Тим Виктория Ван - Любовь как в кино

– Когда работаешь с детьми, всегда есть что-нибудь интересное, – улыбается Рен.

Папа согласно кивает, откусывает и жует, затем поворачивается к Финли.

– Финли, а вы чем занимаетесь?

Брэдли кладет себе еще пару колбасок и отрицательно машет рукой маме, когда та пытается подложить ему блинчиков.

– Брэдли не ест углеводов, мам, – напоминаю я.

Финли откашливается.

– Продажами. Сейчас телефоны продаю. Я всегда так или иначе в продажах.

– Отлично, отлично, – кивает папа. – А Брэдли – директор по продажам в «Сафия», крупнейшем рекламном агентстве Индианаполиса.

Папа владеет медицинским спа здесь, в Виллидже. Там можно вколоть ботокс, накачать губы и проконсультироваться у пластического хирурга. Непонятно, почему папа с мамой восхищаются должностью Брэдли, а мою – креативный директор – считают легкомысленной. А мы, между прочим, оба занимаем руководящие позиции. В одном и том же агентстве.

– Кстати, вспомнил. – Брэдли взмахивает вилкой, подчеркивая свои слова. – У меня с собой несколько цифр по блиц-опросу Шестого канала, о котором мы говорили.

И Брэдли принимается вещать о том, в какое именно время суток домохозяйки, имеющие по два целых три десятых ребенка, учащихся в частных школах, и с доходом, превышающим шестизначную цифру, смотрят телевизор. Киваю и улыбаюсь, а внутри сгораю от нетерпения, выжидая удобного момента, чтобы перейти к обсуждению свадебных планов.

Тетя Грета подмигивает мне и перебивает затянувшуюся речь Брэдли:

– Кенсингтон, вы уже определились с датой?

Все взгляды обращаются ко мне. Лучусь улыбкой. Вот оно! В животе ухает, будто я на качелях.

Брэдли берет меня за руку и тепло улыбается.

– Пока точных планов нет. Может быть, следующей весной? Как думаешь, милая?

– Да, отлично, – секунду поразмыслив, весело отвечаю я. – Весной будет здоро…

– Ох! Не могу больше молчать! Угадайте, что еще случится следующей весной? – В голосе Рен звучит необычное возбуждение. – Ребенок! Мы ждем ребенка!

– О! О боже мой! – пронзительно верещит мама, вскакивает и бежит вокруг стола. Обхватывает руками Рен и Грейсона и стискивает в крепком объятии. – Она беременна! Я стану бабушкой!

Все восторженно кричат и хлопают в ладоши. Словно мы в Вегасе и слот-машина сыплет выигрышем.

Треньк. Треньк. Треньк. Треньк.

Команда Рен: двести семьдесят семь. Нет, три сотни! Пять сотен! Слишком много, чтобы сосчитать. Ей достался чертов джекпот!

Отец воркует о том, что его станут называть дедом. Грейсон объясняет, что они не могли вечно откладывать, что Рен уже двадцать девять и все такое. То есть «боже мой, ей почти тридцать». Даже Финли поздравительно жмет руку папе. Мама кричит через стол, что и мне нечего терять время зря и нам с Брэдли надо поскорее пожениться, чтобы дело двигалось.

Тетя Грета смотрит на меня, словно говоря: «Понимаю, дорогая». Выдавливаю полуулыбку, чтобы показать ей, что мне все равно. Ну, то есть что я рада за них.

Ребенок.

Вот уж действительно джекпот.

Мне еще нет тридцати. У меня есть время.

Смотрю на обручальное кольцо и мысленно представляю себе новую надпись: «Уволена». Жирным красным фломастером. На этот раз – в адрес невестки.

И никаких ей цветов и лягушек.

Хватит с нее и ребенка.

Никто даже не вспомнил о свадьбе!

Дома бросаю сумку на кухонный стол, стягиваю плащ и иду к холодильнику за вином. Ужасно длинный день. Вместо того чтобы испытывать волнение и счастье, я истощена до предела. Мысли о семейном обеде семейства Шоу, внезапном появлении Шейна и большой новости Рен так мельтешат в голове, что она идет кругом.

Бутылка белого открыта и охлаждена. Наливаю в бокал. Брэдли предпочитает качественные напитки, однако не забывает пополнять мой запас недорогих сладких вин, потому что знает о моей любви к ним. Приваливаюсь к кухонной стенке, отпиваю глоток и жду, когда вино смоет ком, вставший в горле.

Да, ребенок – большое событие. Первый внук. Уверена, после того как эмоции улягутся, мама захочет обсудить организацию свадьбы и помочь мне с каждой деталью. Конечно, захочет! Я, в конце концов, ее единственная дочь. А сделать предстоит очень многое: выбрать платье, определиться с местом… Мы еще даже не назначили дату.

