Наталья Бочка - Любовь князя Алексея

– Лиза!

Она в угол забилась:

– Не подходите!

– Я ничего дурного и в мыслях не имею. Только поговорить хочу. Выслушай меня, не прогоняй.

Он протянул ей руку, но она не вышла из угла.

– Послушай Лиза, я очень виноват перед тобой. Какие слова мне сказать, чтобы ты простила мое прегрешение. Я с тех пор ночи спокойно не сплю, всё думаю, как тебя обидел. Не гони меня сейчас, прошу. Я ведь, не со зла. Тянешь ты меня, словно верёвкой привязала. Не могу о тебе не думать. Прошу, не отвергай мою любовь, не отталкивай.

Лиза чувствовала, слова его искренние. Но боялась, а если лукавит, чтобы её снова заманить. Обида не давала покоя, предостерегала.

– Я не смогу предложить жениться на тебе, но могу быть с тобой, если пожелаешь. Этот дом будет твой. Пожелай только. Я говорю открыто, не таясь, все, что мне нужно – это твоя любовь. В ответ, хочу дарить тебе свою любовь. Будь ко мне благосклонна. Я искал тебя. Думал, из-за меня пропадёшь. Я знаю о том, что случилось. Но главное – ты жива.

Он говорил, и голос его окутывал словно шелк. Лиза уже не сопротивлялась, почти верила в его слова. Она представила жизнь с ним и будущее. Больше и больше поддавалась силе убеждения. И рука, что держала штору, почти опустилась. Но тут, он сделал движение в сторону Лизы и она снова вжалась в угол и выкрикнула:

– Не подходите!

Алексей остановился. Взгляд его стал напряженным:

– Не хочешь меня видеть?

Она молчала.

– Ну, хорошо. Понимаю, всё это неожиданно для тебя. Я приду завтра. Подумай над тем, что я сказал.

Он повернулся и вышел. Шаги его быстро стихли. Хлопнула входная дверь.

Лиза кинулась на кровать и лежала, пока не заснула.

Яркий солнечный свет – ослепил. Кто-то с шумом одёрнул штору, как видимо, совсем не тревожась о том, что этот шум может разбудить.

– Елизавета Васильевна прошу, вставайте немедленно!

– Что!? Чего!? – Лиза закрывалась от света рукой. – Закройте окно!

Элеонора Захаровна беспощадно шумела.

– Портной прибудет с минуты на минуту, сейчас же вставайте.

– Да отстаньте вы! Я не собираюсь никого принимать. Я уезжаю сегодня!

Экономка остановилась посреди комнаты и смотрела на Лизу недоумевающим взглядом.

– Куда это вы собрались?

– Не ваше дело, – выкрикнула Лиза, – я не должна перед вами отчитываться! Не должна! Уходите! Все уходите, вы мне не нужны! Вы, все – мне не нужны!

Она схватила подушку и швырнула в дверь. Начиналась истерика. Лиза кричала и плакала, каталась по кровати и раскидывала подушки.

Экономка несколько мгновений наблюдала, затем подошла к двери и закрыла её на задвижку. Обогнула кровать, приблизилась к изголовью. Потом резко схватила Лизу за ворот платья и отпустила ей несколько звонких пощёчин.

Лиза опомнилась. Остановилась, посмотрела на экономку, и вдруг, обеими руками потянулась к ней. Та, присела на край кровати и прижала к себе плачущую Лизу. Обняла, словно ребёнка и погладила по голове. А Лиза плакала, уткнувшись в плечо этой странной, худой женщины и не понимала, почему так происходит.

Потом Лиза затихла. А Элеонора Захаровна заговорила:

– Я могу тебя понять. Сама, когда-то, была такой. Кто знает, где могла бы я быть сейчас, возможно жить во дворце. Но нет. Я не выбрала дворец. Предпочла тяжелую работу, только потому, что кто-то там, был мне не особо приятен. Девочка, послушай меня и навсегда запомни, ты – это то, что сейчас, а не то, кем ты будешь когда-то. Бери, что даётся, не отказывайся. Не беги от хорошего. Не выбирай плохого. Мы не можем себе позволить быть как они, но можем быть рядом с ними. Тем более, не нужно пренебрегать чувствами. Если всё основано на чувствах – это лучшее, что может случиться с нами. Ты не знаешь, кто окажется в этом доме, когда ты уйдёшь отсюда. Так не уходи. Сделай его своим. И тогда ни ты, ни твои дети, больше никогда не будут скитаться. Не отбрасывай. Бери. Жизнь так коротка, что не нужно бросаться небольшими подарками, которые она дарит.

