Даже с Заботиным, пожалуй, связываться не стоит. Его Инесса, судя по всему, на свободе, а значит, беспокоиться Кольке не о чем. Инка – кремень, ни за что муженьку ничего лишнего не расскажет. Он в Инессе уверен как в себе. Проверено неоднократно. Ну а если выдаст – беда небольшая. Подумаешь, Заботин узнает, что он, Роман, пользовал его жену. Ну, схлестнутся два мужика – и что? Он, пожалуй, сразу согласится оставить Инку в покое. Скажет Кольке, что бес попутал. Даже не будет ему Майку поминать, хотя тот с ней наверняка спал. В общем, баб достаточно. Где бы он ни был, на его долю всегда их хватало. На отсутствие женского внимания Роман Сергеевич Савельев, которого какие-то кретины вдруг решили вернуть в шкуру Никиты Каплуна, никогда не жаловался. Другую бабу найдет. Делов-то! Значит, отслужила Инка свое, отработала. Он всегда легко отказывался от бабья и никогда об этом не жалел. Он и Майку с ее сдобным телом не пожалел бы и навсегда отдал Кольке, если бы дело выгорело, но что-то все кругом тормозит... Кстати говоря, он и Маруську здорово любил в юности, а отдал Леве, когда нужда пришла. Ну... поскучал немного, потосковал, а потом забыл, будто и не было никогда Маруси Климовой. Правда, она почему-то вдруг вынырнула из небытия... Ох, не вовремя! Ох, некстати! Впрочем, разве это могло бы когда-нибудь быть вовремя и кстати?

А может, послать все к чертям собачьим, да и рвануть куда-нибудь подальше, чтобы начать жизнь заново? А что? Он еще не старый, что называется – в полном мужском соку. Россия большая, затеряться в ней – делать нечего. Впрочем, времена нынче другие. Найдут. Тот же Федотов будет землю носом рыть, поскольку Роман исчезнет вместе с секретами фирмы и деньгами. С неплохими, между прочим, деньгами. Может, рвануть за рубеж? Ага, прямо его там все ждут не дождутся... Языками он не владеет. На кой хрен загранице экономист со школьным английским? Поди, своих, англоязычных, хватает...

Да-а-а... как ни крути, надо выручать Майку, чтобы хуже не стало. А где гарантия, что, получив деньги, эта сволота ее отпустит? Да хоть бы и не отпустили, лишь бы его больше не тревожили! Никаких гарантий на этот счет ему, похоже, тоже не дадут. Наверно, стоит сегодня лечь спать пораньше, чтобы легче было рано встать. Придумали, скоты, – в шесть утра прийти на свалку! В такую рань! Он давно уже раньше восьми не просыпается... Можно представить, какая там стоит вонь! Выпить, что ли... для успокоения души и... тела... Неможется как-то. Непривычное состояние...

Роман Сергеевич выбрался из уютного кресла и отправился к бару. Он очень любил шотландский виски. Виски служил для него своеобразным лекарством. Он бодрил в случае душевной и телесной слабости, расслаблял, если была в том нужда, и вообще приятен ему во всех отношениях. Главное, не переборщить, чуть-чуть выпить, а не напиваться.

И Савельев налил в широкий толстостенный стакан душистого янтарного напитка всего на полпальца и осушил одним глотком. Погодил немного, крутя стакан, но ничего не почувствовал. Решил, что все же маловато. Плеснул из бутылки еще столько же и выпил. Потом – еще столько же и еще два раза по столько. После, махнув на все рукой, нацедил сразу полстакана и залил в себя, потом – еще полстакана. С большим удовольствием. Не закусывая. Сделал еще пару хороших глотков прямо из бутылки, сел на диван рядом с баром и стал ждать так называемого прихода. Тот не заставил себя долго ждать. Из желудка во все стороны пошло приятное тепло, по телу стала разливаться расслабляющая нега. То, чего он и хотел. Напрячься снова он еще успеет. Утром. Еще неизвестно, что его ждет возле помойных баков у мясокомбината. Но все это будет завтра, а сейчас он побалдеет немного от любимого виски. Может, потом добавит. В конце концов, почему бы не побыть слегка навеселе? Кому он мешает-то этим? Никому! Кирюха – у бабки с дедкой, Майка... Впрочем, не надо сейчас о Майке. Чего ей сделается? Людям же нужны деньги, а вовсе не какая-то Майка... Хотя... они угрожали, что произведут с ней кое-какие действия, если он обратится в полицию... Но он же не обращается и не обратится, а значит, Майке ничего не сделают. Впрочем, этим отморозкам верить нельзя. Захотят, так и изнасилуют его жену за милую душу. Жалко Майку? Ну... разве что самую малость... Женщины и созданы для того, чтобы терпеть и ублажать мужиков, когда они этого хотят. Ну... еще, чтобы создавать своим мужьям уют, детей воспитывать. В общем, их удел, как говаривал знаменитый Адольф, – три «к»: киндер, кюхе, кирхе – дети, кухня, церковь. И все! Что с них еще взять!

