Матерью-Землей рождены Небо, Горы и Море, и нет у них отца. Уран - Небо - воцарился в мире. Он взял себе в жены благодатную Землю. Шесть сыновей и шесть дочерей - могучих, грозных титанов - было у Урана и Геи. Сын титана Кроноса и Реи  - могучий Верховный Бог неба, грома и молнии, Верховный блюститель справедливости и покровитель молящих и странников, Зевс. Он распределяет добро и зло на земле, а иногда сам устраивает судьбы людей. Он может предвидеть будущее. Он возвещает предначертания судьбы с помощью сновидений, а также грома и молний. Он явился к тебе, и он тебе поможет… Его дочь – Афродита, просила за тебя. Она и сама гетера, и блудница, и несчастные возлюбленные расстраивают ее и печалят…». Словно от толчка, а может от сильного удара грома, Виктория также внезапно очнулась и неуверенно села на кровати. Она протерла глаза, как после многочасового сна и замотала головой.

- Вот ведь, черт! Оказывается, совсем неплохо иметь связи наверху. Только вот плохо одно, говорят же, на Бога надейся, да и сам не плошай. Как бы мне не оплошать? И при этом, очень хотелось бы, не ощущать себя умалишенной. А пока у меня такое ощущение все-таки присутствует.

Она медленно встала и подошла к окну. За окном царило буйство природы или лишь вечный, безграничный, темный Хаос, если выражаться языком высокопарным.

- Дождь льет, как из ведра! – прокричала снизу тетушка.

- Такое определение подходит больше и менее выспренно, и опять же, в духе времени, - еле слышно прокомментировала теткино высказывание Вика. – Тетя, ты ухватила самую суть происходящего! – громко крикнула она и подошла к зеркалу.

- Хороший хозяин собаку на улицу в такую погоду не выгонит, вот как поливает! – радостно сообщила снизу тетка. – Не пойму, едет кто-то или мне кажется? Вика, слышишь, вроде как, кто-то едет к нам. Пойду, посмотрю с веранды, что ли…- и тетушка прытко выскочила за дверь.

- Ой, ну, конечно же, кто-то едет. Зря, что ли Афродита унижалась перед Зевсом. Кто-то непременно должен приехать. Вот только кто, хотелось бы мне знать?

Она оглядела себя в зеркале, поправила выбившиеся прядки из прически, поправила джинсы и тихо произнесла:

- О, Зевс – громовержец, надеюсь, что ты услышал и правильно понял свою пенорожденную дочь Афродиту. Прошу тебя, смилуйся надо мной. Даже ей ты подобрал в мужья, вседержатель, страшного хромоногого Гефеста, которого ничего кроме наковальни не интересовало, даже твоя красавица и затейница дочь. Но, ты искупил свою вину, подослав ей прекрасного Ареса, которого не любил никто из людей и богов. Прошу тебя, пусть будет сразу Арес. Гефест у меня уже был, - сквозь гром, шум дождя и буйство непогоды Виктория услышала рев мотора мотоцикла. – О, Афродита, богиня любви и красоты, тебя молю… Ты всех превосходишь в искусстве любовной страсти и владеешь древним фетишем – магическим поясом, в котором заключены любовь, желания, слова обольщения. Его ты одолжила Гере, когда она соблазнила твоего отца Зевса. Тебя боготворила Сапфо и писала оды в твою честь. Помоги мне, златокудрая Афродита! Помоги!

Звук мотора затих, и с веранды доносились голоса. Виктория стояла не жива, не мертва, прислонившись к косяку двери, и ждала. Дверь с веранды открылась резко и одним движением. Вика вздрогнула и закрыла глаза.

- Проходи, проходи Женечка! Господи, ты вся промокла! Вика! Неси полотенце живее…

Виктория распахнула глаза и, схватив свой банный халат, буквально слетела с лестницы в прихожую.

- О, господи! Женька? Что случилось? Ты вся до нитки промокла. Надевай скорее! – она накинула на гостью большой, пушистый халат и накинула капюшон на голову Жене. – Черт! Сейчас я приготовлю одежду. Иди, поднимайся наверх, здесь моя комната. Вот смотри: джинсы, футболка, носки, думаю, все налезет. Переодевайся живее и вытирайся насухо. Я пойду, поставлю чайник. Тетя, у нас варенье есть малиновое? – прокричала Вика и побежала вниз на кухню.

- У нас все есть! И варенье тоже! – ответила обиженно тетушка.

- Где оно? Где оно спрятано?

- Нигде оно не спрятано, а поставлено туда, где ему и следует быть. Вот сюда.

- Да, перестаньте вы, пожалуйста, так хлопотать и носиться, – кричала им сверху Женька, быстро вытираясь и переодеваясь в сухое. – Я никогда не болею и малиновое варенье терпеть не могу.

- У меня особенное варенье, Женечка, и чай особенный, с травками. Давай спускайся, и будем чай пить да вареньем закусывать.

