И мы умрём, мы умрём вместе!

Ложь…Я никогда не буду лгать,

Потому что наша любовь будет вечной!... »


Слезы ручейками стекали по щекам, и она быстрыми движениями стирала их тыльной стороной ладони. Скорость, адреналин и музыка.... На какой-то миг, словно вынырнув из-под земли, ее ослепил свет фар встречной машины. Виктория, ослепнув от яркого света и растерявшись от неожиданности, на мгновение потеряла контроль.

- Боже! Нет!

Она резко вывернула руль, но доли секунды, отделявшие ее от столкновения, были безвозвратно потеряны. Мощный, сильный удар  обрушился прямо на нее. Виктория почувствовала, как ее тело, изогнувшись от ударной волны, стало тряпичным и непослушным. «Не может быть! Неужели это все?» - вспышкой пронеслась ее последняя мысль, и она провалилась в темноту, наполненную звенящей тишиной.


Глава 1.

             Виктория чувствовала, как она движется с большой скоростью сквозь длинный темный туннель, и постепенно привыкала к своему новому парящему состоянию. Она стремительно летела вперед, туда, где маячил ослепительно яркий свет. Вдруг она услышала:

- Сюда! Иди сюда! – приглушенный голос звал ее.

Вика не хотела откликаться на него, но этот мягкий голос гипнотизировал ее. От него было невозможно оторваться.

– Иди за мной! Иди сюда! – снова настаивал голос и продолжал звать Викторию за собой.

       -  Кто здесь? – хрипло выдохнула Вика и удивилась, как по-вороньи грубо прозвучали ее слова. - Оставьте меня в покое. Я умерла. Не хочу никуда идти, мне так спокойно, отстаньте от меня. Идите,  приставайте к кому-нибудь другому, наверное, не одна я такая... мертвая сегодня.

- Мне нужна только ты, – продолжал терзать ее голос. –  И ты не умерла, ведь я же еще жива!

- О, нет! Нет! Только не это. Я спятила, чокнулась, я сошла с ума. У меня  голоса в голове. Ну, почему мне так не повезло, чтобы раз и все? Теперь до конца дней мне находиться в психушке и мучаться... -  расстроилась Виктория, смиряясь с печальной неизбежностью.  -  Если мне так не повезло, значит, нет справедливости на свете. Или я получила по заслугам? Не может быть, чтобы я была такая плохая, это все неправда. Так не должно быть! – громко кричала она и чувствовала, как  страшное разочарование раздирают ее на части.

- Ты не сошла с ума. И ты не умерла, Виктория. Я еще не готова оставить твое тело: у меня есть главная не выполненная цель, ради которой я живу в тебе. Тебя и меня еще не ждут. Еще не наше время! – голос становился требовательнее. – Я - твоя душа,  Виктория. Я не оставлю тебя. Ничего не бойся, слышишь? Это не страшно, поверь мне. Так бывает. Правда не со всеми, но бывает. Кратковременная смерть. Клиническая. Не бойся! Это обратимый этап умирания, переходный период между жизнью и смертью. У нас есть пять минут и поэтому мне нужно торопиться. Это предел, Вика. Позднее нет смысла возвращаться в тебя. Позднее, ты мне больше будешь не нужна….

Виктория со страхом слушала свою душу и  удивительнее всего, она  поверила ей. Она вспомнила слепящий свет фар встречной машины, удар и мертвую тишину. Да. Это правда.  Клиническая смерть. Надо поторапливаться. Пять минут...

- Хорошо. Что мне делать?  - с нервозностью в голосе спросила Вика.

- Ничего. Абсолютно ничего. Не сопротивляйся мне. Просто иди за мной, смотри и запоминай. Я не всегда жила только в тебе, но ты первая к кому я смогла обратиться вот так, прямо. До поры до времени не хотелось пугать тебя своим присутствием, но теперь этот момент пришел. Это счастливый случай, Вика! Я жила в ней, вот она, смотри...

Виктория устремилась через густой вязкий туман, клубящийся повсюду, навстречу зову души, терзаемая страхом опоздать и никогда не вернуться в свое, такое уютное и привычное, тело.

Она увидела неясные размытые силуэты построек древней античной архитектуры. Какие-то дворцы и величественные арки пролетали мимо нее, словно смазанные кистью нетерпеливого художника. Будто он с упоением рисовал, а потом разозлился на свое неудачное творение и размазал его сырой акварельной кистью...


  Послеполуденный зной тяжко придавил город. Все живое попряталось в тень, в прохладу храмов и колоннад, в темноту закрытых ставнями жилищ. Лишь изредка стучали колеса лениво ползущей  повозки или копыта потной лошади, с уже спешившимся в укрытие всадником, гулко постукивали о камни около привязи, от нетерпения и изматывающей все живое жары.


