– Что вычитала?

– Они встречались втайне от всех. – Я понизила голос. Судя по шуму внизу, наши гости как раз уходили, но с крыльца все еще доносились хлопки по спине и фразы «Давайте еще как-нибудь повторим».

– Говард с твоей мамой?

– Да. Она пишет про него как одного из друзей, а потом внезапно дает ему прозвище, потому что беспокоится, что кто-нибудь прочтет ее журнал и узнает про их отношения.

– Возмутительно! – радостно воскликнула Эдди. – А зачем они скрывались? Он состоял в мафии?

– Пока не знаю.

– Позвони, когда узнаешь. Черт! Меня же не будет дома. Мы с Уайаттом поедем в автосалон. Мне наконец вернут мою машину.

– Отличная новость!

– Это точно. Вчера Уайатт заставил меня складывать всю его мерзкую одежду в стопки и только потом отвез к Дилану. Позвонишь мне завтра?

– Обязательно.


9 сентября

Раз уж я начала рассказывать о своей storia d’amore[38], опишу ее с самого начала. Мистера Икс я встретила во Флоренции одним из первых. Он провел вступительную лекцию в начале семестра и после этого не выходил у меня из головы. Он однозначно талантлив, довольно красив, и, когда смотришь на него, невольно заикаешься на словах вроде «привет» и «пока». Но есть в нем нечто большее, какая-то глубина. И мне захотелось его разгадать.

К счастью, мы много времени проводили вместе – и в классе, и вне академии. Зато никогда не оставались одни. Никогда. Либо в углу комнаты болтала по телефону Франческа, либо Симоне и Алессио просили нас разрешить очередной дурацкий спор, и наш разговор всегда оставался поверхностным. Я долго ломала голову: НРАВЛЮСЬ Я ЕМУ ИЛИ НЕТ? Порой мне казалось, что да, порой я сомневалась. Наверное, стоило меньше над этим задумываться.

Однако я замечала, как он смотрит на меня во время уроков, а когда мы разговаривали, между нами витало нечто особенное, что невозможно было не заметить. Это продолжалось неделями. В конце концов, когда я почти убедилась в том, что все себе выдумала, мы с ним встретились в «Космосе». Франческа утверждает, что это официальный ночной клуб АИИФ, но Икс появился там впервые. Помню, я вышла подышать свежим воздухом, а вернувшись, обнаружила его в клубе. Он стоял, прислонившись к стене, один-одинешенек.

Я решила, что вот он – мой шанс, но внезапно осознала, что мне совершенно нечего ему сказать. «Привет, надеюсь, это звучит не совсем безумно, но не заметил ли ты эту странную искру между нами?» К счастью, я промолчала. Стоило мне подойти к нему, как он схватил меня за запястье. «Хедли», – сказал он. Сказал таким голосом, что я тут же поняла: ничего я не выдумала.


15 сентября

Встретилась с мистером Икс в Садах Боболи, чтобы побыть с ним наедине. Этот парк создали в шестнадцатом веке, и он походит на оазис в центре Флоренции. В нем много скульптур и фонтанов, и он такой большой, что в нем легко забыть, где ты – в городе или все-таки на природе. Мы оба захватили фотоаппараты и, когда сняли все, что нам понравилось, присели отдохнуть под деревом.

Он очень много знает об искусстве. И истории. И литературе. (Да вообще обо всем.) В половине восьмого, когда парк уже закрывался, я встала со скамьи, но Икс потянул меня за руку, и я рухнула обратно. Мы целовались, пока нас не выгнал охранник.


20 сентября

В моей любви мне не нравится только то, что о ней нельзя рассказывать. Я понимаю, что директор академии не одобрил бы наши отношения, но как же сложно держать их в секрете! Это настоящая пытка – быть совсем рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки, и не иметь возможности дотронуться. И так большую часть времени.

Я не умею хранить секреты, и все замечают, что я влюблена. Тут важна организация. Чаще всего мы встречаемся поздним вечером, и я возвращаюсь домой только к трем или четырем часам ночи. Пытаюсь уверить Франческу в том, что занималась ночной фотографией, а она закатывает глаза и отвечает, что все знает о моей «ночной фотографии». Порой я думаю – а не притворяются ли наши друзья, что ничего знают? Или они правда такие глупые? Мы встречаемся прямо у них под носом!


