– О, черт, черт, черт… – повторяла Кит, ходя взад-вперед по комнате. Почему так случилось, что ее мать приехала к загону как раз в тот ужасный момент? Джейд уже была вне себя, а вид дочери на арене с нападающим быком полностью доконал ее.

Кит предельно сожалела о случившемся. Но что она могла сделать? Только извиняться…

Она услышала шум автомобиля на въездной аллее и выглянула из окна. При виде приехавших членов семьи – Китти, Тревиса и Мэрили – у девушки возникла надежда. Кит не беспокоило то, что они прибыли на вызов матери. Китти, как всегда, будет на ее стороне! Бабушка должна уже получить письмо Кит.

В дверь постучали.

– Кто бы там ни был, – бесстрастно откликнулась Кит, – я не вправе впустить вас. Если вы еще не знаете, то сообщаю: я под стражей.

– У меня есть ключ, Кит. В этом случае я могу войти?

Это был голос отца. Гнев Кит улетучился, и она поспешно сказала:

– Да, пожалуйста. Я не знала, что это ты.

Колт с серьезным выражением лица вошел в комнату. Кит недоверчиво смотрела на него, не зная, как поступить и что сказать. Отец простер ей навстречу руки, и она немедленно бросилась в его объятия.

– На этот раз, малышка, ты переусердствовала. Я никогда не видел твою мать в таком бешенстве.

– Знаю, – пробормотала Кит, уткнувшись в его широкое плечо. – Мне ужасно жаль, но что я могу теперь поделать?

Отец усадил ее на стоящий у камина диван.

– Ситуация очень плохая, Кит. Ты знаешь, что мама уже давно ведет разговоры о том, что пора вернуться в Нью-Йорк.

– Теперь ты согласен с ней?

– Вопрос не в том, согласен я или нет. На этот раз от нее так просто не отделаешься. Кроме того, – добавил он мрачно, – ходят серьезные слухи о возможной войне в Европе. Я полагаю, в интересах нашей безопасности нам всем надо уехать из Испании.

– Но, папочка, это несправедливо! – воскликнула Кит. – Мне почти восемнадцать лет. Многие женщины в этом возрасте уже замужем, имеют детей. Я достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе и своей жизни так, как считаю нужным. Я не хочу возвращаться в Нью-Йорк.

Кит внимательно следила за выражением лица отца в отчаянной попытке обнаружить хотя бы малейшие признаки того, что он понимает ее и поддержит.

– Я знаю об этих слухах, – торопливо возразила она. – Слышала, будто правительство Испании заявляет, что если война разразится, то оно объявит о нейтралитете страны, и я поэтому окажусь здесь в безопасности.

Колт сдвинул брови:

– В какой безопасности? Где ты будешь жить, Кит? Чем будешь заниматься? – Он покачал головой. – Я считаю, вся семья окажется в большей безопасности в Америке, и на этот раз я вынужден согласиться с твоей матерью – настало время уберечь тебя от нездорового влияния.

Откровенно говоря, – продолжил он, и в его серых глазах внезапно вспыхнул гнев, – я и сам расстроился. Мне очень не нравится, что моя дочь участвовала в бое быков. Я разрешал тебе ездить верхом с пастухами, поскольку не усматривал в этом ничего дурного. Но бой быков! Боюсь, на этот раз ты зашла слишком далеко. Впрочем, я, – добавил он невозмутимо, – не хочу обсуждать обвинения Эстебанов, будто ты сорвала день рождения их дочери.

– Это ложь. Давай лучше поговорим обо мне и моей жизни, – медленно произнесла Кит. – Как, например, ты и мама ее планируете? Как я должна себя вести?

Не обратив внимания на прозвучавший в ее словах сарказм, Колт, поджав губы, сказал:

– У меня пока не было времени подумать, Кит. Понимаешь, все случилось неожиданно. Однако у твоей матери сложилось твердое мнение: она считает, что тебя следует первым же пароходом отправить в Нью-Йорк, хотя надо еще утрясти некоторые вопросы. В частности, я должен уйти в отставку с поста в посольстве и до отъезда закончить здесь кое-какие дела.

– А потом?

– Мы вернемся в Нью-Йорк.

– И где мы будем жить?

– До тех пор, пока не найдем подходящий дом, твоя мама хочет снять квартиру в прекрасном месте – на Пятьдесят седьмой улице. В ней четырнадцать комнат и шесть ванных. Роскошные условия…

Кит откинулась на спинку дивана и сложила руки на груди. Уставившись в камин, она сказала с холодной решимостью:

– Я не поеду.

Ее слова не произвели впечатления на Колта.

– Нет, Кит, поедешь. У тебя нет иного выбора.

Кит внезапно вскочила, ее глаза вспыхнули.

