Патриция Хэган - Любовь и честь

– Это мисс Кит Колтрейн! Она была нашим пассажиром во время предыдущего рейса. Она из очень богатой семьи.

– Почему же она переоделась мужчиной? – нахмурился офицер. – Странно, впрочем, займемся выяснением этого попозже. Видно, она больна.

Норман на мгновение задумался.

– Мистер Тэннер, который оформлял лошадь в багаж, сказал, что она принадлежит ему. Тогда я удивился, поскольку во время прошлого рейса она числилась собственностью мисс Колтрейн, девушка ее очень любила. Не могу поверить, что она ее кому-то продала. Разрешите мне пойти и найти мистера Тэннера. Может быть, он объяснит, в чем дело.

– Хорошо, – мрачно сказал офицер. – Но я предполагаю, что у нее нет билета. В противном случае зачем она так оделась? Нам лучше не трогать ее до осмотра врача. Я его сейчас приведу, а ты сходи за Тэннером.

Кит не пыталась заговорить с ними. Куда легче было погрузиться в зыбучие пески забвения.

Кит с большим трудом открыла глаза. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Пытаясь, несмотря на пульсирующую головную боль, сконцентрировать внимание, она заметила единственный источник света в темной комнате – круглое окно. Она сообразила, что это иллюминатор и, значит, она на корабле. Приподняв голову с подушки, Кит увидела небольшую софу, кресло, два стола.

Она лежала на большой кровати. На стенах висели картины, а пол прикрывал ковер. Почему она оказалась в каюте?! Кит безуспешно пыталась сесть, однако одеяло упало на пол, и она увидела, что на ней незнакомая рубашка. Чья она? Кто надел ее на нее? И как она сюда попала?

Кит откинулась назад и лежала, подавленная ужасом. Она помнила стойло, помнила, что заболела… Ее охватила паника. Вдруг послышался звук открывающейся двери. Кит беспомощно ждала, что уготовила ей судьба.

В комнату вошел Курт Тэннер.

– Вы?..

– Поздравляю с возвращением к жизни! Признаться, вы меня напугали.

Ее губы беззвучно шевелились, и Курт налил ей чашку воды из кувшина. Он нежно приподнял ее голову и поднес чашку к ее рту. Кит испытала отвращение к его прикосновению, но ее мучила жажда.

– Хотите есть? Я могу попросить, чтобы из камбуза принесли вам немного супа. Кризис миновал ночью. Врач говорит, что худшее уже позади, но еще какое-то время вы будете чувствовать слабость. – Он осторожно положил ее на подушку.

– Как… – начала Кит дрожащим голосом, – как вы меня нашли?

Курт тихо рассмеялся и сел на край постели:

– Нашел не я, а бой, обслуживающий грузовой отсек для животных. Кажется, Тэтчер. Он вызвал офицера. Они подумали, что вы безбилетный пассажир.

– Тогда как же…

– Как я оказался причастным к этому делу? – закончил он за нее. – Тэтчер узнал вас по предыдущему рейсу. Он также вспомнил, что именно вы доставили на борт Пегаса, и удивился, что на этот раз это сделал я. Он пришел спросить меня, не знаю ли я, в чем дело. Я не знал, но придумал целый рассказ, чтобы как-то прикрыть вас.

Кит нахмурила брови. Курт явно наслаждался самим собой, пытаясь убедить ее в том, что она его вечная должница. «Ну что же, зря старается!» – молча возмутилась Кит. Негодование придало ей силы.

– Вы не имели права вмешиваться. Почему вы не занимаетесь своими делами?

Курт рассмеялся:

– Если бы я поступал так, как вы советуете, то вы были бы уже там, где, полагаю, вам не очень-то бы понравилось, – в корабельной тюрьме.

– Ничего подобного, – возразила Кит. – Вы сами сказали, что Норман Тэтчер узнал меня и…

– Это не имеет значения. Он даже мог бы сказать, что вы принадлежите к состоятельной семье Колтрейнов. Но для капитана лайнера в настоящий момент вы только безбилетный пассажир. Ясно, что вы не просто прогуливались и заблудились в трюме. Учитывая, что вас нет в списке пассажиров.

– А почему я здесь? – упавшим голосом спросила Кит.

– Поправляетесь после болезни, которая вас чуть не отправила на тот свет. Вы были без сознания почти двое суток.

– Двое суток? – поразилась Кит. – Не верю! Я помню, что очень устала и заснула, но это не могло случиться два дня назад!

– Тэтчер обнаружил вас, когда пришел посмотреть за животными. Я принес вас сюда. Это было прошлой ночью.

Кит молча наблюдала за ним. Оставался один вопрос, на который он не ответил. Стиснув кулаки, она повторила:

– Я спросила, как я оказалась именно здесь, в вашей каюте! И кто меня одел?