9 октября

Мы с мистером Икс выдумываем все более оригинальные места для встреч. Мы знали, что все остальные сегодня будут сидеть по домам и учиться, так что поехали в «Космос» (тот самый клуб) и танцевали, пока не начали валиться с ног. Тогда мы отправились гулять по городу. Икс сказал, что у него есть для меня сюрприз. Мы побрели вперед по темным улочкам, и через какое-то время я почуяла волшебный аромат сахара, масла и чего-то еще. Блаженства?

Мы завернули за угол, и я увидела толпу, собравшуюся у ярко освещенного входа в тайную пекарню – такую, о которой знает только горстка посвященных. На самом деле промышленные пекарни работают всю ночь и готовят выпечку для ресторанов. Хоть это и противозаконно, они могут продать вам свежую булочку за пару евро. Знают об этом далеко не все, а те, кто знает… ну, скажем, развивают в себе любовь к ночному образу жизни.

Все посетители стояли молча и заметно нервничали. Когда подошла наша очередь, мистер Икс купил нам одну cornetta[39] с шоколадом, круассан в глазури и две cannoli[40] с кремом, а потом мы сели на поребрик и умяли все эти лакомства. Вернувшись домой, я застала Франческу, Финна и Симоне сидящими на наших крошечных диванах. Они принялись дразнить меня и спрашивать, удались ли мои ночные снимки. Жалко, что я не могу им ни о чем рассказать.


Ух ты.

Теперь я хочу побывать в тайной пекарне. Понятия не имею, что такое «cornetta» и «cannoli», но это не мешает мне пускать слюни на страницы. Но больше всего меня волнует вот что: к чему эта скрытность?

Я проглядела уже прочитанные записи. В академиях правда запрещают студентам встречаться с ассистентами преподавателей? Я знаю, что отношения между профессорами и учениками запрещены, но вот участники исследований?.. К тому же моя мама по уши в него влюбилась. Как могла девушка, которая с ума сходит по своему парню, вот так взять и бросить его, а еще шестнадцать лет скрывать от него ребенка?

Я пометила, где я остановилась, и подошла к окну. Ночь стояла чудесная. Облака проплывали мимо луны, как корабли-призраки, и после того, как друзья Говарда ушли, в доме воцарились тишина и спокойствие.

Внезапно за окном промелькнула какая-то тень. Я замерла. Это что такое? Я высунулась наружу, сердце бешено стучало в груди. К дому приближалась белая фигура. Вроде человек, но слишком быстро мчится, словно… Я прищурилась. Это Говард? На лонгборде?

– Что же ты делаешь? – прошептала я.

Он резко оттолкнулся и плавно покатился вперед по дорожке, словно тюлень, уплывающий в море. Как будто для него это привычно.

Я обязана в нем разобраться.

Глава одиннадцатая

– Лина, ты проснулась? Тебя к телефону. – Говард постучал в открытую дверь моей спальни, и я засунула дневник под кровать.

Я просматривала прочитанные вчера записи. Тянула время. Конечно, мне было интересно узнать, что произошло. Но я хотела продлить счастливые минуты. Как в тот раз, когда я поставила «Титаник» на паузу в середине фильма и заставила Эдди пересматривать всю первую половину.

– Кто?

– Рен. Надо завести тебе собственный телефон. А пока бери мой. Мне хватит и домашнего.

– Спасибо. – Я встала и подошла к Говарду. Он выглядел бодрым и совсем не мистер-иксовым. Не было похоже, чтобы вчера ночью он катался на доске, как призрак. Или тайно встречался со студенткой в молодые годы.

Говард протянул мне мобильник:

– Объясни ему, пожалуйста, что меня не стоит бояться. Он только что поставил мировой рекорд по частоте использования слова «сэр» за одну беседу.

– Постараюсь, но вряд ли у меня получится. Ты сильно его напугал в тот раз.

– По уважительной причине, – улыбнулся Говард. – Увидимся позже. Я уйду на работу часиков в пять.

– Ладно. – Я приложила телефон к уху, и Говард вышел в коридор. Ciao, загадочный мистер Икс!

– Привет, Рен.

– Ciao, Лина. Я так рад, что ты жива.

Я незаметно высунулась за дверь и проводила взглядом Говарда, который спускался вниз по лестнице. Они с мамой целовались в общественном парке? Без этих знаний о своих родителях я бы точно прожила. И как он так по-особенному позвал ее по имени в тот вечер в «Космосе», что они стали вместе? Этот эпизод напоминал мне слащавые сцены из мыльных опер, которые тайно смотрела мама Эдди.

– Ты тут? – спросил Рен.

– Да, прости. Слегка отвлеклась. – Я закрыла дверь и села на кровать.

