— Ну, так что?! — возмутился в ответ Андрей. — Я работаю. Сдача номера… В общем, нужно еще статью вычитать.

— Ты сегодня ушел в шесть утра и сидишь за полночь! Что там у вас происходит?!

— Ничего не происходит. Говорю же, сдача номера! Работы куча. Надо же кому-то разгребать!

— Ладно, как хочешь, — неожиданно спокойно проговорила Ольга. — Я ложусь спать.

— О’кей, — примирительно ответил Андрей. — Я скоро приеду — мне тут на полчаса где-то работы осталось.

— Мне все равно. Как хочешь. Спокойной ночи, — положила трубку Ольга.

Андрей немного послушал гудки отбоя, зевнул и подумал, что, действительно, он зашел в тупик… Ну, не кликать же на все сто восемьдесят миллионов ссылок. Бред… Словом, домой надо ехать.

Он еще раз посмотрел почту. Письма не было. Что его, в общем, уже особо и не удивило. Андрей прихватил со стола распечатку Пашиной статьи про Лебедеву, еще всякие разные распечатки и пошел к машине, на ходу размышляя о том, какая же это в сущности идиотская вещь приятельский долг.

В свое время Лебедев, конечно, помог ему и Ольге. И очень сильно помог. Он одолжил денег на квартиру. Он помог взять неимоверно дешевый и необременительный кредит через своих знакомых банкиров — бывших приятелей по горкому комсомола. Он, как мог, продвигал Ольгу по карьерной лестнице. В конце концов, они по-прежнему часто бывали у Лебедевых дома. Правда, куда реже после того, как Лебедев стал по-настоящему крутым бизнесменом.

Но! Деньги Андрей вернул, кредиты тоже выплатил. Ольга, продвигаясь по этой своей служебной лестнице, неплохо отрабатывала каждую ступеньку. А дома у Лебедевых Андрею не то чтобы совсем не нравилось… но он мог свободно без этих «журфиксов» и обойтись. Словом, если вдуматься, то ничего особо полезного от Лебедева он не получил, а вот моральных долгов каким-то образом сумел набрать. И теперь их приходилось отдавать. Глупо все это было и напрягало безумно.

Глава 8

Андрей проснулся под традиционные звуки соковыжималки — кофеварки — микроволновки. И проснулся в более чем скверном расположении духа. Последнее время такое случалось все чаще и чаще. Он медленно вышел на кухню, где застал привычную картину — Ольга завтракала. Кофе — бутерброд — апельсиновый фреш. Утро, одним словом.

Посмотрев на часы и зевнув, он прошаркал в гостиную, немного постоял, а потом с тяжким вздохом улегся на любимый диван. Зачем-то взял в руки пульт, но телевизор включать не стал. Не хотелось наполнять комнату посторонними звуками. Хватало и того, что Ольга прошлепала тапочками в коридор и прошуршала дверью шкафа-купе. «Сейчас она обязательно что-нибудь скажет, — с отвращением подумал Андрей, — не может не сказать». И супруга не подвела его, не ушла на работу молча.

— Бутерброды на столе, — крикнула из коридора Ольга. — Кофе — в кофеварке.

— И мусор! — крикнул в ответ Андрей. — Ты еще должна сказать: «Не забудь мусор вынести!»

— Да, и мусор не забудь, — уже куда тише проговорила Ольга, заглядывая в комнату. — Кстати, вчера ты так и не вынес.

— Слушай, Оль, а откуда у нас столько мусора? — вдруг нервно и зло спросил Андрей.

— В смысле? — удивилась Ольга. — Почему ты вдруг спросил?

— Я просто-напросто хочу знать, откуда у нас в доме берется столько мусора?

— Не знаю… Накапливается… — Ольга начала понимать, что он имеет ввиду. И это ее разозлило. — Мусор вообще имеет свойство накапливаться! Если его не выносить! А ты его не выносишь! По крайней мере вчера ты его не вынес! Что еще ты хочешь знать?

Последнюю фразу Ольга произнесла с явным вызовом, особенно надавив на «еще».

— Еще я хочу знать, чего ты такого наговорила Кате обо мне? Почему вдруг ребенок решил, будто мы разводимся? — вскочил с дивана Андрей. — Это неправильно! Нельзя посвящать ребенка в наши склоки.

— Разводимся? — удивилась Ольга. — Ничего такого я ей не говорила. Точно, ничего не говорила. Даже разговора с Катюшей никакого такого не было.

Оля, когда-то начитавшись умных изысканий горе-психологов, знала, что иногда очень полезно немного поскандалить. Но к этой утренней пикировке она была явно не готова. Не приготовила заранее убийственных аргументов и колких словечек. Приходилось импровизировать по ходу…

— Ничего? — не унимался Андрей. — Это она сама придумала? Так, что ли, получается?! Вдруг решила ни с того ни с сего!

Ольга кивнула. А что тут было говорить?

— Ни с того ни с сего дочь такое решить не могла. Чего она наслушалась? Чего насмотрелась?

— Насмотрелась? — Ольга почувствовала, что идет вразнос. Насмотрелась? Просто вчера в ресторане ты вел себя, как последний кретин. Постоянно куда-то выходил, дергался, все время на дверь смотрел… Дочь же видит, когда ты волнуешься. Чувствует…

— И что?

— Да вот и то — ты вел себя так, будто с нами, вернее со мной, не хочешь иметь ничего общего, — Ольга посмотрела на часы и убедилась, что опаздывает. — Но это глупый разговор, и я не хочу об этом говорить! По крайней мере в том тоне, который ты взял!