Нечаянная гостья спустилась вниз и по-свойски уселась на диванчик. Виктория подсела к ней и тихо спросила:

- Женя, что случилось?

- Ничего страшного не случилось, успокойся. Просто я не очень рассчитала время, вот и попала в ливень. Это не страшно. Я промокнуть не боюсь, - улыбнулась она и потянулась за дымящейся чашкой. – И грозы не боюсь тоже. Можно я чаю выпью, у Софии Александровы божественный чай, а потом и поговорим.

- Ой, ну конечно. Прости, я тебя заговорила. Пей, – Вика рассеяно взяла свою чашку и поднесла ко рту. Вдруг, она неожиданно для всех, улыбнулась, и ее глаза засияли от восторга.

- София Александровна, вы уверены, что ваш чай надо пить, а не нюхать? – серьезно проговорила Женя, глядя на светящуюся Викторию.

- До этого момента я была уверена стопроцентно, Женя. Но, все течет, все меняется, возможно, у моего чая есть какие-то неизученные терапевтические нюансы, о которых я не догадывалась? - все компетентно обосновала тетушка.

- Возможно, возможно! - в тон ей отвечала Женя. – А как вы считаете, Виктория?

- А я не считаю. Я варенье ем, - ответила Вика и снова улыбнулась.

- Замечательный разговор. Этакий светский раут. Сижу и наслаждаюсь изысканным обществом интересных людей, которые трескают варенье и гостям не предлагают.

- Ты же не любишь варенье?

- Ну, хоть попробовать дай. А то оно так стремительно исчезает из вазочки, что прямо завидно становиться.

- Вика!

- Тетушка!

- Женя! А ну-ка, забирай у нее. Нельзя так много малины есть. Это все же, лекарство. А то она сегодня прибежала с реки, перед самой грозой, холодная, как ледышка и колотит ее всю, и трясет, как в лихорадке. Спрашиваю – вода, поди холодная? Молчит. А у самой зубы стучат от холода.

- Вика, это правда?  - странно посмотрела на нее Женя.

- Правда, правда! Я знаю, о чем говорю! Еще заболеть ей не хватало посреди лета… и Москву уехать, - расстроено произнесла София Александровна. – А мне одной уже не так весело, как с ней, со стрекозой моей.

-  Тетушка, не заболею я. Я очень-очень редко болею. А летом вообще никогда. Нам надо Женьку от простуды спасать, а не меня.

- Меня тоже не надо.

- Господи, какие вокруг все закаленные! Моржи прямо! Напились чаю с малиной, вот и идите теперь под одеяло, потейте.

- Фу, тетя! Не хотим потеть! – звонко засмеялась Вика и состроила смешную физиономию. – Мы телевизор будем смотреть в комнате и сплетничать. Хочешь, я помогу тебе все убрать?

- Ой, я хочу, чтобы вы здоровые были. Иди уже, Виктория, иди. Плед верблюжий возьми у меня в комнате в тумбе. Слышишь?

- Слышу! Уже беру! – кричала ей Вика сверху.

- Вот это, правильно! Какая все же страшная гроза, подумать только! Все гремит, все грохочет! Когда хоть и кончится, не понятно? Пойду Прохора проведаю, как он там один-одинешенек… - стук двери гулко разнесся по дому. Тетушка не любила мешать никому, даже двум  сплетницам, у которых было много о чем поговорить и без нее.


Глава 14.


Виктория включила для фона и конспирации телевизор и с ногами забралась на постель, уютно укатавшись в тетушкин плед. Женя бродила по комнате, трогая Викины безделушки и рассматривая их.

- Что ты хочешь увидеть или найти, Женя? – насмешливо спросила она. – Здесь очень мало моих вещей, а те, что есть -  ничего интересного обо мне не расскажут. Увы, это тетин дом, ее интерьер и ее вкус, а не мой. Не знаю, как тебе, но мне здесь хорошо и уютно. Садись и давай поговорим.

- О чем? – не поворачивая головы в ее сторону, спросила Женька.

- Не знаю. О чем-нибудь. Например, о тебе. Что это было за неотложное дело, ради которого ты примчалась сквозь ливень и грозу, напугав, кстати,  меня и тетушку до полусмерти?

- Не было никакого неотложного дела, Вика, - просто ответила она и, улыбнувшись, села рядом. – Без дела, как я понимаю, к вам посетители не ходят? Все очень строго, пропускной режим и собаки на входе?

- Нет. У нас все очень просто, только одна собака на входе и ту, ты знаешь. А я рада, что ты пришла… - облегченно вздохнула Вика. – Приятно, когда приходят долгожданные гости, да еще и без дела, а запросто так.  Просто так! - она улыбнулась Женьке в ответ. – У меня странное настроение и почему-то хочется поговорить по душам с добрым и хорошим человеком. Ты добрый и хороший человек?