Она много чего сказала. Потом Элеонора Захаровна замолчала, посмотрела на Лизу, улыбнулась, достала из кармана платок и высморкала Лизе нос.

– А теперь вставай. Скоро портной придёт, – сказала и пошла из комнаты.

В Петербурге, Алёша обычно жил на улице Н. У графини Анфисы Петровны Сабанеевой, троюродной кузины матери, по отцу.

Тетушка Анфиса осталась без мужа в Кавказскую компанию. С той поры, намерения выйти замуж, не выказывала. Огромное состояние, оставленное мужем, предпочитала тратить сама и по своему усмотрению. Это лучше, нежели отдавать его в руки, новых, алчущих, соискателей внимания богатой графини. Были, правда, претенденты не менее состоятельные, чем она сама, но в нежных струнах её женской души, они не затронули тех нот, что должны были затронуть. Анфиса Петровна умела блюсти поведение и не забывала о природных потребностях. Но, об удовлетворении этих её нужд, ни кто, никогда не знал. Разве что, самые приближенные служанки.

Женщина активная и общительная, в молодые годы тётушка Анфиса была вполне хорошенькой. Она нравилась мужчинам, так же и за лёгкий, весёлый характер. Но к сорока годам, фигура и лицо претерпели больших изменений. То ли от обилия пищи, то ли от того, что графиня рано стала вдовой, но габариты её сильно увеличились. Когда-то милое личико теперь походило на мордочку английского бульдога, с той лишь разницей, что в чертах, всё же, оставалась ещё какая-то симпатичность. Одевалась тетушка, немного консервативно, но всегда с тонким вкусом. В нарядах, наблюдалась вечная классика и актуальность. Тетушка не понимала тех трат, что выходят у иных на наряды. Считала их бестолковыми и неразумными.

Анфиса Петровна, вела активную светскую жизнь. День был распланирован так, чтобы успеть посетить не меньше трёх домов. Везде, её ждали с нетерпением. Никто иной не мог принести в дом так много новостей, сколько Анфиса Петровна. От природы женщина любознательная, умная, интересная собеседница. Она блистала эрудицией даже в мужском обществе. Прирождённая спорщица и лояльная слушательница, она могла вести самые изощрённые беседы. Особенно те, что касались интриг и любовных похождений. Тетушка знала много чужих секретов, но никогда их не выдавала. Тут, она понимала, как тонка грань между знанием и вредом. Добродушный характер её притягивал и не одна графиня, княгиня или баронесса доверила ей свои тайны. Тетушка общалась, но делала это без вреда. Она обсуждала только те новости, которые являлись общедоступными и не затрагивали чьих-то интересов.

Что же касалось, интересов её собственных, на них не стоило и пытаться посягать. Если, не приведи Бог, кому-то случалось наступать на эти интересы, открывалась новая, почти тайная грань её характера – жесткость, непримиримость и даже жестокость. Она не терпела попрания собственных интересов, ни в каком, и даже самом невинном проявлении.

В Петербурге, Алёша всегда жил у тетушки Анфисы. Полностью полагался на её влияние и вкусы. С детства, испытывал к ней большую привязанность. Любил, за лёгкий характер и ласковость, какой не давала ему мать. Порой эта ласковость бывала даже чрезмерной. Тётушка выплёскивала на Алешу, много любви и нежности. Своих детей она не имела, и дарила всё обожание, какое могла подарить – Алёше. Всё в этом доме для него.

Стараниями тетушки Анфисы и университет закончил, и должность получил. Ну и конечно, она не собиралась оставлять без внимания вопрос Алёшиной женитьбы. Очень уж хотела, приложить к этому руку и составить хорошую для племянника партию.

В то время как матушка княгиня была занята поиском провинциальных барышень на выданье, тётушка Анфиса, оббивала пороги возможных невест в Петербурге. Сообща, они старались тщательно отбирать достойные кандидатуры. Не мудрено, что тётушка Анфиса была, чуть не самым желанным гостем в любом доме, где есть незамужняя барышня. Но после огромных усилий в Петербурге, Анфиса Петровна была несколько раздосадована и сделала вывод, что столичные девицы слишком уж напыщенны и разбалованы, о чем и дала знать Софье Андреевне. В письме, просила, чтобы та, искала тщательней невесту более простых взглядов.

Матушка, в свою очередь, порадовала тетку выбором Алексея. На том и остановились. Его выбор, был целиком одобрен.

Обстоятельства складывались так, что Алексей, дотянувший с выбором невесты, до последнего предела, должен был жениться практически немедленно. Необходимо вот-вот вступать в должность, а характеристики и рекомендации нужных людей – не подписаны, так как Алексей, всё ещё не был женат. Поэтому, после прибытия, тетка Анфиса приказала ему ехать, обратно в имение, чтобы, немедля вступить в брак с выбранной невестой.

