какая еще женщина?

— Мать Гарта. Вот это, я скажу тебе, куколка! Принесла нам печенья.

— Очень мило с ее стороны.

— Что? Мило? Черта с два это мило! Прошел слух, что на вилле Ричмонд живут три бесхозных мужчины, и — бац! Женский пол слетается как мухи. Сперва ты, теперь эта…

— Твои намеки оскорбительны! — сказала Беатрис и, вспыхнув, отвернулась к олеандру.

Часы недавно били половину одиннадцатого, и она надеялась, что Джеймс догадается принести ей чашечку кофе. Она бы выпила его не спеша, за разговором, но Леонарду не полагалось этого знать.

— Оденься все-таки. Выглядишь неприлично.

— Ах вот как, неприлично? — Леонард скривил ехидную гримасу. — Надо прикрыться, чтобы, не дай Бог, не воспламенить миссис Ачесон своими прелестями?

Беатрис не удержалась от смешка. Он заковылял обратно в дом, бормоча:

— Чтоб мне пропасть! Старая кошелка ревнует. Как быть, если она в меня втюрилась?

На кухне по-прежнему царило приподнятое, праздничное настроение. Блуи говорила, должно быть, что-то забавное, так как мужчины покатывались со смеху. Появление Леонарда прошло незамеченным.

— Чертовы болваны! — сказал он громко и зашаркал мимо к лестнице, чтобы как следует приодеться.


Кейт остановилась на верхней площадке спиральной лестницы, чтобы пропустить поднимающуюся с кухни Кристину — сама она несла всего-навсего грязные тарелки, зато в руках Кейт было по порции ригатони с томатом, пармезаном и кедровыми орешками.

— Там тебя хотят видеть, — с неудовольствием объявила владелица пиццерии. — Смотри не задерживайся! Я предупредила, что у нас полно работы.

— А кто, мужчина или женщина?

— Женщина, женщина! — пренебрежительно ответила Кристина, проплывая мимо.

Это оказалась Джулия — стояла у задней двери, куда ее, без сомнения, оттеснила Кристина, чтобы не дать и шанса отвлечь Бенджи от дела праздной болтовней. У нее был неожиданно бледный, осунувшийся вид, хотя одежда, макияж и прическа по-прежнему были безупречны. Кейт и сама не ожидала, что так обрадуется этой встрече.

— Привет! Вот здорово! — воскликнула она в восторге и, сунув тарелки куда попало, бросилась к гостье.

Джулия раскрыла ей объятия. Прежде они обменивались чисто символическим поцелуем, однако теперь она обняла Кейт крепко, как родную.

— Неловко отрывать тебя от работы, но нам нужно поговорить.

— С удовольствием!

— Когда заканчиваешь?

— Примерно в половине четвертого. Джосс не вернется домой до шести (о, блаженная возможность небрежно вставить это в разговор!), так что у нас будет полтора часа.

С лестницы, ведущей в зал, послышался цокот каблуков Кристины. Взгляд Джулии загнанно метнулся в ее сторону и вернулся к Кейт.

— Буду ждать тебя у черного хода.

— Да, в половине четвертого.

— Спасибо! Ох, спасибо, Кейт! — Джулия расцеловала ее в обе щеки. — Как выйдешь, так сразу меня и увидишь.

Когда она ушла, подоспела Кристина.

— Кто это? Выглядит знакомо.

— Она здесь обедала пару раз.

— Нет… по телевизору, вот где я ее видела!

— Да, конечно. Джулия ведет передачу «Ночная жизнь города», — оживилась Кейт. — Она…

У Кристины была головная боль, а позже в этот день предстояла встреча с фининспектором.

— Главное, чтобы эта дамочка тебя не отвлекала! — сердито бросила она.


— Я не знаю, как быть, — просто сказала Джулия. — Не представляю, как поступают в такой ситуации.

