Вера Иванова - Любовь как в сказке

— Пять с плюсом, — выставил оценку Паша, изучив запись. — Одна рука, не отличить. Если бы не видел, что это ты настрочила, точно решил бы, что сам писал. Палочки у «к» размашистые, «ю» широкая, и даже вот этот штришок у «а» заметила. Молодец! Глаз — алмаз.

Марина внимательно перечитала написанное и покачала головой.

— Может, он нарочно тебе все это наговорил, чтобы спор выиграть? Да он такую не то что в нашем лагере, вообще нигде не найдет!

— А ему и не надо будет искать! Мы сами подсунем. И это будешь ты! А про спор он не мог заранее знать. Ведь спорили-то мы позже! Так что наговорил он мне это совсем не нарочно.

— Но я-то совсем не его идеал.

— Значит, тебе с моей помощью нужно сделаться такой, какая ему нужна, и дело с концом!

— Ой, и правда… А я не догадалась! Здорово! Пашенька, ты просто гений! — Слова «с моей помощью» вселили в девочку твердую уверенность в успехе.

— Погоди, не торопись! — Тени от колышущихся листьев скрыли густо покрасневшие щеки Паши. — На самом деле все не так просто, как на первый взгляд кажется. Тут надо действовать с умом, постепенно. Мы должны будем основательно поработать над каждым пунктом.

Марина слушала затаив дыхание. Порыв теплого ветра разметал волосы девочки, донес до парня теплый цветочный аромат, струящийся от ее волос. Он на секунду замер, принюхиваясь.

— Кстати, а что это у тебя за духи?

— Ландыши. Наши, классные, я их больше всего люблю. Только теперь — йок! Нету больше «ландышей». Это остатки, еще дома душилась.

— Почему это нету? — нахмурился Паша. — Куда ж они делись?

— Сперли! Даже не представляю, когда успели? Пузырек у меня в тумбочке стоял. Перед тем как идти сюда, хотела подушиться, а там — пусто. Только немножко запаха и осталось. Жалко, конечно! Но ведь в результате хорошо получилось? Он же не любит, чтобы девчонка косметикой пользовалась.

— Да, это нам в кассу, хотя конкретно о духах Петька ничего не говорил. Так на чем мы остановились?

— Поработать над каждым пунктом, — напомнила Марина.

— Ага. Именно так. Мы должны вылепить из тебя настоящий идеал. Но только для усиления эффекта нам обязательно понадобится отрицательный пример. Чтобы был контраст. Понимаешь?

— Не-а! — искренне замотала головой Марина. — Какой еще контраст?

— Ну, нам нужна такая девчонка, которая будет полной противоположностью этого самого идеала. Она, наоборот, станет краситься, вешаться ему на шею, забрасывать письмами, гонять с ним в футбол и все такое. Ты будешь воплощенной мечтой, а та — полным кошмаром. И она так достанет его, что он сам прыгнет в твои объятия! Ясно?

— Ты думаешь? — нахмурилась Марина. — А вдруг именно она ему и понравится?

— Исключено. Он таких терпеть не может, мы же это в поезде выяснили! К тому же в наших силах немного подстраховаться. Можно, например, выбрать из твоих подруг такую, которая никогда, ни при каких условиях не понравится ни одному парню. Какую-нибудь высоченную дылду без всяких перспектив. Есть у вас такая?

— Есть, — подумав, кивнула Марина. — Ленка Шувалова. Если бы она стала Петькиным кошмаром, я была бы за него спокойна. Но вот только как нам этого добиться? Она не красится и вешаться ни на кого не собирается…

— А вот для этого нам и нужен будет твой главный талант и мои мозги. Сделаем так…

Паша наклонился к Марине и быстро, жарко зашептал ей что-то на ухо. Девочка молча кивала и тихонько хихикала.

— Здорово! Так ей и надо, этой Ленке. Злючка высокомерная, хорошо бы ее проучить.

— Согласна? Тогда встречаемся здесь же после тихого часа, — закончил он.

— Идет! — кивнула она. — Слушай, с такими гениальными способностями — а почему же ты сам не влюбишь в себя какую-нибудь девчонку?

— Всему свое время, — туманно ответил Паша, срываясь с места. — Все, пока!

— Девчонки, что у меня есть! — Марина с шумом ворвалась в комнату, где только что вернувшиеся с полдника подруги уже начали собираться на дискотеку. — Вот, смотрите, — она бросила на стол тонкую помятую тетрадку. — Галка Акулова, из четвертого отряда, у брата стащила и мне передала.

