Лада Митич - Любовь.com

— А тебе не кажется, что твой Будников просто прикалывается?

— Да нет… Вроде я за ним таких умений раньше не замечала.

— Ну, или хочет проверить тебя?

— Да я ж вроде повода не давала…

— Это раньше ты не давала. А теперь вот — дала.

— Ника, еще ничего не случилось!

— Случилось, Оля! Ты уже полгода скоро общаешься с ним!

— Это еще ничего не значит!

— Значит! Постарайся просто проверить. Или исчезнуть.

— Как?

— Просто перестань ему писать.

Ольга задумалась. Это можно, но… так уютно и славно получать на работе комплименты, виртуальные подарки и письма. Письма, написанные приятным, интересным человеком.

— Оля, перестанешь писать — заодно и узнаешь, муж этот твой или не муж! — вывела Ольгу из состояния задумчивости Вероника.

«М-да, а то я сама, без твоих советов, до этого не додумалась, — подумала Ольга. — Мне бы понять, что делать теперь? Как это дело заканчивать… А молчание, как показал опыт, это фига в кармане».

Дамы еще недолго пощебетали о детях, погоде и грядущем новогодье. Потом расплатились и разъехались в разные стороны.

Примерно в это же время Юра и Андрей распечатали бутылку коньяка, достали стопки и налили по первой. Они не признавали специальных коньячных бокалов, считали их дешевыми понтами и пили благородный напиток из стопок, справедливо полагая, что вкуса напитка тара не испортит.

Коньяк — признанный символ настоящих респектабельных мужчин. Штирлиц когда-то ударил незадачливого Холтоффа по голове именно бутылкой коньяка. Ну не может же герой-разведчик и секс-символ СССР стукнуть оппонента банальной поллитрой водки? Нет, исключительно «Мартель», или что там вывозили немцы из оккупированной Франции?!

Кстати, Андрей и Юра любили размещать в журнале рекламу коньяка — причем сразу по двум причинам. Во-первых, им такая реклама искреннее нравилась — та, где персонаж с лицом Джорджа Клуни в дорогом костюме наливает напиток темно-янтарного цвета в специальный бокал. Конечно, квалификация и род деятельности позволяли им понять, что в бокалах никакой не коньяк — в лучшем случае чай, а в худшем вода, подкрашенная специальным составом. Но было и корыстное «во-вторых». После размещения можно было получить пару-тройку бутылок коньяку просто в подарок от рекламодателя. А иногда этой парой-тройкой бутылочек оказывался целый ящик.

Знатоки спорят, с чем лучше употреблять коньяк. С лимоном кислым, или с сыром французским, или же с шоколадом черным. Но в данном конкретном дачном случае остывшая яичница к коньяку пошла лучше любого деликатеса.

— Завидую я тебе, Андрюха, клянусь, завидую… — поднимая стопку, сказал Юрий. — Заметь: по-хорошему завидую. Белой, я бы сказал даже белоснежной, завистью.

— Чему завидуешь-то? — удивился Андрей. — Не понимаю, чему тут вообще можно завидовать? Одна Ольга уехала, вторая перестала отвечать на письма. И самое интересное — не ясно, все вышеозначенное сделали две Ольги, или все-таки это одна и та же Ольга?

— Я другому завидую, дружище. Влюбиться в нашем возрасте — это круто… — выпив и выдохнув, заметил Юра. — Это далеко не с каждым бывает. Как тут не позавидовать?

— Пока, кроме проблем, никакого толку от конкретно этой любви нет, — Андрей тоже выпил. — Одни сложности, непонятки и гребанные ребусы. Для души — ну ровным счетом ничего.

Хотя тут он приврал, должно быть сам веря собственным словам.

— Эт да, этого навалом… — Юра налил по второй. — Я тоже как-то влюбился, как пацан. Совестно вспоминать, если честно… Девчонка совсем молодая была. На пятнадцать лет меня младше. Да ты, может быть, ее помнишь? Такая практиканточка, Юля…

— Нет, — отрицательно качнул головой Андрей. — Извини, но не помню. Да и много их было, практиканточек-то.

— Блондинка такая, высокая… А, не суть… — махнул рукой Юра. — Главное, влюбился я тогда по уши.

— И что? — Андрей, конечно, помнил то время, когда поддразнивал друга. Хотя о даме, пленившей сердце Юрия, и в самом деле ничего не знал. — Расскажи, интересно же.

