– А почему не вам?

– Да потому что мы хотим купить, чтобы сдавать землю в аренду – это же постоянный долгосрочный доход! А чертов «Зевс» предложил построить на этом участке медицинский центр, мотивируя тем, что от этого района одинаково далеко все поликлиники и больницы города. Ты ведь помнишь, что этот дом окружен несколькими огромными многоэтажками. Только их жители могут полностью составить базу клиентов этого центра.

– А предполагается, что он будет коммерческим?

– В том-то и дело, что нет. Но сейчас вообще нет чисто муниципальных медицинских учреждений. Абсолютно все поликлиники лечат и бесплатно, и за деньги. В общем, ты сама понимаешь, какой проект поддержит нынешний глава Каблуков Игорь Васильич, который нынче занят как раз тем, чтобы заработать у населения города очки популярности.

– Да, население, безусловно, проголосует за медицинский центр. Ему заранее противны любые арендаторы, которые неизвестно что развернут у них под окнами.

– То-то и оно! – Роман отодвинул тарелку и попросил: – Налей-ка чайку.

Майя достала из сушилки любимый бокал мужа с вороным конем, налила горяченного крепкого чая, до которого он был большим охотником, и сказала:

– Но я не понимаю, почему именно ты так озабочен этой проблемой. Она же не твоя, вовсе не личная, а всей вашей фирмы, и название у вас тоже, кстати, неслабое – «Абсолют»!

– Да потому что с генеральным директором этого «Зевса» я хорошо знаком, и мне приказано с ним переговорить! Предложить кое-что другое... Может, отступится от того участка, – ответил Роман и добавил: – Да ты его тоже знаешь!

– Я? – удивилась Майя.

– Ну да! Помнишь, мы были на юбилее нашего генерального?

– Помню. Зимой.

– Ну вот! А гендиректор «Зевса», Заботин Николай Евгеньевич, сидел за столом прямо напротив нас и, между прочим, самым бесстыжим образом на тебя пялился!

– Да ладно, – отмахнулась Майя.

– Скажешь, этого не было? Да я ж ему чуть морду не набил!

Майя вспомнила Заботина, и по телу неожиданно разлилась приятная истома. Да, она сразу почувствовала, что понравилась ему. Очень понравилась. Наверно, именно потому так хорошо запомнила его восхищенное лицо и мягкую улыбку. Роман уже тогда, как выяснилось, встречался с Инессой и никакими восхищенными взглядами ее давно не одаривал. Майя даже танцевала с Заботиным. Он ничего лишнего себе не позволил, но женщина чувствовала, как подрагивают его руки на ее спине. Она уже забыла, что может вызвать в мужчине такие трогательные чувства, которые, как ей казалось, свойственны только юности.

Вспомнив все это, Майя спохватилась, что надо бы как-то отреагировать на слова мужа, и сказала:

– Хорошо, что не набил. Ничего же не было.

Роман не ответил, только смотрел на нее как-то очень долго и странно. Майя поежилась под его взглядом, потому что он не был супружеским. Муж смотрел на нее как на постороннюю женщину и будто оценивал.

– Почему ты так на меня смотришь? – спросила она – поведение мужа ей не нравилось.

Роман бросил на нее еще один долгий взгляд и сказал то, что вовсе не было ответом на ее вопрос:

– А что... Может, это и есть выход?

– Ты о чем?

– Да все о том же! Ты явно понравилась Заботину...

– И что?

– Ну... может, ты поможешь мне?

– Как? – Майя замерла посредине кухни с тарелкой, полной черешни, которую собиралась поставить перед мужем. Потом, не выпуская ее из рук, опустилась на табуретку возле стола и задала следующий вопрос, уже понимая, что ничего хорошего не услышит: – Что ты имеешь в виду?

– То самое... Я завтра обедаю с Заботиным в ресторане «Юпитер», будем обсуждать как раз этот насущный вопрос. Предлагаю тебе составить нам компанию. Как ты на это смотришь?

– Зачем я тебе нужна? – почти прошептала Майя, сразу догадавшись о своей неприглядной роли.

– Ну... как зачем... Очаруешь его... то да се... Я потом... после обеда... скажу, что мне срочно надо в офис, а Заботин сможет отвезти тебя домой... Или не домой... Вы можете поехать куда захотите...

– Как это? – опять очень тихо спросила Майя.

– Как-как? Очень просто... Я не буду против, если ты... если вы... Словом, я совершенно не ограничиваю тебя ни в чем... Ты можешь завязать с ним любые отношения, а потом...

– А потом потребовать себе в подарок участок земли, на который ваша фирма разинула рот, да?