В имении, к венчанию всё готово, так что, как говориться, с порога сразу в церковь.

Алексей такому повороту обстоятельств не очень порадовался, но возражать не стал. Он понимал, тянуть больше некуда. Как ни крутись – не отвертишься. Хорошо знал характеры матери и тетки. Поэтому не сильно упирался и отправился в дорогу тем же вечером.

Сестры Уточкины – Татьяна, Евангелина, Ольга и Мария, дочери небогатого помещика – редко выезжали. Не часто их приглашали в свои компании состоятельные соседи. Отец – Порфирий Дмитриевич Уточкин экономил, на чем только мог, чтобы у дочерей были платья для редких приёмов, на которые когда-никогда их, всё же, приглашали. У князей Ершовых бывали почаще. Всякий раз, попадали в благородное светское общество. Удивительно, что княгиня Софья Андреевна, всегда небрежная с другими небогатыми помещиками, Уточкиных приглашала с завидным постоянством.

Порфирий Дмитриевич понимал, делает она это, оттого, что сыну Алексею в самую пору подыскивать невесту, а у Уточкина, четыре дочери. Барышни не балованные, воспитанные в провинциальным укладе. Поэтому и сам Порфирий Дмитриевич и жена его Авдотья Семёновна, были всячески благодарны княгине за то, что и их скромное семейство, она рассматривает в качестве будущих родственников. Так же, он понимал, что имея на руках четырёх дочерей на выданье, с достаточно скромным приданным, должен, всеми силами, цепляться за любую, подходящую возможность для их замужества.

Дабы не ударить в грязь лицом и показать своих девочек в самом подходящем ракурсе, Уточкин не жалел средств на их наряды. В то же время, отказывал себе в необходимом количестве слуг и некоторых, даже, продуктах питания, какими раньше, он бы не пренебрег. Рассуждал так: «Вот выйдут дочери замуж, тогда и горничных наймём, и садовника, да изысками всякими побалуемся». Пока же, семейство располагало кухаркой, служанкой одной на всех, и конюхом. Многое, благородным барышням, приходилось делать самим. Пока Фрося – горничная, по комнатам порядок старается поддержать, что с таким количеством господ проблемно, они уже и оденутся и волосы друг другу уложат.

Семейство Уточкиных – очень дружное. Сестры весь день неразлучны. Какими делами займутся, всегда вместе.

Одна за другой, рождались у Порфирия Дмитриевича и Авдотьи Семёновны девочки. Сначала расстраивался, а потом перестал. Так рассудил, поместье его, не богатое, дочерей замуж выдаст, хоть при мужьях будут. За дочками, небольшое, но приданное всё же имеется. Если какая и останется незамужней, свой дом есть. А вот коли бы сын родился, то наследство, более чем скромное получается. В общем, утешал себя Порфирий Дмитриевич, как мог.

Дети, слава Богу, красавицами уродились. Все в мать и друг на друга похожие. Авдотья Семёновна смешанных кровей, вот и дети в неё одинаковые почти. Чернявые, с глазами темными, восточными. Дивился такому обстоятельству Порфирий Дмитриевич, ведь ни одна дочка, на него совсем не похожа. Ну да ничего, ведь красотой он никогда не славился.

Так и жили они, скромно. Уточкин овсом да рожью помаленьку промышлял. Землю крестьянам в аренду сдавал. Небольшими барышами, кое-как перебивались. Один день на другой похож.

Но однажды, получил Уточкин письмо от княгини. Было это после того, как от князей Ершовых месяц назад приехали, А в письме том, сама Софья Андреевна от лица сына Алексея Ершова, просит руки одной из дочерей Уточкина – Ольги. Той, что тише всех по поведению и скромнее.

От такого письма, аж подпрыгнул Порфирий Дмитриевич. По дому стал носиться, кричать, и всех созывать. Собрались в гостиной. Глядят, как отец в воздухе письмом потрясает. От возбуждения, чуть в пляс не пускается.

– Батюшка, от вас шуму много. Говорите уже не томите, – Маша, отца перекричать пытается.

А тот всё вертится, не остановишь.

– Ах, батюшка, полно, говорите, – Татьяна руки у груди сложила, на отца смотрит, улыбается. Понимает – весть хорошая.

Остановился отец. Церемонный вид принял.

– Вот! – трепыхал он письмом перед лицом жены, – говорил я, Авдотья Семёновна, что не далее как через месяц, быть нашей дочери замужем? Говорил?