— Что-что? — взял рюмку Юрий. — Все четко сперва было. Любовь… Светлые планы… Ну, давай, что ли, еще по одной?

Друзья выпили еще по одной. Не было нужды в тостах. Разговор и так отлично ложился под коньяк.

— Бросил, — даже не спросил, а констатировал Андрей. — Может, и правильно сделал…

— Ей семьей обзаводиться нужно было, рожать… — ответил Юрий, закусывая. — Да и вообще, не может же она всю жизнь быть на положении любовницы… С тех пор вот и мечусь — то с одной, то с другой. Думаешь, мне нравится? …А что делать?

— Сложно все как-то… — непонятно с кем соглашаясь, проговорил Андрей. — Сложно, и это просто угнетает.

— А что вчерашний тест? — Юрий снова разлил коньяк. Похоже, проблема была слишком глобальна, а потому напиться не получалось. — Как Ольга отреагировала на цветы?

— Как любая женщина… — вздохнул Андрей. — Я сделал открытие: все женщины обожают цветы и сладости. Даже не знаю, как теперь проверить. Мне уже просто необходимо знать: Ольга это или не Ольга.

— Да, дружище! — поднимая очередную стопку, сказал Юрий. — Влюбиться в собственную жену, да еще встретившись в Интернете! …Только мой друг Андрюха на такое способен…

— Сегодня вот расспросить хотел, прямо и начистоту. Но ни хрена не получилось. Не смог. Язык просто не поворачивается.

— Ну и фиг с ним, утро вечера мудренее. Завтра спросишь. А не завтра, так послезавтра. Ты, главное, спроси. Соберись и спроси. Мужик ты или не мужик, старина?

Юра потянулся за второй бутылкой. Дрова в камине уютно и по-домашнему трещали, коньяк понемногу пьянил, а неспешная беседа с другом и о бабах успокаивала. Уже понятно было, что с баб она вполне логично перейдет на футбол — армию — детство и снова вернется к бабам. Так бы и сидеть всю жизнь. И на фиг не нужен этот Интернет с его виртуальными потрясениями. Они хоть и виртуальные, но нервы треплют вполне реально.

From: Andrew

To: Olga

Ура! Привет!

Как я счастлив! Как я счастлив получить твое письмо! Как я счастлив получить твое письмо именно такого содержания!

Ты вернулась! И не пиши мне, что ты раскаиваешься и что невероятно боишься потерять друга. Ты его, то есть меня, не потеряешь никогда-приникогда!

Ничего страшного! Это — мелочи! Все — мелочи! Все на этом свете — одни сплошные мелочи. Само собой, кроме того, что ты вернулась. Кто бы ты ни была, я не могу себе позволить потерять такого друга! …У меня мало друзей, вообще-то. Я и не обижался. …То есть — нет! Нет тебе прощения!

Мои страдания в разлуке, вообще говоря, ты можешь компенсировать довольно легко. С тебя — свидание. Завтра же. На открытии выставки. Завтра, в девятнадцать тридцать. Хотя больше всего на свете я терпеть не могу балов, презентаций и выставок. Но на этой выставке я точно буду — «ноблес оближ», или как его там по латыни. Надо вращаться, быть на виду… Бизнес, короче…

Sincerely,

Andrew

Написав все это и получив короткую весточку с согласием от Ольги, Андрей побежал в кабинет к Юрию. Резво и чуть ли не вприпрыжку побежал, чем несказанно удивил всю многочисленную редакцию своего таблоида. Начальник был занят важным и неотложным делом — пасьянс раскладывал. И никак что-то не мог бубны собрать.

— Юр, есть дело… — с порога заявил Андрей. — Ты один мне можешь помочь, больше никто! Да оторвись ты от компа, послушай! Есть важная просьба!

— Молви, несчастный, — с трудом оторвался от пасьянса Юрий. — Я сегодня добр и отзывчив.

— Набери Ольгу, пожалуйста… — попросил Андрей, — спроси, пойдет ли она завтра на выставку?

— То есть? — переспросил Юрий. — …А! Я понял твой хитрый замысел. Ты хочешь проверить, не пойдет ли твоя жена на выставку, на которую ты ее вслух не приглашал. Понял. А мне, типа, идиоту, не пришло в голову подойти к тебе и спросить, да? Спалимся.

— Братуха, ну, поработай телефонисткой… — заканючил Андрей, схватив со стола телефон Юрия. — У меня душа не на месте. Позвони. Ну что тебе стоит? Всего-то, номер набрать. Хочешь, я сам наберу?

