Тим Виктория Ван - Любовь как в кино

Тоня тоже соскакивает с ленты и делает глубокий вдох.

– Ты собиралась все бросить и мчаться за ним в Англию.

– А ты решила вмешаться в мою жизнь?

Поверить не могу. Всю мою злость – на маму, на Брэдли, на Шейна и, наконец, на нее – вкладываю в вопль:

– Знаешь, кто ты, Тоня? Та подлая лгунья! – едва произнеся это, понимаю, что говорю слишком громко. Люди вокруг слышат меня. Брэдли даже испуганно оглянулся.

– Убавь звук, ради всего святого! – Тоня вытирает лоб полотенцем и возвращается на ленту. – Давай откровенно: он мог бы сказать тебе, что это я, мог бы умолять тебя простить его. Но он этого не сделал! Вот из-за чего ты на самом деле злишься.

Ее слова бьют мне прямо в сердце.

– Да пошла ты! – Мое лицо полыхает от гнева и адреналина, я тоже прыгаю обратно на ленту и ставлю скорость «5». Мои кроссовки теперь топают по резиновой поверхности довольно быстро.

Это уже серьезная пробежка.

Она ставит такую же скорость и поднимает наклон не на один уровень, а два. Наклон «9»!

Увеличиваю скорость до «5,5» и поднимаю наклон до «10». Капли пота стекают по лицу. Ноги у нее длиннее моих, и это настоящий бег. В гору.

Она пыхтит, взглядывает на мой экран, потом на меня. Не смей…

Бац. Наклон «12». Ее волосы прилипли к лицу, но она не может отпустить поручни, чтобы их убрать.

Машина имеет наклон максимум «15». Я знаю, к чему это идет. Тоня всегда конкурирует со мной. И сейчас я не позволю ей выиграть. Ни за что!

Жму на кнопку и держу ее, доходя до «13».

Вот тебе! Чтобы не вылететь с ленты, держусь за поручни обеими руками. Мои ноги бегут где-то сзади, издавая громкое топ-топ.

Тоня стреляет в меня острым взглядом. Мой аппарат подает звуковой сигнал и мигает предупреждение: «Замедлить».

Замедлить. Мой пульс – 175!

Нет! Сегодня все против меня. Ноги стучат по ленте, машина продолжает подавать звуковые сигналы, двигатель громко визжит.

Тоня жмет кнопки, и наклон растет до «14». Я не хочу поднимать до «14». Вот черт! Это просто смешно. Она наклонилась к машине, сжимая руками поручни, и старается не отставать.

Мы громко топочем, на полном ходу припуская в гору. Выглядим, наверное, как безумные. На нас теперь все смотрят. Слышу, как вокруг собирается народ, чтобы поглазеть на этот парад глупости.

Между нами вырастает Трой. Лыбится, как идиот, и скандирует:

– Да-вай, да-вай, да-вай!

Остальные присоединяются к нему:

– Давай, давай, давай!

Тоне плевать на мои чувства. Маме плевать. А Брэдли? А Шейна мои чувства когда-нибудь заботили? С меня довольно. В фильме «Как отделаться от парня за десять дней» Энди, персонаж Кейт Хадсон, спрашивает Бена: «Правда или ложь, что в любви и на войне все средства хороши?» То, как он ответит, определяет, насколько сильно она испортит с ним отношения.

Ну а я отвечаю: «Неправда». Это несправедливо! И мне надоели люди, которые вмешиваются в мою жизнь и постоянно мне врут. Если Тоня хочет войны… Отрываю руку от поручня и хлопаю по кнопке!

Беговая дорожка ползет вверх. Уровень «15»!

Максимальный!

Ха! Я победила!

Толпа вокруг одобрительно взревела.

Трой выключает наши машины, и беговые дорожки медленно останавливаются.

Ох. Слава богу.

Мы обе садимся на пол, обливаемся потом и задыхаемся. Черт, мне не хватает воздуха. Меня тошнит. Тоня прикрывает рот рукой и несется в сторону туалета. Брэдли провожает ее взглядом, потом вопросительно смотрит на меня. И спрашивает мимикой: «Что с ней?»

Это все, что его интересует? Клянусь, если он подойдет сюда и хоть что-нибудь скажет, я окончательно слечу с катушек.

Сегодня пятница. Я с головой ушла в создание новой концепции для «Керидж-Хаус». Все утро рисовала макеты – не настоящими красками, а с помощью графического редактора, стилусом на планшете.

Время от времени болтала в чате с Элли и нетерпеливо поглядывала на часы.

Сегодня вечером коллеги устраивают нам с Брэдли вечеринку в «Дитти». И в отличие от моей семьи посвящают вечеринку только нам.