И ей ведь понравилось кольцо.

Я поднимаю руку, чтобы еще раз им полюбоваться. Как такое не понравится? Бриллиант ослепительно сверкает и идеален по всем четырем критериям: вес, чистота, цвет и огранка. Пожалуй, следует добавить еще один: безумие. Потому что мне оно не нравится.

Ну, то есть нравится, конечно… просто сама бы я выбрала не такое. Слишком уж оно традиционное и большое. Даже чересчур большое. Тут я улыбаюсь, вспомнив, как Брэдли сказал, что я достойна такого шикарного кольца.

Неважно. Все равно оно красивое, и я счастлива. Я помолвлена и теперь на шаг ближе к созданию семьи. Брэдли хочет завести много детей, целую футбольную команду.

Меня бы устроил один. Ну, может, два.

По крайней мере одна девочка.

Глядя в пространство, представляю себе балетный класс и репетиции танцев. Я могла бы стать «классной мамой» и помогать с костюмами. Однажды я сшила своей кукле пачку. Из нижней юбки своего платья. Помню, как мама на меня накричала: платье было от какого-то крутого дизайнера. Интересно, моя дочка родится с волосами? Брэдли родился лысым, а у меня в детстве волосики были такие жидкие, что бант на них никак не держался. Маме приходилось его скотчем приклеивать.

Рен наверняка родит девочку.

Но ничего страшного. Я – следующая. Времени у меня полно.

Осушаю бокал и сразу же наливаю еще. Я делаю это после каждой семейной встречи, терзая себя подсчетом очков и пытаясь определить, насколько я соответствую ожиданиям родных. Я никогда не выигрываю. Не знаю, с чего я взяла, что сегодня все будет иначе.

Еще один полный бокал, и я перехожу в комнату и сажусь за письменный стол. Захожу на «Фейсбук».

Целых пятнадцать минут не решаюсь…

Сердце стучит чуть быстрей – печатаю в окошке поиска «Шейн Беннет». Искорки волнения покалывают меня изнутри, когда среди списка друзей вижу его фотографию. Он выглядит таким взрослым. Однако повзрослел ли он на самом деле? У Шейна всегда были смелые идеи, но ему не хватало силы воли, чтобы воплотить их в жизнь. Он еле доучился. Честно говоря, я делала за него большую часть домашних заданий.

Отпиваю еще вина и разглядываю фото. Волосы все так же растрепаны, лежат беспорядочными волнами, хотя стрижка стала короче. На подбородке пробивается щетина. Слабый намек на улыбку.

Боже, он все еще великолепен. Это жутко раздражает.

Я разработала коварный план. Размещу на своей странице несколько снимков моего мегакольца, напишу посты о том, как замечательно я счастлива и успешна, а затем, через несколько дней – нужно дать ему достаточно времени все это увидеть, – удалю его из друзей.

Снова.

И навсегда.

Пока-пока!

Сдуваю с лица прядь волос. Тоня, с которой мы знакомы с колледжа, а теперь вместе работаем, узнала, что он мне изменил. Я не хотела ей верить, но когда я спросила об этом Шейна, на его лице появилось отрешенное выражение, не вполне соответствующее словам, и я все поняла. Почувствовала.

Он пытался что-то объяснить, но я не стала слушать. Потом он уехал в Англию работать со своим отцом, а я осталась здесь. Совсем одна. И все было кончено.

Все было кончено с «нами».

Вздыхаю. Все было кончено со мной. Отключаю ноутбук и иду переодеваться.

В голове крутятся дети и Шейн Беннет. Пора заводить семью. Завтра у нас на работе большая презентация. Брэдли велел мне хорошенько выспаться. Но вряд ли сегодня я высплюсь – хорошо или хоть как-нибудь.

Зарываюсь головой в подушку и натягиваю на себя одеяло. Будь здесь Брэдли, мне по крайней мере было бы тепло. Он как моя персональная печка, а у меня мерзнут ноги. Надо было позволить ему остаться, но я сказала, что плохо себя чувствую. Соврала, конечно. На самом деле мне страшно.

В фильме «Из 13 в 30» Дженна, персонаж Дженнифер Гарнер, загадывает на волшебной пыльце, чтобы ей сразу стало тридцать. Она просыпается и видит, что желание исполнилось и в ее жизни есть все, о чем она когда-либо мечтала. Пока не понимает, что за это заплачена слишком высокая цена. Однако она получает второй шанс.

А где мой второй шанс?

