Несколько мгновений Ольга его внимательно разглядывала. Потом отвела взгляд, уселась в предложенное кресло, поджала ноги и, обхватив огромный бокал ладонями, начала:

— Ну, тогда слушай. Все дело в том, что в нашей стране взять в качестве залога объект строительства практически невозможно. А другого имущества, хотя бы приблизительно соразмерного с ним по стоимости, у большинства заемщиков нет. Весь фокус в этом. Банки не хотят идти на риск.

— И ты?

— Я? Если говорить обо мне — я бы однозначно отказала в выдаче такого кредита.

— А вот на западе строительство кредитуется довольно активно, — парировал Тихон.

— Как для человека, который не разбирается в данном вопросе, тебе подозрительно много известно.

Тихон смутился, но вида не подал. Ему не хотелось показывать собственную осведомленность. Вообще не хотелось, чтобы она узнала о том, что он собой представлял в прошлом. Он был обычным мужчиной и не хотел вспоминать о том, что потерял. В ее глазах Тихон хотел быть кем угодно, но только не неудачником.

— Да просто где-то слышал краем уха, — бросил он и отвернулся, якобы для того, чтобы открыть новую бутылку муската.

— Ну, тогда ты, наверное, слышал и о том, что зарубежные банки, предоставляя такие кредиты, имеют довольно обкатанную схему, при которой большая часть рисков переходит на другие организации. В наших же реалиях это утопия.

Тихон кивнул. Вынул бокал из ее рук и, кривовато улыбнувшись, налил Ольге еще немного.

— Ну, и черт с ним.

— А как же твой друг?

— Юрка? Он не дурак. А если сунулся в банк, то, значит, на что-то рассчитывал. — Тихон отошел к окну, подпер задницей подоконник и с интересом уставился на гостью. Сейчас, сидя в его кресле, она выглядела такой молоденькой, что в его голове совсем не укладывались ни её довольно жесткие профессиональные суждения касательно ведения бизнеса, ни наличие троих сыновей, которых он только-только выпроводил за порог вместе со своей дочерью. Внешняя картинка никак не клеилась с внутренним содержанием.

— Почему ты так смотришь?

— Любуюсь, — не стал хитрить Тихон. Ольга фыркнула. Интересно, как бы она себя повела, если бы знала, какие сцены прокручивались в его голове? Куда бы только подевались её сарказм и бравада. Гдальский отпил из своего бокала.

— А что это было за наставление сыновьям напоследок? Про кафе и девушек?

— Да так… Я учу своих мужчин тому, что парень всегда платит за женщину. Вне зависимости от цели встречи и того, чья девушка села за его стол.

— Звучит довольно архаично, — стараясь не показать собственного удивления, заметил Гдальский.

— Ну, как есть. Мы, сексисты, такие… — перевела все в шутку Ольга. — Что-то ты приуныл, — добавила, оставляя бокал и вставая с насиженного места.

«Уходит?» — растерянно подумал Тихон, бросив взгляд на часы. Черт! Да ведь еще детское время. И детишек не будет аж до одиннадцати. Не то, чтобы он на что-то рассчитывал…

* * *

— А как тут не приуныть, если все больше нравится тот, кого я, по классике жанра, должен не слишком-то жаловать?

— Ник? Мы сейчас говорим о моем сыне?

— О нем. Я… правда должен извиниться. Ты вырастила отличного парня. Парней… — поправил себя, усмехнувшись.

Ольга кивнула, без слов принимая его комплимент.

— Тяжело было? — спросил как-то так, просто, как у доброго друга.

— Очень.

— Могу представить. А отец…

— Самоустранился сразу, как только узнал.

— И ты все это время одна?

Ольга так покосилась на него… Как будто он чушь какую-то сморозил. Хотя, наверное, так и было.

— Как ты можешь догадаться, желающих взвалить на себя бремя забот о трех чужих детях было не слишком много, — Ольга снова потянулась к бокалу, желая смыть вином горький вкус своих слов. — К счастью, все позади. Дети выросли, а новых, тьфу-тьфу, не предвидится.

— Так ты поэтому так отреагировала на новость о том, что станешь бабкой? — засмеялся Тихон и стукнул себя по лбу. Это ведь было так просто! А он почему-то не догадался.

— Я чуть не умерла, Гдальский. И это целиком и полностью твоя вина!

— Но я ведь извинился, Оль… Поставь себя на мое место!

— А ты? Ты не хочешь поставить себя… на мое?

Тихон растер гладко выбритую по случаю прихода гостей щеку и негромко хмыкнул:

— Да, наверное, глупо вышло.

— Глупо? Нет, знаешь ли… Это даже не глупо! Это, вообще, ни в какие ворота. Такой облом!