- Надеюсь на это, - усмехнулась Женя. – Что произошло сегодня на речке, Виктория? – она  приблизилась и пристально смотрела в ее глаза. – Глаза у тебя и правда, русалочьи. Ну, так что?

- Я могу быть с тобой откровенной или… все же мне стоит воздержаться от излишеств? – осторожно начала прощупывать почву Виктория.

- Хороший вопрос. Откровенной, но без излишеств. Да!  Именно так,  - Женя опустила глаза и приготовилась слушать.

- Я купалась и загорала. Пришел Сергей и начал извиняться за вчерашнее недоразумение на пикнике. Я сказала, что извинения приняты и собственно, всего этого можно было бы избежать, если бы  он сказал мне во время и объяснил суть проблемы.

- Какой проблемы?  - Женька вскинула глаза и совершенно по-змеиному, не мигая, и не сводя взгляда с Виктории, смотрела на нее.

- Нет, не проблемы, прости, я не правильно выразилась. Одной незначительной особенности твоего … мироощущения и отношения к представительницам своего пола, - выдохнула Вика и улыбнулась.

- Да, так значительно лучше. Изящно и емко. Так лучше. Прошу продолжай! – кивнула ей Женя.

- Спасибо! Я очень стараюсь, поверь. Так вот, в процессе беседы мы также выяснили, что ты, будучи всегда очень спокойной и даже равнодушной, при подобных обстоятельствах, и с другими девушками твоего брата, почему-то со мной оказалась очень резкой, агрессивной и неуравновешенной.

- Правда?

- Правда! – горячо воскликнула Виктория и продолжала. – Также, твой брат рассказал мне о твоих не очень простых отношениях  с его бывшими девушками.

- О, даже так.  Конечно же! Могу себе даже представить, в каком именно контексте. И ты меня пожалела, посочувствовала и прослезилась, и дала себе слово, никогда не вести себя подобным образом? Разумеется, так, вижу по глазам, можешь мне ничего не объяснять. Похвальное решение. Дальше.

- А дальше? Собственно, это все,  - пожала плечами Виктория. – Если я и упустила, то только незначительные детали. Саму суть разговора я тебе передала.

- Как забавно! А незначительные детали  - это его объяснение в любви, страстные объятия и поцелуи, а также твой озноб, нервная дрожь и невыносимый страх? – она резко придвинулась к Вике и подняла на нее свои глаза. Не взгляд, а вспышка! Виктория ощутила его всем телом, ее словно пронзило током и обожгло огнем. Она испугалась, не понимая, что произошло с ней, но каким-то десятым чувством поняла, что это что-то, взволновало ее тело и пролилось благодатным дождем на ее женскую сущность. Она смотрела в глаза Женьки и таяла. Никто и никогда не смотрел на нее так. Так откровенно и страстно желая ее глазами! Виктория судорожно сглотнула и продолжала хранить молчание. Что она могла сказать и главное как?

- Почему ты молчишь? Я задала вопрос и хочу услышать ответ. Ты желала разговора по душам, так давай поговорим честно и откровенно, - Женя опустила глаза, спрятав свои чувства, и справившись с ними, уже спокойно продолжала. – Тебе кажется странным и неестественным мой интерес к вашим отношениям с братом. И пусть. У нас с ним вообще все не так просто, более чем не просто. У братьев и сестер не должно быть таких отношений, но мы с ним сами по себе необычные, вот и отношения у нас такие же, - грустно вздохнула Женя и снова посмотрела на Вику. – Ты не будешь отрицать, что сходство между нами поразительное?

- Я уже заметила, - прошептала Виктория. – Не буду отрицать, это действительно так.

- То чувство, которое я испытываю к нему, я никогда не решусь назвать ненавистью. Нет, конечно. Это зависть, черная завить, помноженная, черт знает в какой степени на ощущение собственной неполноценности и несостоятельности. То, что я так желаю иметь и не имею, ему было подарено от рождения. Он мужчина! Он -  родительская гордость, мамин любимчик и папина опора. На него всегда возлагались большие надежды и он, разумеется, их оправдывал. И поскольку Удача, наверное, тоже женщина, она полюбила его и всегда находится рядом с ним, помогая и ведя его по жизни. Он -  баловень Судьбы, а я … сплошное разочарование, - она была очень спокойна и сдержана, но Виктория физически ощущала ее боль и горечь. Только очень сильный человек может  быть настолько беспощаден к себе,  ничего не приукрашивая и реально оценивая себя и свою жизнь, смирившись с ее коллизиями и просчетами. Она снова почувствовала жалость и сострадание к Женьке, но, сделав над собой огромное усилие, затолкала их куда-то в самый дальний уголок своей души. Она достойна не этого! Жалости достойны слабые, и к  Женьке это совершенно не относится. Просто даже у очень сильных людей бывают минуты слабости, особенно, когда они выворачивают свою душу наизнанку и становятся уязвимы. Боясь спугнуть и оттолкнуть ее от себя, Виктория продолжала молча слушать, стараясь прятать свои эмоции.