Наталья Бочка - Любовь князя Алексея

– Чего ты, не свет ни заря? Разве не знал, бал вчера давали? Устали все. Отдыхаем.

– Простите, тетенька великодушно. Сами сказали, сразу доложить. Так я и то сколько ждал.

– Ладно уж, говори, раз пришел, – она махнула рукой горничной и та быстро удалилась.

– Всё как вы приказали выполнено, так сказать, в полном объёме работ, – хитро улыбнулся Фимка.

Тётушка внимательно посмотрела на него, как будто попыталась понять, что именно он сделал и как всё прошло. Но спрашивать о подробностях её сиятельству не пристало, поэтому она ограничилась вопросом:

– Проблемы были?

– Никаких. Всё как по маслу прошло. Тихо и без особого шуму.

Тетушка Анфиса задумалась.

– Значит всё? Нет больше никаких проблем?

– Абсолютно, – Фимка топтался на месте, как бы намекая, не плохо бы ещё что-то дать, за хорошо сделанную работу. Но тетушка и пальцем не шевелила, и он понял, пора уходить. Хотелось конечно, поиметь всё, что можно, с этого нелёгкого и одновременно простого дела. Но, как говорится, спасибо и на этом. Он повернулся и собрался выйти.

– Смотри, чтобы тихо мне, – сказала вдогонку тетушка.

– Понимаем, понимаем, – Фимка приложил палец к губам.

Он и сам не собирался распространяться о том, как хитро всех провел. Только побаивался, вдруг девчонка где-то объявится. Но это уже не его забота. С деньгами и драгоценностями, что получил, он может ехать куда угодно и хорошо безбедно жить несколько лет. А там уж, всегда работу найдёт.

Чуть позже в маленькой гостиной Софья Андреевна оживлённо обсуждала с Ольгой вчерашний приём и бал.

– В кои-то веки, я опять побывала в самой гуще светских событий. Если бы ты знала Оленька, как давно я была на балу. Наверняка, уже лет десять прошло. Как давно это было. Тогда, я даже танцевала несколько танцев. Ах, – и она скрестила перед собой пальцы, качая головой, посмотрела куда-то вверх, а потом повторила, – Ах.

– А я в первый раз на таком приёме. Мы почти не выезжали в город, батюшка говорил, что жить в городе очень дорого.

– Тут, твой батюшка совершенно прав.

На пороге показалась тётушка в платье голубого цвета, что так шло к её уложенным буклями волосам. И хотя фигура её, в светлом выглядела довольно полной, но общий вид, ничуть не страдал.

– Мои дорогие, ну как вы тут, уже отдохнули? А где же Алексей?

– Он рано уехал, по работе, – сказала Ольга.

Тётушка посмотрела на княгиню, так, чтобы этого взгляда не заметила Ольга и многозначительно кивнула один раз. Княгиня напряглась, опустила глаза, а потом посмотрела в окно. Так сидела она около минуты пока тетушка громко не окликнула её:

– Матушка, Софья Андреевна, а что ваша мигрень, прошла не иначе. Выглядите вы сегодня вполне свежей. Отдохнули, небось. Выспались.

– Да, – рассеяно ответила княгиня, – вы совершенно правы.

– Что с вами матушка? Вы как будто чем-то расстроены, – забеспокоилась Ольга.

– Ах, нет дитя моё. Всё хорошо. Просто, – она остановилась на мгновение, – просто вспомнила свой первый бал.

Весь вечер они сидели в гостиной, разговаривали, пили чай. Вспоминали вчерашнее, прошлое и ещё много чего. И ни кто не спрашивал, где же Алексей. Ольга была удовлетворена тем, что знала – он на службе, улаживает какие-то срочные дела.

Княгиня и тетушка догадывались, что может сейчас происходить. Иногда, они грустно смотрели одна на другую и вздыхали. Они понимали, влияние их на жизнь Алексея неизбежно, и если нужно, они пойдут на любые, даже самые жесткие меры.

Наутро после бала, Алексей проснулся рано. Встал, быстро оделся. Ольга подняла голову от подушки и сонно спросила:

– Ты куда?

– На службу. Много срочных дел накопилось.

Вышел не прощаясь.

На улице Б. он был, уже через полчаса. Дернул за шнурок колокольчика. Спустя минуту, дверь открыла заплаканная горничная. Алексей вошел и, не снимая плаща, быстро поднялся по лестнице. Горничная кинулась за ним.

– Я сейчас позову Элеонору Захаровну, – пролепетала она.

Алексей зашел в гостиную огляделся, всё как всегда. Быстрые шаги. Он обернулся. Экономка стояла в дверях. На лице страх и недоумение.

– В чем дело? – громко и требовательно спросил Алексей.

Она приложила пальцы к губам и покачала головой.

