Жюльетта Бенцони - Любовь и замки

Возмущенный Карл VI отправляет его из Анвера в Моравию, в крепость Спилберг. Но, странная вещь: никому не приходит в голову дать ему сопровождение — отправляли его туда совсем одного. Бонваль решает воспользоваться этим удобным случаем и устраивает себе нечто вроде каникул: возвращается в Австрию навестить одну амстердамскую красавицу и по пути доставляет себе удовлетворение посредством последнего письма, адресованного принцу Евгению: обвинив его в неблагодарном отношении к своему лучшему генералу, он в заключение своего послания вызывает его на дуэль.

Результат таков: по прибытии в Вену он арестован, представлен на военном совете и приговорен к заточению сроком на один год в Спилбежской крепости.

Он воспринимает все тяготы жизни с такой беззаботностью, что делается другом губернатора крепости. Они частенько играют в шахматы, и губернатор рассказывает ему интереснейшие истории, посвященные сражениям против турок, о которых у этого человека сохранились самые живые воспоминания. Таким образом, выйдя на свободу, Бонваль приходит к выводу, что Восток мог бы доставить ему немало радости.

Он раскланивается с Австрией, приезжает в Венецию, где проводит развеселые дни, но откуда также спешит уехать, дабы избежать встречи с австрийцами; принц Евгений, который находит наказание слишком мягким, желает сделать его пожестче. И Бонваль, не дожидаясь решения принца, отправляется прямо в Константинополь, чтобы вручить свою шпагу султану.

Махмуд горячо принимает его, доверяет ему свою артиллерию, нарекает его Ахмет-пашой и обращает в ислам.

Эта новость наводит во Франции на всех ужас. Однако Вольтер, воспринимая все со свойственной ему иронией, пишет: «Что меня удивляет, так это то, что, прибыв в Среднюю Азию, он тут же не изъявил желания служить Персии и не посчитал за удовольствие направиться в Китай, дабы успешно перессориться там со всеми министрами».

А как же все это восприняла Юдифь? Новость об отступничестве своего супруга была тяжелым ударом для графини. Она вдруг поняла, что Клод-Александр — человек окончательно потерянный, а потому она перестала писать. Четыре года спустя, зимой 1741 года, она умерла. И вместе с ней угасла ветвь Бонвалей.

Как это ни странно, но прекращение этой бесконечной переписки ужасно поразило Ахмет — пашу, но еще больше его тронула смерть Юдифь. В этот вечер, за ужином, он принялся рыдать, слушая французскую мелодию. Тогда он снова берется за перо, но на этот раз он пишет своему старшему брату. Несчастье его родины не может оставить его равнодушным. «Попробуйте раздобыть неаполитанский фрегат и приезжайте в Рим, — отвечает маркиз. Там вы получите мир с Богом и обретете наконец покой. А там видно будет». Но уже поздно. Бонваль-Паша в свои семьдесят два года был слишком пристрастен к вину, что очень дорого ему стоило. В июле 1747 года он умирает на берегах Босфора, заснув навеки, так и не увидев свою страну и верную Юдифь. Однако было бы немаловажным сказать, что он оказал немалое влияние на султана в пользу Франции и, таким образом, сослужил еще большую службу родине, нежели если бы он там оставался.

Замок Бонваль оставался собственностью рода, последним знаменитым представителем которого был генерал де Бонваль, до самой своей смерти безгранично преданный Генералу де Голю. Фигура этого офицера, следовавшего тенью за своим Генералом, защищавшего его, известна каждому французу.

Зима в Провансе обычно мягкая, и поэтому солнце все также ярко светит в дни перед Рождеством. В 1748 году оно сверкало как-то по-особенному, озаряя своими лучами парк и маленькое озеро замка Боригай, находящегося на расстоянии всего лишь в два лье от Драгиняна. Тогда это было владение графа де Перо, выходца из старинного провансальского рода. Его имение, расположенное вокруг нового замка, было очень красивым; великолепной была сама природа: огромные сосны соседствовали с вековыми дубами, кустами можжевельника и олеандрами. В действительности настоящей владелицей замка была Мария-Тереза, дочь знатного помещика, красавица с белокурыми волосами, огромными голубыми глазами и светлой кожей, как и подобало девушке того времени (дамы той эпохи избегали лишний раз появляться на солнце, опасаясь загара и веснушек).