– Ну... не так примитивно, конечно, но в целом верно... – Роман поднялся с места, рысью пробежался по кухне, потом остановился перед женой и, глядя на нее как на партнера по бизнесу, перед которым не надо юлить, сказал: – Ну, он же тебе тоже понравился тогда. Я видел. Вы так трогательно танцевали в обнимку. Чего ж ты теперь вдруг решила покочевряжиться?

– Покочевряжиться... – в ужасе повторила за ним Майя. – Что за странные выражения ты употребляешь по отношению к своей жене?

– Брось, Майка, – отмахнулся Роман, – не цепляйся к словам. Может, они и грубоваты, но верно отражают суть дела.

– То есть ты, мой муж, готов подложить конкуренту меня, свою жену? Кажется, это так называется?

Роман подскочил к ней, вырвал из рук тарелку с черешней, с грохотом поставил на стол, цепко схватился за ее плечи, чувствительно тряхнул и почти прокричал:

– Да мне все равно, как это называется! Если наш «Абсолют» не вырвет этот участок у «Зевса», наши же с тобой дела будут очень плохи!

– Почему?

– Потому что меня турнут с фирмы как не справившегося с заданием. На мое место, знаешь ли, многие метят! А ты уже привыкла очень неплохо жить! Забыла уже, как деньги считают?!

– Не все измеряется деньгами, Рома... – тяжко вздохнув, проговорила Майя.

– Ага! Знаем! Не деньгами, а их количеством! – злобно рыкнул Роман.

– То есть... ты до такой степени меня не любишь... что готов отдать первому же попавшемуся мужчине?

– О-о-о-о!! – проревел муж. – Мы с тобой уже больше шестнадцати лет женаты! Ну какая любовь, Майка?! Не смеши ты меня! То, что я тебе предлагаю, нужно для дела... Как я сказал, для нашего благополучия: моего, твоего и Кирюхиного, между прочим! Он не так уж блестяще учится, а потому надо думать о том, как оплатить ему высшее образование!

Майя наконец поднялась с табурета и дрожащим голосом спросила:

– Ты собрался заплатить за образование сына моим телом?

– Ну вот! Опять ты передергиваешь! Я ничего ужасного не предлагаю. Всего лишь нормального мужика, который может доставить тебе кучу удовольствий! А потом... за эти удовольствия заплатить, если уж ты решила употреблять такую терминологию. Но он ведь может и не согласиться!

– Это ты мне предлагаешь потому, что уже давно доставляешь удовольствие другой женщине? – решилась наконец спросить Майя.

Роман с интересом посмотрел на нее, но ничего не ответил, и ей пришлось сказать:

– Я все знаю, Роман.

– Что именно? – осторожно спросил он.

– Я знаю, что у тебя уже... третий год... есть любовница. И не вздумай отрицать. У меня нет в этом никаких сомнений.

Муж отошел к окну, зачем-то открыл пошире форточку, в чем никакой надобности не было, потом повернулся, кривовато улыбнулся и ответил:

– Ну что ж... Это даже к лучшему, что ты все знаешь и мне не надо больше притворяться.

– Она настолько лучше меня? – опять спросила Майя. Роману вовсе не обязательно знать, что она встречалась с его любовницей. Просто интересно, что он ответит.

Муж окинул ее снисходительным взглядом и выпалил:

– Да ничем не лучше! Просто все в этой жизни приедается, и хочется чего-нибудь новенького. Неужели это надо объяснять?

– Ну... за два с лишним года и любовница вполне может приесться.

– Не может!

– Почему?

– Да потому что приходится таиться, изворачиваться, а все это, как ни крути, – острые ощущения!

– Так ты ради острых ощущений?

– О-о-о-о-о!! – опять взвыл Роман, потом как-то безнадежно покачал головой, посмотрел на нее с жалостью, будто на тяжелобольную, и закончил: – В общем, так: меня этот бессмысленный разговор достал! Я пошел смотреть футбол, а ты подумай над тем, что я тебе предложил. В настоящих условиях, когда ты знаешь, что у меня есть любовница, гендиректор «Зевса» может стать для тебя серьезным утешением. Заботин – отличный мужик, и мне очень жаль, что он наш конкурент.

Когда Роман вышел из кухни, Майя уронила голову на стол и расплакалась. Ягоды черешни, которые она задела рукой, выкатились из тарелки на стол, потом свалились на пол и запрыгали по нему крупными темно-вишневыми бусинами.