– О нет, не поеду! У меня есть деньги, и я могу купить собственное ранчо. Мэрили уезжает в пансион, а Тревис поступит в Уэст-Пойнт. Бабушка может жить со мной. Разве ты возражаешь против этого?

– Прежде всего я хочу, чтобы ты была со мной и с мамой. Во-вторых, у тебя нет денег… Пока я не соглашусь дать их тебе.

– Ты имеешь в виду, пока мама не согласится! – с горячностью возразила Кит. – У меня впечатление, что все решения принимает именно она.

– Не дерзи, Кэтрин.

Кит осеклась. Когда отец обращался к ней «Кэтрин», это значило, что он приблизился к опасной черте и может потерять терпение. А Кит знала, что тогда она ничего не сумеет добиться.

– Прости, папа. Я хотела сказать, что, если бы решение зависело от тебя, ты проявил бы больше понимания.

– Слава Богу, у нас нормальный брак. Мы обладаем равными правами, когда речь идет о вас, детях.

Кит сверкнула фиалковыми глазами:

– Я не ребенок! Вы никак этого не поймете!

Колт вздохнул, подумав, как бы неплохо было выпить сейчас стаканчик бренди. Джейд нарисовала устрашающую картину нападения быка на Кит, и он не мог осуждать жену. Ведь она расстроилась, и ее можно было успокоить, лишь пообещав вернуться в Америку. Однако ему было очень тяжело видеть Кит такой несчастной. Положение сложилось крайне прискорбное.

– Поговорим об этом попозже, Кит, – сказал он. – Сейчас мы устали и взволнованны.

Он направился к двери, но у порога обернулся. По щекам дочери текли слезы, губы ее дрожали.

– Я люблю тебя, папочка, – прошептала Кит, – но клянусь, что убегу еще до отъезда. Теперь моя жизнь здесь.

Колт вздохнул, он понимал свою девочку.

– Поговорим позже, Кит.

Она подбежала к нему, и он обнял ее.

– Обещай мне, что подумаешь, как мне остаться.

– Подумаю, – пообещал он. – Но давай сначала проведем семейный совет. Хорошо?.. Ведь мы одна семья, – напомнил он, тепло улыбнувшись, – и учти: она вся собралась здесь. Я знаю, что они хотели бы повидаться с тобой. Поэтому вытри глазки.

Несмотря на свои страдания, Кит нашла силы пошутить:

– Надеюсь, ты дашь им ключ. Правда?

Отец полез в жилетный карман и вынул ключ. Кладя его на стоящий у двери стол, он подмигнул Кит:

– По-видимому, когда твой папаша рядом с тобой, ты не вылезешь из окна, чтобы сражаться с быками. Между прочим, откуда у тебя та великолепная лошадь, которая стоит в конюшне?

– Она моя, – гордо сообщила ему Кит. – Я выиграла ее на скачках!

Колт улыбнулся, не сумев скрыть удовольствия:

– Поздравляю. А мама знает, что ты участвуешь в скачках на призы?

Кит отрицательно покачала головой.

– Ну тогда мы не станем говорить ей об этом. Боюсь, в настоящий момент она этого не выдержит. – Он улыбнулся Кит и вышел.

Кит вновь начала ходить взад и вперед по комнате. Ей отчаянно хотелось повидать Китти, но она знала, что ее мать рассказала свекрови собственную драматическую версию этой истории. Кит решила, что нужно подождать.

Примерно через час пришла Карасиа и сообщила, что чай подан на летней террасе и что Кит ждут там.

Кит поспешила спуститься вниз. Она сморгнула слезы радости, когда в холле появилась Китти, распахнув внучке свои объятия. Девушка подбежала к бабушке и крепко обняла ее:

– Как я рада увидеть тебя! Как ты нужна сейчас!

– Ш-ш-ш! Утихомирься! Не смей плакать. Всё будет в порядке. Я тебе обещаю, и…

– Кит! Китти!

Обе обернулись на пронзительный голос Джейд.

– Прошу вас, входите.

Когда они вошли, держась за руки, на террасу, Джейд бросила свирепый взгляд на Китти:

– Я считала, мы условились, что сначала проведем семейный совет и только потом вы встретитесь за моей спиной и обсудите меня.

– Но, Джейд, когда я обсуждала вас за вашей спиной? Вы же знаете, я всегда откровенно высказываю свое мнение: вы подавляете Кит.

Джейд напряглась и в поисках поддержки взглянула на Колта. Но, как всегда, тот посмотрел в сторону, отнюдь не желая участвовать в конфронтации между женой и матерью.

Тревис со скучающим видом расположился у окна. Он вежливо кивнул Кит, но та заметила осуждение в его глазах.

