Эту женщину словно окружал незримый подводный риф, воздвигнутый ею из независимости и силы ее характера. И если созерцание доставляло удовольствие, то приближаться к ней было явно небезопасно. И ему, старому опытному моряку, еще в детстве изведавшему соленый привкус морских ураганов, было это заметно как никому другому. «Неудивительно, — подумал он, — что ее не сопровождает ни компаньонка, ни свита. Эти кошачьи глаза изряднее любой пики удержат любого на расстоянии. Они порой сверкают холодом толе декой стали».

Многих женщин, улыбавшихся очаровательной соблазняющей улыбкой сирен, знал в прошлом Рэмзи. Но не слишком спешил навстречу обольстительному танцу их тел. Чувствуя таящийся за их очарованием подвох. Может быть, потому и бросился с борта «Морской ведьмы» к волшебному туману времени, что отчаялся найти в своем столетии близкую ему душу. И теперь тоже не торопился обольщаться первой попавшейся на глаза красоткой, лишь бы заполнить томящую пустоту сердца.

Внимательно изучал он фигуру и лицо стоящей перед ним Пенелопы. Ее неизменное спокойствие вызывало уважение. Одухотворенная красота лица наводила на мысль, что он вряд ли встретил бы подобную женщину в своем веке. Ведь она в полной мере одарена и твердым умом, и крепкой волей, и особым, редким у женщин прошлого, стремлением к самостоятельности. То есть всем тем, что так ему нравилось в Тесс.

Но впрочем, ее независимость могла быть следствием не ума, а всего лишь капризной вздорности характера. И не только ли ее умение лихо управляться с людьми и машинами привлекло его к ней? В этом стоило разобраться. К тому же Рэмзи не мог с уверенностью поручиться, что не ее соблазнительная манера одеваться повлияла прежде всего на его симпатию к ней. А это было бы весьма сомнительным критерием оценки ее душевных качеств.

И все же Пенелопа показала себя очень спокойной и выдержанной женщиной в тот момент, когда он в темноте зажал ей рот ладонью. И вообще всем своим видом она как бы говорила: «Не тронь меня». Потому так или иначе требовала осторожного и внимательного подхода. А значит, не стоило ускорять события. Тем более что Рэмзи был в явном недоумении относительно того, чем можно соблазнить Пенелопу Гамильтон. Потерпев уже несколько неудач, он предпочитал наблюдать и помалкивать, а не лезть напролом, рискуя нарваться на неприятности.

Пока Рэмзи подобным образом размышлял, Пенни, нетерпеливо постукивая пальцами по столу, прижав к уху телефонную трубку, ждала, когда ей кто-нибудь ответит. Подняв глаза, она встретилась с пристальным взглядом О'Кифа. Без всякого смущения он внимательно осматривал ее с ног до головы. Пенелопа привыкла к подобным взглядам. И все же в этот раз в ее душу закралось какое-то необычное чувство. Словно взгляд Рэмзи чем-то отличался от взглядов всех ранее смотревших на нее мужчин.

Она старалась не придавать значения тем особенным чувствам, которые вызывал в ней этот человек. Но порой у нее это плохо получалось. Вот и теперь она будто не могла оторвать взгляда от его внимательных, изучающих глаз. И это было крайне досадно. Они словно завораживали, поглощали волю Пенни, как взгляд удава, говорят, парализует волю обезьян.

— Алло, алло! Кто говорит? — раздался голос в телефонной трубке.

— Тони? Привет!

Разговор отвлек внимание Пенелопы от Рэмзи. И она повернулась к нему спиной.

— Пенни, ты где?

— В тридцати тысячах футов над землей.

— Прекрасно! Хэнк уже готовит выход. — Пенелопа услышала голос Хэнка, подсчитывающего время их прибытия. — Но если ты опоздаешь, я его съем.

— Не ешь его, пожалуйста, Энтони! А то некому будет водить мою машину.

— Тогда съешь его ты. Все равно этот динозавр так ездит, что того и гляди опрокинется вверх колесами. И твоя машина отправится в автомобильный рай.

Пенни засмеялась. Хэнк и правда любил быструю езду. И Тони каждый раз осуждающе покачивал головой, глядя на то, как их заносит на поворотах.

— Машина, конечно, стоит немало.

— Можно подумать, это тебя когда-нибудь беспокоило.

Энтони Уэйнрайт усмехнулся. В трубке что-то затрещало, и разговор на время прервался. Когда связь восстановилась, Пенелопа после некоторой паузы произнесла:

— А знаешь, я ведь лечу не одна.

— Ты шутишь?

— Ничуть.

