Девушки влетели в номер Луизы, запыхавшиеся, взъерошенные, разгневанные.

– Что-то непонятное творится в этой гостинице! – воскликнула Бланш. – Завтра же разберемся.

– Ой, я так боюсь не дожить до завтра, – простонала Луиза. – Мы здесь совсем одни, и никто о нашем местопребывании не знает, никто не заступится…

Бланш постучала ладонью о прикроватную тумбочку и строго сказала:

– Спокойно. Мы и сами можем за себя постоять. Я уже давно не рассчитываю на мифических спасителей.

– Но лорд Райт – не миф!

– А кто тогда? Где он сам, где его «наведенные справки» и подсказки? Думаю, Луиза, мне снова придется действовать самой, как и всегда.

* * *

Проведя в комнате Луизы беспокойную ночь, полную страха и успокоительных, поддерживающих друг друга бесед, девушки спустились к завтраку. Они проследовали к отведенному для них столику, заняли свои места и переглянулись.

– Мне кажется, я не смогу проглотить ни кусочка, – сказала Луиза. – Я так волнуюсь.

– У нас впереди целый день, дорогая, – мягко сказала Бланш, усилием воли заставляя себя проглотить ложку ароматной, дымящейся овсяной каши. Столь любимое ею лакомство, вспоминаемое в далекой Италии как символ дома или детства, сейчас казалось чем-то несъедобным, безвкусным и обжигающим. – Длинный-предлинный день, который нечем занять. Надо хорошо подкрепиться, чтобы было не так скучно бездельничать.

Луиза вымученно улыбнулась и взяла ломтик хлеба.

В этот момент к их столику подбежал давешний мальчишка и протянул Бланш сложенный в несколько раз листок бумаги.

– Что это?

– Вам просили передать. Джентльмен там, у входа.

Девушка нахмурилась, взяла листок и посмотрела на подругу.

– Возможно, мистер Филлис решил принять нас пораньше.

– Не, это не мистер Филлис, – уверенно сказал мальчишка. – Этого скупердяя я знаю, а тот джентльмен хорошо со мной расплатился.

Луиза отложила хлеб и с сомнением произнесла:

– Не знаю, как ты можешь так спокойно сидеть. Читай же скорее!

Бланш развернула записку:

«Пожалуйста, подойдите к выходу из гостиницы. Одна. И ничего не говорите вашей приятельнице. Просто подойдите к выходу, от этого зависит ваше будущее».

– Что там? – нетерпеливо воскликнула Луиза и даже немного привстала на стуле.

– Здесь невыносимо душно, – сказала Бланш, резко поднимаясь. – Я, пожалуй, немного постою на пороге. Может быть, пройдет.

– Но тогда тебе лучше подняться наверх и прилечь. Я с тобой!

– Нет-нет! Мы пережили столь беспокойную ночь, что я и видеть не могу этих комнат. Выйду, подышу, а ты заканчивай завтрак.

– Я тебя не оставлю!

– Садись обратно, Луиза, – твердо сказала Бланш. – Ничего со мной не случится, день на дворе. Кроме того, у меня есть сопровождающий. – Она кивнула на переминающегося с ноги на ногу мальчишку. – Как тебя зовут?

– Чарли.

– Так вот, я выйду не одна, а с Чарли.

– Но ты бросаешь меня одну!

– Не бойся, здесь полно народу.

В обеденном зале и в самом деле оказалось гораздо больше постояльцев, чем вчера. Рядом шумело семейство с многочисленными детьми, у окна чинно беседовали три пожилые леди, за столиком рядом с лестницей спиной к девушкам сидели двое мужчин…

Бланш была уверена, что с Луизой ничего не случится, даже с учетом того, что кто-то из этих достопочтимых леди и джентльменов вполне мог красться ночью по коридору с черепом в руках.

Луиза села обратно на свое место, ее жалобный взгляд, брошенный в сторону Бланш, заставил ту испытать угрызения совести. Луиза была напугана и измучена.

Но догадка, озарившая Бланш, не дала возможности игнорировать записку.

Разумеется, это было послание от мистера Филлиса, пусть и переданное через кого-то постороннего.

Кто еще мог знать, что Бланш в Эдинбурге? Кому еще интересна ее судьба?

Пока девушка разворачивала записку, сердечко ее на миг сжалось со слабой надеждой на то, что сейчас она увидит знакомый почерк… Но ровные буквы, выстроившиеся в безликие слова и краткие фразы, никак не могли принадлежать Арнольду. Были ли они написаны мистером Филлисом? Возможно. Так как этот человек был Бланш абсолютно чужим, то и почерк его запоминать она не собиралась. Послания от поверенного остались наверху, в личных вещах, но никакого смысла сличать манеру письма Бланш не видела. Быстрее и проще выйти на улицу и выяснить, кто же в таком нетерпении хочет ее видеть.