Конечно, будет неприятно спать с бабой, которую трахали другие мужики. Может, женушка заразу какую в дом принесет... Пожалуй, стоит ее сразу отправить к врачу. Пускай проверится! А уж потом он с ней... того... этого... Эх, как же все-таки хорошо с Майкой в постели! Вот сейчас он бы с ней – с большим удовольствием...

От приятных размышлений Савельева оторвал звук мобильника. Роман вздрогнул и подумал, что надо сменить мелодию старого футбольного гимна на какую-нибудь другую, более умиротворяющую. Эта уж больно резка и как-то вызывающе оптимистична. А что в его жизни сейчас оптимистичного? Да ничего... Зачем-то еще напился...

– Алль... а-аль – попытался проаллекать в трубку Роман Сергеевич, но голос Заботина его перебил:

– Ромка! Немедленно все бросай и езжай к тому деревянному дому, за который у наших фирм идет тяжба! Быстрей!

Роман с неудовольствием подумал, что все вокруг посходили с ума. У него личных проблем выше крыши, а они лезут с делами вечером, когда он на законном отдыхе.

– А эт-то... з-завтра н-не... льзя л-ли? – заикаясь, спросил он.

– Нельзя! Там Майя!

– М-майя? – очень удивился Роман. – А что она там-м-м дел-лает?

– Ты что, напился? – догадался вдруг Заботин.

– Н-ну та-ак... С-слегонца...

– Ну и черт с тобой! Сиди тогда дома!

Когда Николай отключился, Роман Сергеевич с удивлением посмотрел на телефон, а потом в досаде плюнул на экран:

– Ш-шиш т-тебе! К-ком-мандир н-нашелся! Хоч... чу... и п-поеду... В конце к-концов т-там моя... жж... жж... В общем, н-неважно... кто...

Савельев отбросил на диван ни в чем не повинный аппарат, сдернул со спинки стула пиджак и неверными шагами пошел к выходу из квартиры. Машина, которая последнее время выкидывала всяческие фортели, на удивление завелась сразу. Роман Сергеевич посчитал это хорошим знаком и даже несколько протрезвел. Дорога к деревянному дому была знакома и довольно коротка, и потому он умудрился доехать без приключений, несмотря на то, что несколько раз руль почти выскальзывал из рук.

Поскольку этот район Глебовска был много ближе к дому Савельева, чем Заботина, Роман и приехал раньше. Но пока он, запутавшись в чехле сиденья, которое непонятным образом завернулось, пытался выбраться из машины, неподалеку от него остановилась «Мазда» Николая. Заботин вышел из нее с двумя крепкими ребятами, выправка которых выдавала чуть ли не бойцов спецназа, хотя одеты они были в штатское. Роман Сергеевич несколько струхнул. Он спьяну даже забыл про Майю, решив, что эти два молодца сейчас станут утюжить его прямо возле того дома, от притязаний на который его фирме давно следует отказаться. Конечно, район людный, вокруг деревянной постройки – многоэтажные дома, но они где? На приличном расстоянии. А этот дом окружен живой стеной кустарника и деревьев. За этими кустиками заботинские пацаны его и отделают в лучшем виде, никто из проживающих в многоэтажках ни единого писка не услышит.

– Какого черта ты явился? – недовольно спросил Николай, заметив наконец Савельева, потом подошел ближе и с неудовольствием отметил: – Да ты ж совершенно пьян! Как ты ехал – не понимаю!! Садись обратно в машину и жди! Не мешай!

Роман сначала не понял, почему он вдруг помешает, если Заботин его сам позвал разбираться с этим земельным участком, но услышал, как тот отдает приказ своим молодцам, чтобы те пуще глаза берегли женщину, и сразу все вспомнил. Тут же Майка! Черт! Совсем из ума вон! А Майка – его жена, и Колька не имеет никакого права командовать! Он, Роман, сам знает, что ему делать с собственной женой!

И Савельев направился к дому, но его тут же схватил один из молодцов и засунул в машину.

– Я тебя прошу, Ромка, не лезь, раз уж надрался. Только все испортишь! – сказал Заботин и захлопнул дверцу савельевского «Вольво».

Роман Сергеевич хотел снова выбраться, но Николай сам открыл дверцу и, перед тем как опять ее захлопнуть, сказал:

– Сиди! Прошу! Если будет надо, я тебя сам позову.

То, что он сказал «прошу», Роману очень понравилось. «Прошу» – это правильно. Никаких приказов он не потерпит. Кто Заботин такой, чтобы сметь ему приказывать? Никто! Любовник жены! Ну и что! Заботинская жена давно у него в любовницах ходит, так что они на равных. А посидеть в машине можно... Отчего ж не посидеть? Особенно сейчас, когда такое ощущение, будто он только что принял дополнительный стакан виски... Руки какие-то ватные, в пот бросило. Может, соснуть пару минут?

