Но Майкл больше верил брату, чем этому потомку конкистадоров. Но рядом со своим импозантным мужем тихонечко улыбалась Джил, гомонили племянники, и он не стал метать громы и молнии, уличая зятя во лжи.

Было и прошло! Он воевал на одной стороне, ди Оливейро поддерживал другую - ну и что? Война закончилась, и пора было простить былых врагов. Зато зять не раз пробивал для их корпорации выгодные заказы на поставку электротехнического оборудования для бразильских предприятий.

Пряные запахи океана, пропахший корицей и экзотичными цветами уютный мирок роскошной усадьбы в Верхнем городе располагал к приятному и неторопливому времяпрепровождению, если бы не ежедневные настойчивые звонки Памелы из Нью-Йорка.

- Чем ты там занимаешься, мой плюшевый барашек?

- Я работаю, любимая!

- Что это за дела, которые принуждают тебя к бесконечному сидению в экваториальном аду?

- Безотлагательные! Но как только смогу, я вылечу к тебе ближайшим самолетом!

Он давно уже заключил контракт, но возвращаться домой пока не хотелось. Фрейзер чувствовал себя отчаянным мальчишкой, удравшим с уроков.

С тех пор, как он плотно обосновался возле юбок своей дражайшей половины, его жизнь радикально изменилась. Какие там развлечения в ночных клубах или веселые пирушки с друзьями! Майкл укладывался спать рано, вставал в семь утра и в любую погоду целый час бегал по дорожкам сада в компании Пэм и трех ирландских терьеров - единственных, кто дико радовался подобному времяпрепровождению.

Завтракал овсянкой, пил обезжиренное молоко, мясо он, правда, в тяжелых боях отстоял, а вот овощи ел только приготовленные на пару. Виски, коньяк, бренди - да ни в коем случае, только слабоалкогольные коктейли или французское сухое вино в строго оговоренных дозах!

- Радость моя, ты путаешь меня с покойным дедушкой Джорджем! К чему такая зверская диета?

- Мой милый плюшевый барашек, в твоем возрасте всегда возникают проблемы с печенью. Её нужно щадить! Зато выглядишь ты значительно лучше, чем большинство наших знакомых - красив, подтянут, строен. Ясные глаза, здоровый цвет кожи - мне завидуют все приятельницы!

И какой мужчина будет брыкаться после таких слов? Майкл довольно окидывал взглядом отражение в зеркале и решительно погружал ложку в осточертевшую овсянку. Да он и сам понимал, что разгульная молодость осталась в прошлом, и Пэм совершенно права. Мужчинам, в большинстве своем, жены нужны для того, чтобы присматривать за ними и железной рукой удерживать в рамках, безопасных для их же собственной жизни.

Но в Баие, оставшись без присмотра милого Аргуса, Фрейзер пустился во все тяжкие. Он, так сказать, загулял! Шлялся по ночным клубам и казино, укладывался спать на рассвете. Ел острые и жирные блюда местной кухни, пил бразильскую водку - кашасу, играл в рулетку и много танцевал с не особо нравственными дамами.

А тут ещё начался знаменитый баиянский карнавал, и Майкл окончательно сорвался в "штопор".

В свое время, когда Фрейзер ещё до войны посетил Баию, зять ввел его в круг молодых представителей местного бомонда, так называемой "золотой молодежи", умеющей широко жить и от души веселиться. С тех пор прошло немало лет, и у бывших молодых парней пробились лысины и округлились животики, но вкуса к разгульным развлечениям они не потеряли. И, конечно же, затащили своего американского приятеля в одну из карнавальных групп, изображавших дам и кавалеров времен Марии Антуанеты.

Вырядившийся в синий шелковый камзол и парик Майкл - пьяный и веселый, несмотря на удушающую жару самозабвенно танцевал самбу среди мулаток в сатиновых огромных кринолинах. Процессия под звуки оркестров, непрерывно танцуя, двигалась по всем улицам города, наполняя его каким-то особым заразительным и искрометным весельем, и среди этого сверкающего и гремящего круговорота без устали выламывался в сложных фигурах языческого танца и он - примерный семьянин, владелец крупной корпорации, отнюдь не молодой гринго.

Майкл кружился и кружился вокруг одной пышной мулатки, словно мальчик оседлавший лошадку карусели, то и дело прикладываясь к предлагаемой приятелями бутылке кашасы, и в определенный момент сверкающие огни вокруг слились в единое огненное кольцо, и он сам не понял, как отключился прямо посреди карнавала.

Очухался наш герой только утром, когда припекло солнце. Лицо под съехавшим на нос париком покрылось потом, шея затекла, да и остальные части тела свело от неудобной позы.

