Рэдклифф - Любовь и честь

Кэмерон побледнела и прошептала хриплым голосом:

– Да. Я знаю.

Ошеломленная тем, как преобразилась ее возлюбленная, которую так трудно было вывести из равновесия, Блэр вдруг осознала, что именно сказала, и поняла, что Кэм испытала ровно то же самое в тот день, когда погибла Джанет.

– Боже, прости, Кэмерон. Я не подумала.

Кэм дотронулась до ее руки.

– Все в порядке. – Она откашлялась, прогоняя своих демонов. – Я не совсем понимала… прости. Я ни в коем случае не хотела бы, чтобы ты прошла через это снова.

– Я, кажется, не смогу привыкнуть к тому, что ты ставишь меня на первое место, – сказала Блэр, наклонившись вперед и касаясь пальцами руки Кэмерон. – Во всех смыслах, не только физически. Потребуется немного практики.

– Это не связано с работой, Блэр, – решительно сказала Кэмерон. – Ты для меня на первом месте, потому что я люблю тебя. И я знаю, что, если потребуется, ты поступишь так же.

Блэр кивнула, зная, что Кэм права. Речь шла не столько о том, кто кого защищает, а о необходимости оградить друг друга от опасности. Она скорее умерла бы, чем позволила кому-либо причинить боль Кэмерон.

– Просто постарайся не пострадать, ладно? – сказала Блэр дрогнувшим голосом.

– Этого не случится. Обещаю.

Когда автомобиль свернул с шоссе в аэропорт, они улыбнулись друг другу – мир пришел вслед за доверием.

* * *

Уже в самолете, после того как все расселись по местам, Блэр спросила у Кэмерон:

– Ты собираешься открыть конверт?

Кэм посмотрела на нераспечатанный пакет и покачала головой.

– Пока нет. В нем могут быть улики. Я хочу открыть его там, где будет возможность провести экспертизу надлежащим образом.

– Ты знаешь кого-то, кому можно это доверить?

– Возможно. Савард уже нам помогала. – Увидев поднявшиеся брови Блэр, Кэмерон пояснила:

– Предложение Старк. И хорошее. Я позвоню ей, когда мы прилетим в Нью-Йорк.

– Я хочу при этом присутствовать.

Первой реакцией Кэмерон было желание отказать, но потом она поняла, что не может так поступить. Скорее всего, содержимое конверта имело отношение к ней, или Блэр, или к ним обеим, а она обещала, что не будет скрывать от нее правду. Кэм это не нравилось, потому что она хотела оградить Блэр от всего, что могло бы подвергнуть ее опасности как физической, так и эмоциональной. Но они зашли уже слишком далеко.

– Хорошо.

Довольная ответом, Блэр положила пальцы на бедро Кэмерон.

– Спасибо.

* * *

Был уже вечер, когда они приземлились в Нью-Йорке и подъехали к квартире Блэр. У входа в здание Кэмерон обратилась к Старк:

– Вы не могли бы задержаться на несколько минут, агент?

Официально смена Старк уже закончилась. В связи с неожиданной поездкой в Вашингтон она проработала сверхурочно двадцать четыре часа и пропустила свидание с Савард. Тем не менее Паула сразу же ответила:

– Без проблем. Буду в командном центре.

– Очень хорошо.

Агенты стали расходиться. Те, кто оставался на ночное дежурство, поднялись наверх вместе со Старк. Другие, свободные от исполнения обязанностей, разошлись по домам. Кэмерон и Блэр поднялись в квартиру Блэр.

Оказавшись внутри, Кэмерон сказала:

– Я должна позвонить Маку и проверить, направил ли он кого-нибудь наверх.

Блэр поставила свою сумочку у двери.

– Ты хочешь есть? Я могу что-нибудь приготовить.

Кэмерон сняла куртку, но оставила плечевую кобуру поверх шелковой рубашки.

– Было бы здорово. Через минуту я тебе помогу.

Блэр улыбнулась и покачала головой.

– Просто делай то, что тебе нужно.

Кэм села на один из стульев возле дивана и набрала номер:

– Это Робертс. Где Вы?… Направьте кого-нибудь… У Вас есть записи?… Хорошо. Позвоните мне, когда появятся.

Вздохнув, она положила трубку и проследовала на кухню к стойке, где Блэр резала грибы. На плите справа от нее в кастрюле закипала вода.

– Могу я что-нибудь сделать?

– Тарелки. Что он сказал? – спросила Блэр, ополоснув под краном несколько помидоров и начиная нарезать их кубиками.

– Консьерж не сообщил ничего нового, кроме того что уже сказал мне. Пакет был доставлен в 7:52 этим утром.