Савельев откинул голову и закрыл глаза. Посидел так, но сон почему-то не шел. Более того, что-то внутри будто подталкивало к действию. Этот Заботин тут накомандует, а ему, Роману, потом отдувайся! Он же согласился завтра отнести деньги. Какого хрена надо лезть за Майкой в этот уродливый дом сегодня, когда завтра ее и так отпустили бы? Конечно, штурм Колькиных молодцов поможет сохранить целый миллион, но кто знает, что еще отчебучат те, кто вместе с Майкой засел в этом доме? Кто они? Сколько их? Наверно, немного, раз Заботин взял с собой только двоих.

Выглянув из машины, Савельев не увидел ни Николая, ни его ребят. Это ему не понравилось. Он с трудом вылез из машины и побрел к зарослям, окружавшим деревянный дом. Старый домина выглядел неприступной крепостью. Все окна были почти наглухо заколочены толстыми досками. Роман дернул за ручку сначала дверь одного подъезда, потом другого. Обе оказались заперты. Но раз на улице уже нет Кольки с дружбанами, значит, они все же проникли в дом.

Уже жестоко кляня себя за то, что напился не вовремя, Роман Сергеевич постарался собраться, как-то воспрянуть и в состоянии воспрянутости начал снова обходить дом, внимательно разглядывая окна. На одном из подвальных две доски были пригнаны неплотно, и при внимательном осмотре Савельев понял, что их легко раздвинуть в стороны, что тут же и сделал.

Не без труда просунув свое уже начавшее тучнеть тело в не слишком широкий лаз, Роман оказался в довольно темном и грязном помещении. Вечернего света, струящегося из лаза, было маловато, чтобы разглядеть, куда двигаться дальше. Савельев привычным движением хотел достать из кармана брюк зажигалку, но вспомнил, что она сдохла еще сегодня днем, и он сунул во внутренний карман пиджака спички, которые попросил у вахтера Егорыча, выходя из фирмы на обед. Нащупав коробок, обрадовался. Зажигалка, конечно, в этих условиях была бы полезнее, но приходится довольствоваться тем, что есть. Роман извел несколько спичек, прежде чем одна наконец разгорелась и он смог заметить металлическую дверь, ведущую в соседнее помещение. Оно оказалось просторнее предыдущего, но гораздо темнее. На улице быстро сгущались сумерки, и все меньше света проникало в щели между досками, которыми были забиты окна. Роман наткнулся на колено какой-то трубы и, зацепившись за него ногой, упал плашмя на кучу пыльного заскорузлого тряпья. Тряпки смягчили удар, он не поранился, но здорово расчихался от поднявшейся пыльной взвеси.

Роман Сергеевич опять принялся чиркать спичками. Та, которая зажглась, осветила часть подвального помещения, заполненного трубами и кучами всяческого мусора. Савельев поблагодарил судьбу за то, что рухнул именно на кучу тряпок. Если бы довелось упасть чуть левее, он пропорол бы себе живот металлическим штырем непонятного назначения, лихо торчащим из земляного пола.

Роман пробирался по подвалу довольно медленно, потому что спички то и дело гасли и приходилось без конца останавливаться, чтобы их зажигать. Поскольку не было слышно ни звука, Савельев решил подать голос. Наверно, Заботин со своими молодцами уже со всем справился, раз в доме стоит полная тишина.

– Ко-о-олька!! – крикнул Роман Сергеевич. Ему казалось, что в этом длинном подвальном помещении после его крика должно бы раздаться долгое многократное эхо, но звук поглотил то ли земляной пол, то ли деревянные перекрытия. На всякий случай Савельев крикнул еще пару раз, никакого ответа так и не дождался и начал пробираться вперед, беспрестанно чиркая спичками.

Когда он наконец выбрался из подвала и поднялся по лестнице на первый этаж, то увидел, что дверь в одну из квартир распахнута. Из нее несло застоялым кислым духом запущенного жилья. Савельев остановился и на всякий случай спросил:

– Алле! Есть тут кто-нибудь? Войти можно?

Ответом была тишина. Скорее всего квартира пустовала. Конечно, правильнее всего было бы выйти из дома прямо из этого подъезда. Если уж Заботин со своими помощниками вызволил Майку и скрутил ее мучителей, то вряд ли переправлял всю эту команду снова через подвал и щель между досками. Наверняка они вышли цивильно – в дверь. Но в голову Романа Сергеевича, сильно накачанного любимым шотландским виски, эта мысль пришла много позже. А в тот момент он весьма нетвердым шагом прошелся по всем помещениям пустой квартиры, насквозь пропитанной бомжацкими миазмами, и, несколько раз передернув плечами от отвращения, даже подумал, что чистюле Майе было очень противно здесь находиться, – то есть пожалел ее некоторым образом. Потом, выйдя из квартиры, он опять спустился в подвал, чтобы покинуть дом точно так же, как в него попал. Никакие другие варианты в его сильно затуманенную алкоголем голову так и не пришли.