Оказалось, он валяется на песке пляжа, а его голова покоится на мощной голой ноге черной "Марии Антуанетты". Та спала, громко храпя и пуская губами пьяные пузыри. Приятели в непристойно расхристанных костюмах пристроились возле парапета набережной в самых живописных позах и тоже находились в отключке!

Майкл кое-как привел в порядок свой костюм, обнаружив, что из карманов выгребли всё, что можно, не оставив даже мелкой монетки, чтобы заплатить за фуникулер Ласерда, чтобы попасть в Верхний город, уж не говоря о такси.

Ему было настолько плохо, что Фрейзер четко осознал - нужно возвращаться домой, пока его не нашли где-нибудь в местной канаве упившимся насмерть, а то и с перерезанным горлом.

А древний океан перед воспалившимися с похмелья глазами катил на берег белую пену своих ласковых синих волн и светлый песок длинного пляжа напоминал об Эдеме, столь далеком от неряшливой компании напившихся до беспамятства гуляк. Вот тебе и "Сад земных блаженств", а он... пьяный, грязный! Майкл стал противен сам себе.

- Домой, к Памеле! - окончательно решился он.

Но... добрыми намерениями, как известно, выстлана дорога в ад!

Отоспавшись и выслушав негодующие упреки сестры, Майкл заказал билет на Нью-Йорк. А напоследок решил наведаться в принадлежавшее другу ди Оливейры казино, и там, заигравшись с зятем в покер, задержался практически до утра. Партия была сложная и интересная, но раздумывая над ходами, игроки активно окутывали себя клубами сигарного дыма и пили виски. Фрейзер же все никак не мог отойти после зверского карнавального загула. Возмущенный непрекращающейся оргией организм отреагировал в четыре часа утра дикой головной болью и тошнотой.

Майкл вышел из игры и, в ожидании заканчивающего партию зятя решил проветриться.

На другой стороне улицы, наискосок от переливающегося яркой рекламой казино мрачной укоризненной громадой взмывал в небо островерхие шпили католический храм.

Фрейзер не спеша прогулялся до высокой паперти и присел на не успевшую остыть за ночь каменную балюстраду широкой лестницы. Он был не одинок - чуть выше, подстелив газеты, прямо на ступеньках спали несколько местных бродяг. Где-то далеко над океаном уже вставало солнце, и окутавший пустынную улицу предрассветный сумрак постепенно отступал, прячась в тени домов и деревьев.

Это был тот самый час, когда ночные гуляки обычно укладывались спать, а те, кто вставал рано, только потягивались на своих постелях, и поэтому появление на улице одинокой юной девушки выглядело не совсем обычно.

Устало зевающий Майкл так и замер с раскрытым ртом, когда разглядел, насколько хороша незнакомка. Совсем юная мулатка с кожей цвета кофе с молоком отличалась неправдоподобной красотой. Нежное лицо с округлыми глазами, полными губами и прямым носиком было преисполнено очарованием невинности, а круто вздымающая под простым белым платьем грудь и кокетливо покачивающиеся при ходьбе бедра красноречиво толковали, что, несмотря на юность, это уже готовая любить женщина. Чистенькая, свеженькая, бодрая - прямая противоположность помятому, находящемуся в состоянии перманентного похмелья пожилому гринго.

Девушка энергично цокала каблучками по мостовой, явно торопясь по каким-то своим таинственным делам. И завороженный этим зрелищем Майкл со светлой грустью любовался красавицей - вот сейчас она исчезнет за поворотом, и он никогда больше не увидит этого одухотворенного надеждами на счастье лица, этой грациозной фигурки.

До приезда в Баию Фрейзер редко видел красивых девушек - разве что в кино или на обложках журналов. Круг дам, составляющих знакомства Памелы, как правило, состоял из женщин далеко за тридцать. Дочери деловых знакомых не отличались особо привлекательной внешностью, Мэйбл училась в Швейцарии и даже во время каникул, ни с кем из сверстниц не водила дружбы.

Дамы, с которыми Фрейзер недавно отплясывал в кабаках и на карнавале, были далеко не первой свежести, да и не скрывали своей принадлежности к представительницам самой древней профессии.

Наверное, поэтому он и не мог оторвать глаз от прелестной незнакомки. Она прошла совсем близко, и Майкла окатило запахом корицы, пачулей и мыла, исходящих от её белоснежных накрахмаленных юбок.

Но, увы, оказалось, что не только он заметил одинокую красотку. Позади Майкла послышался шорох сминаемой газеты и, в несколько прыжков преодолев лестницу, на тротуар выскочил огромный мулат.

