Патриция Хэган - Любовь и честь

– Как ты думаешь, мы сумеем разыскать Энди? Ведь мы ничего не слышали о нем после того, как он написал о смерти своей матери. Он не ответил ни на одно мое письмо. Хотелось бы повидаться с ним…

Кит растворилась в толпе, чувствуя, что родителям нужно остаться наедине. К тому же ей не особенно нравилось, когда ей напоминали, что давным-давно ее отца, страдающего амнезией, обманным путем убедили, что он не только женился, но и являлся отцом Энди, которому сейчас уже двадцать лет. Даже после того, как Колту стала известна правда – а именно то, что Энди не является его сыном, – он поддерживал отношения с мальчиком и полюбил его как родного.

Кит не имела ничего против Энди. Он даже ей нравился, когда приезжал повидаться с ними. Но она все же считала сложившуюся ситуацию неловкой, и ей было больно вспоминать мрачное прошлое родителей.

Кит нашла Китти у перил, она тоже в меланхолии. Кит обняла ее за талию и нежно сказала:

– Думаешь о дедушке? Правда? Ты едешь домой, а он остается здесь.

Китти скептически посмотрела на нее:

– Дитя мое, я никогда не бываю без Тревиса. Он в моем сердце. Навсегда.

– Но ты такая грустная…

– Видимо, потому, что завершается целая часть моей жизни, но… – Китти обняла внучку, – начинается другая. И я уже мечтаю о ней. Знаешь что? Будем в Нью-Йорке развлекаться! При свойственной нам страсти к приключениям будем либо искать их, либо сами их организуем.

Китти увидела свою подругу Амелию, ревностную приверженку движения за предоставление женщинам равных избирательных прав с мужчинами. Китти помахала ей и стала пробираться к ней через толпу.

Кит заметила Тревиса: он беседовал с миловидной блондинкой с голубыми глазами. Девушка смотрела на него как зачарованная. Кит решила не вмешиваться в их разговор.

Вскоре пароход дал длинный и громкий гудок. Все радостно закричали, когда лайнер стал медленно отходить от пристани.

Кит была окружена сотней людей, но никогда не чувствовала себя такой одинокой. Казалось, она что-то теряет. Но что именно? Она всегда была независима и ни в ком никогда не нуждалась. А сейчас вдруг ощутила странное чувство пустоты.

Черт побери, опять Курт Тэннер, осенило ее. Он предстал перед ее мысленным взором – темные красивые глаза, насмешливые и пронзительные, чувственные, четко очерченные губы. Она будто снова ощущала, как он обнимает ее своими сильными, теплыми руками, привлекает к себе…

Но почему?

Почему ее преследует образ мужчины, который явно знает лишь одно применение для женщин?

«Потому что, – насмехался над ней внутренний голос, – он единственный мужчина, с которым ты почувствовала себя женщиной, и ты боишься, что больше никогда ни с кем такого чувства не испытаешь».

Пароход снова дал гудок, и Кит испуганно подпрыгнула. Она отошла от перил, решив наслаждаться путешествием и не портить себе настроение мыслями о Курте Тэннере. Но сможет ли она сделать это?

Мисс Эбердин пришла в каюту Колтрейнов точно в семь, чтобы проводить их к капитану. Они встретили две другие пары, также приглашенные на вечерний прием. Это были мистер и миссис Винсент Гренобль и мистер и миссис Питер Хоринг – все четверо из Лондона. По дороге мисс Эбердин сообщила, что оба джентльмена члены парламента.

Им подали шампанское и охлажденную икру, и они непринужденно болтали друг с другом. Вскоре появился капитан Брэден Поули, в белой форме с четырьмя черными полосками на широких плечах. Он был любезен и очарователен, однако сдержан, как и положено при его положении.

Кит надела обтягивающее платье из переливающегося зеленого атласа, отделанного по лифу и подолу крошечными жемчужинами и рубинами.

Прическу Джейд украшала великолепная алмазная тиара.

Кит заметила, что мисс Эбердин временами нервно поглядывала на дверь, будто ожидала прихода других гостей. Наконец она подошла и сказала, что пора направляться в столовую. Согласно протоколу, она должна была идти впереди и позаботиться о том, чтобы гости правильно заняли места. Капитан вошел в столовую несколькими мгновениями позже.

Стол капитана, сервированный на двенадцать персон, располагался на слегка приподнятом подиуме в центре обеденного зала, рассчитанного на семьсот мест и сверкающего, подобно рождественской елке, золотыми, серебряными и хрустальными приборами, отделанными атласом стенами и белой с позолотой мебелью. Пассажиры уже заняли свои места, но с любопытством наблюдали приход гостей капитана – ведь только самые значительные люди приглашались за его стол.

