— Да, — подтвердил Ботвелл. — Подошвы ног выжгли дочерна, а горло перерезали. Бедная девочка. А это мы вытащили у нее из сжатого кулака. Узнаешь?

Он сунул руку в карман и вытащил серебряную пуговицу. Хоум взял ее и кивнул.

— Один из мэйтлэндских людей. На пуговице эмблема канцлера. Убийца, вероятно, требовал рассказать о той женщине, что видели с тобой. Ублюдок! Нашел-таки оружие, чтобы погубить тебя!

— Меня ему не погубить, Сэнди. Но скажи мне, что с Маргарет и детьми?

— Они у Ангуса.

— Джеймс выгнал ее из Кричтена?! И она ушла? Господи, не поверю! Маргарет всегда любила это поместье.

Лорд Хоум засмеялся.

— Она просила короля, Френсис. Сказала, что тебе принадлежит только один Эрмитаж, потому что все остальное ты передал своему старшему сыну. Джеймс послал ее и детей обратно к Ангусу.

Ботвелл едва сдержал смех.

— Бедная Маргарет! Конечно же, ей должны вернуть эти поместья для моего наследника. Однако я уверен, что Ангус об этом позаботится. И даже полагаю, что ему не терпится выставить Маргарет из своего дома.

— А как быть с Эрмитажем, Френсис?

— Если Джеймсу нужен Эрмитаж, то пусть сам придет и возьмет, — сказал Ботвелл. — Есть две вещи на этом свете, которые я ценю превыше всего, — это мой дом и Катриона. Ни то, ни другое я ему не отдам.

Но Катриона перепугалась.

— Давай уедем из Шотландии, Френсис, — взмолилась она. — Джеми отобрал у тебя все, чем ты владеешь, а дальше возьмет и меня.

Но Ботвелл и думать не хотел о бегстве. Даже когда от Кира прибыл вестник с письмом от гленкеркского аббата: кардинал отказал Катрионе в прошении о разводе. Недовольный таким ответом, Чарлз Лесли сам отправился в Сент-Эндрю и лично объяснил его святейшеству положение дел. И вот тогда-то иерарх признался: через доверенного секретаря канцлера Мэйтлэнда ему сообщили, что, одобрив развод, духовенство тем самым нанесет королю величайшее оскорбление. Учитывая, в каком шатком положении сейчас оказалась в Шотландии старая церковь, кардинал не захотел никоим образом усугублять трудности. И если Джеймс не сменит гнев на милость, то Катриона Лесли развод не получит. Равно как и не сможет выйти замуж за Френсиса Ботвелла.

Графиня опять взмолилась.

— Увези меня, Френсис. Во Франции церкви не придется отвечать перед королем Шотландии, и я смогу получить развод.

— Не бесплатно, дорогая.

— Я очень состоятельная женщина, Френсис, и сумею подкупить любого священника! Проклятие! Зачем мне деньги, если я не могу купить то, что хочу?!

Ботвелл засмеялся и обнял ее.

— Дорогая, балованная ты девочка, — сказал он с нежностью. — Даже если в угоду кузену Джеймсу мне придется покинуть Шотландию, то, прежде чем уеду, я все равно помирюсь с ним. Я еще должен сохранить Эрмитаж для сына, которого ты мне когда-нибудь подаришь.

— Ох, Ботвелл, не будь глупцом! Джеми никогда не позволит нам жить вместе. Прошу тебя, увези меня сейчас!

Мне мало дела до того, будем ли мы в браке или нет, только бы оставаться вместе.

Но Френсис решил, что можно не торопиться. Он был человеком чести и к тому же пока еще не вполне понимал, что его кузен и товарищ по детским играм намеревался стать единоправным королем Шотландии, причем стать им во всем. Не понял граф и того, насколько Джеймс возжелал Катриону Лесли. Король хотел ее обратно. И если она не достанется ему, то не достанется и Френсису Хепберну.

Летом 1591 года Ботвелл вместе со своей прелестной возлюбленной и лордом Хоумом ходил в пограничные набеги. Впрочем, между Англией и Шотландией мир сохранялся. Король же этим летом отбыл из Эдинбурга в Линлитгоу, где родилась его мать, посетил далее Стерлинг, Фолкленды, а затем через Ферт-оф-Форт вернулся в столицу.

29

Граф Гленкерк стоял перед королем и еле сдерживал волнение. С той ужасной ночи прошло уже восемь месяцев, и за все это время Патрик ни разу не видел монарха.

Джеймс поднял глаза.

— Почему ты настоял на этом разводе, Гленкерк? Я уведомил кардинала, что буду недоволен, если вы с Катрионой расторгнете брак.

— Сир, Кат желает получить свободу. Я видел ее в июне и понял, что ко мне она не вернется. Она стала совсем другой женщиной.

— Ты знаешь, где она сейчас, кузен?

— Нет, сир. Она мне не сказала.