– Ага, прямо перед тем как приехал мой отец. Это что-нибудь означает?

– Не знаю. Сомневаюсь.

– Что он сказал о курьере?

– Он не помнит ничего, кроме того, что это была женщина – белая, среднего роста, лет двадцати пяти – тридцати. Мак скоро будет здесь с записью с камер наблюдения. Сравним ее с той, которую мы получили, когда первый конверт принесли сюда вчера.

– Так их доставила женщина? – удивленно спросила Блэр. – Оба раза?

– Ну да, – Кэмерон пожала плечами. – Едва ли это имеет значение. В наши дни половина курьеров – женщины. Кроме того, сомнительно чтобы тот, кто стоит за всем этим, передавал пакет лично. Но мы должны проверить и это.

– Думаю, ты права, – задумчиво сказала Блэр, кидая горсть макарон в кипящую воду.

– Что? – спросила Кэмерон, заметив выражение лица Блэр.

– Скорее всего, это ничего не значит.

– О чем ты? Сейчас важна каждая мелочь, мы не можем позволить себе что-либо пропустить.

– Еще я подумала, что действительно странно, что моя подруга Эй Джи, которой я позвонила вчера вечером, чтобы узнать твой домашний адрес, дала мне его крайне неохотно.

– Эй Джи? Кто она?

– Агент ФБР. Работает в головном офисе бюро в Вашингтоне.

– И она передала тебе секретные данные? – удивленно воскликнула Кэмерон. – Подумать только. Она же рисковала потерять работу. Это еще в лучшем случае.

– Она осторожна, и я не прошу ее о многом. Мы с ней дружим еще с начальной школы.

– Никогда не думала, что у тебя есть сеть инсайдеров[34]», – с уважением сказала Кэмерон. Это многое объясняло, в том числе и то, как все эти годы ей удавалось держать в тайне сведения о своей личной жизни. Ей помогали.

В ответ Блэр пожала плечами и застенчиво улыбнулась.

– У меня было много времени, чтобы обзавестись ими.

– Так, – продолжила Кэмерон, – думаешь, твоя подруга имеет какое-то отношение к этому? Как хорошо ты ее знаешь?

Блэр загадочно улыбнулась.

– Ага, – сказала Кэмерон, выгибая бровь. – Недавно?

В ее голосе слышалось раздражение.

Блэр рассмеялась.

– Как ни странно, это не то, о чем ты подумала. Я несколько раз прикрывала ее, когда она всю ночь проводила на свидании, а в школе за этим строго следили. Она дочь одного сенатора, который дал моему отцу деньги на предвыборную кампанию. У нас много общего.

– И ты ей доверяешь?

– Да.

– Настолько, чтобы обо всем этом ей рассказать?

Блэр задумалась, раскладывая макароны и жареные овощи по тарелкам.

– Вчера утром я ответила бы «да». Вчера вечером она показалась… странной. Как будто хотела сообщить что-то, но не сделала этого.

– Или не смогла, – сказала Кэмерон.

С тарелками в руках они прошли к кухонной стойке и сели рядом.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты говорила с ней, когда она была на работе?

– Да. Но я была осмотрительна и не упоминала твоего имени.

– И все же… – сказала Кэмерон, принимаясь за еду, – она должна знать, что все разговоры записываются. Возможно, она более преданна бюро, чем тебе, особенно если думает, что я скомпрометирована. Не забывай, она ведь меня не знает.

– Я не подумала об этом, – тихо сказала Блэр. Мысль о том, что кто-то, особенно ее подруга, считает Кэмерон скомпрометированной, обеспокоила ее. Она рассердилась и в то же время расстроилась. Безотчетно Блэр положила руку на бедро Кэмерон и стала нежно поглаживать его.

– Как ты думаешь, должна ли я попытаться поговорить с ней?

– Не сейчас. Возможно, мы будем знать больше, когда увидим, что в конверте, – размышляла Кэмерон, накрыв руку Блэр своей. – Как только мы закончим здесь, я собираюсь выяснить, есть ли у Савард возможность провести нас в лабораторию.

– Кэм, сейчас почти восемь вечера. Ты правда думаешь, что она сможет что-нибудь сделать ночью?

– Бюро работает круглосуточно. Мы ничего не потеряем, если спросим.

Двадцать минут спустя Кэмерон позвонила в командный центр и попросила Старк.

– Да, коммандер?

– Я собираюсь договориться о встрече со специальным агентом Савард сегодня вечером и хотела бы, чтобы Вы пошли со мной.

– Разумеется, – сказала Старк, и торопливо добавила. – Да, мэм.

– У Вас, случайно, нет номера, по которому с ней можно связаться?

