– Мне все равно, – равнодушно ответила Анюта.

Мне захотелось стукнуть ее по голове, но я сдержалась. Воспитывать надо словами, а не тумаками. Анюта не заметила моей злости и продолжала строить из себя невесть кого.

– Знаешь, я недавно была такой, как ты, – сказала я после неудачных попыток завязать разговор на более приятные темы.

– Какой такой?

– Такой полудохлой, – раздраженно ответила я, – до сих пор не понимаю, почему родители не пристрелили меня из жалости.

Анюта промолчала.

– Мой молодой человек умер, – сказала я, оставив реверансы.

– Умер? – переспросила Анюта.

– И я даже не знаю как. Может, его смерть была мучительной.

– В смысле? – спросила Анюта, и в ее голосе впервые послышалась заинтересованность.

– Только-только у нас с ним все наладилось, как появилась его бывшая девушка, первая любовь. Она вся такая разнесчастная, ей срочно требуется помощь. И кроме Тимура никто и никогда…

– Твоего молодого человека звали Тимур?

– Да. Он стал ей помогать, а она, оказывается, перешла дорогу бандитам. Тима ударили ножом, видимо, припугнуть хотели, а может убийце просто не повезло. Тимур выжил. Потом его похитили прямо из больницы. И все. Ни слуху, ни духу.

– Почему ты решила, что его убили?

– Во-первых, попытка уже была.

– А если хотели только напугать?

– Зачем надо было похищать? Я не сказала тебе, они еще двух медработников убили, и все для того, чтобы добраться до Тима. Самое плохое, что я могла бы помешать. Надо было с самого начала запретить Тимуру помогать бывшей. Я бы смогла это сделать.

– Да уж…

– А что с тобой произошло?

– А мой жених женился на другой. За два дня до нашей свадьбы. Я была беременна.

– Что?

– У той девушки очень влиятельный папа. Завидная невеста. А я кто? Нищая влюбленная дурочка.

– Как же ребенок?

– Выкидыш, – мрачно ответила Анюта.

Мы помолчали.

– Я еще бегала за ним, просила одуматься, – сказала Анюта, – а он…

Гостья заплакала. Я обняла Анюту, и мы пролежали так до рассвета.

34

– Когда подходишь к зеркалу – улыбайся, – учила я Анюту, – никогда не смотри на себя, если ты в плохом настроении.

– Да зачем мне все это! – с тоской сказала Анюта, – я ни одному мужчине больше не поверю! Я никому не хочу нравиться!

– А что, кроме мужчин нет людей на свете? Нельзя выглядеть букой. Нужно хорошо выглядеть для всех. И для мужчин, и для подруг, и для прохожих.

– Я никого не хочу видеть, – мрачно сказала Анюта.

– На Земле около семи миллиардов человек, у тебя не получится ни с кем не столкнуться.

Потом я отправила Анюту принимать ванну с морской солью. Т. Мила шепотом сказала, что за Анютой надо приглядывать. Несчастная девушка уже несколько раз пыталась покончить жизнь самоубийством. Папа закашлялся, мама задумалась. Наверно, вспоминала, были ли у меня такие попытки, может, она их не заметила?

Анюта вышла из ванной комнаты заметно отдохнувшей. Племянница еще не смеялась, но уголки губ уже заняли нейтральную позицию, а не смотрели вниз, как обычно. Мой голубой халат был ей к лицу. И вообще я заметила, что Анюта очень симпатичная. Неожиданно я разозлилась. Почему мы, умные красивые девушки, страдаем из-за разных негодяев? Ни один мужчина не достоин наших слез!

Кроме Тимура.

Но его больше нет.

И слезами его не вернуть.

Значит, я больше не плачу.

– Почему бы вам не сходить на дискотеку? – мама достала бутылку вина и подмигнула т. Миле.

– Нет уж, – сказала я. Анюта отрицательно помотала головой.

Терпеть не могу ночные клубы. Там слишком темно и шумно. И у меня нет настроения танцевать.

– Лучше мы заберем у вас все шоколадные конфеты и посмотрим комедию с Пьером Ришаром, – сказала я маме.

– Замечательно, – ответила она и ловко вытащила из вазочки несколько конфет, на мой возмущенный взгляд она ответила, – все. Иди. Кто успел, тот и съел.

Мы с Анютой включили фильм, укрыли ноги пледом, и тут в комнату ворвалась т. Мила.

– Выплюнь их немедленно! – закричала она.

Анюта вскочила и отбежала к окну.

– Не трогай меня или я прыгну, – сказала Аня.

– Да за что мне такое наказание, – заплакала т. Мила.

