Джулия Лэндон - Любовь дьявола

– Господи! Что ты тут делаешь? – ахнула Абби, скорее ошеломленная, чем испуганная. Майкл помолчал, затем произнес севшим голосом:

– Жду тебя.

Рука Абби взлетела к горлу,

– Я… мне очень жаль, я не знала, что ты нас ожидаешь…

– Не вас, а тебя, Абби. Каждую ночь жду.

– Ждешь? – повторила она одними губами.

Он кивнул и шагнул к ней.

– Жду.

– Меня? – шепотом переспросила Абби, завороженная страстью, горящей в его серых глазах.

– Каждую минуту, каждый час. – Майкл сделал еще один шаг, теперь он стоял прямо перед ней, сжав кулаки. – Жду, когда ты поймешь, как сильно я тебя люблю. – Он осторожно провел.тыльной стороной ладони по ее пылаю­щей шеке.

– Майкл, ты должен знать…

– Я должен энать, что ты тоже меня любишь. Абби затаила дыхание, когда он одной рукой мяско при­влек ее к себе, а второй обвил ее талию.

– Ты меня любишь, Абби? – прошептал он и нашел губа­ми ее губы.

Желание вспыхнуло в ней, и она ответила на его страст­ный поцелуй.

– Ты меня любишь? – снова прошептал он Абби задохнулась от нахлынувших чувств и ответила:

– Я всегда тебя любила и всегда буду любить. Но я бо­юсь…

– Нет, – перебил Майкл; – Нет, дорогая, не бойся. Кля­нусь, я никогда больше тебя, не обижу. Я люблю тебя Абби, только тебя, никто мне не нужен. Только ты моя дорогая Абби.

Абби ахнула, Его голос звучал так искрение, видит Бог, как ей хотелось этому верить. Он прижал ее к себе и снова впился в губы. Его руки заскользили по спине Абби, расстеги­вая крохотные пуговки. Она слегка отстранилась.

– Майкл, послушай… – прошептала она. Из груди Майкла вырвался стон. Он стал вытаскивать из ее волос шпильки, и вскоре они рассыпались по плечам.

– Послушай, что я тебе скажу. Пусть все плохое останется в прошлом. Надо смотреть в будущее. – Аббн закрыла глаза и продолжала: – И я боюсь, очень боюсь, что весь этот кошмар

повторится. Майкл оторвал губы от ее шеи.

– Абби, Я люблю тебя. Жить без тебя не могу; Обещаю хранить тебе верность:всегда, что бы ни случилось. Никто нас не разлучит. – Он посмотрел на Аббн с таким обожанием, что на глазах у нее выступили слезы. Она подумала, что не заслу­живает такой любви.

– А как же ребенок? – едва слышно спросила Абби.

– Произошла чудовищная трагедия. Но твоей вины в этом нет. – Он продолжал вытаскивать шпильки из ее во­лос. – Что, если…

– Мне все равно, – перебил он ее, поняв что она хотела сказать. – Мне нужна ты, неужели не понимаешь? – Он при­поднял ладонями ее лицо. – Пошлет нам Господь детей, зна­чит, так тому и быть, и я стану лелеять их так же, как тебя. А не пошлет, я с этим смирюсь, ведь у меня есть ты. А это для меня самое главное. Все мое счастье в тебе. Ты нужна мне, как воздух. – Он нежно поцеловал ее в лоб.

Абби уткнулась лицом в мягкие волосы на груди Майкла, потрясенная глубиной его чувства, едва сдерживая горячие сле­зы. Он не переставал шептать ей слова любви, которых она так долго ждала.

Майкл подхватил ее на руки и отнес на постель. Абби не заметила, как Майкл снял с нее платье, потом сорочку. Вся во власти желания, она жаждала его ласк и напряглась, когда он обхватил ее грудь и кончиками пальцев стал теребить соски.

– Я так соскучилась по тебе, – шептала Абби, млея от блаженства.

Майкл встал с постели, чтобы снять халат, и отступил на шаг, залюбовавшись ее великолепным телом. Потом, дрожа от страсти, лег в постель, заключив Абби в объятия.

– Обещай, что никогда не покинешь меня, – говорил он, в то время как его руки скользили по ее телу.