— Это у Сереги Акулова? Того, который в нашем, пятом? — Заинтересованные девчонки сгрудились вокруг тетрадки. — А что это тут? Ой! Анкета! «Идеальная девчонка» называется!

— Тут такое написано! — Марина села к столу, открыла тетрадь и прочитала:

«Твое любимое имя:

Твой любимый вес:

Твой любимый рост:

Цвет волос:

Цвет глаз:

Размер бюста:

Какое радио она должна слушать:

Увлечения:

Ее любимые группы и певцы».

— А кто заполнял? — Девчонки рвали анкету у Марины из рук, но та крепко прижала ее к себе.

— Седьмая комната. Давайте я вам лучше зачитаю, кто что написал. Ну? Кого первого?

— Симонова! Акулова! Зуева! Килиянчука! — наперебой кричали девочки, и Марина отметила, что никто не назвал фамилии Паши Хороша. Правда, она и раньше знала, что такие, как он, особой популярностью не пользуются.

— Ладно, давайте по порядку, — решила Марина и начала читать.

Каждый из ответов встречался веселым визгом и комментариями девочек, которые «примеривали» на себя приметы идеала.

— Надо же, Акулову рыжие нравятся! И с голубыми глазами! Это же как раз про меня, вы так не считаете? — «Птичка» Оксана рассматривала в зеркале свою бритую почти наголо голову. — Знала бы, так не стриглась бы. А то он и не разглядит, что я рыжая.

— А как вы думаете, я русая или каштановая? — интересовалась кудрявая Надя. — По-моему, все-таки каштановая. Симонову как раз такие и нравятся, кудрявые и веселые. Вот только про веснушки он ничего не пишет. Оксанка! Это у тебя был тональный маскировочный карандаш? Давай сюда, буду веснушки замазывать.

— А мне вы что, Килиянчука оставили? — возмутилась Оля. — Тоже мне, подруги, называется!

— И Зуева, — напомнила Марина.

— Нет, это Ленкин кадр. Он там такие размеры указал, что я в них утону. Я для него мелковата, так что придется подгребать к Ваньке Килиянчуку. К тому же брюнетки как раз в его вкусе.

Да, это было так. Если ответы остальных парней были расплывчаты и каждой приходилось «подправлять» что-то в себе, чтобы как можно ближе подобраться к идеалу, то в ответах Пети Зуева был изображен именно портрет Лены, и девочки не могли этого не отметить.

— Надо же, ну просто вылитая! — подкалывали они Шувалду. — Как будто сфотографировал. Ну-ка, Марин, зачитай еще раз! Какое там у него любимое женское имя?

— Елена, — повторила Марина. Про себя она не переставала удивляться прозорливости Паши, предсказавшего ей, что все именно так и будет.

— А какой любимый женский рост?

— 178 см.

— О! Ленк, а у тебя сколько?

Лена стояла спиной к девочкам, лицом к окну и теребила штору.

— Сто семьдесят восемь! — ответила она, и дрогнувший голос выдал ее волнение.

— А вес? Что он там про вес написал?

— Семьдесят один с половиной.

— Тебе подходит, Лен?

Девочка молча кивнула.

— А любимые группы? Ага. Земфира и «Крематорий». Ленка! Попробуй сказать, что это не про тебя! Вон у тебя плеер на тумбочке валяется, а там как раз Земфира и «Крематорий»! Девчонки, это же просто мистика какая-то! Астральные тела там разные, звезды говорят и все такое! Ой, девчонки, смотрите! Тут и про то, кто какой размер бюста предпочитает. Во дают!

Девчонки разглядывали выведенные корявыми почерками строчки.

— Тут снова про Ленку! Ну один в один! Мамочки, я сейчас в обморок упаду. Так не бывает!

Лена не участвовала в общем разговоре, хотя и сама была поражена тем, насколько описание Петькиной идеальной девчонки подходило к ней самой. Ей было и приятно, и страшно — вдруг это все розыгрыш, прикол. Хотелось еще и еще раз вслушаться в то, что написал один из самых привлекательных мальчишек, которых она когда-либо встречала. «Но ведь на вокзале он не обратил на меня совершенно никакого внимания! — разговаривала она сама с собой. — Конечно, не обратил, ведь он и не подозревает, что я — тот самый идеал, который изображен в анкете». Как, как же она сможет доказать ему это? Как привлечь его внимание? Его наверняка пол-лагеря окучивать будет, где уж тут пробиться!

— Понимаете, девчонки, это же наше руководство к действию! Выбирайте себе парней и становитесь их идеалами, — разъясняла тем временем Марина.