– Ммм… да, есть, – ответила Старк, которая всего минуту назад закончила говорить с Рене. – Вы хотите, чтобы я позвонила, или…

– Лучше позвольте это сделать мне. Но спасибо.

Старк продиктовала номер, и Кэмерон быстро записала его.

– Отлично. Пожалуйста, возьмите одну из машин и подождите нас внизу.

Нас, подумала Старк. Хмм.

– Принято, коммандер.

После того как Кэм повесила трубку, Блэр спросила:

– Ты уверена, что мы должны впутывать их во все это?

– Не совсем. – Кэмерон развернулась на табурете спиной к стойке и пристально посмотрела на Блэр, стоящую в нескольких футах от нее. Кэм устало протерла глаза, головная боль снова давала о себе знать. – Но, к сожалению, мы должны раскопать побольше фактов, и я не вижу других вариантов. Если дело примет дурной оборот, надеюсь, я смогу сделать так, чтобы они остались в стороне.

– Дурной оборот? – Блэр стоило усилий заставить свой голос звучать непринужденно.

– Если я не ошибаюсь и на самом деле являюсь основной целью тех, кто копается в моем грязном белье в Вашингтоне, то что-то могут раскрыть. И довольно скоро. Если меня отстранят, это будет только началом моего падения; я не хочу, что бы кто-то последовал за мной.

– Этого не произойдет, – решительно отрезала Блэр, сверкая глазами.

– Мы должны быть готовы и к такому исходу. И, если это случится, ты должна держаться от меня на расстоянии.

– Нет.

Кэмерон мягко настаивала:

– Так надо. Я хотела бы этого, даже если бы ты не была дочерью президента. Все может выплыть наружу из-за какого-нибудь репортера, желающего приобрести известность. И тогда это станет примером падения нравов Белого дома, или нарушения требований безопасности Секретной службой, или Бог знает чего еще. Разразится огромный скандал. Если это произойдет и события станут развиваться по негативному сценарию, то твое имя и имя твоего отца никак не должны быть с этим связаны. – Прежде чем Блэр успела возразить, Кэмерон добавила:

– Ты знаешь, что я права.

– Что ты понимаешь под расстоянием, Кэмерон? – напряженным голосом спросила Блэр. – Неделя, месяц, шесть проклятых лет?

– Пожалуйста, Блэр, – устало сказала Кэмерон. – Думаешь, я этого хочу? Ты же не считаешь, что это так легко для меня?

В ее голосе не было огня, только глубокая печаль. Это был один из тех редких случаев, когда Кэм, пусть даже косвенно, но намекнула на поражение. Это выглядело так необычно, что потрясло Блэр и освободило от ярости, бушующей в ней. Внезапно с безжалостной ясностью она поняла, что над Кэмерон нависла не просто угроза, способная уничтожить их отношения, под ударом оказалась карьера Кэмерон. Она быстро подошла к ней и обняла за плечи, прижав к груди. К удивлению Блэр, руки Кэм сжались на ее талии, и она почувствовала дрожь Кэмерон.

Она с любовью поцеловала Кэм в макушку.

– Все будет хорошо. Мы выясним, что все это означает и кто за этим стоит, и разберемся со всем. Что бы ни случилось, ты не сможешь избавиться от меня.

– Я, не задумываясь, отдам за тебя жизнь – хрипло пробормотала Кэмерон. – Но я не представляю свою жизнь без тебя.

Услышав слова Кэм, Блэр прижала любимую еще ближе, ощущая непривычное спокойствие.

– Не бойся, тебе не придется этого представлять.

* * *

Сорок пять минут спустя Старк, Кэмерон и Блэр стояли перед задним входом непримечательного шестиэтажного здания в Мидтауне[35]. Точно в назначенное время Савард разблокировала замок и открыла дверь.

– Коммандер, – поприветствовала она Кэмерон. Ее глаза переместились на лицо Старк, и она еле заметно улыбнулась, а затем замерла в удивлении, увидев Блэр. – Добрый вечер, мисс Пауэлл.

– Привет, – ответила Блэр. – Как Вы себя чувствуете, Рене?

– Хорошо. Но будет еще лучше, когда смогу избавиться от этой проклятой вещи, – сказала Савард, указывая на повязку, фиксирующую ее руку в согнутом состоянии на уровне груди. – Заходите. Сейчас камеры видеонаблюдения направлены в другую сторону. У нас есть несколько минут.

Савард вела их через лабиринт коридоров, неотличимых друг от друга. Все офисные двери были закрыты, и люминесцентные лампы, расположенные над головами, заливали пространство тусклым светом. Открывая дверь на лестничную клетку, она сказала:

– Лаборатория находится на третьем этаже. В лифтах установлены видеокамеры, и я подумала, что нам лучше подняться пешком.