Джоанна Линдсей - Любовь и месть

— Согласиться выйти за меня замуж, — объяснил Джеми. — Я говорю о браке, не о помолвке.

На лице Колена отразилась удивление, затем он отвернулся и пошел прочь. Джеми вздохнул. Колену все-таки удалось вызвать в нем кое-какие угрызения совести, и он уже начал было сомневаться в правильности своих действий. Но он был уверен, что Шиина неравнодушна к нему. Мужчина может всегда это почувствовать. Если бы он не был в этом уверен, то не затеял бы все это. И он бы никогда не стал добиваться ее, преодолевая такие препятствия. Он сожалел, что его брат испытывает душевные муки, но не собирался из-за этого отступать.

— Сэр Дугалд, — крикнул он. — Я вас приглашаю войти в замок, чтобы нам не пришлось целый день разговаривать, крича друг другу.

— Вы и меня решили захватить в плен?

— У меня уже есть пленник, который мне нужен. И клянусь, она для меня гораздо больше значит, чем вы.

— А кто может поручиться, что это не ловушка, Мак-Киннон? — продолжал сомневаться Дугалд.

— Я могу. Входите же в замок. Если бы я этого хотел, то мог бы убить вас и сейчас.

По сигналу Джеми, подтверждая правду его слов, из-за стены показалось более дюжины воинов в полной боевой готовности. Он подал другой сигнал, и ворота замка открылись. Джеми уже больше не приглашал Дугалда войти в замок. Он не оставил ему никакого другого выхода.

— Я поеду с вами, — заявил Найал своему отцу.

— И дать ему возможность заполучить всех, кто мне дорог? Нет. Ты в его замок не поедешь.

— Но у него моя сестра! — Найал начал сердиться.

— И я постараюсь освободить ее. Не спорь. Ох, ты начинаешь вести себя, как Шиина. У вас обоих не хватает уважения к старшим.

Дугалд проехал в ворота замка, гнев придал ему храбрости вступить в лагерь врага. Джеми уже сошел со стены и ждал его во дворе. Дугалд подъехал к нему и спешился. Вблизи них не было вооруженных вассалов. При желании Дугалд мог бы вытащить свой меч. Но это претило законам чести.

— Пройдемте в зал, — предложил Джеми. — За кружкой эля нам будет легче сговориться.

Дугалд проследовал за Джеми, никто из воинов к ним и не подходил. Они оба сели за стол лэрда, и Дугалд начал верить, что это не была западня.

— Я должен вас поприветствовать, вы ведь в первый раз мой гость, — радушно сказал Джеми после того, как подали эль, и они снова остались наедине.

— Никогда не думал, что переступлю порог вашего замка, — проворчал Дугалд.

— Однако вы не теряли времени даром и весьма быстро добрались сюда.

— А вы думали, я поступлю иначе? — Глаза Дугалда сузились. — Сколько вы хотите, Мак-Киннон?

Джеми откинулся на спинку кресла и принял задумчивый вид.

— Я могу с уверенностью сказать, что вы никогда не смогли бы найти таких денег, сколько я запросил бы за нее.

— Значит, это все-таки ловушка! — вне себя от гнева старый Дугалд поднялся с кресла. — Ничего другого я и не мог ожидать от Мак-Киннона!

— Сядьте, сэр Дугалд, и выслушайте меня. Темой наших с вами переговоров является честь вашей дочери.

Дугалд опять сел, но его лицо все еще оставалось багровым от гнева.

— Я хочу видеть Шиину.

— Вы ее увидите сразу же, как только мы решим вопрос о ее будущем.

— Что значит «мы»? Как вы смеете?..

— Успокойтесь, Фергюссон. Разве вы не собирались решить мою будущую судьбу, когда я был вашим пленником? Сейчас очень похожая ситуация, но только мы поменялись ролями. Если помните, вы тогда не хотели получить за меня выкуп. Условием моего освобождения был брак с одной из ваших дочерей.

— Так что же вы хотите сейчас, Мак-Киннон?

— Я хочу Шиину, — просто ответил Джеми. Лицо Дугалда еще сильнее побагровело, его глаза метали молнии.

— Она не будет вашей!

— Видите ли, дело в том, что она уже у меня, — спокойно заметил Джеми.

Дугалд весь как-то сжался. В этих словах была правда. Он не мог заставить себя поднять глаза на Джеми и смотрел в сторону.

— Значит, вы… значит, она пострадала?

— Сэр Дугалд, в моем замке ей не было причинено зло, и она не была обесчещена. И если она не девственница, то это не моя вина!

— Моя Шиина не из таких!

— А вот по этому поводу можно поспорить, — ледяным тоном ответил Джеми. — Она долго была вдали от вас. И вы не можете знать, как она себя вела.