Тоня ошиблась. Родители не стали дожидаться, пока животик у Рен будет виден, и помахали ручкой моим свадебным планам, даже не сказав им «привет».

Я так спланировала свой гардероб, чтобы легко сменить деловой стиль на праздничный. Сейчас я в сером платье без рукавов, которое недавно купила по совету Рен, на ногах – обалденные туфли на платформе и с высокой шпилькой. Поверх платья на мне кардиган, волосы собраны в хвост. В конце рабочего дня просто сниму кардиган, распущу волосы – и готово!

Утром Тоня поставила мне на стол стаканчик кофе из «Старбакса». Ясно, что она и не думает извиняться, зато понимает, по крайней мере, почему я злюсь. До мамы до сих пор не дошло, почему я злюсь, но все-таки извинилась, и даже дважды: сначала по электронной почте, затем в голосовом сообщении, в котором спрашивала, получила ли я письмо. Зачем писать письмо, если все равно собираешься звонить?

Элли: И что, он так их и называл – Мэри-Кейт и Мэри-Фрэнсис?

Кензи Шоу: Ага, и они полностью включились в игру.

Элли: Умереть можно! С ума сойти! Я тоже хочу пережить эпизод из «Красотки»!

С Шейном мы со вчерашнего дня не разговаривали. Все посматриваю на окошко чата в «Фейсбуке»: не загорелась ли рядом с его именем зеленая точка? Уверена: Интернет у него на ферме имеется. Хотя, может, и нет. Пока точка серая. А вдруг он уже едет обратно в город? Не знаю. Он не в Сети, и я этому рада: не хочу, чтобы он видел, что я тут. Могу, конечно, и выйти из чата, но как я тогда узнаю, что он появился, и как поболтаю о нем с Элли?

М-да, зрелое рассуждение, ничего не скажешь.

Используя в качестве фона кадры из фильмов, которые нам предоставил Шейн, я почти закончила набрасывать цветовые пятна на новом слое. Я называю его грязным слоем – мой собственный термин для первых черновиков. Окончательное изображение, с формой и перспективой, будет дорабатываться позже.

Я так и не смогла уснуть, а сегодня обязательно нужно сделать концепцию «Керидж-Хаус», поэтому я пришла в офис на несколько часов раньше обычного. Я с радостью погрузилась в творчество, которое всегда меня успокаивает, даже, можно сказать, исцеляет. Пожалуй, мне это сейчас необходимо.

Микеланджело говорил, что в каждой глыбе мрамора заключена статуя, скульптору остается только освободить ее. С живописью то же самое. Законченная работа уже существует. Требуется лишь найти и показать ее миру. Я пыталась объяснить это Брэдли, но он не понимает, что я имею в виду. Не уверена, что сама до конца понимаю. Просто принимаю истинность этой идеи.

Быстро двигая стилусом по планшету, короткими штрихами подчеркиваю основные формы будущего изображения. В настоящий момент я работаю над кадром из фильма «Реальная любовь».

В этом фильме мне больше всего нравится сюжет с Колином Фертом и его домработницей-португалкой, ни слова не знающей по-английски. Один из моих любимых эпизодов – когда он идет по городу со всей ее семьей, делает ей предложение на португальском и слышит ответ на английском. Никакой языковой барьер не помешал их любви.

Закусываю губу, охваченная чувством… каким? Понятия не имею. Меня совершенно унесло. Что и требовалось, так? Именно то, чего хотел Шейн. Чтобы я вспомнила свою любовь к романтическим комедиям и это передалось моей работе. В этом вся цель списка «Любовь как в кино».

Снова открываю его письмо и просматриваю список:

1. «Неспящие в Сиэтле».

2. «Красотка».

3. «Дневник Бриджит Джонс».

4. «27 свадеб».

5. «Грязные танцы».

6. «Шестнадцать свечей».

7. «Реальная любовь».

8. «Скажи что-нибудь».

9. «Вам письмо».

10. «Свадьба лучшего друга».

Завороженно смотрю на экран.

Нет, этот список не для концепции, он – для меня. Я вдруг хочу, чтобы Шейн больше сюда не являлся.

Поднимаю голову и вижу, что подходит Брэдли. Быстро сворачиваю окошко чата и продолжаю смешивать цвета, пытаясь добиться насыщенного кирпичного оттенка. Увы, в цифровой палитре RGB получается какая-то коричнево-серая муть.

– Привет, милая, – говорит Брэдли.

Бросает мимолетный взгляд на экран и встает рядом, прислонившись к моему столу.

Выглядит он отлично. В белоснежной рубашке, весь такой аккуратный и подтянутый. Он оглядывает мой ярко-розовый кардиган с тонким ремешком ему в тон и морщит лоб.

– Ты сегодня… яркая.

