Ну и что из того, что он не утопает в богатстве и довольстве! Он дал ей самое высокое — свою любовь.
Она подняла на него глаза, все в ней тянулось к нему, но она не смела броситься в его объятия. Он казался ей таким великим, высоким, неприступным. А она была по сравнению с ним мелкой, низкой, грешной. Рабыней, которой следовало молчать. И ждать. Ждать молча…
Глупое сердце, все оно мудрит. Глупая душа с ее вечными вопросами и страхами. Разве не любит она его? И разве не любила бы точно так же, даже если бы он был нищим?
Она тихо помотала головой и склонилась к нему. Поцеловала руку, лежавшую на ее плече.
Они пожелали матери спокойной ночи и вместе поднялись по лестнице. На ходу она прислонилась к его плечу. И от этого прикосновения ее пронзила приятная теплота. Сладкая мечта билась в сердце… Забыто все, что когда-то случилось с ней. Сэр Джон, Геба Вестина, ребенок — ничего этого как не бывало. Она была молодой невинной девушкой. Непорочная и чистая, она рука об руку с любимым переступала порог своей первой ночи.
Перед ее дверью Гревилл остановился и протянул ей руку, как бы на прощание.
Вдруг она вспомнила, что в ее комнате стоит только одна кровать.
— А ты? — спросила она в замешательстве. — А ты где спишь?
Он отвел глаза. Казалось, он смущен так же, как и она.
— Я… за картинной галереей есть небольшая пристройка… над верандой первого этажа…
Вот где он спал! Отделенный от нее всей шириной дома.
— Почему ты не показал нам эту комнату? — спросила она, собрав всю свою волю. — Позволь мне взглянуть, удобно ли тебе там.
Не ожидая его согласия, она взяла из его рук дампу и прошла через свою комнату, лабораторию и картинную галерею. По пути свет ее мерцающей лампы упал на «Венеру» Корреджо. И опять Эмме показалось, что полные губы насмешливо улыбались…
Эмма тоже улыбалась. И тоже насмешливо. Пусть Гревилл ученый, мудрый и сильный — и все-таки она в чем-то превосходит его. Ведь она женщина, опытная женщина… И над собой она насмехалась — над своей мечтой о непорочности, что бы она с ней делала! Перед картиной Венеры эта непорочность превратилась в ничто!..
Маленькая комнатка, выходящая окнами в сад.
В открытые окна видны раскачивающиеся на ветру черные ветви. Бледный свет на востоке возвещал приближение нового дня…
Здесь, наверное, хорошо жить летом, над большим садом с его деревьями, кустами и цветами. А теперь здесь было пусто и тоскливо. В комнате не было даже самого необходимого. Только кровать, стул, умывальник. А ведь было еще место для нескольких удобных мелочей и для второй кровати.
Опять проснулось в ней недоверие. Она пыталась рассуждать холодно и трезво. Она была его любовницей. Хотела принадлежать ему. Почему же он не стремился к ней?
Она еще раз взглянула на него. Он не закрыл за собой дверь, а остановился у нее, как бы ожидая, что Эмма уйдет. Когда ее глаза встретились с его глазами, он робко отвернулся. В его лице не было ни малейшего осознания собственной мужской силы, стремления к господству. Он стоял, как юная девица, дрожа и краснея.
И откуда только он набрался тогда в театре Друри-Лейн храбрости поцеловать ее? Или это был внезапный взрыв подавленного желания, овладевающий иногда и самыми стыдливыми. Властный порыв, за которым пряталась робкая душа. Его удивительные мысли, речи, действия — теперь она поняла все, Несмотря на свои тридцать три года, он, наверно, никогда не знал женщины…
Ее охватило чувство неловкости. На глазах выступили слезы. Смущенно, с грустью смотрела она на Гревилла, между ними на стуле колебалось пламя. У стены в темноте громоздилась высокая кровать.
Что делать? Уйти, как этого, казалось, ждал от нее Гревилл? Робко, неуверенно она отвернулась, чтобы прикрыть окно. Чтобы за каким-то действием спрятать свое смущение…
Влетел порыв ветра… Пламя вспыхнуло и погасло…
Глава двадцать четвертая
Ее разбудил первый луч солнца. Она тихонько приподнялась и поглядела на Гревилла.
Он лежал на спине, вытянувшись во весь рост, подложив руку под голову. Рубашка его распахнулась, открыв белую грудь. Четко обрисовывался профиль — высокий лоб, благородный изгиб носа, мягкие линии губ. Пальцы руки, лежавшей на одеяле, были длинные, узкие, изящной формы. Брови — слегка нахмурены, будто и во сне он напряженно думал.