Тереза была само очарование, к тому же весьма богата и из очень приличной семьи. Поэтому всех удивлял тот факт, что в свои двадцать четыре года она все еще была незамужем, несмотря на то, что ее окружала целая стая поклонников, которые только и мечтали сделать из нее баронессу, графиню или маркизу. Но когда ей представляли очередного кандидата в мужья, она лишь улыбалась, а затем говорила:

— К чему такая спешка? Жизнь длинна. У нас еще будет время…

По правде говоря, госпожу де Перо совсем не удивляли отказы ее дочери. Ей уже давно удалось раскрыть секрет этого сердца, которое, потеряв покой, в безумном ритме билось по одному двадцатилетнему мальчишке: двоюродному брату Терезы, Пьеру-Андре де Сюфрану из Сен — Тропеза. Госпожа де Перо находила его настоящим дикарем.

Пьер-Андре и Тереза были друзьями детства. Несмотря на то, что эта красивая и послушная девочка была старше на целых четыре года, между детьми всегда существовали равные отношения. И не раз ей приходилось избавлять этого невыносимого мальчишку от крепкой взбучки. В самом деле, трудно было найти столь же несносного драчуна, который бы также страстно любил потасовки, самозабвенно раздавая всем тумаки. Будучи третьим из девяти детей маркиза де Сен-Тропез, Поля де Сюфрана сеньора Сен-Канна де ля Моль и де Ришнуа, и Марии — Иероним де ля Тур д'Эгю, Пьер-Андре начал свой жизненный путь с того, что переколотил всех мальчишек своей родной деревни Сен-Канна. И надо признаться, что соотношениями в этих боях часто были неравными (один против трех или четырех), так как Пьер-Андре был не только очень рослым для своего возраста, но и сильным, как Геркулес.

В иезуитском коллеже в Тулоне его поведение мало чем отличалось от поведения в деревне. Юный Сюфран чувствовал себя просто неполноценным, когда вынужденно лишался удовольствия помахать кулаками; он, казалось, специально находил всякие уловки, чтобы вступить в «сражение». И когда серые глаза загорались под взъерошенной шевелюрой (его ни разу не видели с причесанными волосами), соученики понимали, что час их страданий пробил. Даже перспектива наказания розгами, которыми так великодушно одаривали его иезуиты, не могла остановить этот кошмар коллежа. Побитый, наказанный, посаженный на хлеб и воду, этот мальчишка сносил все и, глазом не моргнув, замышлял новый план, полагая, что все невзгоды, которые он претерпел, являются великолепной подготовкой к жизни моряка.

В самом деле, призванный служить в гардемаринах, а затем Мальтийскому ордену, куда его записал отец, когда ему было только восемь лет, Пьер-Андре вовсю старался снискать себе репутацию неудержимого человека, которая, по его мнению, необходима была для вступления в морское ведомство.

Вступить в Мальтийский орден — означало посвятить свою жизнь Богу и сражениям, когда того потребует король. Все это с радостью принималось молодым Сюфра-ном, ибо единственным его желанием на этом свете было драться, драться и еще раз драться! Так, нигде, кроме Мальты, вокруг которой велась бесконечная война с бар-баресками, он не сможет найти такого прекрасного случая для применения своих сил.

В четырнадцать лет, совершенно изнуренный, он покидает тулонский коллеж и садится на баржу «Солида», где очень скоро английские пушки дают ему боевое крещение. И этот «зеленый» герой ведет себя так, что получает поздравления от своего командира де Шатонеф.

Тем временем, в Боригайи Тереза пропускала через себя все перипетии вступления в свет своего кузена и успела испытать самые разные чувства. Она переходила, таким образом, от развлечения к энтузиазму, от энтузиазма к восхищению, от восхищения к нежности, чтобы выйти, наконец из целого моря этих чувств на берег, имя которому — тревога. И это чувство не покидало ее с тех самых пор, как Пьер-Андре ушел в свое плавание.

Когда молодая девушка задавалась вопросом, почему ее так сильно интересует ее двоюродный брат, она не могла себе этого объяснить, но могла предположить, что ей платят взаимностью. В самом деле, когда их семьи собирались вместе в Сен-Канна, в Сен-Тропезе или Боригае, она стала замечать неуловимую перемену в Пьере-Андре. С ней он становился все более нежным, терпеливым, стараясь употреблять в своей речи самые учтивые и галантные выражения, чтобы больше не быть для этой светловолосой девушки глупым и растерянным от восхищения мальчишкой.