Бледное лицо, зеленые глаза и каштановые волосы - совсем необыкновенный для афинянки облик... Перед ней стояла среднего роста девушка, только что искупавшаяся в огромной бассейне, наполненном  голубой, прозрачной водой. Вода еще стекала по ее гладкому телу, струилась с массы мокрых рыжевато-коричневых волос. Прекрасная купальщица склонила голову набок, отжимая рукой вьющиеся пряди. Она была так юна и хороша собой, что Виктория невольно ею залюбовалась. Глаза девушки-афинянки были как растаявшие изумруды, они светились изнутри счастьем и любовью. Она поспешно накинула на тело белый  тончайший ионийский хитон и оглянулась, заслышав шаги.  Молодой воин, одетый по походному и  вооруженный, быстро вошел и остановился, ослепленный переходом от полумрака комнат к свету  купальни.

- Птоломей! Отчего так долго? – ласково и нетерпеливо воскликнула афинянка. – И отчего такой наряд? – она быстрым встревоженным взглядом пробежала по его снаряжению. – Что случилось?

- Тесея! - Птоломей, глядя на нее, не мог сосредоточиться на разговоре. Он раза два нетерпеливо передернул плечами. – Мне приказано покинуть город. Я не могу не ехать. У царевича плохие дела - новая ссора с отцом. Он вместе с матерью бежит в Эпир. Боюсь, жизнь его под угрозой. Александр не покинет мать, которая рвется к власти...  – обреченно проговорил он.

- Ты оставишь меня одну, Птоломей?  - прошептала Тесея.

- Ты упрекаешь меня? – с вызовом спросил он, надменно изогнув бровь.

- Разве я упрекаю тебя? – тихо продолжала она.

- Нет, но это и плохо, -  Птолемей улыбнулся неуверенно и печально. – Я  не смогу забрать тебя с собой, Тесея. На дорогах опасно...

- Опасно? В Афинах становится все больше народа. Люди озлобляются от тесноты, шума, крика, вечной нехватки то воды, то пищи. В эту жару все глядят на встречных, как на врагов. Скоро красивой женщине нельзя будет появиться в Акрополе по вечерам. В Афинах становится опаснее, чем на дорогах, Птоломей! – сказала она, гневно глядя на него.

     - В этом согласен с тобой. Тесно в Афинах, да и во всей Аттике. Говорят, собралось пятьсот тысяч человек...

     - Святая мать Деметра! Во всей Спарте не больше полутораста тысяч. В таком множестве люди мешают друг другу и озлобляются. Видят роскошь, красоту и завидуют.

     - Не одна теснота, Тесея. Последствия прежних войн и особенно прошлогодней. Наш красавец царевич, он теперь царь македонский и, по существу, владыка Эллады. Он уже показал волчьи зубы, да славится Аполлон Ликейский! –  почтительно проговорил Птоломей.

- Да хранят его Боги! – ответила Тесея и впилась в него испытывающим взглядом. - Царица Олимпиада может поступать, как ей захочется, на то она и царица, не бывает бывших цариц, Птоломей. А царь Филипп? Он пойдет за ней следом. И ты хорошо знаешь Филиппа и его намерения. Не страшно тебе оставлять меня одну?

Слишком долгая пауза возникла между ними. Молчание становилось невыносимым. Тесея, вдруг улыбнулась и лукаво посмотрела на своего возлюбленного, пряча за умелую игру свою боль.

– Вижу, что не страшно. А мне и нечего бояться. Я известная гетера на все Афины, мой дом богат, роскошен, он хорошо охраняется и у меня  преданные слуги. Как только ты покинешь город, ко мне тут же кинутся уважаемые и богатые мужи Афин, в надежде, что я одарю своим предпочтением одного из них. А я буду выбирать среди них только самого богатого и достойного. Я очень разборчива. Ты же знаешь мою щепетильность? А еще, Птоломей, ты же знаешь, что в Афинах есть специальная доска — Керамик, где мужчины пишут гетерам предложения о свидании. Тебе я ответила однажды. Я уже давно никому не отвечала...  – тихим голосом сказала она.

- Замолчи! – хрипло остановил ее Птоломей. – Замолчи, Тесея! А ты знаешь, что ты значишь для меня?  То, что произошло между нами – это дар Богов. Ни какие деньги, ни какие сокровища мира не способны затмить то чувство, что я испытываю к тебе… – он приблизился  ней и посмотрел в ее зеленые глаза. – Я воин, Тесея, и  мое слово надежно и честь не запятнана. Я оставляю тебя в Афинах, но твое сердце я забираю с собой. Слышишь? – он схватил ее за плечи, и с силой притянул к себе. – Я буду присылать в каждом караване тебе свои военные трофеи и рабов, как своей спутнице, как супруге, чтобы ты не в чем не нуждалась. Слышишь меня, Тесея? Не смей даже думать  о выборе нового покровителя после моего отъезда или я... – он не успел договорить. Тесея ловким движением вырвалась из его рук и отбежала от него на край бассейна.