Она посмотрела на Рэмзи. Он сидел вполоборота к ней, опершись локтем на подлокотник кресла и закинув ногу на ногу. Ее внимание вновь привлекли высокие блестящие ботфорты. «Черт возьми, — подумала она, — опять мне не дают покоя его ноги!»

— Пенелопа, алло, Пенелопа! — кричал в трубку Тони, но она никак не могла отвести глаз от Рэмзи. А он все так же пристально смотрел ей в лицо. Фыркнув, она отвернулась.

— Что? — недовольно сказала она в телефонную трубку.

— Тебе, видно, не по душе твоя компания. Наверное, уже сожалеешь, что пригласила попутчика?

«Да», — хотела сказать она, но передумала и, чтобы скрыть свое волнение, равнодушным тоном произнесла:

— Есть какие-нибудь новости?

— Что? Извини, плохо слышно. Что ты сказала?

Пенни недовольно поморщилась. Дурная связь всегда вызывала у нее чувство досады.

— Они звонили тебе? — спросила она.

— Это ты о спасателях с Багамских островов?

В трубке что-то зашипело, и связь прервалась.

— Как ни странно, но… — прорвался сквозь шипение голос Тони и вновь смолк. — Нужно поговорить с тобой на земле…

На этот раз связь прервалась окончательно. Пенелопа повесила трубку и с волнением подумала о том, что Тони явно что-то знает, но выяснить, что именно, она сможет лишь встретившись с ним после посадки.

— Кто капитан сего корабля?

Вопрос прозвучал несколько неожиданно. Она так увлеклась своими мыслями, что совсем забыла о присутствии Рэмзи. Он сидел все так же неподвижно, закинув ногу на ногу, и пристально смотрел на нее.

— Что? Ах, это ты о пилоте! Его зовут Дэниэл.

— Он прячется за этой решеткой? — О'Киф кивнул в сторону динамика внутренней связи.

— Нет, — засмеялась Пенни. — Он находится вон за той металлической дверью. — Щелкнув тумблером переговорного устройства, она произнесла в микрофон:

— Дэниэл, мы идем к тебе.

Пенни жестом пригласила Рэмзи следовать за собой. Он дернулся, чтобы подняться, но ремни безопасности удержали его на месте, и, отчаянно чертыхаясь, О'Киф принялся расстегивать их замки, все время ощущая на себе насмешливый взгляд Пенни. Наконец все трудности остались позади. И, слегка хмурый от недовольства собой, он оказался рядом с ней. Только теперь она обратила внимание на его необычайно высокий рост. Его голова касалась потолка салона, и казалось, что если Рэмзи привстанет на цыпочки, то в корпусе самолета появится новый люк.

Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. И на одно короткое восхитительное мгновение ей показалось, что О'Киф хочет ее поцеловать.

— Ах, миледи, я вполне способен пожертвовать своей жизнью, лишь бы угодить вам.

Рэмзи сказал это так тихо и ласково, что Пенни сразу поверила в искренность его слов. И в смущении, отвернувшись в сторону, повела рукой по направлению к двери:

— Сюда. Идем.

Рэмзи грустно вздохнул и последовал за ней. Они миновали небольшой коридор и оказались перед низкой металлической дверью. Пенни постучала. Дверь распахнулась, и они увидели сидящего в кресле Дэниэла. Рядом с ним, на соседнем кресле, широко улыбался щуплый лопоухий блондин — помощник пилота. Пенелопа пригнулась и переступила порог кабины. О'Киф вошел следом.

— Познакомьтесь, — сказала она. — Это Дэниэл, это Уэс, а это Рэмзи О'Киф.

Рэмзи рассеянно кивнул поклонившимся ему пилотам. Он, казалось, не мог оторвать взгляда от расстилавшейся перед ним за окнами панорамы.

— Вы можете мне не поверить, но этот человек, — она кивнула в сторону О'Кифа, — еще ни разу не летал на самолете.

Летчики недоверчиво переглянулись и с недоумением посмотрели на гостя.

— Как ни дико выглядит моя просьба, — продолжала между тем Пенни, — но, может быть, вы расскажете ему что-нибудь о самолетах?

— Конечно, мисс Гамильтон.

Дэниэл при посторонних всегда разговаривал с ней чрезвычайно уважительно.

— Проходите сюда, мистер О'Киф, — пригласил он Рэмзи.

— Ну вот и хорошо, — сказала Пенелопа, собираясь покинуть кабину. — Тогда я оставлю вас одних.