Мне почти тридцать, и моя жизнь… какая? Вроде бы такая, какая и должна быть, но все равно недостаточно хороша. Я – недостаточно хороша. Смотрю в потолок, сдерживая слезы. Сегодня должен был быть один из тех особенных моментов, которые помнишь всю жизнь. Долгая трогательная сцена, какие бывают в кино. Когда отец не может поверить, что его маленькая дочка уже выходит замуж, мать роняет счастливые слезы…

Эту «трогательную сцену», похоже, вырезали из фильма, а роль со слезами досталась мне.

Сижу в машине на парковке агентства и просматриваю хронику в «Фейсбуке». Шейн меня зафрендил, и теперь я могу просмотреть его страницу. Мама и Рен обновили свои статусы. У Рен: «Ребенок на борту!» – и целая лавина поздравлений и лайков. У мамы: «Говорит Патрисия Шоу: скоро я стану бабушкой!»

О моей помолвке – ни слова. Я, конечно, не объявляла о ней официально, и все же…

Делаю несколько глубоких вдохов, заталкивая поглубже эмоции, готовые вырваться на поверхность, и печатаю: «Рен и Грейсон, поздравляю!» Нужно показать, что я рада за них и являюсь частью их события. Даже если на самом деле я не часть их события, я рада за них.

Отключаю экран, кидаю телефон в сумку и спешу в офис, чтобы готовиться к презентации. Мне предстоит важная встреча с людьми из «Керидж-Хаус», желающими создать модный ресторан, где парочки будут проводить выходные. Ресторан – только часть более крупной компании, и Клайв, наш директор, нацелен получить их контракт целиком.

Если я справлюсь, Клайв обещает мне премию. Дополнительные деньги можно использовать на свадьбу, поскольку Брэдли намерен оплатить бо́льшую ее часть. Он из бедной семьи, и для него очень важно ни от кого не зависеть. Он даже не рассматривал возможность того, чтобы позволить моим родителям помочь, как они это сделали для Грейсона и Рен. Мне нравится в нем эта черта. К сожалению, для свадьбы она означает меньший размах и большую степень экономии.

Мне нужна премия, так что я должна перевоплотиться в женщину, настойчивую как… как Люси Келсон, персонаж Сандры Баллок из фильма «Любовь с уведомлением». Она умная, пробивная и сумела придумать решающий фактор для выбора из двух одинаковых на вид конвертов – попробовать их на вкус. Невероятно умная девушка. Она-то уж точно получила бы премию.

Пока иду, провожу мысленную проверку. Костюм и прическа годятся для образа: юбка-карандаш, белоснежная блузка, выпрямленные волосы. Роль я знаю назубок: представить три варианта концепции для эффективного запуска бренда. Надо сыграть свою роль так, чтобы они ухватились. Я должна быть умной, сдержанной, уверенной в себе.

Вхожу в офис, Клайв стоит возле моего стола. Я занимаю огромную открытую комнату вместе с другими дизайнерами из моей команды.

– Доброе утро, – говорю я, проскальзывая в кресло и включая компьютер.

Клайв разглядывает мой завал из бумаг и неодобрительно поднимает мохнатые брови. Да, беспорядок. Так выглядит рабочий процесс. И нечего брови задирать.

– Доброе утро. Надеялся еще раз посмотреть сегодняшнюю презентацию. – Он нервно постукивает рукой по бедру. – Хотел убедиться, что все учтено.

Клайв одет в черный костюм с белой рубашкой и кирпично-красным галстуком. Галстук – непременный атрибут каждой встречи с клиентом. Говорит, он приносит удачу. Будем надеяться, галстук сработает. Мне нужна эта премия.

– Проекты полностью готовы, – с преувеличенным энтузиазмом рапортую я. – Вчера вечером развесила их в конференц-зале.

Терпеть не могу его привычку просматривать материалы в последнюю минуту. Все равно уже поздно что-либо менять. Босс Люси Келсон никогда не сомневался в ее решениях. Правда, ее босс – Хью Грант. А Клайв больше похож на Говарда, персонажа его брата, только без лысины.

– Через полчаса, – произносит он, бросает взгляд на часы и уходит.

Не знаю почему, но Клайв как-то особенно беспокоится об этой сделке.

Это заставляет меня нервничать.

Захожу в компьютер и открываю «Фейсбук», чтобы посмотреть – вдруг за последние пять минут объявили о моей помолвке. Звучит знакомый сигнал, и выскакивает окошко чата. Наверное, Элли. Опускаю глаза…

И буквально подпрыгиваю на стуле. Это не Элли.

Шейн Беннет: Привет, Кенсингтон!

Он никогда не называл меня ни Кенз, ни Кензи. Всегда только Кенсингтон, и мне нравилось, как мое полное имя звучало в его устах. Замираю, бессмысленно уставившись на его имя и иконку. Прошло столько лет, и все же…