— Вы говорите подобные вещи и тем не менее хотите ее?

— Да.

— Зачем вы позвали меня сюда? — вдруг спросил Дугалд. — Шиина уже в вашей власти. Вы что ж, хотели причинить мне лишние страдания? А теперь вы собираетесь мне подробно рассказывать, как вы будете мучить ее?

Джеми хмыкнул.

— Я должен попросить вашего прощения, сэр Дугалд. Я, пожалуй, немного перегнул палку, не сообщив вам до сих пор, что я хочу Шиину видеть своей женой.

Потребовалось несколько секунд, чтобы до сознания Дугалда дошел смысл сказанного.

— Вашей женой? — Дугалд был в полном недоумении. — Но вы наотрез отказывались жениться на моих дочерях.

— Я помню, что говорил, — перебил его Джеми. — Но вы мне не предлагали эту вашу дочь.

— Потому что я хотел, чтобы ее мужем стал человек, в котором я был бы уверен, что он не будет обижать ее.

— И вы думали, что я буду? Вы удивляете меня, Фергюссон, Возможно, я и являюсь вашим врагом с самого рождения, но я все же мужчина, который способен ценить красивую женщину. А ваша дочь больше чем просто красавица. Обижать ее? Все, что я хочу, это сделать ее счастливой.

Дугалд не сводил с Джеми пристальных глаз, отчаянно пытаясь разглядеть за его словами правду.

— Хочет ли она стать вашей женой?

— Нет.

— Тогда как же вы сможете сделать ее счастливой?

— Она против, потому что мы враги. Хотя, если мы поженимся, вражда ведь прекратится. Не так ли?

— Конечно, прекратится, — согласился Дугалд.

— К тому же она немного меня боится. Но это вполне естественно после всех тех баек, полных преувеличений, что она наслышалась обо мне. Она очень быстро забудет о своих страхах. Со своей стороны могу обещать, что у нее не будет никакого повода бояться меня.

— Значит, я нужен здесь, чтобы приказать ей пойти за вас замуж?

— Просите, приказывайте, умоляйте, делайте что угодно, только бы добиться ее согласия. И помните, вы ж сами хотели добиться союза между нашими кланами и окончания вражды. Вы это все получите с помощью Шиины.

— А если она не согласится?

— Я знаю, вы воспитали очень упрямую дочь, сэр Дугалд. Но я решил, что она будет моей, и этого добьюсь — так или иначе. Я очень целеустремленный человек. Шиина никогда не выйдет из этого замка иначе, как моей женой. Это я вам могу обещать. И можете эти слова передать ей, если она начнет упрямиться.

Найал сидел у очага рядом с Джеми. После разговора Дугалда с Мак-Кинноном всем Фергюссонам предложили пройти в зал обогреться и поесть. Найал знал, о чем договорились его отец и сэр Джеми, так как некоторое время назад отец спустился вниз в зал, ругая Шиину за ее упрямство и несговорчивость. Но один взгляд на Джеми заставил его подняться к своей дочери и предпринять новую попытку.

Найал не был удивлен, что лэрд Мак-Киннон хотел жениться на Шиине. Ему было интересно, знает ли Шиина, что Джеймс Мак-Киннон видел ее еще раньше, в лесистой долине, и что, пытаясь вновь разыскать ее, попал в плен.

Наблюдая за горцем, Найал был готов рассмеяться. Как всякий жених, он ужасно нервничал, волновался по поводу того, что происходит в той части замка, где была Шиина и где она сейчас давала волю своему раздражению. Он ни словом не перемолвился с Найалом и, казалось, даже не знал, что тот рядом. Он не сводил глаз с тех дверей из зала, за которыми исчез Дугалд. Да Найал и сам не стремился начать разговор с Джеми, он все еще испытывал благоговейный страх перед ним.

— Хорошо хоть, что наш отец не дожил, чтобы увидеть, как в нашем зале толпятся все эти Фергюссоны.

Джеми обернулся и окинул холодным взглядом Колена.

— Если ты пришел для того, чтобы опять спорить со мной, то я предпочел бы этого не слышать.

— Я пришел не ради спора, Джеми. Меня замучило любопытство. Как все решилось?

— Ее отец еще разговаривает с ней.

— А это кто?

Джеми заметил Найала и улыбнулся ему.

— Это брат Шиины, Найал. — Повернувшись к Найалу, он сказал:

— А это мой брат Колен. Светло-голубые глаза Найала расширились.

— Ох, да вы такой же огромный, как и сэр Джеми.

Колен рассмеялся.

— Да, вернее, почти. А сообщил ли он вам, что мы оба добивались вашей сестры? — Он старался говорить непринужденным тоном. Найал перевел взгляд с одного брата на другого.