– Никогда, – прошептала Абби. Его поцелуи опьяняли, весь мир перестал существовать для Абби. Остались только Майкл и она. Их слившиеся воедино тела, охваченные страстью. Его губы не отрывались от ее губ, а пальцы щекотали лоно, Абби выгнулась, стремясь к завершению, но Майкл не спешил, его язык скользнул к ее животу и ниже и вошел в лоно. От наслаждения Абби застонала. Майкл поднял голову и обхватил губами сначала один сосок, потом другой, пос­ле чего снова стал языком прокладывать дорожку к ее животу и ниже, пока не достиг шелковистых темных завитков. – Майкл! – выдохнула Абби. Он тихо засмеялся, и его язык метнулся к теплым, нежным складкам. Она приподня­лась. Наслаждение, которое он дарил, было сокрушительным. Он обхватил своими сильными ладонями ее ягодицы, продолжая медленно водить языком между ног. Абби тонула в. море страсти. Ее тело жаждало освобождения, паль­цы вцепились в его черную шевелюру, торопя его, умоляя пре­кратить это сладкое мучение. Майкл был неумолим и, ощутив, как она напряглась в преддверии освобождения, стал двигать языком быстрее.

Внутри у Абби все взорвалось. По телу пробегали судоро­ги. Майкл приподнял ее, одним яростным толчком вошел в лоно и стал ритмично двигаться, Абби прижалась к нему так крепко, как могла, запрокинув голову.

– Я люблю тебя, Майкл, – сквозь слезы прошептала Абби и услышала его тихий стон, Он вошел в нее последним силь­ным толчком, излив семя в глубину тела, и рухнул на нее.

– Боже правый, как я по тебе истосковался, – прошептал он, целуя ее.

Абби подавила рыдание. Пустота, которую она ощущала в себе столько недель, исчезла. Все заполнила страстная любовь к мужу. Сердца их бились в унисон.

– Не плачь, любимая, – прошептал Майкл, приподняв­шись на локте и осторожно вытирая ей слезы.

– Я так… виновата, так виновата!

– Нет, дорогая, это я виноват.

Он улыбнулся ей и перекатился на бок.

– Я был глупцом, любимая... Мне не следовало так посту­пать с тобой. Ты не сделала ничего плохого, ничего…

– Нет, сделала, Майкл! Я с самого начала не была до кон­ца откровенна..

– Все в прошлом. Все позади. Главное, что ты сейчас здесь и больше не покинешь меня! Ведь ты обещала?

Абби медленно кивнула. Он слишком добр к ней, она это­го, не заслужила. Слезы неудержимым потоком лились из глаз.

– Давай забудем о прошлом. Останемся в Блессинг-Пар-ке, а время от времени будем ездить в Америку, чтобы твои кузины могли повидать наших детей и смастерить для них немыслимые шляпки. Мы состаримся вместе, глядя, как взрос­леют наши дети и как растут дети наших детей.

Абби намотала на палец прядь его волос.

– А если у нас не будет детей? – прошептала она.

– Тогда мы состаримся вдвоем, радуясь друг дру­гу и, конечно же, обществу Хавершемов. Кузины подарят тебе новые шляпки, и я буду на все лады расхваливать нх. Мы объездим весь мир, а ты, дорогая, будешь играть мне вечерами на скрипке. Мне так недоставало твоей музыки!

Абби теснее прижалась к нему. Его сильные руки и не­жные слова вернули ее к жизни.

– А теперь я хочу кое о чем тебя попросить, – шепнула Абби.

– Все что угодно, любовь моя, – ласково ответил он.

– Я буду играть для тебя вечерами, а ты для меня – ночами. Майкл рассмеялся, нежно целуя ее.

– Бог свидетель, ты никогда не будешь страдать от недостатка любви, – пообещал он и перекатился на спину. Теперь Абби сидела на нем верхом и медленно двигалась, возбуждая его. Он обхватил ее груди ладонями.

– Правда? А если я забеременею и стану толстой? – ус­мехнулась Абби.

– Это не имеет значения. Я подожду, пока ты родишь всех наших детей.

– А если от меня будет пахнуть собаками и овцами? Все равно будешь ждать? – смеясь спросила Абби.

Майкл поднял глаза. Абби вся сияла. Его жена, Его пре­красная жена! Он коснулся ладонью ее щеки, и она прильнула к ней. Ее фиалковые глаза светились любовью.

– Я всегда буду ждать тебя, любимая, – прошептал он.

Абби вздохнула и прижалась к нему

Майкл расписался на банковском счете, поданном ему Се­бастьяном. Внезапно наступившая тишина заставила его под­нять голову, перо замерло в руке. Музыка смолкла. Он отдал Себастьяну стопку бумаг и обернулся к мальчику, который выбежал на террасу.

– Папа, папа! – закричал мальчик, бросаясь в объятия отца.

– Эйдан, мальчик мой, как поживаешь? – весело спросил Майкл, подхватив сына на руки, взъерошил ему волосы, креп­ко поцеловал испустил на пол. – Ты закончил свой урок му­зыки?

Мальчик энергично кивнул.