Они с Кейт сидели за столиком у окна крупного кафе в Сент-Джайлзе. Джулия сдавила над чашкой чаю ломтик лимона.

— Он утверждает, что не может жить без мальчиков и что по-прежнему меня любит, но домой возвращаться не хочет. Говорит, что мое поведение его убивает.

— Это какое поведение? — спросила Кейт (чем больше она сочувствовала Джулии, тем сильнее и увереннее выглядела в собственных глазах).

— Я хочу ему помочь, только и всего. Кейт, я люблю его! Боже мой, как я по нему скучаю! Но ведь, согласись, нужно, чтобы он как-то примирился с положением дел. А главное…

Потянулась звенящая напряжением пауза. Кейт не спешила с вопросами, искоса наблюдая за Джулией, в которой явно шла мучительная внутренняя борьба. Наконец та решилась:

— Главное в том, что я не справляюсь без Хью. Думала, что справлюсь, но нет, у меня просто опускаются руки. И мысли такие странные: какой смысл утруждаться, если его нет рядом? Он мне необходим, как воздух, понимаешь? Теперь я точно это знаю.

— А ему ты это говорила?

— Пыталась. Он не позволил, — печально ответила Джулия.

Попытки позвонить сводились к обмену парой-тройкой ничего не значащих фраз. Однажды, набравшись смелости, она даже заглянула на виллу Ричмонд, где оказалось полно народу, где царило веселье и оживление. Красивая женщина на кухне учила Леонарда делать гамбургеры, а он, похоже, был счастлив, как ребенок в песочнице. Джеймс тепло принял Джулию, и Хью был с ней мил, но не более того, и в конце концов пришлось уйти ни с чем.

— Я умоляла Хью вернуться, — сказала она, погружаясь в эти гнетущие воспоминания. — Было непросто оказаться с ним наедине, потому что рядом все время кто-то крутился. Там множество людей, в том числе американка, которую я прежде не встречала. Ну так вот, я просила Хью вернуться — если не ради меня, то ради детей, — а он ответил, что еще слишком рано. Когда же я хотела рассказать, как дела у мальчиков, он заметно расстроился, и пришлось замолчать, потому что мне совсем не хочется и дальше его расстраивать.

Кейт приготовилась высказать что-нибудь сочувственное, но у нее вдруг вырвалось:

— Что за американка?

— Кажется, мать того парнишки, с которым встречалась Джосс. Прямо-таки создана для благотворительности, в которой остро нуждается их чисто мужской коллектив. Это Джеймс так сказал при ней. Она нисколько не смутилась, а наоборот, была польщена.

— Как мальчики? — спросила Кейт, чтобы сменить тему.

— Стали совершенно неуправляемы! — с отчаянием ответила Джулия. — Все время спрашивают, когда вернется папа, а если зазвонит телефон, кидаются к нему с криком: «Папочка! Папочка звонит!» Представляешь, писаются в постели, как маленькие! Я думала, что Сэнди — подарок судьбы…

— А нет?

— Она многое умеет, это верно, но в отсутствие Хью попросту выкручивает мне руки.

— Надеюсь, это не сказывается на работе?

— О, работа! — Лицо Джулии просветлело. — Это единственное, где все в порядке. Приятная рутина, куда я прячусь от проблем.

— Значит, финансовый вопрос не стоит?

— Слава Богу, нет. Я зарабатываю даже больше, чем удавалось Хью. — Гримаса боли исказила ее правильные черты. — Мне совестно, Кейт! Я всегда придавала деньгам такое значение! Думала: будут деньги — будет все. И вот у меня их более чем достаточно, но если нельзя поделиться ими с Хью — зачем они мне? Понимаешь, я боюсь, что… — Она снова запнулась.

— Он вернется, Джулия, — тихо сказала Кейт.

— Вернется ли? — Та впилась взглядом ей в глаза. — Видела бы ты их вместе, Хью и Джеймса!

Несколько минут они молча смотрели друг на друга.