А после битвы в Финистере, где Сюфран сражается как лев, разжигая старую злобу против Англии, которая дорого ему будет стоить, и особенно после его плена, Тереза абсолютно уверена, кому принадлежит ее сердце И она не желает ничего лучшего, как подарить этому урагану свою молодость, красоту и любовь, чтобы начать с ним жизнь (довольно печальную жизнь) жены моряка.

Брак был вполне осуществимой вещью для Пьера-Андре в это время. Он еще не произнес обета, который связал бы его с орденом навсегда. Он еще мог вернуть свою свободу. Но желал ли он этого?

Вот об этом и мечтала Тереза в дни Рождества 1748 года. В октябре прошлого года был заключен мирный договор с Англией, подписанный в Экс-ля-Шапель. Английские тюрьмы открылись. Пьер-Андре объявил о своем возвращении в Сен-Канна, а значит и в Боригай. Каждый день мадемуазель де Перо прислушивается к конскому топоту, ожидая прибытия высокого кавалера, как обычно, одетого во все черное, с растрепанными волосами, серые глаза которого на обожженном солнцем лице загораются таким ярким светом, как только он ее замечает. Однако дни шли, а его все не было…

Зато было письмо от госпожи де Сюфран к госпоже де Перо. И это письмо она не решалась показать своей дочери. Едва выйдя из тюрьмы, Пьер-Андре, взбешенный своим вынужденным бездействием, пересек со скоростью пушечного ядра всю Францию, чтобы обнять своих в Сен — Канна и отправиться тотчас в Марсель. Затем он переправляется в Ла-Валлетту на первом попавшемся судне. Родным он ничего подробно не рассказал о своих планах. А намеревался он сделать то, что в Мальте называлось «совершать караван». Это означало, что он практически решился дать обет… Уехал он на два года.

Тереза была в отчаянии и гневе. Как она могла быть столь глупа, надеясь на то, что этот герой способен отказаться от милого его сердцу сражения, от обожаемого моря и от постоянной опасности ради какой-то женщины!

Она проиграла свой бой. Но она будет сильной! Пришло время отвернуться от мечты, которую она так долго лелеяла. Тогда, в ночь под Рождество, Тереза объявляет своим родителям, что она согласна выйти замуж. Ее мужем станет первый, понравившийся ее отцу.

А тем временем, в Ла-Валлетте Пьер-Андре окунается в бесславные начинания тех самых сказочных путешествий, о которых он так мечтал. Их смысл состоял в том, чтобы сражаться против барбаресков в Средиземном море. На практике же все начиналось с нескольких месяцев медицинской службы. В принципе, это было логично, так как Мальтийский орден видел свое предназначение в служении бедным, больным и страждущим. И вот, мечтая взять в плен как можно больше капитанов вражеских кораблей и преумножить славу своего ордена, Сюфран становится обыкновенной сиделкой: ухаживает за больными, промывает раны, раздает снадобья и пилюли.

Эта тусклая деятельность погружает его в меланхолию. И он «грызет удила», видя из окна своего госпиталя, как огромные красные галеры покидают порт на рассвете, чтобы отправиться в открытое море. И так не хочется возвращаться к своей работе, которая частенько включает мытье посуды…

В один из таких безрадостных дней он узнает новость: Мария-Тереза де Перо только что вышла замуж. Ее мужем стал офицер, землевладелец, граф Александр де Корбле д'Алес… Впервые за столь долгое время Пьер-Андре задумывается о девушке. Он обнаруживает, что известие об этой свадьбе заставляет его страдать и даже приводит в отчаяние. Не отдавая себе в том отчета, он как-то привык к мысли, что Тереза будет вечно ждать его возвращения. В мыслях она всегда принадлежала его миру, и этот мир теперь казался пустым…

Впрочем, он был достаточно честным, чтобы не обвинять ее. У Терезы не было причин ждать его. Разве он когда-нибудь говорил ей о своей любви? Да и как такое вообще могло быть, если он только сейчас открыл, какое место она занимает в его сердце? Теперь уже поздно, слишком поздно!..

Тем же вечером он будет умолять грандмэтра Эммануэля Пинто де Фонсека позволить ему оставить его медицинскую службу и сесть на борт галеры. Естественно, он умалчивает о том, что не в состоянии побороть свое неожиданное горе, имея в качестве оружия лишь шприц да горшочек с отваром. Ему необходимы море, пена, сражение…