На следующий день кардинал Лаона был отравлен.

* * *

Смерть друга не расстроила Изабо. Она знала, что, продвигаясь к намеченной цели, придется мириться с потерями. И, почтив память благородного церковника, с упоением продолжала размышлять о своей победе.

Устранение регентов открывало ей дорогу к власти. Она была уверена, что полностью подчинит себе Карла VI. Мысль об этом преисполняла ее огромной радостью. Изабо отметила свою победу, разделив ложе с Буа-Бурдоном, а затем полностью отдалась… герцогу Туреньскому, которому тоже надо было воздать должное.

* * *

Через неделю после ассамблеи в Реймсе Карл VI по совету Изабо занялся полным преобразованием двора. Все придворные, которые были более или менее причастны к хищениям, совершенным регентами, были изгнаны. Осталось лишь несколько рыцарей — помимо, естественно, Буа-Бурдона, герцога Бурбонского и герцога Туреньского.

Последний был удостоен королевских похвал.

— Дорогой брат, — сказал король, — благодаря вам я смог освободиться от опеки принцев. За это я увеличу ваши владения.

Несмотря на все предосторожности, Изабо побаивалась, как бы король не догадался о ее связи с молодым герцогом. Поэтому она посоветовала своему любовнику заняться поиском супруги. Людовик Туреньский остановил свой выбор на Валентине Миланской, дочери Галеаццо Висконти и Изабеллы Французской, сестры Карла V. Это заставило маркиза де Сада, летописца Изабо Баварской, написать: «Чувства герцога Туреньского не распространялись за пределы семьи, потому что его женой была кузина, а любовницей — жена брата».

Этот брак, конечно, ничего не изменил в отношениях Изабо и Людовика, они просто стали более осмотрительны.

Внебрачные связи не мешали королеве проявить себя доброй и страстной супругой. За время двух первых лет замужества у нее даже родились сын и дочь, за что Карл VI был ей признателен.

Король был с ней так же нежен, как и в первые дни их совместной жизни. Хотя Карл часто увлекался и ухаживал за хорошенькими фрейлинами вопреки супружескому долгу, он все же заботился и о своей жене, без конца преподнося ей великолепные подарки, на которых красовались переплетенные буквы К и И, буквы, которые украшали драгоценности и самые интимные части гардероба королевы, даже подвязки для чулок…

Несмотря на их обоюдную неверность, они любили и друг друга. В 1389 году король решил, что Изабо торжественно вступит в Париж и будет коронована в Нотр-Даме. В честь этого события прошли необычайные празднества. Королеву вместе с ее фрейлинами вынесли из Сен-Дени на носилках. Принцы и дворяне, сопровождавшие дам, шли пешком, а головы дам украшали золотые короны с драгоценными камнями.

Кортеж вошел в Париж через Сен-Денийские ворота, и, по словам летописца, «толпа была настолько велика, что, казалось, все королевство собралось посмотреть на эту церемонию».

Фруассар, приехавший специально на празднества в Париж, пишет, что при въезде в столицу королева увидела под сводами Сен-Дени небо, усыпанное звездами, а «в небе — маленьких детей в образе ангелов». Он даже добавляет забавную деталь: «Здесь была я фигура богоматери, державшей в руках молодое дитя… На перекрестках забили фонтаны вина, дома. были завешаны материей небесно-голубого цвета, из которой выделялись золотые геральдические лилии.

Королева, направляясь со своей свитой к Сите, подошла к большому мосту. Здесь всех ожидало захватывающее зрелище. Женевский канатоходец, канат которого простирался от одной из башен Нотр-Дама до конька на крыше первого дома, расположенного на мосту2, совершил головокружительный спуск, держа для равновесия в правой руке венок, а в левой — зажженный факел.

И когда королева вступила на мост, он ей надел на голову венок из цветов и с изумительной скоростью поднялся по веревочной лестнице вверх.

Увидев факел, устремившийся, подобно звезде, к башне собора, толпа вскрикнула от восхищения. Наконец коронование состоялось, потом началась трапеза, где, как рассказывает Фруассар, давка была настолько большой, что многие задыхались от духоты, и королева «была вынуждена сломать перегородку за собой, чтобы обеспечить доступ воздуха»…

После празднеств Изабо вела привычную, немного запутанную жизнь, уделяя внимание королю, герцогу Туреньскому и Буа-Бурдону. Однако связь между этими лицами стала более узкой со дня, когда черт дернул Карла VI стать любовником Валентины Висконти, жены своего брата…

Он хотел, разумеется, сохранить это в тайне, но Изабо благодаря своей полиции была об этом быстро уведомлена. Сочтя бесполезным проявлять ревность, она встретилась с Валентиной и объявила ей, что охотно уступит ей короля при условии, если та предоставит право «пользования» герцогом Туреньским; Прелестная и совсем не жадная миланка на это согласилась.

Бедный Карл VI так никогда и не узнал об этом преступном сговоре. Увы! У герцога Туреньского было доверенное лицо, маркиз де Краон, которому он рассказывал в подробностях о своих «любовных похождениях» с королевой. Однако, неизвестно по каким соображениям, маркиз предал своего друга и поведал Валентине Висконти, что герцог был любовником Изабо задолго до их любовного сговора. Очень огорченная этим Валентина не удержалась и в тот же вечер упрекнула мужа, а тот незамедлительно поставил в известность королеву по поводу болтливости де Краона.

