Вари Макфарлейн - Любовь как сон

– Мне позвонил Лоренс и пригласил на свидание, – сказала она с неподдельным гневом.

«Ты когда-нибудь перестанешь приставать к женщинам, которые притворяются моими подружками?..»

– Он сказал, это ты дал ему мой номер.

О господи, зачем он это сделал? Но Лоз пристал намертво, и Джеймс легко сдался…

– Он сказал, что ты пригласил меня в театр только ради него. И ты назвал мою сестру «доказательством, что после пересадки мозга люди иногда выживают».

Джеймс опешил от неожиданности. От стыда в животе что-то сжалось.

– Между прочим, обе фразы вырваны из контекста.

– Значит, ты никогда не высказываешь обидных мнений о женщинах, которых почти не знаешь? – уточнила Анна, величественная, как Феодора, и откинула растрепанные ветром волосы. Она словно собиралась, не дрогнув, отдать приказ о казни.

– Обычно нет. Надеюсь.

– Наверное, на встрече выпускников я просто ослышалась. Видишь ли, мне показалось, что, глядя на меня, ты сказал: «Не такая уж красавица и не в моем вкусе».

Джеймс сглотнул. Вот влип. Он действительно сказал это Лоренсу. А она услышала. Ох…

– Я не имел в виду… Слушай, Лоренс просто мутит воду, чтобы с тобой переспать.

– А ты, образец мужественности и честности, стоишь здесь с женщиной, которую попросил притвориться на сегодня твоей подружкой?

– Я никогда и не утверждал, что у меня нет недостатков. Просто я не такой, как Лоренс, – неловко выговорил Джеймс. – Так ты согласилась?

Анна пожала плечами.

– Эта идея ничуть не хуже твоей…

Она вытянула руку, и у обочины затормозило такси.

– Если ты думаешь, что Лоренс лучше, то сильно ошибаешься. Поверь, Анна, от него будут неприятности. Не надо с ним встречаться.

– Меня не интересует твое мнение относительно того, с кем я должна встречаться.

– Понимаю, но я же говорю как друг. Лоренс – не тот человек, с которым стоит иметь дело.

Анна фыркнула:

– Друг!

– Да, я думал, что я твой друг.

– На мгновение я тоже так подумала. Но, по-моему, пора наконец поставить точку.

Кое-как разместив Лекси, безвольную, как кукла, на сиденье такси, Анна залезла следом и захлопнула дверцу. Она даже не обернулась.

Анна сновала по квартире, гадая, удастся ли соорудить приличный ланч из половины банки консервированного перца, черствого хлеба и куска сыра, покрывшегося сине-зелеными пятнышками. Или все-таки лучше сходить в магазин? Тут она заметила, что ей пришло письмо от Джеймса Фрейзера.

В субботу? Она не знала, чего ожидать, но приготовилась, что приятного будет мало. Если Джеймс прислал извинения, то, наверное, исключительно ради того, чтобы она не разболтала в «Парлэ», что они не настоящая пара.

Открыв письмо, Анна обнаружила, что оно довольно длинное. Она удивилась. Джеймс Фрейзер отнюдь не казался ей человеком, который станет общаться с женщиной, заставившей его пережить неприятную минуту. Не считая, разумеется, собственной жены.

Крепко сжимая в ладонях чашку с чаем, Анна принялась читать.

Дорогая Анна!

Я прошу прощения, если мое письмо неуместно, но, в конце концов, ты всегда можешь отправить его в спам или прислать мне в ответ картинку с задницей. Но все-таки я хотел бы объясниться.

Ты, возможно, не перестанешь ненавидеть меня, когда прочтешь это письмо, но по крайней мере я получу утешение – слабое утешение, – что ты ненавидишь меня за дело, а не из-за болтовни Лоренса. Я прошу тебя поверить, что все, о чем я здесь говорю, – правда. Да, я понимаю, при сложившихся обстоятельствах просьба весьма серьезная. Я продолжаю гадать, что ты подумала обо мне после звонка Лоренса… В общем, подозреваю, что ничего хорошего. Могу лишь сказать, что мои варианты тоже не фонтан. Если я правильно понял то, что ты вчера сказала при расставании, мы, скорее всего, больше не увидимся, поэтому зачем лгать?

Я действительно пригласил тебя в театр отчасти потому, что Лоренс об этом попросил. Ты понравилась ему на встрече выпускников, как, наверное, сама заметила. Я был не прочь оказать Лоренсу услугу, да и сам не возражал, потому что мне нравится твое общество. Если бы я пригласил тебя только ради Лоренса, то, пожалуй, сам не пошел бы в театр. Клянусь, я не настолько люблю Лоренса, чтобы смотреть современную пьесу, лишь бы дать ему возможность переспать.