— Не хочешь говорить? — Андрей, похоже, останавливаться не собирался. — А почему? Почему мы с тобой почти не разговариваем? Давай, спроси, например, где я вчера шлялся? Может быть, я у любовницы был?! Может, я завел любовницу и именно у нее пропадаю долгими осенними вечерами! А? Что ты на это скажешь?!

Но Ольга уже собралась, достала из глубин сознания весь приличествующий случаю словарный запас и подготовила линию обороны.

— У любовницы? — недобро усмехнулась Ольга. — Долгими осенними вечерами? Вряд ли…

— Вряд ли?! — удивился ее ухмылке Андрей. — Ты так хорошо меня знаешь?

— Да у тебя не хватит мужества даже проститутку снять, — спокойно ответила Ольга. — Это ведь ехать надо, напрягаться. А до того, как поехать — найти. Ты слишком не любишь напрягаться.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

— Хорошо… — злобно сказал Андрей. — Прекрасно! Мне очень импонирует эта твоя уверенность.

— Может быть, ребенок прав, и нам действительно стоит развестись? — чтобы закончить этот глупый разговор, осведомилась Ольга. Не так, чтобы всерьез… Просто хотелось поскорее урезонить мужа. Тем более что на работу она действительно опаздывала.

— Ага… Пресытились, думаешь? — возмутился тот, тоже постепенно успокаиваясь. — Надоели друг другу? Я серьезно обдумаю твое предложение. Обязательно.

— Подумай. А мне пора на работу, — закрыла тему Ольга и пошла к двери. Но, немного подумав, вернулась, чтобы произвести по супругу последний залп из всех орудий.

— И, дорогой, не забудь, пожалуйста, как всегда, вынести мусор, — ядовито улыбнувшись, сказала она. — Ибо он, как я уже сказала, имеет свойство накапливаться. Не забудешь?

Не дожидаясь ответа, Ольга вышла из комнаты. Хлопнула входная дверь. Андрей бросил пульт от телевизора на пол и… пошел выносить мусор. А что делать? Не разводиться же, в самом деле, из-за картофельных очисток и яблочных огрызков.

Скандал вышел, честно говоря, не очень. И не принес он рекомендуемой семейными психологами разрядки. Супруги прекрасно знали, что можно говорить друг другу, но еще лучше знали, чего говорить нельзя ни в коем случае. Поэтому кастрюлька ссоры побулькала-побулькала на медленном огне, да и успокоилась. Для ссоры ведь тоже нужна полнота чувств и отношений. Нужна настоящая жгучая страсть, настоящая кипящая любовь…

Любовь… А вообще, любили ли они друг друга когда-нибудь? А если любили, то куда же делась эта любовь? Это сильнейшее чувство, которое возникает ниоткуда. И поражает, если верить классику, как молния или финский нож. И куда она потом девается? Куда она, любовь, вообще может исчезнуть? Во что превратиться? Может, по взмаху волшебной палочки она пропадает или же рвется, как натянутый трос гильотины? В принципе, возможно, так оно и бывает…

Но сейчас-то речь не о каких-то абстрактных героях — сейчас перед нами Андрей. Их любовь осталась на кнопках клавиатур у рабочих компьютеров. Она затерялась среди букв текстового редактора «Ворд», где Андрей набирал свои статьи о стиле, криминальных происшествиях или просто повествуя о разных житейских историях. Она утонула в статьях Хозяйственного и Административного кодексов, которые по вечерам перечитывала Ольга перед очередным ответом по иску или составлением договора. Какая-то часть этого великого чувства, несомненно, осталась в отделениях банков, где получали или отдавали очередной кредит или ссуду. И еще часть пропала и не восстановилась вместе с нервными клетками, потраченными в размышлениях, где эти деньги взять.

Микрочастицами всесильной любви усыпана каждая ступенька карьерной лестницы, не говоря уже о лестнице социальной. За счет любви решается в этой жизни множество очень важных вопросов. Например: «Кто будет мыть посуду?», «Кто пойдет за хлебом?», «Кто вынесет мусор?» и самый главный, вопрос всех вопросов: «Почему я?» Да и сама квартира эта, ее мебель и техника, даже несчастное мусорное ведро зачастую тоже построены на костях любви. Как и все благополучие, машина, дача и отдых заграницей. Все выстроенные карьеры, топовые позиции могут служить надгробием любви. Или наглядным пособием к руководству «Как потерять любовь».

Хотя, строго говоря, любовь не была потеряна. Ведь «потеряно» — это когда не стало вовсе. Вообще не стало. А в данном случае любовь была скорее монетизирована и материализовалась в совершенно конкретных вещах, без которых невозможна, как иногда кажется, счастливая семейная жизнь, которую эта самая любовь вроде бы подразумевает…

Совершенно спокойно Ольга ехала на работу. Никаких эмоций не было, одна сплошная серая досада. Досадно было то, что ввязалась в этот разговор, и досадно было то, что опять не сказала всего, что хотела сказать. Но еще досадней было то, что всех этих слов не стоило говорить никогда. А значит, никогда и не будет это сказано. Хотя так иногда хочется…

И, вдобавок, дорога к офису сегодня давалась слишком сложно. И эти пробки, и на светофорах почему-то все время «красный»… Ольга переключила передачу и поехала дальше. Но тут же попала в очередную пробку.


Пробка эта, как и все другие ей подобные, состояла из разноцветных жужжащих железных коробок, выхлопных газов, которые эти коробки изрыгали, и нервов водителей,



23 августа, 13:39