Он грубо схватил девушку за руку и о чем-то громко заговорил, та же начала вырываться и кричать.

Фрейзер понимал португальский, если только говорили медленно, но в данном случае итак все было ясно - девушка нуждалась в помощи.

- Послушай парень... - привстал он с парапета.

Сокрушительный хук в челюсть, хруст, жуткая боль и, прежде чем опуститься без сознания на мостовую, в мутнеющем сознании отразилась перевернутая картинка бегущих к ним охранников казино.

Очнулся Майкл в местной больнице с туго перевязанной челюстью и почти полностью заплывшими из-за сломанного носа глазами, в окружении капельниц, изо рта и из носа торчавших трубочек и заливающейся слезами Джил.

- Что я скажу Памеле, - всхлипывала та,- как я посмотрю ей в глаза? Зачем ты полез драться этим Жозе Брандау? Он же знаменитый мастер капоэйры - щелчком мог из тебя душу выбить!

Хорошо ей было задавать вопросы человеку со сломанной челюстью, и если бы к обеим рукам не шли трубки капельниц, Майкл все-таки сорвал бы повязку в бесполезной попытке крикнуть:

- Не надо! Ничего не надо рассказывать Памеле!

Но сестра только заливалась слезами и, шмыгая носом в платочек, винилась и каялась, что не уследила и не досмотрела за братом, словно он был трехлетним ребенком. Вскоре за спиной супруги замаячила шкафоподобная фигура ди Оливейры.

- Хватит лить слезы, дорогая! Твой брат жив! Подумаешь, немного поврежден нос и нижняя челюсть, да сотрясение мозга - такое бывает в жизни любого мужчины, - с нескрываемым злорадством заявил он.- Надо же! В твоем возрасте, Фрейзер, и подраться с профессиональным борцом из-за девчонки. В тщедушном теле твоего братца, Джил, живет душа льва!

Ну, конечно, рядом с этим раздобревшим пузаном он, может, и выглядел тщедушным, хотя умница Пэм это называла стройностью и подтянутостью. При мысли о жене Майкл застонал от ужаса - если она узнает, что ему сломали челюсть в драке из-за юной девчонки, то лучше бы этот Жозе его там же - на месте и убил!

- И где ты умудрился познакомиться с сеньоритой Аниньей?

А это ещё кто?

- Понятно, что её брату не понравилось, что она путается с пожилым гринго!

Голова болела зверски, но Майкл сообразил, что кажется, ввязался в семейную ссору. Вот дурак!

- Надо теперь думать, что рассказать газетчикам, чтобы леди Памела не подала на развод!

Уф! Хоть одна здравая мысль посетила лысеющую голову родственничка. Правду! Правду надо рассказать, хотя жене вряд ли понравится, что он до утра торчал в казино.

- Хотя, - издевательски добавил ди Оливейра,- наверное, это и к лучшему! Может, хоть после развода ты превратишься в мужчину из жалкого подкаблучника!

Майкл неласково глянул заплывшими глазами на зятя. Вот ведь вредный толстяк, пользуется, что он не может ему достойно ответить.

А как-то вечером в палату протиснулась бочком просто невероятных размеров пожилая негритянка в белом тюрбане и весьма специфическом наряде баиянских чернокожих женщин.

- О, сеу Фрейзер,- запричитала она,- вы такой важный и богатый гринго!

И дальше пошел такой быстрый поток слов, что Майкл ничего не понял. К счастью, эта дама обладала способностью некоторых женщин начинать все сначала, едва успев закончить свой рассказ. Когда женщина зашла на пятый круг, Майкл раздраженно шевельнул рукой, сделав знак, что ей следует замолчать.

И что же поведала ему чернокожая визитерша?

- Вы не подумайте ничего плохого, моя дочь Анинья - порядочная девушка! Она работает сиделкой в больнице. Не в такой роскошной как эта, но тоже вполне приличной. Это очень хорошее место, и моему сыну Жозе пришлось похлопотать, чтобы Анинью взяли туда с испытательным сроком. За неё поручился и падре Баррозо, потому что мы примерные прихожане и всегда ходим к мессе! В то утро дочь послали сообщить семье ди Сампайо, что умер их дедушка - сеу Порто. Понимаете, похороны это очень важно, поэтому семье нужно сообщить о печальном событии как можно раньше, а телефон не работал. Мы с Сампайо соседи, поэтому Анинья не стала дожидаться утра. А Жозе..., понимаете, играл в казино до самого утра, поэтому и не пошел домой, прилег там же... отдохнуть! Вы только не подумайте, он не бродяга какой-то... просто устал!