Что же касается пожелания оставить Луизу внутри, то Бланш не сомневалась: оно касается исключительно каких-то подробностей наследования, которые поверенный не желает сообщать ей при посторонних. Наверное, брать с собой Луизу на прием в его контору тоже было ошибкой, потому он и не пожелал принять их. Дело конфиденциальное.

Девушка выскользнула на улицу и… никого не обнаружила.

– И куда, интересно, запропастился этот твой, гм, джентльмен? – спросила она у шустрого Чарли.

– Не знаю, тута был, – протянул мальчишка, озираясь по сторонам. – Может, передумал?

Бланш покачала головой и ступила на мостовую.

– И спрятаться некуда… Странно. А в гостиницу он вслед за тобой не входил?

– Может, и входил. Я же вас искал, пока все столики осмотрел…

Как ни была Бланш озабочена ситуацией, последние слова мальчика ее немного задели.

– Что же, мы такие неприметные, что пришлось так долго и мучительно искать? – спросила она.

Чарли с изумлением вытаращился на нее:

– Ну вы даете! Вчера ж были в пальто и в шляпках, а сегодня в другой одежде совсем. Я когда разглядел, что одна смуглая, другая белая, и обе глазищами вот так зыркают, так сразу к вам и побежал. Кто-то входил-выходил, я что, следил, что ли?

– Хорошо-хорошо, – «зыркающие глаза» позабавили Бланш и вернули к прежнему образу мыслей, холодному и рассудительному, – не видел… Пусть джентльмен не входил внутрь, но куда он мог так быстро уйти? Только обратно в контору мистера Филлиса.

– Да не Филлис это ж был! – обиделся Чарли и шмыгнул носом. – Говорю же – не Филлис!

Бланш вздохнула, но повторно приводить свои аргументы не стала. Мальчик уверен, что хорошо знает этот район города и легко различает его обитателей. Пусть так и считает, не огорчать же его подозрениями в том, что он может и заблуждаться.

– Я все-таки загляну к нему в контору, – пробормотала Бланш, протягивая Чарли монетку. Без дополнительной оплаты мальчишка явно не собирался никуда деваться, а тащить его за собой к поверенному – еще хуже, чем прийти на прием с Луизой.

Подобное расточительство уже начинало сердить ее, но от мальчика было необходимо избавиться.

– Спасибо, мисс, – протянул Чарли, запихивая добычу в карман.

Девушка еле удержалась от того, чтобы не подтолкнуть его в спину, но взяла себя в руки и проводила прилипчивого мальчишку благодарной улыбкой.

Вот наконец эта дверь, хранящая досадную тайну, которая, возможно, принесет немного денежных средств.

Хватит ли их на покупку нового пальто или наследство тетушки ограничится семейным альбомом миниатюр?

Дверь была заперта. На стук Бланш никакой реакции не последовало.

* * *

Бланш вернулась к Луизе, с досадой комкая записку в руке. Смотреть в глаза подруге было неловко и стыдно.

Но Луиза, как ни странно, и не подумала ее упрекать.

– А я уже поела. Догоняй скорее – и пойдем гулять по городу.

– Гулять? – удивилась Бланш. – Просто гулять?

– Да. Пока ты там ловила ртом воздух, я узнала о местных достопримечательностях. Нам обязательно надо посмотреть на замок, он такой интересный! И если хватит времени, то посетить Старый город, там чудный собор и дворец Святого Креста. И вообще в городе так много интересного, и как это я вчера хотела поскорее уехать…

– Хорошо, что у тебя так переменилось настроение, – улыбнулась Бланш.

– Не все же время сидеть и пугать себя выдуманными страшилками, – беспечно отмахнулась Луиза. – Пойдем, тебе необходимо развеяться.

Бланш, изумленная преображением Луизы и тем, что подруга так и не поинтересовалась содержимым записки, лишь согласно кивнула.

Под задорный щебет Луизы она и сама не заметила, как проглотила остывший завтрак, и поневоле заразилась искренним весельем подруги.

– Я что подумала: город, он город и есть. Пусть и на севере, пусть люди в нем незнакомые, пусть зима эта опостылевшая, ну и что? Разве это должно помешать нам радоваться жизни? Тем более город старинный, представляешь, сколько всего видели эти дома и мостовые! Выдался праздный денек, когда мы ничего и никому не должны, так давай погуляем? Как две беззаботные девочки, ускользнувшие от присмотра гувернанток!