И я действительно сказал, что с твоей сестрой непросто общаться. Прости, я знаю: всегда неприятно слышать, как оскорбляют человека, которого ты любишь. Не думай, что мне совсем не понравилась Эгги… Просто вы так разительно непохожи. Наверное, я удивился. Зато Мишель просто супер. Хотя я и рискую показаться высокомерным, но все-таки не думаю, что поступил очень плохо, отпустив эту небрежную реплику. Я вправе иметь нелестное мнение о людях, даже если они как-то связаны с моими друзьями. Лоз тебе настучал, просто чтобы насолить мне, и в результате ранил твои чувства. По-моему, это некоторым образом характеризует его, а не меня.

Что касается сказанного мною на встрече выпускников, то я просто хотел, чтобы Лоренс от тебя отвязался. Я подумал, что ты наверняка пришла не одна. Не хватало только Лоренсу влезть в неприятности. Я не имел в виду ничего дурного, лишь бы он заткнулся – мы просто стояли и болтали, так скажем, по-мужски, особо не задумываясь. Не знаю, как оправдаться, не рискуя зайти слишком далеко и вызвать отвращение. То есть ты действительно, в широком смысле слова, не в моем вкусе, но я сомневаюсь, что тебя это сильно расстроит. Уверен, ты относишься ко мне точно так же.

Ну вот, я дописал до конца. Понимаю, что выгляжу хуже, чем думал. Я мог бы поунижаться и сказать, какая ты замечательная и как здорово ты вчера со всеми общалась. Но вместо этого я лучше пущу в ход тяжелую артиллерию. Прилагаю фотографию Лютера, который сидит в лотке. Он такой пушистый, что не помещается целиком, поэтому голова торчит наружу, когда он делает свои дела. Наслаждайся!

Джеймс.

Анна открыла приложенный снимок и невольно рассмеялась, увидев сердитую морду Лютера, который смотрел мармеладными глазами в объектив с таким видом, словно ему подсунули тухлятину.

Она несколько раз перечитала письмо, пытаясь понять, как относится к Джеймсу. С одной стороны, он не пожалел времени, чтобы написать очаровательное признание. Анна вынужденно отдала ему должное. С другой стороны, врожденное чувство превосходства ей претило. Оно так укоренилось, что Джеймс даже сам не сознавал, когда выказывал его. Ну с какой стати волноваться, понравилась Джеймсу Мишель или нет? Анна не нуждалась в том, чтобы он одобрял ее друзей и членов семьи. Он слишком преувеличивал собственную значимость.

И снова эти слова, что она не в его вкусе. Невероятно. «Спасибо за информацию, пожалуйста, не забудь при случае поставить мне оценку». Видимо, по мнению Джеймса, Анна должна была страдать от уязвленного самолюбия – ах, ее сочли недостаточно привлекательной, – вместо того чтобы послать к черту мужчин, которые высказываются о женщинах подобным образом.

Но в общем и целом естественное чувство справедливости подсказывало, что люди часто говорят необдуманно, о чем впоследствии жалеют. И она сама – не исключение.

Анна долго раздумывала над словами Джеймса и наконец открыла поле для ответа.

Джеймс!

Я готова предположить, что ты говоришь правду, но не понимаю одного. Если Лоренс – придурок и регулярно тебя подставляет, почему он остается твоим лучшим другом? Вы знакомы со школы? Наверное, он был твоим шафером и все такое?

Анна.

Ответ пришел через пять минут, и Анне немного полегчало при мысли о том, что Джеймс, не отрываясь, сидел в почте.

Хороший вопрос. Не знаю, как ответить. Наверное, придется покопаться в собственной душе. Лоренс очень забавный, но порой он и правда может взять и укусить – несомненно, ты это скоро поймешь. Хотя, полагаю, я не настолько уж виноват, что выбрал его в качестве лучшего друга, ведь мы очень давно знакомы. В школе мозгов ни у кого нет. Когда поймешь, что представляет собой человек, уже успеешь к нему привязаться. Я так говорю, потому что не вижу твоего лица и не могу судить, насколько ты сердита и готова ли простить меня.

Кстати говоря, Лоз не был моим шафером. Эту почетную обязанность исполняла моя сестра Грейс.

Дж.

Анна ответила немедленно. И тут же поняла, что, по сути, уже простила его. Может быть, потому, что Джеймс как бы отдалил себя от поступков, совершенных в школе.

Твоя сестра? Правда?

О нет, она выказала интерес. «Анна Алесси, ты становишься жертвой любого мужчины, способного написать хорошее письмо».

Джеймс ответил почти сразу.