Его глаза озорно блеснули.

– Вас одевал, миссис Тэннер, ваш верный и любящий муж. Ухаживал за вами, купал, чтобы сбить температуру, и, могу добавить, наслаждался каждой минутой. – Не в силах сдерживаться, он откинул голову назад и громко рассмеялся.

– Негодяй! – закричала она в негодовании, сожалея, что не может дать ему пощечину. – Как вы смели? Вы не имели права…

– У меня не было иного выхода, – ответил он, пожав плечами. – Я знал вашу цель – убежать, вернуться в Испанию, и поэтому решил помочь вам. Быстро придумал историю, как мы женились в Нью-Йорке и отправились в свадебное путешествие. Я объяснил, что мы немного повздорили, как это порой бывает с молодоженами. А мужскую одежду вы надели, потому что в тот момент, когда мы поссорились, вы были обнажены и схватили в темноте первые подвернувшиеся под руку вещи – мои. Когда же меня спросили, почему вас нет в списке пассажиров, я объяснил, что мы, дескать, бежали, и я уже внес в список свое имя, намереваясь оплатить ваш проезд позже. Я дал деньги судовому кассиру, и это их удовлетворило. Правда, говоря откровенно, я не знаю, поверили ли они мне или нет. Возможно, решили, что я придумал легкий выход из трудной ситуации, в которой оказалась каждая из заинтересованных сторон.

Итак, – завершил свой рассказ Курт, – я принес вас в каюту, где мы проводим наш медовый месяц. Я, конечно, отдаю себе отчет в том, что здесь нет роскоши, к которой вы привыкли, но я резервировал билет слишком поздно, и осталась только эта каюта. Ну, хотите супа?

– Я не останусь здесь! – закричала Кит.

– У вас нет выбора. – Он рассмеялся. – Вы не можете вернуться в стойла.

– Я с гораздо большим удовольствием отправлюсь в тюрьму.

– Это ваша привилегия.

– Неужели вы полагаете, что я проведу остаток рейса вместе с вами в этой каюте?

– В моей каюте, – напомнил он ей. – Хотите, чтобы я из нее выселился? Пароход заполнен, и, будь я проклят, если ради того, чтобы доставить вам удовольствие, я отправлюсь спать на палубу. Две минувшие ночи мне было очень неудобно спать на полу. Кстати, не вздумайте предлагать пари на эту каюту, – предупредил он. – Я уже извлек небольшой урок из того, что значит вступать с вами в подобные сделки.

Она уставилась на него полными ненависти глазами:

– Думаете, что если удерживаете меня здесь, то сумеете соблазнить и добавить мое имя к вашему списку завоеваний? Ошибаетесь, Курт Тэннер!

Он, ничего не сказав, ухмыльнулся.

– Этого не будет! – кипятилась она. – Вы захватили мою лошадь, но никогда не завладеете мной. Если вы будете настолько добры и попросите судового кассира посетить меня, то я договорюсь с ним о другой каюте.

Кит отвернулась лицом к стене. Курт продолжал сидеть на прежнем месте и смотрел на нее. Несмотря на бледность и тени под фиалковыми глазами, она по-прежнему казалась ему самой красивой женщиной в мире. Она стала для него навязчивой идеей, наркотиком, от которого он никак не мог освободиться. Когда он купал ее в ванне, прикасаясь к ее бархатной коже, ласкал ее совершенное тело, только величайшее самообладание помешало ему овладеть ею.

Курт сухо проронил:

– Этого не понадобится. Я сам договорюсь.

Кит не ответила, но он заметил на ее губах торжествующую улыбку.

– Я кого-нибудь пошлю за супом. Вам надо поесть.

– Благодарю.

Между ними повисла гнетущая тишина. Курт не отрываясь смотрел на Кит и потом спросил:

– Поскольку я поставил себя под удар, оплатил ваш проезд и предоставил свою каюту, то полагаю, я имею право знать, что вы, черт побери, делали там, внизу?

– Моя бабушка скончалась.

– Это очень грустно, – искренне сказал он. – Но это не объясняет причину вашего побега.

– Моя жизнь внезапно пошла кувырком. Вы рассказали моему отцу, каким образом мне достался Пегас, и он решил, что я абсолютно неисправима. Он захотел отдать меня в пансион, в Швейцарию, и мама согласилась с ним.

– Кит, мне искренне жаль. Никогда не думал, что все обернется таким образом.

– У меня остался один выход – убежать. Бабушка хотела, чтобы я поступила именно так…

Курт задумчиво прищурился. Он знал, что Кит не понравится то, что он скажет.

– Кит, когда мы прибудем в Шербур, вам следует вернуться к родителям. Я буду рад купить у вас ранчо и даже с некоторой прибылью для вас.

