Англичане ещё столкнулись с тем, что компасы в этом районе давали серьёзную девиацию. Из-за дымки и низкой облачности, присущей местному небу, им приходилось идти на бреющем практически над водой. Изумленный Майкл увидел, как советские пилоты виртуозно уворачиваясь от огня зениток, каким-то образом исхитряются опускаться ниже некуда, чтобы сбросить свой смертоносный груз. Он бы так не смог! Зато, когда над морем появились быстро приближающиеся к месту сражения черные силуэты "юнкерсов", англичане дружно бросились в бой, и совместными усилиями сбили двух вражеских истребителей. И вот только увидев, как таща за собой дымные хвосты, немцы падают в море, Майкл наконец-то смирился со своим пребыванием в Ваенге.

В конце концов, какая разница, где бить врага, главное - это делать успешно!

Кстати, были и хорошие стороны в существующем положении дел - в Ваенге летчиков отменно кормили. Вспоминая скудное немудрящее питание в госпитале, Майкл был приятно поражен наличием на столах знаменитой русской икры и копченой семги, масла, яиц. На десерт давали шоколад и консервированный компот из вишен и слив.

Англичан немного нервировало, что чай приносили не в чашках, а в стаканах с жестяными подстаканниками, и (о, ужас!) без молока. Воду для чая и питья брали из колодца и стерилизовали привезенным из Англии устройством.

Сигареты, виски, ром и джин, так же как шампанское и красное вино были в изобилии. Русские, не смотря на тяготы войны и нехватку продовольствия, изо всех сил старались обеспечить союзников самым лучшим. Многие из английских летчиков не питались столь отменно ни до этой командировки, ни после.

В местном клубе можно было посидеть за выпивкой, потанцевать и пофлиртовать с девушками-младшими офицерами, а главное - посмотреть советское кино! Многое, конечно, англичане не понимали, но Майкл получал настоящее удовольствие от просмотра этих фильмов. Особенно ему нравились киноленты с участием советской Марлен Дитрих - Любови Орловой.

Кинодива лихо отбивала чечетку, пела какие-то русские шлягеры и ею стреляли из пушки, но Майкла почему-то завораживали именно те сцены русской жизни, которые проскальзывали на втором плане. Как будто он подглядывал в замочную скважину за жизнью чужой страны.

Грандиозные парады по Красной площади, улицы каких-то захолустных городков, просторные проспекты Москвы, широкая гладь Волги.

- Когда закончится война,- как-то сказал он после такого просмотра Вудстону,- я непременно съезжу в СССР. Обидно, воевать за эту страну и ничего о ней не знать. А вас готовили к полетам в СССР?

- Мы до последнего не знали, что нас направляют сюда. Говорили, что перебросят в Африку, а потом погрузили на корабли и повезли совсем в другую сторону!

- Командование обожает тайны! - согласился Майкл. - Ну, и как тебе "Африка"?

- Русские - хорошие люди,- убежденно ответил Вудстон,- только вот неизвестно, зачем дали заморочить свои головы идеями немецкого параноика Маркса? Их комиссары рыскают среди населения ещё более рьяно, чем в свое время инквизиция во время охоты на ведьм. Прямо перед войной в стране был развязан такой террор, что теперь русские боятся даже мысленно критиковать своего Сталина. Не успеешь подойти к какой-нибудь девушке, как та шарахается от тебя как от черта!

Майкл, проведший две недели на русском корабле, не заметил ничего подобного, но и сомневаться в словах товарища у него не было оснований. Тем более, что смутно он кое-что слышал о репрессиях в СССР, ещё будучи в Штатах.

Основательно шокировала его и русская баня. Когда Фрейзер попал туда в первый раз, то не чаял выбраться живым из этого огненно-удушающего ада.

Начнем с того, что новичку ничего не рассказали о предстоящем испытании. Англичане по свойственной их менталитету привычке невероятно обрадовались возможности заключить пари. И кто их осудит? При той изолированной монотонности существования, в которой они жили, люди радовались любой возможности развлечься.

Кто-то поставил, что он в ужасе сбежит, едва перешагнув порог парной, кто-то, что его вынесут оттуда без сознания. Были и такие, кто предполагал, что он голым выскочит на улицу при виде бабы Нюры.

И последние были наиболее близки к истине!