— Семечка, ты просто гений! — восклицали девчонки. — Такой классный способ! Мы теперь знаем, куда нам целить.

— Смотрите, не промахнитесь! — напутствовала их Марина.

Вот так случилось, что все лавры достались ей, хотя должны были по праву принадлежать Паше — ведь именно он изобрел трюк с анкетой. Он сам придумал вопросы и во время тихого часа пустил тетрадку и ручку среди парней в своей комнате. Ребята изрядно веселились, но под Пашиным чутким руководством обошлось без нецензурностей и пошлостей.

— Все, к чему бы ни прикасалась ручка, должно быть написано так, чтобы не стыдно было показать потомкам, — объяснял он приятелям. — А вдруг вы станете великими людьми? И за вашими детскими записками выстроиться очередь из коллекционеров. Представьте, как вам тогда придется краснеть за юношескую словесную нечистоплотность!

— Во загнул, — гоготнул Серега Акулов по прозвищу Акула. — Раз ты такой умный, Пашка, скажи: а как же тогда Пушкин? Он тоже в молодости нецензурщиной баловался!

— А в зрелости страдал, мучился и сожалел, что был таким неразборчивым.

— Да? Ну ладно, убедил. Для потомков так для потомков.

Всего этого Марина не знала. Когда после тихого часа они встретились в Беседке Влюбленных, она увидела в руках у Паши уже заполненные анкеты.

Марина начала было внимательно читать, но Паша остановил ее.

— Некогда! Успеешь еще! Нам сначала надо дело сделать! Как следует изучи вот этот почерк, — скомандовал он, раскрыв странички, заполненные Петей Зуевым. — Запомнила? Теперь мы все это сотрем… — Он быстро вывел чернила специальным стирателем на другом конце своей ручки.

Марина изучила не только почерк, но и сами ответы, с удовлетворением отметив, что по описанию почти всех параметров она подходит к Петиному идеалу очень близко.

— А теперь таким же почерком ты должна написать вот это, — и он подсунул под руку Марины исписанную бумажку, на которой значились все данные о Лене Шуваловой.

— Зачем еще? — уставилась на парня Марина.

— Когда Ленка прочитает анкету, то не сможет не узнать саму себя. Она вообразит, что является Петиным идеалом и наверняка захочет обратить на себя его внимание.

— И уж тогда-то нам не составит трудности превратить ее в Петькин кошмар! Здорово придумано, — одобрила Марина. — А ты уверен, что это именно ее данные? — кивнула она на бумажку.

— Сведения из первых рук! Ты же знаешь, я в таких вещах не ошибаюсь.

— Ты что, гадал? Тебе карты подсказали?

— Карты, — кивнул тот. — Только не гадальные, а медицинские. Пришлось ненадолго нейтрализовать врачиху, пробраться в медпункт и сдуть там все Ленкины данные.

— Ну, ты даешь! А врачиху-то ты как нейтрализовал? Она же не стала бы ни с того ни с сего из медпункта уходить.

— Она и не вышла, а выбежала, когда я ей сказал, что повар в столовой нуждается в ее помощи. После моих слов как ветром сдуло.

— Ой, это как-то нехорошо. Получается, ты обманул ее?

— Ты разве не знаешь, что я никогда не вру? — обиделся Паша. — У врачихи с поваром — роман. Так что он действительно нуждался в ее помощи! А что до остального, то это будет сказка с хорошим концом, вот увидишь. Врачиха и сама лишний раз была рада повидаться со своим объектом, так же как и он с ней. К тому же я ничего у нее не стибрил, только эти данные выписал.

«Как же здорово он все предугадал!» — восхищалась теперь Марина, исподтишка наблюдая за Леной. Она ясно видела, что чтение анкеты пробрало девочку, задело за живое. Так ей и надо, гордячке! А прикидывалась, что Петька Зуев ее совершенно не интересует, нападала на других.

— Девчонки, а давайте и мы тоже анкету заполним и подкинем парням! Пусть и о себе почитают, нечего им одним идеалы выдумывать!

Идея, брошенная Птичкой, была с энтузиазмом подхвачена остальными.

— Чур, я первая! — закричала Оксана. — Дайте мне тетрадку, я сама там все вопросы распишу.

Работа закипела. Кто-то достал чистую тетрадь, кто-то подсунул Оксане ручку, потом началось коллективное выдумывание вопросов. На смех и крики начали заглядывать другие девчонки и парни, но их не пускали. С неприступным видом Надя отгоняла всех от двери, тем самым еще больше усиливая любопытство незваных гостей.