Я боялась пошевелиться. Аня стояла на широком подоконнике и печально смотрела на свою маму. Пока я хлопала глазами, отец метнулся через комнату и стащил Анюту с подоконника. Ее выволокли из комнаты и через минуту послышались звуки рвоты.

– Ужас, – мама сидела со мной на диване, – оказывается, у тебя был еще не самый запущенный вариант.

– Я бы не за что не догадалась, что она выпила таблетки, – я поежилась, – она выглядела такой спокойной.

– Хорошо, что Мила решила проверить свой флакон со снотворным. Она сказала, что там не было смертельной дозы, но мало ли…

– Я с Аней наедине больше не останусь. Она сумасшедшая. Депрессия депрессией, но травиться и прыгать из окна – это уже перебор.

– Ей нужна подруга, – сказала мама, – расскажи ей про Степу.

– Я рассказала про Тимура, зачем ей знать что-то еще?

– Тимур тебя не обманывал, а Степа оказался негодяем. Ты немало из-за него настрадалась. Пусть Аня знает, что не только она пережила предательство.

– Не знаю, она странная. Вдруг, она решит, что хороших парней не существует?

– И такое может быть, – согласилась мама.

– Когда они уезжают?

– Мила решила остаться на недельку. Надеется, что вдали от родных мест, Аня быстрей придет в себя.

– Они будут жить у нас?

– Ну а где еще?

Аня вернулась очень тихая. Племянница забилась в уголок и закрыла лицо руками. Я снова включила телевизор. За два часа ни одна из нас не произнесла ни звука. Я решила последовать совету мамы.

– У меня всегда было мало подруг, – начала я размеренным голосом, – поэтому, когда я познакомилась с Леной, мне показалось, что судьба наконец-то сжалилась надо мной. Лена отличный человек. Мы понимали друг друга с полуслова.

Аня подняла голову. Жестом я пригласила племянницу сесть рядом со мной.

– Мне не терпелось познакомить Лену со своим молодым человеком, – я продолжила рассказ, – хотя непонятно зачем. Степа и мной-то особо не интересовался, а уж до моих друзей ему и вовсе не было дела. Ты не представляешь, как я его любила. Стоило ему позвонить и предложить встретиться, я бросала все дела и мчалась к нему. Зато он мог пропустить свидание и не предупредить, что не придет. Как ни стыдно в этом признаваться, но я была для него живой секс – игрушкой и больше никем. А я, можешь поверить, хотела выйти за него замуж. Однажды я застукала его в постели с другой девушкой.

– Представляю, – грустно сказала Анюта.

– Не представляешь, – возразила я и замолчала, чтобы сдержать слезы.

Аня не торопила меня. Я успокоилась и объяснила:

– Этой девушкой оказалась моя лучшая подруга.

– Лена?

– Она самая.

– Негодяйка.

– Как раз таки нет, – усмехнулась я, – Лена была его законной женой. Но мне от этого не легче.

– Женой? Не поняла.

– А что тут непонятного? Степа оказывается был женат на моей подруге. Вероятней всего он знал, что мы дружим с Леной, но продолжал спать с нами обеими.

– Ты врешь, так не бывает.

– Не бывает, но так и было,– повторила я мамину фразу.

– И что ты сделала?

– Ничего. Живу дальше.

– А я не хочу жить.

– Ну и дура.

– Сама такая, – автоматически ответила Анюта и рассмеялась, – мы так в садике обзывались.

– Тебе нравился садик?

– Ну так… Я не помню уже, – Анюта обхватила плечи руками, – ты думаешь, можно жить дальше?

– Естественно!

– Я попробую, – нерешительно сказала Аня.

– У тебя получится, – я толкнула ее плечом, – будешь конфеты?

35

Через неделю т. Мила уехала, Аня осталась. Не знаю, все ли у нее в голове встало на место, но по крайней мере, племянница была жива. Т. Мила не хотела оставлять дочь одну. Но Аня сказала, что назад не вернется. Ни в тот город, ни в ту область.

Мои родители тоже были не в восторге от того, что принимали ответственность за неуравновешенную Анюту, но отказать не смогли. Сама Аня всячески изображала из себя нормальную: ела с аппетитом, поддерживала разговор и даже иногда улыбалась.

– В конце концов, мы ей очень обязаны, – сказала мама об Анюте, – если бы не она, Надя и дальше бы ходила как зомби.

Лично я обрадовалась, что Анюта осталась. С ней было веселее, хотя сама она веселой не была. Понемногу жизнь налаживалась.