Мэрили подтолкнула Кит локтем, указывая на пустое место рядом. Впервые Кит задумалась: кто же окажется рядом с ней?

– Кто бы он ни был, – весело тараторила Мэрили, очень гордая оттого, что она сидит за столом для почетных гостей, – я надеюсь, что он или она войдут до капитана. Приходить после было бы невежливо. А если капитан придет вовремя, то кому-то придется остаться за дверью.

Стоявшая за ней мисс Эбердин с облегчением вздохнула:

– Наш последний гость прибыл…

Кит рассеянно просматривала меню, не зная выбрать на десерт облитую шоколадом клубнику или лимонное суфле. Услышав удивленный возглас Мэрили, Кит подняла голову и взглянула… в темные, непроницаемые глаза Курта Тэннера.

Кит вдруг ощутила, что значит быть пронзенной молнией: Курт Тэннер обжигал ее своим магическим взглядом. На мгновение мир вокруг нее перестал существовать.

Кит пришла в себя, только когда мисс Эбердин начала представлять гостей. Очередь дошла до Кит и та, глубоко вздохнув и переведя дыхание, сумела вежливо улыбнуться, когда Курт пояснил, что они уже встречались.

– Я знаю всех Колтрейнов, – сказал он, подтверждая свои слова любезным поклоном. – Мы в Валенсии живем по соседству.

Избегая его взгляда, Кит взяла в руки бокал с вином и, когда он сел рядом, сделала большой глоток. Не попытается ли он отомстить ей?

– Он такой красивый, Кит. Тебе так повезло, – взволнованно шептала Мэрили.

Кит бросила на кузину ледяной взгляд, и та замолчала. Мать Кит снисходительно поправила Курта:

– Мы в Валенсии были соседями мистера Тэннера, но, к сожалению, познакомились только недавно.

– На посольском балу в Мадриде, – сказал Курт. – Мне безумно жаль, что я не узнал раньше таких очаровательных людей. А теперь, насколько понимаю, вы переезжаете в Нью-Йорк?

– Я вас, мистер Тэннер, несколько раз приглашала на приемы, но вы отклоняли мои приглашения, – напомнила ему Джейд.

Курт застенчиво улыбнулся:

– Это правда. Всякий раз неотложные дела удерживали меня.

– Очень жаль. – Джейд перевела взгляд с него на Кит, заметив неприязнь между ними. – Возможно, вы найдете время посетить нас, когда будете в Нью-Йорке.

– Скажите, мистер Тэннер, – любезно спросил Колт, – что ведет вас в Америку? Это ваша первая поездка после того, как вы уехали из Спрингфилда?

Курта не удивило, что Колт Колтрейн знает о его прошлом. У Колта красивая дочь, и он относится с осторожностью к любому проявляющему к ней интерес мужчине, особенно к такому, который осмелился так смело танцевать с ней на балу в посольстве.

Курт ушел от упоминания Колтом Спрингфилда и вместо этого ответил:

– Я приглашен участвовать в церемонии вступления в должность президента Вильсона. К тому же поездка предоставит хорошую возможность проследить за своими интересами.

Скрестив ноги, он сознательно толкнул Кит. Она взяла салфетку и прошептала:

– А в чем же состоят ваши интересы?

Он снисходительно улыбнулся, вызвав тем самым ее гнев и другие трудно определяемые, но явно порожденные его близостью эмоции. Она любовалась его широкими плечами, плотно обтянутыми белым фраком.

Ей нестерпимо захотелось прикоснуться к нему – ведь она уже знала, как это замечательно. Хорошо бы убрать с его лба непокорные локоны! Несмотря на его способность раздражать ее, Кит необъяснимо тянуло к нему. Он ее волновал так, как никто никогда. Как она ругала себя за эту слабость!

Курт затеял оживленную беседу с Колтом относительно политики мистера Вильсона. Джейд прислушивалась к ней с вежливым интересом, а Тревис смотрел через комнату на Валери, ту самую маленькую блондинку. Она сидела с пятью девушками, возвращающимися домой из европейских модных школ, и мечтательно смотрела на него. А их краснолицые дуэньи неотрывно наблюдали за ними, как ястребы. Мэрили с любопытством смотрела на Кит и Курта. Кит пила маленькими глотками вино, с нетерпением ожидая окончания вечера.