- У тебя уже есть супруга, Птоломей, или ты так давно не бывал в ее покоях, что память изменила тебе?

- Замолчи, Тесея! – он шагнул к ней, но проворная афинянка быстрыми скачками унеслась от него в глубь купальни, призывно смеясь и вызывая у него приступ бешенства.

- Ты не хочешь забрать меня с собой, потому что едешь с женой, Птоломей! – ее голос был полон горечи. – Ты стыдишься меня и не хочешь прилюдно унижать жену моим присутствием. Так и должно быть. Только так. Ты сильный духом мужчина, Птоломей, раз пришел ко мне сказать об этом. Любой на твоем месте просто бы уехал.

- Нет! Замолчи, Тесея! – крикнул он и двинулся ей навстречу, но она, словно не замечая его злость и закипающее бешенство, смеялась и убегала от него.

- Уезжай, Птоломей! Ты все правильно решил. Мне ничего не надо от тебя: ни рабов, ни трофеев. Я буду тосковать по тебе и плакать по ночам, потому что мое сердце и моя душа навсегда принадлежат тебе, они только твои. Так сказали мне Боги. Но мое тело? Оно принадлежит только мне. Я не могу скучать и не буду. Сегодня я устрою пир! Я надену изумрудный, прозрачный хитон, который ты привез мне из Персии, мягкие складки на плечах закреплю пятью серебряными булавками, которые ты привез мне из Индии. Помнишь серый химатион с каймой из зеленых нарциссов? Я надену его, и он будет окутывать меня от пояса до щиколоток, как когда-то твои руки окутывали меня.  Я буду усладой для глаз. Я буду развлекать гостей беседой, песнями и танцами. Я буду хороша и соблазнительна в своем горе. Экая странность... Когда мне особенно плохо, я хорошею на глазах, – она старалась выглядеть легкомысленной, но что-то в ее голосе и в выражении глаз заставляло Птоломея не верить ей. -  Уезжай, Птоломей.  Значит, нам пришла пора расстаться. Прощай!

-  Нет! – крикнул раздираемый ревностью Птоломей.  Одним прыжком он оказался рядом с ней.

- Перестань мучить меня, Тесея, прошу, перестань! Мне тяжело расставаться с тобой, - он схватил ее сильными руками и крепко прижал к себе.  – Я не смогу долго быть без тебя, ты нужна мне всегда... – он зарылся лицом в ее влажные, спутанные волосы и вдохнул их легкий аромат. – Ты принадлежишь мне, ты только моя, Тесея. Твое сердце, твоя душа и  твое тело.... – шептал он и его горячие губы, словно прикосновение пламени, оставляли жаркий след на виске и щеке, которые он осыпал поцелуями, жадно подбираясь к ее губам.

-  Нет! – с силой оттолкнула его Тесея. От неожиданности, от ее силы и напора, Птоломей пошатнувшись, сделал несколько шагов назад. – Я не хочу оставаться со вкусом твоего поцелуя на губах. Уходи, Птоломей! – выдохнула она. – Слишком долгое прощание. Ты – воин и долг призывает тебя,  так следуй ему. А меня оставь. У меня свое предназначение и я буду следовать ему.

Разгоряченный ее близостью и разозленный ею до безумия, Птоломей, едва  услышав  слова о ее предназначении, молниеносно выхватил висящий в ножнах острый македонский кинжал, и с силой вонзил его в самое сердце Тесеи. От мощного удара она упала на спину, и ее белоснежный хитон окрасился ярко-алой кровью. Она, с широко раскрытыми, удивленными глазами, посмотрела на торчащую  рукоять и неясная улыбка, словно судорога, пробежала по ее лицу.

- Да. Так лучше. Богиня Кера указала мне мой путь...

Птоломей медленно осел возле нее. Он дико смотрел на свои трясущиеся руки и не верил тому, что сотворил.

- Не может быть?  Тесея! Я не хотел... – его горло пересохло, и голос хрипел и срывался. - Я не этого хотел…

Черный Танатос, крылатый юноша - Бог, с погашенным факелом в руке и железным сердцем, уже летел навстречу спешащей к нему  Тесеи из своего печального обиталища, расположенного на  краю света....


Виктория была потрясена. Она видела и чувствовала все происходящее настолько реально и ясно, что даже ощутила ветер на своем лице от нетерпеливых крыльев бессердечного Бога смерти. Его дуновение словно опалило ее и заставило очнуться.

-  За этот безумный поступок он был проклят, и его душа должна была вечно скитаться по свету, переселяясь из тела в тело, до тех пор пока не встретит погубленную душу и не воссоединиться с ней... – услышала Вика знакомый голос. -  Наши души должны встретиться, Виктория! В этой жизни мы должны найти друг друга, я знаю... Я устала его ждать... И ты поможешь мне в этом... – голос становился все глуше. – А теперь, иди! Иди... Время на исходе... – еле слышно, как будто издалека, донеслось до Виктории.