Она повернулась к выходу, но самолет попал в воздушную яму, и, не устояв на ногах, Пенни качнулась в сторону, попав в объятия Рэмзи. Он придержал ее за талию, другую руку положив на плечо, и их взгляды встретились. На мгновение ей показалось, что его глубокий пристальный взгляд проник в самую глубину ее тела, жарким солнечным лучом коснувшись дрогнувшего сердца. Исходившее от него тепло в одно мгновение растопило возводившуюся годами ледяную кору независимости, напоило ее душу пьянящими ароматами весенней расцветающей страсти. Она вспомнила, казалось, навеки забытые ею горячие прикосновения ласкающих мужских ладоней, завораживающую сладостную боль жарких любовных поцелуев, качающие на волнах нежности нетерпеливые порывы томящегося рядом тела. Воскресшие чувства до самого дна затопили ее позабывшую их душу. И она уже жаждала бури в этом кипевшем в ее груди океане.

А Рэмзи, завороженный восхитительным страстным волнением, с упоением вглядывался ей в глаза, словно хотел в них разглядеть бурлящие волны захватившего его врасплох чувства. Во всей Вселенной он видел теперь лишь ее одну, хрупкую, стройную, очаровательную, горящую радостным жарким желанием, ведущим его за собой, отнимавшим всякую волю к сопротивлению. Только она и он неслись над облаками в неведомую счастливую страну, и не нужно было ничего иного и ныне, и присно, и во веки веков.

Он почувствовал, как ее ладонь ласково легла ему на плечо, и нежно прикоснулся к сбегавшей огненным ручейком с ее лба пряди волос. Она улыбнулась, но тут же опомнилась и огляделась вокруг.

— Извини, — холодно произнесла она, отступая в сторону. И Рэмзи виновато отпустил вниз руку, посторонившись, чтобы пропустить ее. Еще минуту он смотрел ей вслед, а затем, сурово нахмурившись, повернулся лицом к приборной доске.

Все произошло в течение одного мгновения, но и за это мгновение пилоты успели уловить перемену в отношениях Рэмзи и Пенни. И взгляд, которым они обменялись, служил явным тому подтверждением. Ведь такие чувства никогда нельзя скрыть от окружающих людей, как бы ни стремились к тому предусмотрительные и осторожные любовники.

Глава 9

Пенни миновала короткий коридор, отделяющий салон от кабины пилота, и в изнеможении прислонилась к холодной поверхности небольшого алюминиевого шкафчика. Сердце взволнованно билось. Ей было трудно дышать. Она закрыла глаза и попыталась успокоиться. Но мысли вопреки ее желанию то и дело возвращались к пережитым мгновениям.

Боже мой! Что с ней? У нее было такое чувство, словно взгляд Рэмзи проник в самую сокровенную глубину ее души. Словно он увидел те тайны и секреты, которые она так старательно прятала от всех окружающих. И ощущение это было настолько необычным и ошеломляющим, что она испугалась. С волнением думала Пенни о том, что Рэмзи О'Киф — опасный человек, что нельзя позволять ему так воздействовать на себя, но все это были лишь слова и благие пожелания. Как на самом деле избежать его влияния, она не знала.

Он — человек необычный. И дело не в том, что О'Киф ведет себя порой как ребенок, заблудившийся в магазине игрушек. Рэмзи, кроме того, имеет какую-то странную, почти мистическую власть над ней. И это опаснее всего. От этого необходимо избавиться как можно скорее. И она сделает все возможное, чтобы воздвигнуть неприступную стену между собою и тем, что способно причинить ей страдание.

Рисковать здесь нельзя. Рисковать — значит проявлять слабость, позволить боли разрушить твою душу. Однажды она уже позволила Тесс рискнуть своей карьерой. И что из этого получилось? Нет, больше она не совершит такой ошибки.

Тряхнув головой, Пенни отошла от алюминиевого шкафчика и открыла дверцу холодильника, доставая из него бутылку с содовой. Она и здесь слышала низкий красивый голос Рэмзи. Он спрашивал, каким образом на борту сохраняется постоянная температура. Его наивные вопросы уже не раз удивляли Пенелопу. И теперь она вновь подумала о том, что Рэмзи, вероятно, прибыл из бог весть каких отдаленных стран и веков.

Открыв бутылку с холодной шипучей водой, она выпила половину и прижала пылающий лоб к влажному прохладному стеклу, но это не помогло. И, кое-как добравшись до высокого мягкого кресла, она со вздохом опустилась на его сиденье, допивая оставшуюся в бутылке воду. Невольно ей вспомнилось то сладостное короткое мгновение, когда ее тело прикоснулось к сильному крепкому телу Рэмзи, попав в его случайные объятия. Как хорошо было ей тогда! Какое наслаждение испытала она от этого краткого внезапного прикосновения! Поддавшись невольному страстному порыву, утратив на мгновение всякую власть над собой, она словно пережила сладостный обморок долгого, глубокого любовного поцелуя. И теперь, при воспоминании об этом, ее тело вновь охватывала сладкая горячая истома.