Мэри Патни - Любовь к Пропащему Лорду

– Интересно, мастерство стрелка идет от разума или от тела? – задумчиво произнес Адам. – Я не помню, как обращаться с оружием.

– Отлично! Если из-за травмы головы ты разучился стрелять, я, должно быть, сумею у тебя выиграть, – Рендалл взял еще кусок хлеба.

– Вы собираетесь по очереди проводить со мной время, чтобы пробудить воспоминания? – несколько сухо поинтересовался Адам.

– Быстро же ты догадался. – Рендалл проглотил кусочек ветчины. – Кухарка мисс Кларк действительно превосходна. Не удивительно, что ты не хочешь уезжать.

– Это что-то вроде соревнования – узнать, кто же из вас сможет лучше стимулировать мою память?

– Пока нет, но мысль интересная, – Рендалл покончил с едой и посмотрел на пустую тарелку Адама. – Так ты готов проверить свою меткость?

– Кажется, у меня нет выбора. Как я понимаю, ты приготовил оружие? – Адам встал, признав про себя, что ему любопытно, сможет ли он вспомнить то, что умел раньше.

– Оружие – моя специальность, – когда они вышли в холл, Рендалл вытащил длинный кожаный чехол, предварительно поставленный в угол.

После утреннего дождя на улице было по-весеннему светло и свежо. Адам хотел бы знать, где же сейчас Мария. Он чувствовал себя счастливей, сознавая, что она где-то поблизости. Вероятно, она пошла в деревню навестить Джулию Бенкрофт.

– За садом есть лужайка, которая может послужить нам замечательным стрельбищем. Несколько деревьев без подлеска, а позади холм: отклонившиеся пули будут уходить в землю, а не лететь неизвестно куда.

– Похоже, ты все еще кое-что помнишь, даже если не знаешь сам, что помнишь это, – задумчиво произнес Рендалл.

– Возможно и так. А возможно, это всего лишь обычный здравый смысл, – Адам пристально изучал идущего рядом мужчину. Высокий, светловолосый, мускулистого телосложения Рендалл мог считаться образцом англичанина, хотя его холодность и напряженность вряд ли были типичны.

– Сегодня ты гораздо веселее, чем вчера. Вечером ты выглядел так, словно готов кого-то покусать. Какое из этих твоих состояний твое обычное?

– Думаю, вчерашнее. Сегодня я в приподнятом настроении, поскольку окончательно убедился, что ты на самом деле жив. У меня не так много настоящих друзей, чтобы позволить себе роскошь лишиться хотя бы одного. В армии потери обычное дело, но только не в мирной жизни среди людей, живущих в роскоши и довольстве.

– Извини, что почти подвел тебя, – Адам осознал, что их болтовня перешла в своего рода поддразнивание старых друзей. Интересно. – Мне приснился сон, в котором я забрал тебя из какого-то лондонского дома. Ты был очень плох. Так было на самом деле?

Рендалл помедлил.

– Я прихожусь племянником человеку, который не очень-то меня любит. Убить меня он не может, но, когда я раненый вернулся из Испании, он решил позволить мне умереть, лишив всякой помощи.

Адам поморщился.

– Я рад, что сумел вмешаться. Были какие-либо юридические последствия?

Рендалл отрицательно покачал головой.

– Он не мог предъявить обвинений, не сделав достоянием гласности свой поступок. В результате дело было замято. Я выздоравливал в Эштон Хаусе. Это случилось прошлым летом. Ты спас мне жизнь. Я у тебя в огромном долгу.

– Принимая во внимание мою амнезию, нет смысла вспоминать о долгах, – они миновали ухоженный сад и оказались на поляне напротив холма. – Вот место, где мы могли бы попрактиковаться.

– Отлично, – Рендалл положил чехол на камень размером со стол, выступающий из-под земли справа от них, и открыл его. В нем оказались две блестящих винтовки и пара пистолетов, а также порох и пули.

Адам рассматривал оружие.

– Ты всегда отправляешься в поездку с таким вооружением?

– В длительную поездку я, несомненно, возьму как винтовку, так и пистолет. И еще, конечно, нож.

– Ну, конечно, – сухо заметил Адам. – Джентльменский набор.

Рендалл ухмыльнулся, похлопав одну из винтовок.

– Это – моя, другая – Мастерсона. Киркленд предоставил пистолеты. Ну, как, хочешь понять, что ты помнишь?