— Конечно, я позвоню. Я героически и стойко выручу друга в трудную минуту, — набирая номер, ответил Юрий. — На то она и дружб… — он осекся.

И дальше уже продолжил разговор с собеседницей, которая взяла трубку телефона.

— …Алло. Оля, привет, это Трофименко беспокоит… Я звоню напомнить про выставку… Будешь? …Ага… Значит, увидимся! Чего это меня так заинтересовало? Да вовсе меня не… Нет… Я просто прошу, ты Андрюху проконтролируй, чтоб был обязательно. А то симулирует чего-нибудь и не явится. Он же лодырь, ты в курсе?

Юрий подмигнул Андрею, который, вытянув шею, пытался услышать, что на том конце скажет Ольга.

— …Терпеть не может этих мероприятий? — переспросил Юрий. — Да знаю я… Знаю… Потому и звоню собственно… Ну, что ж поделаешь? Надо, чтоб был. Возьми это на заметку: будет важная тусовка… Спасибо, Оленька. У вас все нормально? …Чудесно?…Ну, о’кей. До встречи, девочка. Пока.

— Ты не слишком как-то… — начал было Андрей. — Как думаешь, она ничего не заподозрила?

— Не надо благодарностей. Пожалуйста. Не за что. Обращайся, конечно, — возвращаясь к пасьянсу, ответил Юрий. — На моем месте так поступил бы каждый. Заходи, если что. В любое, как говорится, время. Кстати. А что там с материалом по певице этой, по Лебедевой? Когда статью закончите?

— В работе, но туго у Паши идет… — подставил подчиненного Андрей. — А кто там, кстати, заказчик? Ты не подумай, мне, в общем-то, пофиг. Просто если бы я знал, кто заказчик, то, может быть, статью бы подкорректировали под его требования.

— Тайна, покрытая мраком неизвестности… — страшным голосом заявил Юрий. — Может, масоны, может, тамплиеры с иллюминатами. А может, и кто похуже. Ты про мировой заговор слыхал? Про закулису мировую?

— Не, я серьезно, — не разделил его веселого настроения Андрей. — Насколько серьезно нам потом могут предъяву кинуть. Если масоны, то и на костре сжечь могут. Шутка. А вот предъява — совсем не шутка, сам понимаешь, не маленький.

— Знаю, — снова оторвался от пасьянса Юрий. — Но честно, кто заказчик не знаю даже я. Да и какая разница? Деньги они вперед проплатили, так что в суд мы их вызывать не будем. А когда деньги в кассе, мы должны выдать искусство в массы. Такая уж у нас, старик, работа. Так что не затягивай, пожалуйста.

— Тут еще один резон есть, — продолжил Андрей. — Таблоид наш, хоть и падкий до жареного, но откровенную чернуху тоже не очень хочется пихать. Заработаем три копейки, а читателя потеряем. И рекламодатель со скандальным изданием работать не очень хочет. Я имею в виду серьезного рекламодателя, а не пилюли от геморроя.

— Логично, — кивнул Юрий. — Я подумаю. Но не отказываться же от денег, правильно?

И вернулся к пасьянсу. Бубны все-таки сложились. Но заартачились пики. Суеверный Юрий увидел в этом плохой знак и закрыл пасьянс. Правда, тут же открыл трехмерный «Тетрис».

From: Olga

То: Andrew

Привет!

Спасибо за приятное и лестное приглашение. Правда, мне очень приятно.

На выставке? Я там буду! У нас все сотрудники должны посетить это мероприятие с целью повышения уровня и улучшения вкуса. И, конечно же, я буду рада видеть тебя. Да, сто процентов буду рада. И почему я была такая трусиха? Я не знаю… Но когда ты предложил встретиться, я ужасно испугалась. До сих пор боюсь чего-то… Но на выставке буду. Да, точно буду! (это я себе) (???) ☺. И буду я в черном платье, с серебряной сумочкой-клатчем и в жемчужном ожерелье.

Best regards,

Olga

В жизни каждой женщины наступает момент, когда хочется простого человеческого… нет, конечно, простого мужского внимания. Не как к жене, к матери, к специалисту, а именно как к женщине. Почему-то это случается именно тогда, когда женщина уже стала незаменимым сотрудником, образцовой женой и состоявшейся матерью. И вроде уже все есть для того, чтобы завоевать внимание — куплены сапоги, о которых в студенческие годы только мечтала, от косметики ломится туалетный столик и, конечно, от

8 июля, 08:26