– Ну так что, он не рассердился?

– Нет. У него тоже была вечеринка. Наверное, даже не заметил, что мы опоздали.

– Fortunate[41]. Ты уже ходила на пробежку?

– Нет, как раз собиралась. Хочешь со мной?

– Уже бегу. Встретимся у ворот кладбища.

Я переоделась и вышла на улицу. Там я увидела Рена в ярко-оранжевой футболке, который бежал на месте, прямо как старик. Пряди волос, как обычно, свисали на глаза, и он выглядел теплым и мерцающим от пота после пробежки.

– Хочешь сказать, это не по-американски?

– На итальянце – нет.

– Наполовину итальянце.

– Половины достаточно. Уж поверь мне.

Мы побежали вдоль дороги.

– Значит, твоя мама получила премию журнала «Lensculture».

– Откуда ты знаешь? – удивилась я.

– Есть такая штука, называется Интернет. Очень удобная.

– Ах да, помню. У меня было что-то такое, когда я жила не в Италии. – Я раз десять пыталась дозвониться до Эдди сегодня утром – рассказать, о чем я прочла в дневнике, – но мне без конца вылезало сообщение «NO SERVIZIO[42]», и это жутко меня бесило. По крайней мере, теперь я могу звонить по телефону Говарда когда угодно.

– Я нашел про нее пару статей. Ты не говорила, что она известный фотограф.

– Мамина карьера началась как раз с «Lensculture». Именно тогда фотография стала ее основной профессией.

– Мне понравилось то фото из журнала. Впервые увидел нечто подобное. Как оно называлось? Удаленная? – Рен резко дернулся вперед, а затем остановился, обхватил себя руками и обернулся через плечо.

На той фотографии была изображена женщина, которой только что удалили с плеча татуировку.

– Неплохая попытка, – засмеялась я.

Он вернулся ко мне, и мы снова побежали вместе.

– Еще я видел ее автопортреты, которые она сделала во время болезни. Остался под впечатлением. Ты там тоже была, на некоторых фотографиях.

Я направила свой лазерный взгляд на дорогу:

– Не люблю на них смотреть.

– Понимаю.

Дорога скользнула вниз, и я по привычке побежала быстрее. Рен тоже.

– Так… когда ты снова встретишься со своими друзьями? – спросила я.

– Ты про Томаса?

Я зарделась:

– И… остальных.

Моя первостепенная задача – выяснить, что произошло между Говардом и мамой, но это не значит, что я упущу шанс сблизиться с Томасом.

– Марко, да? Хочешь снова его увидеть?

– Возможно, – улыбнулась я.

– Томас не взял твой номер?

– У меня его и нет. Забыл, что сам звонишь мне на кладбище?

К тому же он и не спрашивал. Наверное, потому, что вспомнил о своих дорогущих часах только после того, как нырнул в бассейн.

– Сегодня я позвонил на мобильный твоего отца. Хоть у меня и тряслись поджилки.

– Откуда он у тебя вообще?

– Соня дала.

Я вздохнула:

– Рен, пора тебе забыть тот ужасный разговор с Говардом. Он приятный парень и не обидит тебя за то, что мы с тобой хорошо общаемся.

– На тебя когда-нибудь кричал огр? Причем за то, чего ты не совершал. Это не так-то просто забыть.

– Огр? – засмеялась я.

– В Италии нет таких великанов. Наверняка все на него пялятся.

– Наверное.

Мимо пронесся до неприличного крошечный грузовик и отрывисто прогудел. Рен помахал ему.

– Не хочешь съездить со мной в город сегодня вечером? Можем поесть мороженое или просто погулять. В половину девятого подойдет?

– А шведская модель не будет против?

Я думала, что это шутка, но Рен серьезно ответил:

– Думаю, все будет в порядке.


Когда Рен за мной приехал, мы с Говардом заканчивали ужинать. Он сварил огромную миску лапши со свежими помидорами и моцареллой. Пока мы ели, я смотрела на него, не отрываясь, как ненормальная. Икс красивый, умный, харизматичный. Но не когда ты от него беременна? Тогда он превращается в такое чудовище, что ты решаешь улететь на край света, а потом избегать его шестнадцать лет? Я три раза за день подступалась к журналу, но так и не прочла ни строчки. Меня переполняли эмоции.

– Все нормально? – спросил Говард.

– Да. Просто… размышляю.

С тех пор как мы договорились не упоминать маму, дела заметно улучшились. Говард стал приятным собеседником. Этакий беспечный парень с пляжа, который увлекается историей.