Кто знает, что таится за этим лбом! Какое обилие накопленных знаний хранилось там!
Он представлялся ей созданием иной, более высокой расы. И женщиной его должна была бы стать Венера Корреджо, с ее природной неистовой грацией, соединившей в себе упругую силу моря с первобытным плодородием земли. А не Эмма с ее крестьянским происхождением, отчаянным невежеством и сомнительными скитаниями…
Да, ей следует измениться, уподобиться ему!
Если бы она родила ему ребенка… ребенка, зачатого во взаимной любви, рожденного на свет с радостным криком! Не так, как тот, другой ребенок — плод грубого насилия, ее позора…
Она склонилась над ним так низко, что почувствовала на своем лице его дыхание. Под действием ее взгляда он открыл глаза.
— Эмили, что случилось?
Она обняла его, прижалась щекой к его щеке зашептала в ухо:
— Вдруг у меня будет ребенок от тебя! Чарльз, ребенок…
Еще в полусне, он мечтательно улыбнулся. Но вдруг высвободился из ее рук, как бы в испуге. Его голос звучал жестко и холодно:
— Ребенок? Не желай себе этого! Тогда между нами все было бы кончено!
К завтраку явился Ромни. Нагруженный коробками и свертками. Он был бледен и выглядел нездоровым, глаза блуждали, как обычно в его мрачные дни. Увидев Эмму, он застыл и в восторге воззрился на нее:
— Она стала еще прекрасней! — воскликнул он наконец, оглядев ее со всех сторон. Лицо его сияло, он был весь — движение. — И опять совершенно другая! Никто не поверит, что когда-то она была вакханкой или чувствительностью (Sensibility). В ней что-то новое, что-то женственное, творческое. Почему вы не привезли с собой ребенка? Я бы нарисовал вас вместе. И назвал бы картину «Природа». — Молчите, Гревилл! Я знаю, что я бестактный чудак! — Но можно и с красивым животным. Я подарю вам собачку, пятнистую, с хорошенькой головкой и добрыми, верными глазами. Когда приду в следующий раз, я принесу ее!
Он говорил быстро, разглядывая Эмму. Она не возражала. Каким счастьем было снова видеть его милое лицо и чувствовать, что он любит ее по-старому. Выждав, когда он остановится, чтобы перевести дыхание, она улыбаясь протянула ему руку:
— Будет ли мне позволено приветствовать вас, господин строгий критик?
Он хлопнул себя по лбу.
— Ну конечно, я совсем забыл об этом! Голова становится все более пустой! — Он нежно поцеловал ей руку. — Ах, какое это было страшное время! Я думал, что умру. Я почти ничего не писал. Не было единственного предмета, достойного кисти.
Губы его дрожали. Ему пришлось сесть, так одолела его усталость от движения. Потом Эмма познакомила его с матерью. Он поздоровался с ней как с матерью — королевой. Потом, наконец он принялся распаковывать свои свертки.
— Я знаю Гревилла! — сказал он, с улыбкой взглянув на него. — Для него существует лишь строгая наука, высокое искусство на котурнах. И, как завзятый холостяк, он, конечно, и понятия не имеет о том, что мило прекрасным дамам. Да будет мне позволено попытаться хоть в чем-нибудь исправить это и в надежде на дружескую снисходительность положить эти дешевенькие безделушки к ногам красавицы!
Шелковые скатерки, флаконы с ароматными жидкостями и эфирными маслами, ножики, ножницы» наперстки, разноцветные ленты, изящные японские фарфоровые безделушки, ящички, коробочки. Он доставал наугад одно за другим — свои маленькие сокровища и раскладывал их перед Эммой. И когда она в восторге захлопала в ладоши, он засмеялся, счастливый, что доставил ей радость, и нагрузил на себя все эти мелочи чтобы сразу же украсить ими Эммину комнату. Не забыл он и о матери. Ей предназначалась теплая шаль и шелковый чепец. Гревилл получил серебряный кубок.
Наверху Эмма на минутку осталась со своим другом одна.
— Ромни! — сказала она быстро, вполголоса. — Скажите мне правду! Почему вы не ответили на мое письмо?
Он смутился.
— Гревилл пришел, когда я писал вам ответ. Он сказал, что не потерпит, чтобы я отослал его. Он сказал, что если вы получите деньги, вы приедете в Лондон и этим вынудите его сразу же порвать с вами. Похоже было, что он выполнит свою угрозу. А я знал, что это сделало бы вас несчастной.
— Вы знали? Но я ведь никогда не говорила вам об этом!
— Но вы же отказались ради него от сэра Гарри!
Она кивнула. В глазах ее горело пламя.