– Мама сказала, что когда-нибудь я буду играть с оркест­ром! – гордо заявил он. Майкл сомневался, знает ли его ма­ленький сын, что такое оркестр.

– Так и будет, сынок.

У всех троих детей был ярко выраженный талант к музыке. Ему больше не приходилось воображать себе оркестр, когда Абби играла. Элайна садилась за фортепьяно, Алекса брала скрипку, и это было отличное трио. Эйдан, младший сын, по­давал еще большие надежды, чем сестры. Майкл сел и взял мальчика на колени.

– Знаешь, тетя Тори и дядя Сэм собираются к нам на ужин? – сказал он.

Мальчик нахмурился.

– У нее младенец, папа, и он все время плачет. Мама говорит, что младенцы всегда плачут, но, по-моему, я никогда так не плакал! – заявил малыш, скрестив на груди руки, и в подтверждение своих слов кивнул.

Майкл и Себастьян рассмеялись.

– Уверяю тебя, маленький принц, ты тоже плакал, – со­общил ему Майкл.

Эйдан, сморщив носик и склонив голову набок, посмот­рел на отца.

– Правда? – недоверчиво спросил он.

– Правда, – ответил Майкл и, наклонившись к его уху, прошептал: – Но не так часто, как Алекса, и не так громко, как Элайна.

– Никто не может плакать так громко, как Элайна, – ответил мальчик, закатывая глаза.

Легкие на помине, на террасу выбежали две девочки.

– Папа! – закричали они в один голос. Майкл ласково им улыбнулся. Алекса, с ее иссиня-черными волосами и прозрачными голубыми глазами, была похожа на отца. У Элайны были темные волосы матери и фиалковые гла­за. Эйдан представлял собой оригинальную смесь родитель­ских черт: у него были черные волосы отца и фиалковые глаза матери. Майкл считал всех троих самыми красивыми детьми на свете и не сомневался в объективности своей оценки. Ко­нечно, когда он сказал об этом Сэму, его добрый друг не со­гласился с ним и привел в пример собственного сына и новорожденную дочь, доказывая, что это они с Тори произве­ли на свет самых красивых отпрысков.

– Что ты делаешь, папа? – спросила Элайна и сунула нос в бумаги, оставленные им на столе.

– Жду маму, милая. Пожалуйста, ничего не трогай. Девочка повернула к нему свое хорошенькое личико и спро­сила:

– А где мама?

– Уехала в Пемберхет, милая.

– Вечно ты ждешь маму! Каждый раз, когда она уезжает, говоришь одно и то же, – заявила Алекса, теребя его шейный платок.

– В самом деле, папа, не надо отпускать ее. Тогда тебе не придется ждать! – сказала Элайна. И все трое повернулись к нему, ожидая ответа.

– Но если бы ваша мама никогда не уезжала, я бы никог­да ее не ждал.

– Но почему тебе хочется все время ее ждать? – спросила Алекса.

Майкл улыбнулся и погладил дочь по щеке.

– Если я не буду ждать, то могу забыть, почему я ее жду.

– А почему ты ее ждешь?

– Потому что очень люблю. А теперь идите и найдите свою няню. Ваши тетя и дядя скоро будут здесь.

Дети убежали, толкая друг друга и протискиваясь в дверь одновременно.

Себастьян встал.

– По-моему, следует оценить ущерб, нанесенный кабине­ту, – сухо заметил он и последовал за детьми в дом. Майкл вернулся за бумагами и увидел Абби, идущую по саду рядом с Уитерзом. Очевидно, старый садовник пере­хватил ее, когда она подъехала к дому, и повел смотреть на свои последние достижения. Абби в свои тридцать четыре года стала еще красивее, чем прежде, несмотря на то что в густых прядях появились серебристые нити и резче обозначились мор­щинки в уголках глаз. Она хорошела год от года. После рожде­ния третьего ребенка в ней появились признаки зрелой красоты.

Абби, увидев Майкла на террасе, помахала ему рукой, ее сияющая улыбка все еще способна была вызвать у него дрожь. Господь – благословил его жизнь. Жаль, что нельзя утверждать, будто он заслужил это годами ожидания или какими-нибудь добрыми делами. Счастье свалилось на него совершенно не­ожиданно, как падают камни на руинах. Однажды в ненастный день она вошла в его жизнь и в его сердце.

Абби поднялась на террасу и попала прямо в его объятия. Она легонько поцеловала его и спросила:

– Что ты здесь делаешь?

– Жду тебя, любимая.

Фиалковые глаза Абби вспыхнули, она рассмеялась и взя­ла его под руку.

– Не надо больше ждать, дорогой. Я здесь.