Майкла необыкновенно удручало, что он не может толком помыться. На первых порах это была одна из главных причин его хандры. Особенно, когда он узнал, что общая помывка в русской армии осуществляется раз в неделю, согласно установленному графику.

Растерянно ухватив в раздевалке жестяной тазик, Майкл прошел за своими товарищами в парную, изумленно задохнувшись в горячем, обжигающем горло пару.

- Эй, янки, иди сюда! Тут самое уютное местечко,- кто-то коварно поманил его на самую верхнюю полку,- тебе понравится!

И он имел глупость послушаться, поначалу чуть не получив ожог на всю задницу от раскаленного дерева полки. Что было потом, Майкл не смог внятно описать и через день после того, как выполз из бревенчатого здания бани. Ему показалось, что вся кровь прилила к коже, пытаясь выйти через поры наружу, а мясо стало ощутимо отлипать от костей, обожгло нос и горло, и загорелся даже позвоночник.

Он сам не помнил, как сполз с этой деревянной сковородки и выскочил в помывочную. А когда там оказался, то застыл, решив, что перед ним странный мираж, вызванный обезвоживанием.

В небольшой комнате с широкой полкой его ждала полная пожилая женщина с суровым нелюбезным лицом в сером халате с клеенчатым фартуком.

- Что стоишь бараном, - мрачно буркнула она, - укладывайся!!

Майкл жалко улыбнулся, с ужасом наблюдая, как она из шайки с водой достает пучок березовых розог, и, приноравливаясь, со свистом рассекает им воздух.

- Ну! - грозно нахмурилась женщина.

И Майкл трусливо улегся животом на скамью, все ещё надеясь, что он чего-то не понял. Но свист веток в воздухе, и обрушившийся на плечи удар разрушил эти надежды, вырвав из его груди крик отчаяния.

- Молчи, хвороба! Ишь, какой неженка...

Сумасшедшая баба иссекла своим раскаленным орудием ему всю спину, что-то недовольно бурча себе под нос, прежде чем остановить экзекуцию.

- Всё, слазь!

Майкл удивленно шевельнулся, почему-то не чувствуя боли в спине, а так - приятное жжение, и неуверенно сполз с лавки.

Когда он, наконец-то, вышел из бани, то ощутил непривычное чувство легкости, как будто у него диковинным образом заменили старую износившуюся кожу на новую.

- Ну, как тебе баба Нюра и "русский массаж"? - смеялись над ним приятели.- Здорово испугался?

- Уроды,- беззлобно отшутился Фрейзер и тут же задумчиво добавил,- теперь я понимаю, почему русские моются раз в неделю!

- Чаще, если ты только не мазохист, этого не выдержать!

Впоследствии Майкл приноровился к посещениям бани, но больше никогда не влезал на верхние полки парилки. И хотя невольно съеживаясь под грозным взглядом неприветливой банщицы, он подхалимски улыбался, Фрейзер все-таки не мог не оценить то приятное ощущение легкости, каждый раз наступавшее после обработки его спины березовым веником.

Иногда летчики слушали граммофон, ставя привезенные из Англии пластинки, иногда пели хором, играли в шахматы и карты, но в основном жизнь на авиабазе была однообразна и скучна. Полеты, разборы полетов, обучение русских пилотов, разбор их полетов.

Немалое оживление вносили разве что налеты немцев. Вот где начиналось "веселье"!

Практически на следующий день после прибытия Майкла на территорию авиабазы в Ваенге был большой налет. Поначалу прошла информация о том, что большая группа "юнкерсов" взлетела с ближайшего вражеского аэродрома и взяла курс на Мурманск. Восемь "Харрикейнов" 81-й эскадрильи вылетели в район Мурманска.

А буквально через несколько минут над аэродромом зависли 14 "юнкерсов". Майкл как раз выходил из офиса своей эскадрильи, когда завыли сирены предупреждения и раздались залпы зенитной артиллерии. Заслышав огонь зениток, только что вылетевшие на патрулирование летчики развернулись обратно, а оставшаяся дежурная тройка пошла на взлет. Но под бомбами не все смогли взлететь.

Тем временем вернувшиеся "Харрикейны" атаковали "юнкерсы". В результате действий двух эскадрилий пять самолетов противника были повреждены, а шесть выведены из строя. Но когда английские летчики уже праздновали победу, появились ещё шесть самолетов люфтваффе, очевидно из прикрытия, и пришлось начинать все сначала. Правда, после первого же выведенного из строя самолета немцы убрались восвояси.