Несмотря на слабость, Кит тут же взорвалась:

– Вернуться? Продать мое ранчо? Вы с ума сошли? Да я прежде увижу вас в аду, чем сделаю это! – Ее лицо побагровело от гнева.

– Будьте благоразумны, Кит. – Курт поднялся. – Женщина не в состоянии самостоятельно управлять ранчо. Ведь это значит вести трудную и опасную жизнь. Кроме того, я уверен, что Колт Колтрейн не собирается выплачивать вам ежемесячное пособие. Как же вы намерены жить? Если бы у вас были деньги, вы никогда бы не спрятались в стойле для лошадей! – Он недоверчиво покосился на нее. – Хотя, именно вы, Кит, способны на подобное, и…

Неожиданно Кит начала лихорадочно оглядывать комнату:

– Мой узелок!.. Где мой узелок?..

Курт покачал головой, озадаченный ее нервной вспышкой.

– Какой узелок? У вас с собой не было кошелька.

– Не кошелек! – Она перекинула ноги через край кровати и попыталась встать, но у нее тут же закружилась голова. Курт подхватил ее и хотел помочь ей лечь, но она стала отбиваться от него слабыми кулачками.

– Нет. Я должна найти его! В нем была вода, еда, а также… – Она замолчала, заметив, с каким любопытством он смотрит на нее. Заставив себя успокоиться, Кит сказала: – Поймите, мне он очень нужен.

– Возможно, он вместе с вашей одеждой. Я помню, что сказал каютному стюарду, чтобы он все собрал и положил в мой запирающийся шкафчик. Сейчас посмотрю. – Он открыл небольшой шкафчик и принялся его перерывать.

Кит затаила дыхание. Деньги, которые дала ей Китти, хранились в затянутом шнурком мешочке. Если он пропал, то пропала и она.

Наконец Курт обнаружил ее узелок. Кит схватила его и прижала к груди, со страхом наблюдая за Куртом.

– Там спрятаны ваши деньги? Не беспокойтесь, я не отниму их. Я никогда не беру чужого. – Он не смог удержаться, чтобы не намекнуть на их прошлые противоречия.

– Бабушка дала мне их с тем, чтобы я чувствовала себя уверенной, пока не устрою все, как мне хочется. Но это, впрочем, не ваше дело.

Курт медленно кивнул, и на лице его появилась презрительная улыбка.

– Не сомневаюсь, что вы, Кит Колтрейн, устроите все по вашему желанию. – Он пошел к двери. – Скажу, чтобы сюда принесли суп, и попытаюсь найти место, где смогу спать до конца рейса. – Взглянув на Кит, он покинул каюту.

Кит не стала проверять, на месте ли деньги. Курт ни за что бы не украл ни у нее, ни у кого-нибудь другого. Внезапно ей пришло в голову: а не украла ли она что-нибудь у него, «выиграв» Пегаса? Ведь она поступила, как Гален Эсмонд, когда он обманным путем вовлек пастухов в скачки. К тому же она обманула Курта, спрятав объявление о продаже ранчо.

Усталость постепенно накрывала ее подобно толстому, теплому одеялу… Кит почувствовала, что засыпает… Она с удовольствием отдалась сну, желая забыть о том, что ввела в заблуждение человека, который уберег ее от больших неприятностей и возможного ущерба.

Запах горячего овощного супа раздразнил аппетит. Кит открыла глаза и увидела, что каютный бой поставил на столик рядом с ее кроватью поднос. На нем лежали еще сандвичи с ветчиной, с сыром, и стояла огромная кружка дымящегося кофе. Никогда еще еда не выглядела для нее столь привлекательно. Никогда она еще не была так голодна.

Бой спросил, не нужно ли ей что-нибудь еще.

– Да. Я хотела бы принять ванну.

Он сказал, что пришлет стюардессу.

Только Кит закончила есть, как в каюту вошла молодая девушка, наполнила ванну водой и помогла ей вымыть голову. На крючке Кит увидела синий кашемировый халат Курта и надела его. Как приятно от него пахло… Укутавшись в мягкий халат, она вернулась в постель и тут же снова уснула.

Кит разбудил какой-то звук. Она присела и увидела Курта, который рылся в своем шкафчике. Не глядя на нее, он сказал:

– Простите, я вас разбудил, но мне надо взять кое-что из своих вещей.

– Куда вы собираетесь? – нерешительно спросила она.

Он поднял голову и посмотрел на нее с выражением горького изумления:

– В конюшню. Сказал Тэтчеру, что у нас произошла ссора, которую, по-видимому, погасить нельзя, и что мы, вероятно, разведемся. Он разрешил спать мне в стойле Пегаса. Пароход так переполнен, что даже члены экипажа спят по двое на одном месте.