Да. У меня есть фотки в качестве доказательства. Она – военный корреспондент, сейчас на Мали. Сама понимаешь, в каком восторге мать. Из всех членов моей семьи именно Грейс достались мозги, смелость и талант. По-моему, это нечестно. Ей двадцать шесть, она никому не позволяет собой помыкать и рискует получить пулю или наступить на мину, пока я придумываю рекламу для йогурта с живыми бактериями.

На самом деле – и я говорю это не для того, чтобы возвыситься в твоем мнении, – Грейс очень похожа на тебя. Особенно в неуклонном стремлении разъяснить мне, что я придурок. Надеюсь однажды вас познакомить, хотя мое достоинство непоправимо пострадает. Ты бы ей очень понравилась.

Дж.

Анна подумала: Джеймс Фрейзер как он есть. Страстное желание познакомить ее с кем-то значимым для него, с намеком, что однажды это обязательно произойдет, невзирая на все обиды и оскорбления.

Ладно, извинение принято. Кстати, Лоренс пригласил меня на каток. Честно говоря, не ожидала.

А.

На сей раз ждать ответа пришлось почти полчаса. Анна подумала: наверное, Джеймс не хотел, чтобы она шла на свидание с Лоренсом. И она прекрасно понимала почему. До сих пор откровенность Лоренса не приносила Джеймсу особой пользы.

И зачем она согласилась? Лоренс оказался довольно гнусным типом. Действовал он прямо и обезоруживающе. Телефон у нее зазвонил на выходе из туалета в баре, и как только Анна ответила на звонок и объяснила, где находится, Лоренс резко спросил: «У тебя правда свидание с Джеймсом?»

Когда она объяснила, в чем дело, он сказал: «Знаешь, никогда раньше со мной так не было. Я еще не встречал женщину, которая заинтересовала бы меня как ты и с которой захотелось бы познакомиться поближе. Хотя, наверное, ты не слышала обо мне ничего хорошего и совсем не рвешься пойти со мной на свидание, но все-таки я предлагаю увидеться. Вместо того чтобы строить планы и козни, я решил быть абсолютно откровенным и просто, напрямик пригласить тебя куда-нибудь вечером. Я не тороплю и не настаиваю. Если ты откажешься, обещаю, я не буду давить».

Удивительно, но Анна не смогла отказать сразу. Пока она раздумывала над ответом, Лоренс внезапно заявил: «Джеймс мне помогает, потому что знает, что я положил на тебя глаз. Поэтому я и не понимаю, что у вас там происходит сегодня. Он бывает таким двуличным…» Анна, исполнившись любопытства, поинтересовалась, что он имеет в виду. То есть сама напросилась на неприятное откровение.

Она слушала Лоренса, стоя рядом с Лекси, которая смотрела на Джеймса бессмысленным взглядом вдребезги пьяного человека. Лекси долго объясняла ей, как честен и благороден Джеймс на работе. Анна выслушала рассказ о его доблестях с толикой скепсиса, тем более что Лекси была пьяна. Она не могла не отметить, что Джеймсу все-таки не хватило благородства для откровенного признания.

Когда Джеймс помогал ей бросить шар, у Анны возникло странное ощущение, о котором она бы никому не рискнула рассказать. Они прижались друг к другу, и на мгновение… она почувствовала приятное тепло. Анна воскрешала его в памяти и раз за разом представляла, как Джеймс прикасался к ней. Видимо, она страдала от одиночества сильнее, чем признавалась себе. Анна подумала, что скоро будет похожа на арестанток, которые от отчаяния становятся мужеподобными, делают татуировку с изображением пантеры и начинают приставать к сокамерницам.

Лоренс и Джеймс. Кто из них вел себя хуже на школьном выпускном? Джеймс. Именно он заманил ее на сцену.

И разве Мишель не объяснила, что она попусту тратит время на интернет-знакомства с безопасными, но скучными мужчинами? И Джеймс сказал то же самое. Поэтому Анна и ответила:

– Хорошо, Лоренс. Давай попробуем.

Ты действительно идешь на свидание с Лозом? Ого. Потом расскажешь, как оно прошло. Если только тебе не придется излагать эту историю суду, по видеосвязи. Извини, я пошутил. В любом случае не пей никаких напитков со странным меловым привкусом.

Дж.

В понедельник с утра Джеймс клевал носом на работе, сидя над письмом сестре, и испуганно вздрогнул, когда понял, что кто-то стоит у него за спиной. Слава богу, это была всего лишь Лекси. В пятницу она здорово напилась, бедняжка, бледность до сих пор не сошла у нее с лица, глаза превратились в щелочки. Впрочем, не исключено, что она и на выходных повеселилась, благо возраст позволял. Иногда он представлял, как она сидит дома. Лекси была из тех девушек, которые пьют розовое вино, едят трюфели и носят мохнатые тапочки.