Быстро, чтобы не слишком задумываться над тем, что он делает, Адам взял винтовку Мастерсона и повертел в руках, проверяя баланс. Хорошее оружие. Он проверил его чистоту и не был удивлен, найдя состояние безупречным. Несколько умелых движений, и вот он уже насыпал порох, поместил запал и пулю и поискал цель.

– Посмотрим, что за точность у этой винтовки. Видишь соцветие наверху вон того утесника[52].

Все еще повинуясь инстинкту, он поднял винтовку и выстрелил. Желтый цветок разорвало на кусочки.

– Весьма точно, хотя полагаю, небольшое отклонение влево все же присутствует, – он опустил винтовку. – До этого я успел обнаружить, что помню, как ездить верхом. Очевидно, мускулы имеют свою память, не связанную с разумом.

– Похоже на то. Твое умение стрелять осталось прежним, – согласился Рендалл. – Не знаю, радоваться мне или огорчаться.

– Думаю, радоваться. Улыбка улучшает самочувствие, – заметил Адам. – Если я правильно помню вчерашний разговор, ты стреляешь не хуже меня. Давай, показывай.

Рендалл зарядил свою винтовку и прицелился в только что взлетевшую ворону.

– Попасть в движущуюся цель гораздо труднее.

Адам положил руку на поднятый ствол.

– Не надо. Она не причинила тебе никакого вреда.

Удивленный Рендалл опустил винтовку.

– Ты действительно не изменился, по крайней мере, внутренне. Что ж, прекрасно, попробую попасть в другое соцветие на левой стороне того же куста.

Он быстро прицелился и выстрелил. Цветок распался на части.

– Нам нужен другой куст, – констатировал Адам. – Этот уже достаточно пострадал по нашей вине.

Рендалл рассмеялся.

– Это так на тебя похоже. Рад снова тебя видеть, Адам. Опробуем пистолеты?

В течение следующих трех дней, пока вся компания собиралась в Лондон, Мария почти не видела Адама. Чаще всего он был занят со своими друзьями, а Мария вместе с Джулией работали над своим гардеробом. Ей было намного спокойнее проводить время с подругой, чем с Адамом.

Того времени, что им удалось побыть вместе, едва хватило, чтобы обменяться несколькими фразами. Да, Джулия с радостью будет сопровождать ее в этой поездке. Да, Киркленд нанял два экипажа в Карлайле[53], и они соберутся все вместе во вторник утром. Нет, никаких проблем с поместьем, Кохрейн возьмет на себя все дела по хозяйству и будет держать ее в курсе, пока Мария гостит в Эштон Хаусе, и сообщит ей, если что-то потребует ее особого внимания. Управляющего больше всего поразил тот факт, что она будет гостьей герцога.

Мария полагала, что Адам сказал бы ей, если бы вспомнил что-то важное, но он промолчал. Хотя друзья рассказывали ему о его прошлом, особого наплыва воспоминаний не произошло.

Она провела последний вечер в библиотеке, которую использовала в качестве кабинета и рабочей комнаты. Мария пришивала оборку на рукав платья, когда послышался тихий стук. Дверь открылась, и вошел Адам, выглядевший спокойным, собранным и невозможно красивым.

– Извини, что прерываю тебя. – Он стоял в дверном проеме, как будто не решаясь подойти ближе. – Я хотел убедиться, что все готово к завтрашнему отъезду. Могу ли я еще что-нибудь сделать для тебя?

– Нет, как только закончу с этим платьем, буду полностью готова. Джулия тоже. Ей уже не терпится пуститься в путь. – Мария завязала узелок на конце нитки и откусила ее.

– Хорошо, – он провел рукой по волосам. Они уже достаточно отросли, чтобы скрыть шрам, но, очевидно, рана все еще беспокоила его. – Я никогда не спрашивал, хочешь ли ты поехать со мной в Лондон. Ты нужна мне там: с тобой я не буду чувствовать себя таким одиноким. Но, если ты все же не хочешь ехать, передумать пока не поздно.

Но было уже поздно. Мария опять просунула нитку в иголку.

– Не важно, что случится между нами, я поеду с тобой в Лондон. Мне нужно переговорить со своим адвокатом, мистером Грейнджером, и узнать, почему он не отвечает на мои письма. Возможно, он не сможет сказать ничего нового о смерти отца, но я хотела бы узнать о моем наследстве.

– Конечно. Возможно, я даже буду тебе полезен. Кажется, здесь может помочь мой титул.

Адам переступил с ноги на ногу, не решаясь уйти. От него исходило желание. И, боже помоги ей, она чувствовала то же самое.