— Было между ними… были они когда-нибудь?..

— Нет, что ты!

— Но если так… если речь не о сексе и они все-таки необходимы друг другу, это еще страшнее! Тогда это подлинная дружба, а против подлинной дружбы бессильна даже любовь. — Джулия прижала ладони к щекам, и на пальце у нее блеснуло обручальное кольцо, подарок Хью: полумесяц из опалов и бриллиантов. — По крайней мере в тот неудачный визит я себя чувствовала третьей лишней. С тобой такое случалось, когда они бывали вместе? Не приходило тебе в голову, что для Джеймса Хью важнее и нужнее, чем ты?

Кейт поразмыслила. Взаимная привязанность этих двоих начала раздражать только в самом конце, а в то время ее раздражало почти все на свете.

— Нет, не приходило, — честно ответила она.

— Я знаю, что на данный момент не тяну против Джеймса. Стала слишком респектабельной, слишком правильной буквально во всем и вдобавок потеряла чувство юмора. На моем фоне Джеймс — воплощение лучших человеческих качеств! Наверное, с ним Хью не чувствует себя неудачником, потому что от него не требуется ничего большего, чем просто оставаться собой. Точно того же хочу от него и я, но, наверное, в это плохо верится. По крайней мере Хью думает, что рухнул с пьедестала, на котором стоял в моих глазах. Как же со всем этим разобраться? Как все наладить? Я словно брожу по нескончаемому лабиринту, с дорожки на дорожку, но не могу ни попасть в центр, где ждет приз, ни выбраться наружу!

— Иногда нужно просто подождать.

— Ты так думаешь?

— Я так и поступила. Набралась терпения и ждала, а когда почувствовала, что пора действовать, сделала решительный шаг. Теперь Джосс со мной… — Кейт сдвинула брови. — Вообще-то я не сама почувствовала, Бенджи натолкнул на мысль, что час настал. Так или иначе ты не пропустишь нужный момент.

— А если он никогда не настанет?

— Настанет! Хью не сможет всю жизнь оставаться вдали от тебя. Я уверена, он тоже скучает, но рана еще слишком свежа. Постепенно он излечится, и его потянет назад.

— Ты в самом деле умеешь утешать! — Джулия до боли сжала руку Кейт. — Откуда у тебя такая уверенность?

— Откуда? — По спокойному лицу Кейт прошла тень. — Это не делает мне чести, но я точно знаю, что Джеймс тоскует по мне и жаждет моего возвращения. С Хью это тоже случится рано или поздно. А пока… они есть друг у друга, а у нас есть наши дети.

— Я рада, что Джосс снова с тобой.

— А уж я-то как рада!


Джеймс попросил миссис Ченг отвести добавочные часы для уборки на вилле Ричмонд (Хью настоял, что будет за них доплачивать). Китаянка недолюбливала мистера Хантера. Мисс Бачелор она приняла без возражений: за почтенный возраст, за то, что та обращалась с ней с безукоризненной вежливостью, как с равной, а в особенности за попытки выучить несколько простейших фраз на кантонском диалекте. Другое дело Хью. Он сыпал глупыми шуточками, вынуждал Джеймса засиживаться с ним допоздна, благодаря ему в доме не переводилось виски. Отглаживая его рубашки (много лучшего качества, чем у Джеймса), убирая его комнату и смахивая пыль с баночек крема и бутылочек лосьона (нелепые для мужчины излишества), миссис Ченг вкладывала в это не больше души, чем, скажем, в уборку ради денег кабинок общественного туалета. Сверх этого она не пошевелила бы для Хью и пальцем, а на все его попытки вовлечь ее в разговор, отвечала каменным молчанием.

— Чертова грубиянка! — проворчал как-то Леонард.

— Твоя сама грубить, — хмыкнула миссис Ченг.

— Что ты имеешь против бедняги Хью?

— Зачем приходить? Зачем тут жить?