Анюта часто расспрашивала о моих бывших парнях. Похоже, ей нравилось слушать про мои неудачи в личной жизни. Сама же Аня предпочитала отмалчиваться, когда я интересовалась ее жизнью.

Я задумалась над своим будущим. Где работать, что носить, с кем дружить, где отдыхать? После того времени, что я окрестила “Черным годом”, мне хотелось всюду видеть яркие цвета. Я уже сменила шторы спокойной бежевой расцветки на яркие оранжевые гардины. Выбросила черное покрывало, теперь на его месте красный плед. Мама говорит, что цвета кричащие и не сочетаются друг с другом. Но мне того и надо: чтобы меня всегда что-то раздражало, будоражило. Я боюсь снова потерять интерес к жизни, стать равнодушной, поэтому пусть! Пусть безвкусный интерьер, пусть экстравагантная одежда, лишь бы вернуть эмоции.

Аня не доставляла больших хлопот. Мы боялись оставить ее одну, но в остальном, жизнь текла своим чередом. И через какое-то время, мы стали считать Аню членом семьи.

Иногда я ловила себя на мысли, что завидую ее красоте. Аня была невысокого роста, гибкая, стройная. Она обладала шикарными волосами пшеничного цвета, глаза были голубые – голубые, как аквамарин.

Я чувствовала себя грубой неотесанной крестьянкой, которая по недоразумению сопровождала ангела. Мне не хотелось быть дурнушкой на ее фоне, поэтому мы редко куда-то ходили вместе. Аня, кажется, догадывалась о моих чувствах и всеми силами старалась выглядеть проще – скромная одежда, простая прическа, отсутствие макияжа, но я все равно злилась. Я никогда не была интересным человеком. Моим единственным оружием служила миловидная внешность, и вот теперь я не самая красивая. Это самое большое оскарбление, которая одна девушка может нанести другой – превратиться в первую красавицу.

– Ты пойдешь на день города? – спросила Анюта.

– Нет, – равнодушно ответила я, – чего там ждать? Я знаю программу наизусть.

– Каждый год одно и то же? – удивилась Анюта.

– Всегда, – кивнула я, – но ты сходи. Ты же еще ни одного представления не видела.

– Схожу, – Анюта застегнула кофту, – я пойду погуляю. До шестнадцатого июня еще две недели. Надеюсь, ты передумаешь, и на день города мы пойдем вместе.

– Может быть, – ответила я и склонилась над рисунком.

Хочу сшить платье. Ни разу ничего не шила, даже не представляю, что получится. Ой, звонок.

– Алло.

– Надя?

Знакомый голос. Кто?

– Да, я вас слушаю.

– Я в единственном числе, обращайся ко мне на ты.

– Хорошо, – я улыбнулась, – кто это?

– Сергей.

– Сережа! – обрадовалась я, – как жизнь?

– Вот по этому поводу я и хочу поговорить.

– Что-то случилось? – испугалась я.

– Да. Я нашел Тима.

Я упала. Рухнула. Телефон выпал, громко ударился об пол, отлетела задняя крышка, выпала батарея. Я бросилась собирать телефонный аппарат. Скорей! Скорей!

– Але! – крикнула я в трубку, – где он? Я хочу его увидеть!

– Я не знаю, где он.

– Что? Ты сказал, что нашел его!

– Я видел ролик с его участием. Город – Москва. Ролик снят два месяца назад. Автор видео сказал, что лично с Тимуром не знаком, но знает, что тот часто бывает с группой “Стакан воды”.

– Чего стакан?

– Это московская музыкальная группа. Тим у них вроде автор текстов.

– Автор?

– Он стихи писал, ты не знала?

– Нет.

– В общем, я собираюсь в столицу. Ты со мной?

– Конечно, спрашиваешь! Когда едем?

– Завтра в обед. Поедем на машине. Ты не против?

– Все равно. Серега, ты… – я заплакала, – ты настоящий друг!

– Ага, – Серега повесил трубку.

Я вытащила с антресолей рюкзак, который легко мог вместить сменную одежду, но при этом не был громоздким. Черная футболка, черная толстовка, носки… Стоп. Я ведь не гот, не убийца – ни к чему одеваться во все черное. Футболку заменила на сиреневую водолазку, а толстовку на фиолетовую олимпийку. Так лучше.

Родители на мой отъезд отреагировали довольно сдержано. Папа не хотел меня отпускать, но запретить не решился. Все-таки я еду не развлекаться, а искать Тимура, к тому же, со мной будет его лучший друг. Мама беспокоилась, что после моего отъезда Анюта останется почти без присмотра. Никто не мог поручиться, что суицидальные мысли полностью исчезли из ее головы.