— А я знаю, — тихо сказал король, наклоняясь над своим дубовым столом. — Она убежала от тебя, чтобы никто не мешал ей стать ботвелловской шлюхой. И кузен Френсис уже настолько одурманен, что развелся с дочерью Ангуса и хочет жениться на Катрионе. Но… он на ней не женится!

Развода твоя жена не получит!

Ошеломленный Патрик Лесли не мог поверить своим ушам. Но тут ослепительной вспышкой у него в мозгу промелькнуло, как Катриона не раз говорила: «Френсис — мой друг, и ничего более…»

— А я, — продолжал король, — предполагаю через несколько дней заманить Ботвелла в Ли. Очень вероятно, что Катриона будет с ним. И я хочу, чтобы ты приехал и увез ее домой. Если она раскается в своем поведении, то сможет вернуться ко двору.

— Сир! Кат больше не хочет меня и не любит.

Король холодно посмотрел на графа.

— Мне нет никакого дела до того, любит она тебя или нет. Я хочу, чтобы ты увез ее домой. И я хочу, чтобы она осталась с тобой. А теперь, кузен, можешь удалиться. Мне надо работать.

Патрик Лесли вернулся в свой городской дом.

Устроившись в библиотеке поуютнее, наслаждаясь веселым огнем камина и графинчиком старого виски, он принялся размышлять. Итак, Катриона бежала к Ботвеллу.

Однако Гленкерк был уверен, что его, Патрика, она покидала, еще не будучи любовницей Френсиса Хепберна. Это, очевидно, произошло позднее, а теперь Ботвелл в нее влюбился, и до того сильно, что развелся с Маргарет Дуглас.

Но если кардинал не даст Катрионе развод, то она не сможет выйти замуж ни за кого другого. Патрик не знал, радоваться ему или печалиться. Предполагалось, что по приказу короля он отправится в Ли и похитит свою жену. После этого лорд Ботвелл, несомненно, придет со своими людьми на север, чтобы забрать ее обратно.

— Пусть будут прокляты эти Стюарты! — воскликнул граф во весь голос. Он по горло уже увяз в их дрязгах, и все из-за своей прелестной жены. «Ох, Кат! — тоскливо подумал Патрик. — Трое мужчин желают тебя, но иметь тебя может только один, и вовсе не тот, кого ты хочешь».

Гленкерк удивился, почему она не бежала со своим возлюбленным, когда узнала, что ее прошение отклонено. Но затем вспомнил все, что знал о Ботвелле. Прежде всего Френсис Хепберн был человеком чести, и это, несомненно, станет причиной его падения. Король человеком чести не был.

На следующий день Патрика вызвали к доверенному секретарю Мэйтлэнда, который сообщил, что лорд Ботвелл ожидается в Ли через два дня. Он всегда останавливался в таверне «Золотой якорь». Секретарь добавил также, что леди Лесли будет с ним.

Два дня спустя, 18 октября, граф Гленкерк сидел в частной комнате таверны «Золотой якорь» и ждал прибытия графа Ботвелла. Патрик представился кузеном пограничного лорда и сказал, что приехал с ним встретиться. Хозяин таверны посчитал, что всякого, кто знал о тайном приезде опального графа, видимо, уведомил сам Френсис Хепберн.

Гленкерк ждал в одиночестве. Он совсем не намеревался принуждать жену возвращаться. Патрик знал, что тем самым он ослушивается короля, но у него была своя гордость. В тишине туманного рассвета граф внезапно услышал, как на двор прибыл отряд всадников. Послышались шаги по лестнице, и дверь разом распахнулась.

— Доброе утро, кузен Френсис, — невозмутимо протянул Гленкерк. — Садись-ка со мной завтракать.

Френсис Хепберн удивился, но затем его лицо стало медленно озаряться улыбкой.

— Здравствуй, кузен Патрик, — ответил он и принял протянутую кружку с элем.

Мужчины сели лицом к лицу.

— Кат с тобой?

— Нет. Я оставил ее в Эрмитаже. Что-то в этой встрече мне показалось подозрительным.

— Да, — подтвердил Патрик. — Это ловушка, но у тебя еще есть время.

— А ты, Гленкерк, что здесь делаешь?

— Кузен Джеми послал меня за женой.

— Я не отдам ее, — тихо сказал Ботвелл, и его голубые глаза угрожающе засверкали.

Какой-то миг мужчины смотрели друг на друга, а затем Патрик негромко проговорил:

— Я все еще люблю Катриону, Френсис, но знаю, что потерял ее. Ради Бога, прошу — увези ее, и будьте счастливы оба, пока Джеймс не погубил вас.

— Мне надобно помириться с королем, Патрик. Я хочу, чтобы Кат стала моей женой, а Эрмитаж отошел нашим детям.