– В чем дело? – почти прокричал он.

– Пропала. Елизавета Васильевна – пропала.

– Как пропала? Что вы говорите? Куда она могла пропасть? С чего вы взяли?

Экономка подошла к двери в спальню и распахнула её. Алексей остолбенел на пороге. Одежда раскидана. Шкафчики открыты. Видно, что здесь впопыхах собирались.

– Драгоценности все пропали, – чуть не плача, говорила экономка.

Алексей прошел в спальню и сел на кровать. Он задумался. Потом повернулся:

– Как это случилось?

– Горничная рассказала, что пришел человек, слуга. Якобы, от вас принёс письмо срочное. Сказал, на словах нужно что-то секретное передать. Горничная к Елизавете Васильевне его провела и ушла. Всё это, в девять вечера было. Утром я пришла и вот это всё увидела, – она достала платок и смахнула набежавшую слезу.

– Оставьте меня, – Алексей, сказал это почти шепотом.

– Она беременна.

– Что?

– Елизавета Васильевна беременна. Она хотела вам сказать, но вы не приходили долго. Хотела послать письмо, но это, могло быть опасно.

Алексей водил по комнате взглядом. Думал, представлял. Потом повернулся к экономке:

– Уйдите, прошу вас.

Когда остался один, снова осмотрелся. Он как будто искал. В надежде, что Лиза спряталась за дверцей шкафа и сейчас выйдет. И они будут смеяться, над всем этим розыгрышем. Алёша встал, подошел к шкафу и открыл створку, что была чуть прикрыта. Платья, платья. Он пошарил меж ними рукой. Может там за платьями спряталась Лиза.

Но – нет.

Алексей попытался начать соображать. Какой-то человек. Письмо. Стал постепенно понимать, что кто-то знал о его связи. И этот человек выкрал Лизу. Выкрал? Она не могла уйти сама. Не могла. Алёша не хотел думать о самом страшном. Не хотел даже представлять, как могло произойти. Что кто-то – человек, убийца или вор, пришел сюда к его любимой.

Алексей снова подошел к кровати, на ней лежало платье. Он взял его и закрыл им лицо. Упал на кровать и затих.

Снова дорога. Страх толкал вперёд. Заставлял озираться, каждое мгновение быть начеку. Жутко идти по ночным улицам, но выбора не осталось. Нужно бежать скорее из этого города. В каждом прохожем, виделся преследователь, убийца.

Ночью, Лиза одетая как прислуга, пришла на станцию и села в первую, что собиралась отъезжать, почтовую карету.

Она не понимала, отчего так случилось. Почему неожиданно, стала гонимой. Ведь вчера ещё время текло тихо и спокойно. Как произошло, то, что там, рядом с Алексеем она оказалась лишней. Ничего не предвещало опасности. И вот, тихая жизнь кончилась. Снова скитания и неизвестность. Страх. За себя, за будущего ребёнка.

Она боялась за свою жизнь. Не хотела быть растерзанной, задушенной, или заколотой ножом. Сжималась. Страшно представить такое. Но фантазию трудно остановить, а она рисовала ужасные образы. Лиза видела себя убитой, лежащей там, в комнате. А если бы тот человек оказался более жестоким? Не очень сговорчивым и жадным. Если бы Лиза, не показала ему драгоценности?

Думала и снова оглядывалась по сторонам. Рассматривала, во мраке салона дилижанса, сидящих людей. В любом из них, она находила признаки слежки. Каждый, казался убийцей.

Когда ехали уже довольно долго и многие пассажиры спали, приткнувшись в тесноте, друг к другу, Лиза напряженно всматривалась в их лица. Но, в конце концов, и её сморила усталость. Не заметила, как положила голову на плечо тучному господину, что давно храпел рядом.

Дилижанс сильно подбросило на кочке, Лиза открыла глаза. В маленькое оконце пробивался тусклый свет. Несколько пассажиров, видимо, вышли по дороге, двое добавилось. Тучный господин, всё спал рядом с Лизой, не обращая внимания, ни на тряску, ни на голоса.

Спустя некоторое время, Лиза осмелилась спросить у пожилой женщины с корзиной, она, уж точно не была послана, для слежки, что за город проехали.

– Скоро Т. будет. Вёрст пять ещё.

На ближайшей станции Лиза вышла. Двор, довольно многолюдный для столь раннего часа. Кругом почтовые кареты, коляски, телеги. Сновали туда-сюда люди. С узлами, чемоданами, мешками. Лиза в страхе озиралась и уже начинала жалеть, что высадилась в таком людном месте. Она не стала здесь задерживаться, и сразу пошла по дороге, которая, как казалось, вела в город, в отдалении угадывались дома.

Так и было, это Т.