– А, да. Точно.

Я не намеревалась быть яркой. Просто утром вдруг захотелось надеть что-нибудь красочное.

Брэдли склоняется ближе и понижает голос, хотя рядом никого нет.

– Слушай, я тут подумал о том, что ты сказала… ну, о свадьбе. Если хочешь весной, то пусть будет весной. Мне неважно когда. Главное – с тобой.

Прекращаю смешивать краски и смотрю на него. Ярко-голубые глаза направлены на меня.

Ему главное – со мной.

– По крайней мере подумай о том, чтобы поскорее, пожалуйста. – Он нежно улыбается и протягивает мне записку. – Я обедал с Грейсоном, мы разговорились, и он сказал, что Рен кое-кого знает. Сейчас перезвонил и дал мне номер.

Смотрю на записку. Бетани Чезавит, организатор свадеб. Ниже, под именем, написаны номер телефона и адрес.

– Брэдли, мы даже не выбрали дату, – неуверенно говорю я.

– Смотри. – Он указывает на листок в моей руке. – Эта Бетани считается одной из лучших в своем деле, и она чем-то обязана Рен, поэтому она втиснула тебя в расписание, записала на понедельник. Поговори с ней, ладно? Так ты получишь представление о том, сколько необходимо времени, чтобы все спланировать.

– Погоди, только я? А ты не идешь?

– Нет. Я ведь уезжаю сразу после вечеринки, забыла? Вернусь в понедельник вечером. Может, возьмешь с собой маму? Или Рен?

Элли: ОК, я вернулась.

Он машинально поворачивается на звук, но на экран не смотрит.

– Слушай, устроим свадьбу, когда пожелаешь… Просто чем раньше поженимся, тем скорее сможем завести ребенка. – Он застенчиво улыбается. – По-моему, я готов. Я много думал об этом в последнее время.

Мое сердце пропускает удар. Он много думал об этом. Почти слышу тиканье часиков. Мне скоро тридцать. Глядя на светловолосого и голубоглазого Брэдли, невольно вспоминаю малышку, которую видела в торговом центре. Унаследует ли мой ребенок этот цвет волос и глаз?

Улыбаюсь и пожимаю плечами.

– Ладно, схожу. Не помешает определиться. Только… – поднимаю указательный палец. – Я ничего не обещаю. И безусловно, не через шесть недель.

Он предлагает мне все то, чего я хочу. Брак, семья… и он готов.

Брэдли убирает с моей щеки прядь волос, наклоняется и нежно целует, затем смотрит на экран.

– Это для Беннета?

– Ага.

Я довольна тем, как хорошо получается.

Даже горжусь. Поворачиваю к нему экран – пусть изучит получше.

Но он не смотрит.

– Чем скорее закончишь, тем раньше он отсюда уберется.

– Эй, я тебя ищу! – Клайв выглядывает из своего кабинета и машет Брэдли.

– Увидимся позже. – Брэдли подмигивает и уходит.

Провожаю его взглядом. Высокий, широкоплечий. Это Брэдли. Я его люблю. У нас много общего, и он готов завести детей.

Может, наша жизнь и не будет такой, как в кино, но все-таки окажется хорошей.

Когда мы с Элли вернулись с обеда, дверь переговорной была закрыта. Ничего особенного. То есть двери постоянно открываются и закрываются, так? Но должен был приехать Шейн встретиться с Клайвом и Брэдли, и я почти уверена, что он сейчас там.

День, проведенный без Шейна, немного проветрил мне голову. Я рассмотрела ситуацию и перспективы со всех сторон и пришла к определенному выводу.

Он – призрак, бойфренд из прошлого, чье внезапное появление всколыхнуло во мне старые чувства. Эти чувства смешались с эпизодами романтических фильмов, да еще наложились на стресс – из-за работы, планирования свадьбы, беременности Рен и вранья Тони. Любая потеряла бы голову.

Элли предложила мне способ проверить чувства. Она называет его ТБЖ. Тест на бабочек в животе.

Я не видела Шейна уже сутки и столько же не участвовала в его киноэпизодной игре, так что теперь, на свежую голову, вполне могу выполнить этот тест. Вряд ли мне грозят фейерверки или петарды, скорее, просто крошечный бенгальский огонь – так, остаток прежнего пламени. Не более. И это вполне приемлемо.

Волнуюсь перед экспериментом с ТБЖ, поэтому сначала провожу ВШГ – «Выкидывание Шейна из головы». Повторяю себе, что брак – это стабильность и что семью надо создавать с тем, кому доверяешь. В одержимости человеком, которому доверять нельзя, ничего хорошего нет. ТБЖ призван доказать, что я в состоянии удерживать прошлое и его призраков там, где они похоронены.