— Увези ее, Френсис. Однажды ты дал мне такой же совет, но я не послушал. Затем, когда увидел, как король лапает мою жену, я потерял сначала совесть, а потом и Кат. Не повторяй мою ошибку.

— Я никогда не сделаю Кат того, что сделал ты. Знаю, что ей пришлось испытать. Не одну неделю она снова и снова переживала это во сне. Боже мой, почему ты ее просто не убил?

— Если бы я убил, ты бы не познал нынешнего счастья, — рассердился Гленкерк.

— Один укол в твою пользу, — признал Ботвелл. Он встал. — Передай Мэйтлэнду: я сожалею, что не встретился с ним, Патрик. Скажи ему, что у меня, к сожалению, возникло срочное дело.

Френсис перебросил ногу через подоконник и весело ухмыльнулся:

— Отправлюсь-ка я домой, так будет безопаснее. Уведи к себе мою лошадь, Валентайна. Уверен, что у тебя с ней ничего не случится. — И он исчез.

Вскоре в таверне появился Джон Мэйтлэнд вместе с королевскими солдатами. Они увидели, как граф Гленкерк завершает обильную утреннюю трапезу.

— А другой где? — удивился канцлер.

— Возникла срочная необходимость, и ему пришлось удалиться, — ответил Патрик Лесли. В уголках его рта заиграла чуть заметная улыбка.

— А ваша жена?

— Ее с ним не было, Мэйтлэнд. Ваши сведения оказались неверны. Ботвелл понял, что его заманивают в ловушку, и оставил Катриону в Эрмитаже.

— Похоже, вас не волнует, что ваша жена подвизается в шлюхах у Ботвелла.

Прежде чем эти слова слетели с губ королевского канцлера, Гленкерк схватил его за горло. Одной рукой Патрик крепко держал министра за шею, а другой приставил кинжал к его животу.

— Смерть близка, господин Мэйтлэнд.

В ужасе канцлер только моргал.

— Разве ваша матушка не учила вас, господин Мэйтлэнд, не говорить плохо о тех, кто лучше вас? Какие бы сложности ни случались у меня с женой, они происходят от короля, и вы, господин Мэйтлэнд, это прекрасно знаете.

Нажимая на слово «господин», Патрик подчеркивал, что канцлер не имел никаких титулов, а все знали, каким это было у вельможи больным местом.

— Не думайте, — продолжал граф, — что я не вижу, как вы стремитесь усугубить эти сложности в собственных целях, а именно: чтобы покончить с лордом Ботвеллом и его влиянием, господин Мэйтлэнд. Что ж, мне совершенно нет дела до вашей политики. Моя забота сейчас одна — чтобы Катриона была в безопасности. — Он тряхнул канцлера. — Нет сомнения, господин Мэйтлэнд, что вы прекрасный политик, но вы совсем не разбираетесь в человеческой натуре. Вы воспользовались похотью, какой кузен Джеми воспылал к моей жене, и хотите распалить в короле зависть к Ботвеллу. Если бы вы не вмешивались, то Френсис и Кат давно бы уже состояли в браке и находились далеко от Шотландии.

От удивления Мэйтлэнд вытаращил глаза.

— Да, — проговорил Гленкерк. — Они соглашались на изгнание. А теперь вы, глупец, загнали их в угол, и, о Боже, как же Ботвелл будет драться за нее с Джеймсом! Сколько жизней и сколько денег погибнут в этой войне между коронованным и некоронованным королями!

Гленкерк оттолкнул канцлера. Мэйтлэнд потер горло, а затем сказал:

— Вы все еще ее любите, милорд. Не обязательно изучать человеческую натуру, чтобы это заметить. Как же вы можете так просто отпустить ее? Разве вы совсем не хотите, чтобы она к вам вернулась?

— Да, я хочу ее обратно, но она не хочет меня. И это, господин Мэйтлэнд, моя вина. Она любит Френсиса Хепберна, и если счастлива этим, то пусть его получит. — Граф печально улыбнулся. — Вы не понимаете таких вещей, да, господин Мэйтлэнд? Ладно, и пытаться не буду объяснять. — Он взял свой плащ. — Кстати, лошадь Ботвелла внизу. Я забираю ее.

Еду домой, в Гленкерк. К детям. Передайте его величеству мои сожаления.

Гленкерк вышел из комнаты, и, когда он спускался, его шаги эхом отзывались в лестничном колодце.

А Френсис Хепберн изо всех сил спешил в Эрмитаж к Катрионе Лесли. Его раздирали противоречивые чувства. Ах, если бы только встретиться со своим кузеном-королем! Если бы только Джеймс согласился вернуть земли его старшему сыну! Если бы позволил кардиналу дать Катрионе развод. Тогда он, Ботвелл, пообещал бы увезти ее и покинуть Шотландию. Если бы Джеми понял их любовь, то, конечно же, им поспособствовал бы. Если бы!.. Если!.. Однако сначала следует убрать с дороги королевского канцлера.