В тот день на аэродром Ваенги было сброшено около 20 бомб, хотя урон, нанесенный ими, был незначителен - несколько мелких повреждений самолетов и легкие ранения обслуживающего персонала.

Майкл внимательно наблюдал за сражением в небе, отметив про себя высокий профессионализм английских эскадрилий. Рядом с ним, что-то шумно обсуждали и уставившие глаза в небо русские летчики. Судя по всему, их замечания относились не столько к действиям наставников, сколько к боевым характеристикам "Харрикейнов". На взгляд Майкла они оставляли желать лучшего, и уже тогда у него мелькнула неприятная мысль - англичане сбывают русским морально устаревшие машины, чтобы укомплектовать Королевские ВВС более совершенными "Спитфайрами".

В ближайшее воскресение освобожденные от дежурства пилоты совершили вылазку в Мурманск.

Поначалу в планы немецкого командования не входило уничтожение Мурманска. Согласно плану "Полярная лиса" немцы намеревались использовать этот город как морскую базу, и акватория порта им была нужна неповрежденной. Это позже, когда вермахт так и не смог прорвать линию фронта ни летом, ни в сентябре 1941 года командование отдало приказ об уничтожении Мурманска.

Но Майклу и его сослуживцам повезло увидеть этот городок прежде, чем в результате бомбардировок не было уничтожено три четверти городских построек. В общей сложности за годы войны немцами было совершено 792 налёта на Мурманск и сброшено около 185 тыс. бомб, однако мурманский порт ни на минуту не прекращал свою работу.

Мурманск находился в 30 километрах к югу от Ваенги.

За исключением величины он мало отличался от Полярного и Ваенги. Те же одноэтажные и двухэтажные деревянные дома и магазины улиц, вытянувшихся линиями над Кольским заливом, но здесь было много построек из камня и кирпича. По улице Ленинградской проложен асфальт, остальные пока скрипели деревянными тротуарами, а в центре города возвышался многоэтажный каменный дом. Были здесь и другие достопримечательности, но англичан больше манил к себе ресторан "Арктика", несмотря на то, что цены и обслуживание там оставляли желать лучшего. Но всегда интересно посмотреть на разношерстную публику, полюбоваться на красивых женщин, да и просто отдохнуть от приевшихся лиц. В "Арктике" пировали вернувшиеся из глубин океана подводники, смеялись над своими шутками летчики советских эскадрилий, гуляли бесшабашные моряки, и все они, в свою очередь, с любопытством косились на незнакомую форму веселых молодых иностранцев.

Выпив русской водки и закусив, чем придется, летчики отправились в местный дом культуры, где располагался буфет и зал для танцев. Там было весело - играл оркестр, выступали заезжие агитбригады, и появлялась возможность потанцевать с местными девушками. Пахло крепким табаком, неизвестными духами, специфическим запахом сценического грима и спиртным.

Майкл удивленно рассматривал обширный зал с колонами, среди которых в беспечном вальсе кружились пары. На небольшой сцене расположились музыканты с духовыми инструментами, и пела полная немолодая женщина в черном бархатном платье. Несмотря на неказистую внешность, голос у певицы отличался силой и выразительностью, и она проникновенно выводила слова неизвестной песни.

Подвыпившие летчики рассыпались по залу, разыскивая девушек, чтобы с ними потанцевать. У Майкла ещё побаливала нога, да и настроение было не то, чтобы флиртовать с местными красотками, и он убрел в буфет. Заказав себе бокал неизвестного красного вина, Фрейзер уселся за столик возле пыльной бархатной портьеры, отделяющей буфет от общего зала. Отсюда он мог наблюдать и за танцующими парами, и за шумными посетителями буфета.

И было на что посмотреть. Военные мундиры всех мастей мелькали среди немудрящих, но все же нарядных платьев девушек. И вся эта толпа болтала, смеялась и отчаянно флиртовала между собой. И как будто не было войны, бомбежек и немцев в нескольких километрах отсюда, и не уходили в хмарь неба и в глубины моря грозные бомбардировщики и подводные лодки. Все эти люди с кажущейся легкостью словно позабыли на этот вечер и о смертельной опасности, и о потерянных друзьях, и о предстоящих боях.