— Но вы моложе ее, — без какой-либо задней мысли выпалил юноша, не понимая, что для Колена это весьма болезненно.

— Мне на это указывали — и слишком много раз. — Ответ Колена прозвучал резко.

— Вы хотите сказать, что были бы не против плясать под ее дудку? Видите ли, моя сестра привыкла поступать так, как ей хочется. Даже наш отец не всегда может справиться с ней. — Джеми хмыкнул, а Найал с уверенностью продолжал:

— Я бы на вашем месте не смеялся, Мак-Киннон. Вам придется очень нелегко.

Теперь настала очередь Колена рассмеяться.

— Я полагаю, что мне следует благодарить судьбу, что я проиграл тебе в борьбе за Шиину, брат. Я, пожалуй, предпочту жену, с которой я смогу справиться.

Джеми дотронулся до своей щеки, вспомнив о пощечине. Шиина действительно была крепким орешком. Но ее можно укротить. В этом он не сомневался.

Они сидели втроем и рассказывали различные истории о девушке, а затем Колен пошел навестить Дафнию. С самого приезда она заболела и не вставала с постели.

— Пойду поделюсь с Дафнией новостями, если тетя Лидия это еще не сделала за меня. Она ни о чем другом не в состоянии говорить, кроме того, как она счастлива, что Шиина из клана Фергюссонов, — промолвил прощаясь Колен. Затем он вдруг очень серьезным голосом добавил:

— Только никогда не обижай ее, Джеми. Это все, о чем я прошу. — Он быстро повернулся и вышел из зала.

Джеми проводил взглядом брата, его брови сдвинулись.

— Дева Мария, мой родной брат считает меня злодеем, — пробормотал он. Найал расслышал его слова.

— Значит, вы действительно не притронулись к ней? Я имею в виду…

— Мне жаль вас разочаровывать, юноша, но я не занимаюсь насилованием женщин, как вы это полагаете.

— При нашей последней встрече вы оставили о себе не лучшее впечатление. Вы говорили…

— Не стоит мне об этом напоминать, — перебил его Джеми. — Я тогда был очень рассержен, Найал, на вас и на вашего отца. Если говорить честно, ваш отец никогда не предлагал мне Шиину. Но если бы вы об этом узнали, то никогда бы не выпустили меня. Поэтому я не стал вас разубеждать.

— Шиина не была бы сейчас здесь, если бы ее не отослали из дома, — задумчиво продолжал Найал. — Она очень вас боялась, Джеймс Мак-Киннон. А как сейчас? Не потому ли мой отец так долго разговаривает с ней?

— Она действительно испытывала ужас передо мной, это так. Но она прежде всего боялась, что мне станет известно, кто она есть на самом деле. И даже узнав, как я хочу, чтобы она стала моей, Шиина опасалась, что я причиню ей зло, если обнаружится, что она Фергюссон. Сегодня он поняла, что для меня это совершенно неважно. Я никогда не обижу ее. В глубине души она это знает, но упрямство мешает ей согласиться.

— Что вы хотите этим сказать, Мак-Киннон?

— Я верю, что она испытывает ко мне такие же чувства, как и я к ней.

Как только отец вышел из комнаты, Шиина расплакалась. Не прошло и пяти минут, как в дверь постучал Найал, который на смену отцу также пришел ее уговаривать. Что же ей делать, когда два самых дорогих ей человека настаивали на ее замужестве с лэрдом Мак-Кинноном?

Ее отец не хотел слышать никаких возражений.

— С враждой будет покончено, и наш клан перестанут беспокоить набегами, — убеждал он ее.

Отец говорил так, будто в ее руках была их судьба. И старался представить ситуацию как ужасную.

— Ты хочешь, чтобы мы все погибли? — бушевал он. — Мак-Киннон заявил, что ты не покинешь замок иначе, как его женой. Разве, зная об этом, могу я уехать домой? Нет, это значит, что начнется новая война, самая кровопролитная из всех войн, что были. Ты этого хочешь? Неужели ты до такой степени эгоистична, Шиина?

А сколько упреков и обвинений наговорил он ей! Он обличал ее и угрожал. Его последние слова прежде чем уйти были:

— Ты это сделаешь!

А затем пришел Найал. Она была так счастлива его видеть, но он испортил всю радость их встречи.

— Знаешь, тебе все-таки придется выйти за него замуж. И я думаю, тебе повезло.

Повезло! Неужели ее никто не понимает?

— А как же насчет набегов и всех убийств? — Она была в ярости на своего брата, на отца, на них всех. — Как насчет его первой жены, которая предпочла смерть замужеству с ним? А как же любовь? Он ни слова не сказал о любви.