Майя плакала по поруганной любви. Так она определила происходящее. Она любила своего мужа всегда. Даже когда догадалась об его измене. Даже когда та, с кем Роман ей изменяет, все подтвердила. Даже когда узнала о втором паспорте. Стоп! Второй паспорт! Она ведь так ничего и не спросила мужа об этом! Вот тебе и любовь! О ком она, Майя, на данном этапе больше печется: о себе или о муже? Похоже, о себе: жаждет внимания, любви, а о том, что Заботин – не самая страшная проблема Романа, совершенно забыла! Ну да... забыла... А кто бы в такой ситуации не забыл? Не каждый день настолько откровенно и цинично тебе указывают твое место... И где же ее место? Как где? На кухне, у станка! Несмотря на свои проблемы, муж съел большую порцию мяса, хоть и сдобренную сахаром. А сейчас преспокойно смотрит футбол, разрешив ей утешаться не просто любым способом, а еще и с пользой для себя! Это ли не подлость?! Это ли не мерзость?! Как же ей, Майе, больно! Как же ей противно! Она не сможет такое вытерпеть! Это вытерпеть невозможно! Да, но как же тогда любовь, которая как раз и отличается долготерпением и всепрощением? А кто это сказал? Наверняка тот, кого никогда не обманывали, не предавали, не подставляли. Скорее всего он вывел свою формулу чисто теоретически. Почему ей надо верить? Почему ей надо следовать? Не сотвори себе кумира! Не сотвори себе авторитета! Человеческие отношения при всей своей похожести – уникальны. Нет второго такого Романа, второй Майи, а значит, их отношения неповторимы, и никто их не может судить со своей колокольни. Даже если колокольня почти совсем такая же, все равно найдутся отличия. Может, колокол поменьше, может, ступеньки больше обветшали... Только Майя может судить себя и своего мужа изнутри собственных отношений. И суд ее будет суров! Что ж, Роман Сергеевич, не она, Майя, начала весь этот кошмар! Она его только продолжит, раз у вас к тому есть желание! Но помыкать собой, как продажной девкой, она не позволит! Даже не рассчитывайте на это! Она будет делать только то, что захочет сама! Заботин – это то, что надо! Он ей и в самом деле понравился на юбилее шефа фирмы «Абсолют». Только вместе с Николаем она станет решать свои собственные проблемы!

Майя утерла слезы, потом заскочила в ванную, с трудом пробравшись к выходу из кухни между ягодами черешни, и несколько раз плеснула в лицо холодной водой. Из зеркала на нее посмотрела совершенно несчастная женщина с покрасневшим носом и влажными глазами. Хорошо, что она плакала недолго. Скоро все пройдет, она организует на лице самую ослепительную улыбку, зайдет в комнату, где муж смотрит телевизор, и заявит ему, что готова завтра отобедать с ним и Заботиным.

* * *

Николай Заботин поцеловал Майе руку и посмотрел на нее тем же восхищенным взглядом, как на юбилее начальства Романа. Она быстро выдернула свою руку из его ладони и поторопилась сесть за столик так, чтобы Николай оказался напротив. От мягкого диванчика отказалась – помнется юбка. Муж согласно кивнул и уселся на диванчик сам. Майя отметила, что такая посадка его сразу изуродовала: плечи излишне приподнялись, небольшое брюшко выпятилось тугим шариком, а одна из пуговиц рубашки, как всегда, расстегнулась. Поскольку Роман сидел несколько ниже, чем Майя, она имела удовольствие лицезреть его поредевшие волосы, сквозь которые в свете яркой люстры, висящей прямо над их столиком, поблескивала неприятно-розовая кожа. Женщина впервые в жизни рассматривала мужа отстраненно, как постороннего, и то, что она видела, было совсем не в пользу Романа.

Мужчины, извинившись перед ней, сразу заговорили о своем, но Майя никак не могла заставить себя вслушаться и потому несколько нервничала. Возможно, она сумела бы уловить в их разговоре нечто важное для обновленной себя. Наверно, смогла бы набрать козырей, которые помогли бы ей лучше провести партию с Романом, но мысли упорно возвращались к поруганной любви и к желанию отомстить. В конце концов она перестала вслушиваться в разговор, сделала вид, что сосредоточилась на нежнейшей рыбе, которую наконец подали, а из-под полуопущенных век жадно разглядывала Заботина. Он казался лучше ее мужа во всем. Светлый летний костюм сидел на нем безупречно. Даже если бы Николай уселся рядом с Романом на диванчик, выпятить живот все равно не смог бы, поскольку его не имел. Заботин был худощав и поджар. Довольно обыкновенное лицо приятно преображала улыбка. Оно, его лицо, было очень мужским, без излишних округлостей и припухлостей, которые (Майя теперь это отчетливо видела) здорово портили мужа. Что особенного в нем нашла Инесса? И впрямь – любовь зла! Да полно... любовь ли? Может, у Инессы свой интерес в отношениях с Романом? Подобное сбрасывать со счетов тоже не стоит. Теперь, когда она, Майя, перестала быть бескорыстной и чистой в намерениях, нельзя исключать корысть в других.