Наконец появился капитан Поули, и все с уважением поднялись с мест, пока он шел к своему столу. Он приветствовал каждого из гостей, а затем занял место между Джейд и Китти.

За обедом велся оживленный разговор, и Мэрили даже обратила внимание и на других. Кит остро почувствовала присутствие Курта, ей казалось, будто они одни в огромном зале.

Он чуть наклонился к ее разгоряченной щеке и тихо спросил:

– Вы очень огорчитесь, если я приму приглашение вашей матери посетить вас в Нью-Йорке?

Кит пожала плечами:

– Моя мама весьма общительная женщина. Она всех, кого ни встретит, приглашает в гости.

Он рассмеялся:

– Я собираюсь посетить не ее.

Кит резко повернулась к нему, тщетно пытаясь погасить в душе огонь, разожженный его близостью.

– Зачем вы хотите посетить меня, мистер Тэннер? Теперь уже ясно, что мы не проявляем лучших сторон наших характеров, находясь вместе.

– У меня еще не было шанса продемонстрировать вам свой характер. Я уверен, что не буду разочарован и в вашем. – Он бросил на нее дерзкий взгляд и продолжил: – Мы все время упражняемся в остроумии. Не пора ли установить перемирие и посмотреть, нравится ли нам что-нибудь друг в друге? В конце концов, – напомнил он многозначительно, – мы же собираемся быть соседями. Помните?..

Испугавшись, Кит быстро оглянулась вокруг, чтобы удостовериться, не подслушивает ли их кто-нибудь. К счастью, все внимательно слушали капитана Поули.

– Прошу вас… – Кит ненавидела обращаться с просьбами, но понимала, что сейчас у нее нет другого выхода. – Не говорите ничего моим родителям о моих планах. Они не должны их знать. Во всяком случае, пока.

Он поднял бровь:

– О, мисс Колтрейн… или – если вы разрешите – Кит, мы вполне можем называть друг друга по имени, поскольку…

Кит сжала его руку.

– Прошу вас… – она умоляюще взглянула на него, – не мучайте меня.

Курт улыбнулся и накрыл своей ладонью ее руку:

– У меня нет намерения предавать вас, принцесса. Это не в моих правилах. Не волнуйтесь за ваши тайны.

«А за себя мне волноваться?» – хотела спросить Кит, однако, похоже, она уже знала ответ. Надо сделать так, чтобы он не догадался о своей власти над ней. Даже сейчас, когда глаза их встретились, она помнила, как он целовал ее, обнимал. Злясь на себя, она подняла бокал, стараясь, чтобы рука ее не дрожала.

– Коль скоро вы считаете себя благородным и внушающим доверие, то почему не сказали мне, что заказали себе билет на один со мной пароход? – выпалила она неожиданно для самой себя.

– А зачем? В ту ночь, насколько я помню, мы обсуждали другой вопрос, а именно – ваше предательство.

– Называйте, как хотите. Я считаю, что это был дальновидный деловой маневр.

– Запомним.

Кит вопросительно посмотрела на Курта. Ей не понравился его тон.

– Что это значит?

Он смотрел на нее с холодной уверенностью.

– В жизни встречаешься с разного рода маневрами, милая Кит. По вашему мнению, цель оправдывает средства. Я просто хочу, чтобы вы это помнили.

Кит равнодушно пожала плечами.

– Но вы не ответили на мой вопрос.

Она вздохнула:

– На какой вопрос, мистер Тэннер?

– Называйте меня Курт. Ведь можем мы притвориться друзьями.

– Я спросила, на какой вопрос вы хотите получить ответ… Курт.

– Будете ли вы против того, чтобы я принял приглашение вашей матери и посетил вас в Нью-Йорке?

Она уже хотела сказать, что ей это доставило бы большое удовольствие, когда он добавил с ехидной улыбкой:

– Возможно, вы окажетесь настолько добры, что разрешите мне проехаться на моей лошади по Центральному парку?

Кит рассердилась:

– Когда вы наконец усвоите, что Пегас – моя лошадь? Вы никогда не признаете, мистер Тэннер, что я обошла вас?

Он покачал головой:

– Нет, вы меня не обошли, Кит.

– О, вы… – Она, не находя слов, решительно отвернулась от него и попыталась весь вечер его не замечать.

В конце ужина капитан Поули поднялся и поблагодарил всех гостей.

Отодвигая стул, Кит сказала Мэрили:

– Я так рада, что мы наконец можем уйти.

Мэрили с удивлением посмотрела на кузину:

– А я не ухожу. Хочу пойти на танцы.

Не веря своим ушам Кит заметила: