Гейл Мэлин - Любовь и долг

— Вы не хотите отдохнуть, сеньорита? Или вы мне не доверяете?

— А следует?

— Неужели я признаюсь, что не следует? — Его глаза лукаво блеснули.

Его дерзость невольно рассмешила Дезирэ, но ей не понравилась его самоуверенность. Наблюдая, как он разливает содержимое кувшина по кружкам, она подумала, что он наверняка пользуется успехом у женщин. И она пожалела, что выглядит так неопрятно.

Глупости! Какая разница, что он о ней подумает! Через минуту он уйдет, и она никогда его больше не увидит.

Эта мысль почему-то привела ее в уныние.

Дезирэ взяла кружку и стала пить беловатую жидкость. Вкус был приятный, чувствовались лимон и корица.

— Очень вкусно, — сказала она. — А что это такое?

— Называется хорчата. Готовится из миндаля. Утолив жажду, Дезирэ немного расслабилась.

Она и не подозревала, как ее утомили события сегодняшнего утра.

— Могу я вас спросить, мисс Кавендиш, что привело вас в Виторию?

Вопрос застал ее врасплох.

— Это, конечно, ваше дело, но вы не можете не понимать, что путешествовать в одиночку опасно. Не говоря уже о том, что вы плохо говорите по-испански. Красивая женщина подвергает себя риску, если ее не сопровождает мужчина.

Он считает ее красивой? Она покраснела, и это ее рассердило.

— Меня должны встретить, — коротко сказала она.

— Сегодня?

Его настойчивость напугала ее. Ему-то какое дело?

— Завтра, — солгала она и добавила решительным тоном: — Спасибо вам за помощь, но думаю, что теперь я справлюсь сама. — Она встала. — Не смею вас больше задерживать, сеньор.

Он тоже встал. Его глаза потемнели, словно она его оскорбила своим тоном.

— До свидания, сеньорита.

Он круто повернулся, но в воротах двора остановился и оглянулся.

— Если вам все же понадобится помощь, учтите — моя комната напротив вашей.

Он тоже остановился в этой гостинице!

Она почувствовала смутное беспокойство.

Рафаэль де Веласко, видимо, воспитанный человек, но что-то подсказывало ей, что он опасен и ей лучше в дальнейшем не иметь с ним дело.

Около семи часов утра Рафаэль заказал завтрак и занял место за длинным столом в гостиной.

Прошлой ночью он завершил дело, которое привело его в Виторию. Еще в начале года он заключил сделку с баскским контрабандистом на поставку оружия. И вот сделка состоялась: Рафаэль расплатился золотом и получил сделанные в Англии винтовки. За них была заплачена кругленькая сумма, но дело того стоило.

Сейчас оружие было спрятано в дорожном экипаже, некогда принадлежавшем его отцу. На случай встречи с французским патрулем у Рафаэля было заготовлено правдоподобное объяснение.

Звук легких шагов привлек его внимание: в гостиную спускалась привлекательная блондинка, которой он вчера помог устроиться в гостинице.

— Доброе утро, сеньорита. — Он вежливо встал. — Я не ожидал вас снова увидеть.

— Я тоже, сеньор Веласко, — сдержанно ответила Дезирэ, хотя ее сердце невольно забилось.

— Я только что заказал завтрак. Не хотите ли присоединиться?

— Почему бы и нет! — откликнулась она как можно более беспечно, чтобы скрыть удовольствие, которое ей доставило приглашение.

Сегодня Рафаэль, одетый в бархатные брюки и короткую кожаную куртку, был еще привлекательнее, чем вчера. Под расстегнутой курткой была видна белоснежная рубашка с открытым воротом.

— Прошу вас. — Рафаэль придвинул ей стул. Она не сразу поняла, что он предлагает ей сесть.

Он крикнул что-то по-испански, и через ми-нугу им принесли блюдо со свежеиспеченными булочками и две кружки дымящегося черного кофе. Потом появилась баночка какого-то варенья, и Дезирэ намазала им хрустящую корочку.

— Нравится?

Она кивнула, внезапно смутившись оттого, что, возможно, вела себя несколько бесцеремонно.

— Я правильно вас поняла, — спросила она, — что вы намерены сегодня уехать?

Рафаэль только молча кивнул.

— А можно в Витории нанять лошадей?

Он снова кивнул, но, когда она осведомилась, в какой конюшне он обычно берет лошадей, он спросил:

— А зачем вам это знать, мисс Кавендиш? Вопрос неожиданно вызвал у Дезирэ раздражение.

— Потому что я не могу объясниться с Консуэло, а мне надо как можно скорее попасть в Бургос.

— Но вы сказали, что вас должны встретить в Витории?

— Разве? — вспыхнула Дезирэ. — Надо же! Я имела в виду Бургос.

Врать она не умеет, решил Рафаэль. У нее все написано на лице. Он уже вчера понял, что она что-то скрывает. Может, она сбежала из дома, чтобы встретиться с возлюбленным?

Господи! Что это взбрело ему в голову!

Но она прелестна. Кожа чистая и гладкая, а таких ярко-синих глаз он вообще никогда не видел.

Дезирэ ругала себя. И зачем только ей понадобилось говорить правду?

Чтобы скрыть смущение, она отпила глоток кофе.

— Скажите, вы сбежали от своей семьи?

— Нет, — удивилась она и сообщила, что она сирота.

Рафаэль встретил ее ответ скептическим взглядом. Дезирэ вдруг решила, что ничего не случится, если она расскажет ему, зачем приехала в Испанию, не вдаваясь в детали.

— А ваш брат знает, что вы задумали? — Странно, подумал он, что делает англичанин в Бургосе? Наверно, он виноторговец. — И он дал согласие на то, чтобы вы ехали без сопровождения?

Его проницательность поразила Дезирэ. Еще никто не спрашивал ее, действительно ли Этьен одобрил ее план. Все были уверены, что она уехала с его разрешения.

— Не совсем, — призналась Дезирэ. — Мы говорили об этом, когда он приезжал домой, и он не сказал «нет». Так что я просто написала ему, что еду.

— Мне кажется, мисс Кавендиш, вы поступили опрометчиво, — строго сказал Рафаэль, но в душе не мог не восхититься ее отвагой.

— Вы, вероятно, правы. Но я умирала от скуки и решила, что в Испании смогу немного развлечься. Но пока, — добавила она с горечью, — мне не везло.

— С вами плохо обошлись? — Рафаэля вдруг охватил гнев. — Этих негодяев следует высечь!

— Не стоит, — поспешила успокоить его Дезирэ. — Они не причинили мне вреда. Они не стоят того, чтобы даже вспоминать о них.

— Как скажете.

Она вздохнула с облегчением. Но может, она слишком осторожничает? Может, надо было немного подправить рассказ о предательстве Боше и соврать, что ее сопровождал испанец? Как поступить? Но даже если окажется, что ему все равно, что она француженка, ему не понравится, что сначала она намеренно ввела его в заблуждение.

Она уже жалела, что назвалась англичанкой.

Это так все запутало. Мама была права, когда говорила, что ложь стоит перед правдой и в конечном счете всегда оборачивается против того, кто соврал.

Она поняла, что успокоит свою совесть, только если полностью сознается в своем преднамеренном обмане, но ей не хотелось, чтобы он от нее отвернулся. Но почему мнение Рафаэля де Веласко было для нее так важно?

Она с трудом себе призналась, что не перестает о нем думать с того самого момента, когда его увидела. Он с такой же легкостью завладел ее мыслями, с которой уладил вчера ее проблемы с гостиницей.

Он не был похож на тех мужчин, которых она знала, — одни льстецы, достойные презрения.

Рафаэля де Веласко нельзя было представить в роли льстивого поклонника. Было очевидно, что природа наградила его властолюбием, а его мужественность заставляла сильнее биться ее сердце.

Господи, да что же это с ней? Она его едва знает, а ведет себя словно шестнадцатилетняя школьница.

— Я не могу допустить, чтобы то, что случилось вчера, помешало моим планам, — решительно заявила она. — Я еду к брату и надеюсь, что меня встретят в Бургосе. Я уверена, он уже ждет меня.

Она посмотрела на Рафаэля с вызовом, но он лишь пожал плечами.

— Если я и считаю, что вы поступаете опрометчиво, я не имею права вас отговаривать, сеньорита.

— Значит, вы поможете мне достать лошадей?

— Я направляюсь на юг, и Бургос у меня по пути. Если хотите, мы поедем вместе. У меня удобный экипаж.

Сердце Дезирэ застучало так громко, что она испугалась, что он услышит.

— Вы очень добры, делая мне такое щедрое предложение, но мы едва знакомы, сеньор. Не знаю, удобно ли…

— Вы считаете, что это будет нарушением приличий. — Он прервал ее нетерпеливым взмахом руки. — Простите меня, но я забыл упомянуть, что со мной едет моя дальняя родственница и нас будут сопровождать несколько верховых. Моя родственница не говорит по-английски, но, я думаю, она вас устроит в качестве дуэньи.

В его глазах было столько теплоты, что у Дезирэ даже слегка закружилась голова. А еще в них мелькнуло что-то такое, что врожденная скромность мешала ей увидеть раньше. Он помогает ей вовсе не по доброте душевной или потому, что хорошо воспитан. Он находит ее такой же привлекательной, каким она считает его!

— В таком случае я с радостью принимаю ваше предложение, — отозвалась она, стараясь подавить охватившее ее возбуждение.

— Мы отправляемся через несколько минут, — сказал Рафаэль, вставая. — Вы будете готовы?

— Я уже упаковала чемодан. — Она допила кофе и тоже встала, пытаясь унять дрожь в ногах.

— Встретимся во дворе.

— Мне кажется, я недостаточно вас поблагодарила за вашу доброту, но поверьте, я вам очень признательна.

— Не стоит, сеньорита. Я с удовольствием помогу вам.

На самом деле Рафаэль подозревал, что очень скоро пожалеет о своем донкихотстве. Слишком уж эта красивая и загадочная иностранка завладела его мыслями!

Когда Рафаэль усадил Дезирэ в свой экипаж, она тут же поняла, почему он считал свою кузину подходящей дуэньей. В экипаже сидела пожилая дама в облачении цистерцианской монахини.[3]

— Она живет в монастыре близ Бургоса, — шепотом пояснил Рафаэль, перехватив удивленный взгляд Дезирэ, а потом переговорил о чем-то с монахиней.

— Моя кузина просит передать вам, что она рада, что вы едете с нею, и что она сожалеет, что не говорит по-английски и вам придется всю дорогу молчать.

— Вы объяснили ей, почему я еду с вами? — озабоченно спросила Дезирэ, надеясь, что монахиня не посчитает ее какой-нибудь авантюристкой.

— В общих чертах, — Рафаэль понял опасения Дезирэ и постарался успокоить ее улыбкой.

Она никоим образом не была похожа на искательницу приключений. Перед тем, как сойти во двор, она заплела волосы в косу, а вместо утреннего платья с высокой талией и пышными короткими рукавами надела темно-синий костюм для верховой езды. Жакет облегал фигуру, но был наглухо застегнут до самого верха.

Интересно, думал Рафаэль, знает ли она, как этот жакет выгодно подчеркивает ее тонкую талию и высокую грудь? Более короткая, чем в обычных платьях, пышная юбка приоткрывала стройные ноги и крепкие кожаные сапожки.

Она выглядела очень уверенной, но вместе с тем такой хрупкой! Опасаясь выдать свое восхищение, Рафаэль поспешил закрыть за ней дверцу кареты.

— А вы разве не поедете с нами? — разочарованно протянула Дезирэ.

— Я предпочитаю ехать верхом, — сказал он и с поклоном отступил в сторону.

Она вежливо улыбнулась сидевшей напротив даме — сестре Изабелле, — и та приветливо кивнула ей в ответ.

Дезирэ любовалась в окно незнакомыми пейзажами. Время от времени в поле ее зрения попадал ее благодетель, и она восхищалась его гордой осанкой и великолепным серым конем.

По мере удаления от населенных пунктов ландшафт становился все более суровым и безжизненным, смотреть было не на что, и Дезирэ стала думать о том, как встретит ее брат. Конечно, на людях Этьен будет бурно радоваться ее приезду, но, когда они останутся одни, ей от него достанется.

Этьен был на восемь лет старше и иногда тяготился ее рабской преданностью. Когда они были детьми, она все время следовала за ним по пятам, и он это терпел, но время от времени взрывался, особенно когда она пыталась повторить его самые отчаянные проказы. Правда, сердился он недолго и в конце концов всегда ее прощал.

Или почти всегда. Они оба были упрямы, унаследовав эту черту характера от матери. А Этьен, если принимал какое-либо решение, никогда его не менял.

Дед не раз поколачивал Этьена за отказ повиноваться. Кожаный ремень нередко оставлял на его теле рубцы, но мальчик никогда не жаловался и поступал по-своему.

С годами Этьена все чаще подвергали побоям, и наконец даже мама согласилась, что сыну лучше уехать из поместья деда. Однажды ночью, за несколько месяцев до своего семнадцатилетия, Этьен сбежал. Сэр Уильям был взбешен. Дезирэ за то, что отказалась сказать, куда сбежал брат, посадили на неделю на кашу и воду. Однако стоило немного пострадать — за это время Этьен благополучно добрался до Франции.