Теперь Мария понимала, почему незамужних женщин и мужчин держали на расстоянии. Когда они оставались вот так наедине, в голову лезло множество нечестивых мыслей. Мария подумала, как бы он отреагировал, если бы она прошла через комнату, прижалась к его сильному, мускулистому телу и поцеловала.

Она почему-то предполагала, что он забыл бы обо всех своих сомнениях и взял бы ее прямо здесь, на полу библиотеки при ее живейшем участии. На секунду она закрыла глаза, охваченная чувственными воспоминаниями о том, как они занимались любовью.

Нет!

Вспомнив, что же она хотела ему сообщить, Мария произнесла:

– Хотя бы об одном ты уже можешь не беспокоиться. Сегодня я узнала, что ребенка у меня не будет.

– Слава Богу, – выдохнул Адам с облегчением.

Как же он рад, что освободился от нее. Мария вонзила иголку в ткань с такой силой, что уколола палец.

– Нет нужды брать меня с собой в Лондон. Твои друзья присмотрят за тобой, и к концу путешествия ты будешь знать их уже достаточно хорошо, чтобы не чувствовать себя одиноким. Я поеду в Лондон одна.

– Чепуха. Путешествовать с нами более безопасно и к тому же более удобно. – От его улыбки все сомнения Марии растаяли. – И мне бы очень хотелось, чтобы ты была рядом. Я должен отплатить тебе, по меньшей мере, за твое гостеприимство, а на самом деле... я должен тебе намного больше.

– Хорошо. Я сэкономлю приличную сумму денег, путешествуя с тобой.

– Ненавижу зависеть от моих друзей. Сначала я зависел от тебя, теперь прибавились и другие. Киркленд заботится о смене лошадей, Рендалл и Мастерсон решают, кто будет платить за еду, а кто – за комнаты, и где мы будем останавливаться. Я надеюсь, что сумею вернуть им все затраты, но на данный момент у меня нет даже собственной одежды.

– Мне почему-то кажется, что ты многое сделал для своих друзей в прошлом, и теперь они рады помочь тебе. – Она сделала еще один стежок. – Просто прими это с благодарностью для своего же спокойствия.

Он улыбнулся, немного расслабившись.

– Отличный совет. Постараюсь ему последовать.

Еще один стежок.

– Думаешь, нам стоит и дальше делать вид, что мы помолвлены?

Он вздохнул.

– Да. Пожалуйста, будь терпелива со мной, Мария. Ты все еще мне нравишься. Очень. Но... мне нужно понять жизнь, которая меня ждет, до того, как я смогу что-либо изменить или принять.

Мария подумала, смог бы хоть один из его друзей признать свою уязвимость так, как сейчас это делал Адам. Мастерсон – возможно. Киркленд... она не была уверена. Рендалл скорее согласился бы быть затоптанным дикими лошадьми, чем признал бы, что у него есть слабости.

– Ты правильно делаешь, осторожничая. Я могу только догадываться, каково это – выдержать то, что на тебя свалилось. – Она улыбнулась ему, – Знаешь, а ты превосходно справляешься.

– Я чувствую себя неловким и несведущим. Рад, что ты так не считаешь.

Мария сложила руки на ткани, лежащей на ее коленях.

– Потеря памяти – с одной стороны благо, а с другой, – катастрофа. У тебя есть возможность быть самим собой – без оглядки на условия, в которых ты вырос, и на то, что другие люди ждут от тебя. Друзья не нашли, что ты изменился?

– Сегодня Мастерсон заметил нечто подобное, – удивленно произнес Адам. – Он сказал, что я веду себя менее сдержанно. Менее... менее по-герцогски.

– Возможно, это не так уж плохо, учитывая юный возраст, в котором ты стал герцогом. – Она нахмурилась. – Интересно, что бы я подумала о тебе, если бы мы встретились до несчастного случая. У меня мало общего с высшим светом. Наверное, я сочла бы тебя слишком важным и не решилась бы заговорить. А сейчас ты очень даже... доступный.

Он рассмеялся.

– Доступный... очень хорошо, но, как и все мужчины, я бы предпочел, чтобы красивая женщина думала обо мне как о неотразимом, или страстном, или интригующем.

– Все это в тебе тоже есть, – мягко добавила она.

Адам взялся за ручку двери, их глаза встретились. Святые небеса, ей так хотелось подойти к нему. Он натянуто произнес:

– Сейчас мне лучше уйти, пока мы не сделали того, о чем оба потом пожалеем.