— Облом? Почему?

— Почему? — снова переспросила Ольга, зарылась рукой в шикарные локоны, и ему до зуда в пальцах захотелось повторить это движение. Набрать в пригоршни ее мягкие, как подтаявший шоколад, пряди, окунуться в них носом. Взгляд Тихона потяжелел. Член в штанах запульсировал. Он и до этого не слишком комфортно себя чувствовал с такой-то дубиной наперевес, а теперь и вовсе боялся, что Ольга заметит, в каком он находится состоянии.

— Ага. Почему?

— Да потому, что я впервые в жизни решилась первая пригласить мужчину на свидание! Черт… Я готовилась к нему, волновалась, как девочка, несмотря на то, что мне было нужно всего-то…

— Чего? — просипел Тихон.

— Да в том-то и дело, что самую малость! Просто мужчину рядом. Ни к чему не обязывающий секс.

— Секс, значит…

— Да, секс. Жаркий, грязный, животный секс… Господи, да разве я много просила?

— Нет, — сглотнул Тихон, — нет, абсолютно!

— Вот и я так считаю! — все сильнее распалялась Ольга. — И что я получила взамен?! Мужчина, с которым я хотела весело провести время, ворвался в мой дом и…

— Я в курсе, что потом случилось.

— Во-о-от! Ты в курсе.

— Ага… Оль?

— Что?

— Мне кажется, пора заканчивать с разговорами.

Ольга вздрогнула. Обхватила руками плечи.

— Да, ты прав. Уже поздно… Я и сама собиралась домой.

— Домой?! — возмутился Тихон. — Ага… Сейчас! Про жаркий секс навешала мне лапши, а теперь в кусты? Разбежалась… Ну-ка, иди сюда!

Глава 10

Ольга с трудом перевела дыхание. Одно слово — и все. Как будто кто-то просто отнял ее воздух. Низ живота наполнился приятной, почти не знакомой ранее тяжестью. И стало совершенно неважным то, что еще недавно целиком и полностью занимало все её мысли. Например, почему Гдальский прикидывался простачком, хотя на деле являлся одним из наиболее видных предпринимателей в сфере строительства. И, естественно, не хуже ее самой знал и о кредитах, и обо всей остальной внутренней кухне тоже.

Господи, о чем она думала в такой-то момент?!

Ольга взволнованно облизала губы. Бросила на Тихона взгляд из-под длинных ресниц. Судорожно сглотнула. Испуганная силой его желания, но готовая ей покориться.

Не понимая, почему она медлит, Гдальский первый шагнул навстречу. Он двигался плавно, как будто перетекал из одной точки пространства в другую, и Ольга следила за этим перемещением, отмечая, как подрагивают крылья крупного породистого носа мужчины, как тяжелеют его веки, как в тонкую ниточку сжимаются губы и перекатываются под кожей желваки.

— Тихон… — пискнула она.

— Тихон, Тихон… — повторил он зачем-то. А потом протянул огромную ладонь и, обхватив в чашу ее затылок, осторожно погладил большим пальцем скулу. Медленно склонился к шее. С шумом вдохнул ее аромат и… поцеловал. Ольга всхлипнула. Уж она не знала, кто придумал это идиотское сравнение физического желания с бабочками в животе, но лично в ее случае речь скорее шла о не жравших как минимум месяц птеродактилях. Несмотря на щемящую остроту момента, Ольга рассмеялась глупости пришедшего в голову сравнения. А потом, ни секунды больше не медля, вернула Тихону поцелуй. Посасывая и покусывая его твердые губы, вдруг ставшие такими нежными, играя с его языком.

Шум дыхания и грохот сердца заглушали собой все другие звуки. Тело пронзали раскаленные молнии. Она дрожала, плавилась в его руках, которые стали такими бесцеремонными. Кажется, они были повсюду…

— Тихон, — всхлипнула Ольга, потираясь об него всем телом. Не имея никакой возможности отказать себе в этой малости.

Ладони Гдальского разжались на попке и скользнули по бедрам вниз под платье.

— Чулки… — просипел он, невесомыми касаниями поглаживая кружево.

— Нравится? — задыхаясь, спросила Ольга.

— Угу… — невнятно пробормотал он. Толкнул ее к столу, за которым они совсем недавно ужинали. Развел ноги в стороны и опустил взгляд.

Именно такого мужчину она и хотела. Большого, сильного, властного. Знающего, чего хочет. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Ворот платья душил. А его мягкая ткань ощущалась на теле наждачной бумагой. Ольга потянулась к подолу, чтобы отбросить ненужную тряпку, но, так и не осуществив свой план, замерла. Потому что Тихон отошел от нее, сделав большой шаг назад.