— Да, я люблю Гревилла. И не хочу потерять его. Но я его совсем не знаю. Я знаю о нем только то, что он говорит мне сам. Что мне делать, чтоб удержать его? Скажите мне, Ромни! Помогите мне, если вы меня хоть сколько-нибудь любите. Он человек необычный. Я все думаю и думаю. Почему вам нельзя было послать мне денег? Он знал, что я в отчаянии, близка к гибели. Или ему хотелось унизить меня, подчинить себе? Чтобы я вынуждена была делать то, чего желал он? Чтобы я во всем зависела только от него?
Бледная от волнения, она с трудом произнесла все это. Ромни взволнованно следил за ней.
— Ну что вы! Я прошу вас, мисс Эмма, такое недоверие… Гревилл горд и ревнив. И беден. Встаньте на его место! Мужчина, любящий женщину, естественно, хочет, чтобы та получала что-либо только из его рук.
— Вы так думаете, Ромни? Вы действительно так думаете?
Он печально поглядел на нее.
— Да, я так думаю, мисс Эмма. Ах, что сделала с вами жизнь! Созданная для радостей, свободная и открытая натура, вы мучите себя такими мрачными раздумьями! А ведь вы так молоды!
Она печально улыбнулась:
— Молода, да! Но что я уже пережила! И у меня такое чувство, что мне предстоит нечто еще более тяжелое. Я все время вспоминаю одного молодого человека, которого видела однажды. Кажется, его звали Нельсон. Доктор Грэхем сказал о нем, что он никогда не будет счастлив. И я думаю, со мной будет то же самое: никогда, никогда не буду я счастлива!
Она опять глубоко задумалась. Почему Гревилл не хотел, чтобы она была в Лондоне? Может быть, он все еще сватался к дочери Миддлтона? Или…
— Ромни, вы слышали что-нибудь о сэре Гарри? Он тоже не ответил мне…
— Сэр Гарри заболел в Лечестере, когда вы вдруг исчезли. Его родные, очевидно, не передали ему ваших писем.
— Его родные? А я думала, что Гревилл… А где теперь сэр Гарри? Видели вы его?
Ромни кивнул:
— Он уехал на лечение в Италию и должен пробыть там долго. За день до отъезда он был у меня и справлялся о вас. Я сказал ему, что не слыхал о вас ничего.
Она вздохнула с видимым облегчением.
— И теперь он в отъезде и не знает ничего обо мне и Гревилле?
— Ничего. Сэр Гарри пришел ко мне как раз тогда, когда у меня был Гревилл. Тяжелая ситуация. Я боялся, чтобы Гревилл не выдал себя. Но спокойствие и хладнокровие не покинули его.
— А когда сэр Гарри был у вас?
Он взглянул на нее, удивленный ее внезапными вопросами.
— Должно быть, через пару дней после Нового года. Он задним числом пожелал мне счастья. Верно! Восьмого января!
Она вздрогнула.
Восьмого января сэр Гарри попрощался с Ромни, девятого он уехал, а десятого Гревилл позволил Эмме вернуться в Лондон. Может быть, он опасался сэра Гарри?
И как раз в этот момент, заждавшись ее, по лестнице нетерпеливо поднялся Гревилл. Бледная, со стиснутыми зубами наблюдала она, как он вошел в комнату и приблизился к ней. Он улыбнулся ей, и эта улыбка вывела ее из оцепенения. Опершись на его руку, стараясь идти с ним в ногу, она вернулась с ним и Ромни к матери.
Да неправда все это, быть того не может. Это просто случайное совпадение, уродливое порождение ее горячечной фантазии.
Ромни провел в Эдгвар Роу весь день. После обеда Гревилл поделился с ним планом, который он составил для Эммы.
По утрам, пока Гревилл будет в Лондоне на службе, она будет учиться у матери ведению хозяйства и делать заданные ей Гревиллом уроки по письму, счету, географии, истории, английскому и французскому языкам. Потом они будут вместе работать в саду или отправляться гулять. В шесть часов будут начинаться регулярные занятия, которые продлятся до ужина в девять часов вечера. Поболтав еще часок, в десять часов дамы отправятся спать, а Гревилл поработает еще в лаборатории. Он привык работать по ночам, спал мало, никогда не ложился раньше двух, а в восемь был уже на ногах. Эмма же была, напротив, ранняя пташка. Этот контраст, обычно тягостный, в данном случае давал преимущества. Так они не мешали друг другу и оставалось достаточно времени для совместной работы.
"Любовь и жизнь леди Гамильтон" отзывы
Отзывы читателей о книге "Любовь и жизнь леди Гамильтон". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Любовь и жизнь леди Гамильтон" друзьям в соцсетях.