Идёт Лиза меж домами, по неровной, ухабистой, мостовой. Дорога делает уклон то в одну, то в другую сторону. Будто тот, кто строил эти дома, не пытался добиться хоть какой-то ровности между ними. Поэтому, по обеим сторонам улицы, они и находились на разных уровнях высоты. Может быть, это и не было, большим неудобством для прохожих, но точно не радовало возниц. Дома почти лепились друг к другу. За вереницей каменных построек, неожиданно, начинались деревянные срубы.

Оглядывается Лиза, думает, в какой бы дом постучать. Робеет. Усталость начинает с ног валить, а как к делу подступиться не знает. Страшно ей, вдруг, прогонят сразу. Как быть тогда, что делать? Идёт, думает, а в двери не стучит. Смотрит с другой стороны, булочная. От голода, уже давно в животе сводит. Решила зайти хоть коврижку, какую купить. Зашла в булочную, от аромата сдобы, тошнота к горлу подступила. Стоит Лиза, на изобилие печёного товару любуется.

Булочница, молодая розовощёкая женщина на Лизу приветливо, так посмотрела:

– Чего желаете?

Лиза улыбнулась:

– Дайте, пирог с курицей.

– Это вы правильно выбрали, вкуснее нашего пирога во всем городе нет. Ежели один раз отведаете, то и потом захотите. А вы откуда? Вижу только приехали, – булочница завернула пирог, Лиза расплатилась.

– Да издалека я. Хочу тут работу, хоть какую, найти в прислуги или в шитьё податься. Белошвейкой могу.

Булочнице Лиза, видать, понравилась, помочь захотела.

– Сходите на улицу Лесную, к купцу Федяшину, у него вроде прислужница ушла, так кухарка просила, посоветовать кого. Только вы, ежели чего, поосторожнее с ним. Очень уж, человек он – суровый.

Поблагодарила Лиза булочницу и пошла, куда та указала. На улицу Лесную пришла к нужному дому, в ворота стукнула. Мужик калитку отворил:

– Чего надобно?

– В прислуги хочу попроситься.

– Заходи.

Двор просторный с сенями, да конюшнями. С амбаром, сараями всякими. Один дом большой, каменный, видать купеческий. Рядом два поменьше. По двору куры да утки бегают. Пара мужиков у конюшни возится. Баба с ведрами пошла, другая около сарая с цыплятами крутится.

– Проходи, – мужик Лизу одернул.

Она в дом направилась, куда указывал. Зашла в просторную прихожую, затем в комнату побольше. Остановилась у дверей, осматривается. Мебель барская, но потрепанная очень.

Из соседней комнаты тяжелые шаги послышались, со скрипом.

Входит человек в сером кафтане. Словно великан из пещеры вышел. Роста высоченного, волосы курчавые, черные как смоль, борода короткая. Взгляд из-под бровей, темный, страшный. Человек, не старый ещё. Встал, с ног до головы Лизу осмотрел.

– Чего пришла? – грубо так говорит.

– В прислуги к вам, посоветовали попроситься.

– Иди на кухню, там всё тебе скажут, – и вышел.

На кухне, посмотрела кухарка искоса. Взгляд, недобрым показался. Велела за собой идти. По дороге рассказала, что делать нужно, где спать, где есть.

В тот день Лиза, хоть и устала, к обязанностям приступила. Не мешкала.

Такой быстрой удачи Лиза никак не ждала. Работа, дом. Всё тут. Думала так, денег немного соберёт, и уйдёт от купца. А там, комнату снимет, чтобы ребёнка родить. Когда дитё чуть подрастёт, можно снова о работе подумать. Теперь уже, не представлялось всё в черном цвете. Если удачней сложится, так может купец не выгонит, с ребёночком разрешит остаться. Главное работать хорошо. Чтобы нареканий не было.

Сам купец Федяшин, уехал по торговым делам, на неделю другую.

Взялась Лиза за работу со старанием. В обязанностях – по дому прибираться, да хозяину к столу подавать. В первый день, как работать начала, два раза встретила в доме древнюю старушку. Та прошла мимо, будто привидение, волосы седые пол лица закрывают, рубашка на груди засалена. Кухарка сказала, это – мать купца, выжившая из ума. Ходит по дому, но никому не мешает. У неё своя служанка, много лет служит, старая, но бодренькая, пока справляется.

Поначалу, кухарка Федора строго себя держала. Как не доверяла, присматривалась. Потом смягчилась немного. Видно, Лиза ей понравилась. Но вот разговорчивей Федора не стала, на вопросы отвечала нехотя, или вовсе отмалчивалась. Странно. Обычно кухарки не злые, так думалось Лизе, когда вспоминала Анисью. Но Федора, хоть и была добротной стати, по характеру строгая очень. Вроде на кухне служила, но всё указания по дому давала. Наставляла, что и как делать, чтоб хозяину угодить.