— Что такое? — всполошилась женщина.

— Туфли… — прохрипел Гдальский.

— Туфли?

— Хочу, чтобы, когда я тебя трахну, на тебе были те блядские туфли.

Ольга задохнулась. Сладкий болезненный спазм сжал низ живота, заставляя ее ерзать на твердой и неудобной поверхности.

— А с виду такой приличный мужчина, — с трудом выдавила из себя.

— Ты жалуешься? — вскинул бровь Тихон. Он как будто задыхался, и его голос звучал соответствующе. Ольга отчаянно затрясла головой:

— Нет! Нет, скорее… радуюсь. Да, радуюсь… Именно так!

Желая продемонстрировать мужчине, что она и сама далеко не пай-девочка, Ольга медленно облизнула губы и развела ноги чуть сильней. Провоцируя Гдальского. Она не знала, откуда в ней взялась эта порочность. Да и не хотела знать. Полыхнувший огнем взгляд любовника подсказал Ольге, что она все делает правильно. Так, как ему нравится. А значит… значит, они на верном пути.

Гдальский тихонько выругался и, крутанувшись на пятках, помчал прочь из комнаты. За туфлями. Ольга откинулась на руках, принимая соблазнительную позу. Предвкушая, как все сложится дальше. Почему-то нисколько не сомневаясь, что это будет даже лучше, чем она вообще могла когда-то себе представить. Фантазии Ольги унеслись так далеко, что она не сразу сообразила — они с Тихоном больше не одни.

— А там такая погода! И весной пахнет… А вы здесь сидите! — донесся девичий щебет из коридора.

Катя! Ольгу чуть не парализовало от страха. Путаясь в собственных ногах от испуга, она неловко соскочила на пол. Ольга едва успела одернуть сбившееся на бедрах платье, как в комнату заглянул Тихон.

— Нас… эээ… дети приглашают на прогулку, — пробормотал он и недовольно свел темные брови. С губ женщины сорвался истеричный смешок.

— Убить мало этих детей, — прошептала она, пряча пылающее лицо в ладонях. Тихон хмыкнул.

— Так, что? Пойдем, прогуляемся, или… сразу по домам? Ведь не дадут же… — Тихон лишь сокрушенно взмахнул головой.

* * *

О, нет! Только не по домам. Она еще не готова! Зря, что ли, прическу делала, и вообще… вот это все. Выбирая из двух зол — расставаться с Гдальским прямо сейчас, или пойти с ним на прогулку, Ольга остановилась на втором варианте. Жаль, что третьего не дано. Потому что больше всего она хотела остаться с Тихоном и довести до конца то, что они начали перед тем, как им помешали.

Очень-очень хотела…

Ну, а что? Попробуй объяснить голодающим птеродактилям то, что кина не будет! Это ж вам не бабочки какие-нибудь.

— Я не против подышать свежим воздухом.

— Ну, тогда пойдем…

Ольга пошла вслед за Тихоном в коридор. Улыбнулась Кате. К счастью, стеснение самой девочки никуда не подевалось, и она старательно отводила взгляд. А потому не видела ни лихорадочно сверкающих глаз Ольги, ни ее исколотых щетиной Гдальского щек. Женщина потянулась к туфлям, но, будто обжегшись — одернула руку. Вскинула ресницы и поймала голодный взгляд Тихона. Только-только пришедшее в норму сердце сделало новый кульбит и застучало в груди с удвоенной силой. Во рту пересохло. Интересно, она теперь хоть когда-нибудь сможет смотреть на эти чертовы туфли, как ни в чем не бывало? Наверное, нет.

С трудом находя в себе силы собраться, Ольга сунула ноги в лодочки и накинула на плечи тонкий плащ.

На улице и правда пахло весною. Уже давно, но в бешеном темпе жизни на такие вещи внимание обращаешь далеко не всегда. Молодежь шагала чуть впереди, пасуя непонятно откуда взявшийся мяч друг другу. Ольга с Тихоном догонять ребят не торопились.

— Убил бы за то, что нам помешали. — повторил недавние слова женщины Тихон.

Ольга тихонько рассмеялась. Да уж… Она бы тоже кого-то убила. Весна — весной, а ветерок был довольно прохладный. Он проникал под короткую юбку и холодил насквозь промокшее белье. Довольно неприятное ощущение.

— Да, но согласись, было бы гораздо хуже, если бы Катя вернулась несколькими минутами позже.

— Думаешь, мы бы не управились за пару минут? — и себе улыбнулся Гдальский, — по-моему, нам нужно было самую малость.

— Ну, уж нет! — решила быть до конца откровенной Ольга, — я предпочитаю растягивать удовольствие.

— Хм… — пробормотал он.

— И что означает твое «хм»?