Мэрили сидела на плетеном стуле, широко раскрыв глаза в предвкушении разговора.

Родственники молчали, пока Карасиа нервно подавала чай и сандвичи. Когда она, закрыв за собой дверь, вышла, Джейд предложила:

– Давайте с этим покончим. Все знают о поступке Кит и, я полагаю, согласятся с тем, что наилучший выход – возвратиться в Нью-Йорк и уберечь ее от дурного влияния.

– Что касается меня, – серьезно возразила Кит, – то я не согласна – вы сейчас обсуждаете мою жизнь! Я люблю Испанию и нигде больше жить не хочу!

Тревис поднялся и сурово посмотрел на нее:

– То, что ты сделала, Кит, глупо и опасно. Ты думаешь только о себе и совершаешь ошибку, причиняя маме столько горя. Если хочешь знать мое мнение, я думаю, настало время увезти тебя отсюда, ибо ты превращаешься в избалованного ребенка.

– Меня не интересует, что ты думаешь! – воскликнула Кит. – Никого из вас, Тревис, не касается, что я делаю. И я бы была благодарна, если бы вы в мои дела не вмешивались!

– А теперь, юная леди, подожди минутку, – прервала ее Джейд. – Это семейный совет, и каждый из нас имеет право высказать свое мнение.

– Вам всем известно, что думаю об этом я, – вставила Китти. – Настало время Кит самой принимать решения. Вы не вправе заставлять ее жить так, как она не хочет.

– Она моя дочь, и она будет делать так, как скажу я! – Джейд пересекла террасу и встала рядом с Китти. Ее зеленые глаза сверкали от гнева. – Китти, вы знаете, я всегда относилась к вам с величайшим уважением и любила вас, как мать, которую едва помнила. Но иногда, честно говоря, я сержусь на вас за то, что вы вмешиваетесь в воспитание моей дочери. Я вынуждена просить вас не мешать мне в этом деле.

Китти такая постановка вопроса нисколько не устрашила.

– Она моя внучка и тезка, и я не могу видеть, как она страдает.

– Вы хотите сказать, – возмутилась Джейд, – что одобряете бой быков, в котором участвовала ваша внучка? Рисковала своей жизнью?

Китти пожала плечами:

– Судя по тому, что слышала я, она вышла победительницей. Вам следовало бы ею гордиться.

Джейд всплеснула руками и в бессилии обратилась к Колту:

– Зачем только я утруждаю себя спором с ней?

Китти пропустила мимо ушей выпад Джейд.

– А если Кит пойдет на компромисс? – спросила она сына.

Кит уставилась на бабушку с удивлением. Но Китти продолжила:

– Представьте себе… Кит соглашается вернуться в Нью-Йорк…

– Подождите! – прервала ее Джейд. – Я не хочу идти ни на какие сделки. Она моя дочь, и она поступит так, как я ей скажу, и…

– Прошу тебя, Джейд, – произнес Колт, – выслушаем маму до конца.

Китти улыбнулась сыну, а потом покровительственно кивнула Джейд:

– Итак, вы понимаете, что, коль скоро Кит решила не ехать в Нью-Йорк, она найдет способ остаться здесь, вплоть до побега из дома. Вы также знаете, что если дело дойдет до этого, то я помогу ей.

– Вы… Вы не осмелитесь… – бессвязно забормотала Джейд.

– Нет, осмелюсь, – поспешно продолжила Китти. – Я сделаю это! И не делайте вид, что вас шокировали мои слова. Лучше выслушайте, какой я предлагаю компромисс.

Джейд вцепилась за подлокотники кресла и подалась вперед:

– Я слушаю.

– Кит поедет в Нью-Йорк при условии, что, если она почувствует себя там совсем несчастной, вы позволите ей вернуться в Испанию.

– Ни за что! – громко возразила Джейд.

– Возвратиться не куда-нибудь, а на ранчо, – медленно сообщила Китти, – которое я куплю для нее. И я стану жить здесь с ней, поскольку Мэрили и Тревис к этому времени уедут.

Джейд покачала головой:

– Это абсурд!

– Такой ли уж абсурд? – взорвалась Кит, вскочив на ноги. – Я считаю это справедливым компромиссом. Я согласна! Почему ты не хочешь согласиться?

– Потому что… – Зеленые глаза Джейд уперлись в непреклонный взгляд Кит. – Потому что я не должна идти на компромисс!

Колт решительно поднялся с кресла.

– Я высказываюсь в пользу такой договоренности, – заявил он, смотря на Джейд. – Мы должны пойти на это, ибо в противном случае, нравится нам или нет, Кит может пойти на крайние меры. Я предлагаю принять этот план, и будем надеяться: Кит придет к разумному выводу и останется в Нью-Йорке вместе с нами. Альтернативы я не вижу.