Бланш снова кивнула. Сама она давно не видела в подобном занятии ничего неприличного, но откуда подобные бунтовские мысли пришли в золотистую головку спокойной домашней Луизы?

– Улыбнись же, Бланш! Все будет хорошо.

– Я не узнаю тебя, – ответила Бланш, исподтишка оглядывая подругу. – Длительные прогулки по промозглому зимнему городу?

– Можем заскочить в какой-нибудь магазинчик и прикупить местных булавок. Или шпилек. Мне всегда казалось, что откуда-то из Эдинбурга привозят эти изумительные маленькие витые шпильки, которые не выпадают из прически и не вредят волосам.

– Шпильки? Разве вы с мамой не заказываете их каждый год коробками, вместе с прочей галантереей?

– Сколько ни заказывай, а все равно растеряем. Вот и сейчас я понимаю, что еще пара дней – и моей прическе грозит катастрофа.

Бланш резко остановилась и не удержалась от восклицания:

– Луиза! Я могу одолжить тебе шпильки, у меня полно их с собой! Могу отдать и свои итальянские гребешки, они держат основу еще лучше.

– Нет-нет, я хочу именно эдинбургские маленькие шпильки, они совсем незаметные, и, когда видишь прическу вблизи, не создается впечатления, что виски усыпаны блохами.

Бланш вспомнила модные прически гостий в Грэммхерст-холле и невольно хихикнула. У некоторых дам, особенно у тех, кто, не имея густой шевелюры, увлекался стилизацией под античность, головы и в самом деле были утыканы шпильками, как сердитые ежики.

* * *

День прошел замечательно. Девушки обошли старинный замок до последней ступенечки и обобрали несколько галантерейных лавок, скупив там весь запас витых шпилек и шелковых лент в подарок леди Элен, миссис Вуд и маленькой Агате.

В гостиницу Бланш и Луиза вернулись в приподнятом настроении, но сразу же после ужина Бланш стало немного не по себе.

– Сегодня я снова переночую у тебя, можно? – попросила она.

– Ой, и мы опять проболтаем до самого утра? – скривилась Луиза. – Лучше бы разойтись по комнатам и выспаться как следует.

Бланш не поверила своим ушам:

– Ты не помнишь вчерашнюю ночь? То, что мы видели в моей комнате?

– А, это нам со страху почудилось, я при утреннем свете поняла уже. Привидения, череп, что там еще было? Я давно уже выкинула из головы.

Бланш протянула руку к одному из пакетов с покупками и смяла край упаковки. Шуршащая бумага как бы говорила ей: «Посмотри-ка на меня! Я такая красивая и нарядная, перевязана бантиком, неужели в мире, где есть подобная прелесть, могут существовать ходячие мертвецы?» Девушка прижала пакет к груди, словно обретя в нем защиту, и кивнула.

Как бы ни было ей страшно, но пугать Луизу и заражать ее своими переживаниями она больше не будет. Хорошо хоть у той прошла паника, что поразила их обеих еще в Лондоне. Пусть Луиза спокойно выспится, она заслужила отдых. Бедная Луиза, милая и верная, она вовсе не обязана разделять все мучения и страдания, выпадающие на долю Бланш.

Пожелав подруге приятных сновидений и захватив пакет с подарками, Бланш отправилась в свою комнату. Луиза беспечно помахала ей рукой и послала воздушный поцелуй. Бланш постаралась повторить жест, но, как только за Луизой захлопнулась дверь, силы понемногу начали покидать отважную девушку.

Ничто в чисто убранной комнате не напоминало о вчерашнем ночном кошмаре, но Бланш никак не могла отделаться от ощущения, что все происходило наяву.

Да, комната хорошо проветрена. Да, постель, немного смятая девушкой до того, как она покинула комнату, перестелена заново.

Новая вода, опорожненный таз, протертое зеркало. Переставленные в сторону дорожные ботинки…

– Интересно, горничная спокойно выкинула череп или сначала все-таки испугалась? – громко спросила Бланш сама себя.

Ерунда все их вчерашние страхи. Неужели прислуга гостиницы не обратила бы внимания на странные вещи, позабытые неизвестным некромантом, и жуткий запах?

В любом случае они должны были либо принести Бланш извинения за состояние номера, либо… Сделать ей замечание за устроенный беспорядок!

А раз ни того, ни другого не последовало, можно предположить, – да не то что предположить, а быть совершенно уверенной! – что ничего и не было.