— Изгнать его из дворца! — воскликнула она. Маркиз, уведомленный о том, что попал в опалу, решил за себя отомстить и быстро покинул дворец, найдя пристанище у своего друга, герцога Бретани, который давно хотел смерти коннетабля де Клиссона, преемника Дюгесклена. — Я уверен, что настроил против вас королеву де Клиссон, — коварно сказал он Пьеру де Краону. — Вы знаете, как он привлекателен для женщин. Может быть, он завидовал вам, узнав о принятии вас в салон любви, о котором рассказывают множество пикантных подробностей…

Маркиз стыдливо склонил голову.

— Я клянусь вам, что убью его.

Через месяц на коннетабля де Клиссона, возвращавшегося после званого обеда, на который его пригласил сам король, было совершено нападение, и он получил смертельную рану.

Карл VI очень его любил и поэтому тотчас отправился к раненому.

— Коннетабль, как вы себя чувствуете?

— Очень плохо, господин!

— Кто с вами пытался расправиться?

— Пьер де Краон и его сообщники.

— Коннетабль, они дорого за это заплатят!1 На следующий день король решил организовать карательный поход против герцога Бретани, у которого скрывался маркиз де Краон. Увы! Во время этого похода страшное горе потрясло Францию.

* * *

Несколькими неделями позже король во главе своих войск покидал Венсен.

Изабо с ним трогательно прощалась:

— Я вас провожаю с большой тоской, сударь, — говорила она, — поскольку совершенно не согласна с этой затеей. Моему сердцу было бы намного спокойнее, если бы вы остались со мной.

Потом, поцеловав его, она разразилась притворными рыданиями и добавила:

— Уезжайте, такова ваша воля, а я буду молиться за вас.

Она подарила стыдливый поцелуй герцогу Туреньскому, сопровождавшему своего брата, а когда королевская армия покинула город, вернулась в свои апартаменты, где ожидал ее фаворит Буа-Бурдон.

— Прекрасный день, дорогой Бурдон, — сказала она, улыбнувшись.

Изабо прекрасно понимала, что этот военный поход может приблизить ее к желанной цели. Сочтя малонадежным полагаться только на опасности войны и отвергая мысль об убийстве мужа, она организовала спектакль, призванный помутить и без того слабеющий разум бедного короля.

В течение последнего времени Карл VI проявлял весьма сильную нервозность. Его неоднократно видели «делающим жесты, недостойные Его Величества Короля», его выводил из себя крик ребенка или шум открываемой двери.

И Изабо решила воспользоваться его болезненным состоянием и добиться, чтобы короля Франции признали сумасшедшим. В дороге с королем должен был произойти инцидент, все детали которого она тщательно предусмотрела и который внушил бы королю такой страх, что никакой врач никогда бы не смог его вылечить.

Граф Туреньский знал о плане в мельчайших подробностях, поскольку миссия возлагалась на него.

И королева радостно думала о том, что, если все будет проведено успешно, она может править Францией вместе со своим молодым любовником.

Пока Изабо мечтала о полной власти, маленькое войско во главе с королем шло на Сен-Жермен-ан-Лей, где должно было остановиться. Вечером оно туда прибыло… В то время военные походы часто велись прогулочным шагом. Карлу VI, которому было хорошо в этом великолепном замке, откуда он мог видеть колокола и крепостные стены Парижа, решил, что он останется в нем на несколько дней.

В это время проводились празднества, и король развлекался, забыв о Краоне, Клиссоне и герцоге де Бретань. Узнав о том, что происходило в Сен-Жермене, Изабо страшно разгневалась и направила герцогу Туреньскому секретное послание, приказав ему оказать влияние на короля, чтобы они немедленно отбыли из этого города.

На следующий день королевская армия покинула Сен-Жермен-ан-Лей и направилась к Ману, куда Карл VI попал в начале июля. Увы! Едва они туда приехали, король начал вести бессмысленные речи и бегать по улицам как ребенок. Стоило больших трудов его поймать, поскольку он улепетывал «проворнее крысы». Вызванный врач стал говорить об «отравлении, помутившем разум короля».

— Кто же, — спрашивали все, — мог совершить преступление против нашего милого государя?

Возможно, ответить мог один герцог Туреньский. Но он, воспользовавшись тремя неделями, в течение которых длилась болезнь короля, был занят тщательной подготовкой плана, идею которого ему подсказала Изабо. Когда все было завершено, он настоял, чтобы король возобновил поход. 5 августа королевская армия под беспощадно палящим солнцем покинула Ман.

Неожиданно, когда армия входила в Майский лес, покрывавший тогда правый берег притока Сарта, высокий человек, босой, одетый в лохмотья, с непокрытой головой, устремился к Карлу VI. Схвативши лошадь за уздечку, он страшным голосом прокричал:

— Не езжай дальше, благородный король, ибо ты предан!

«И тогда, — как рассказывает летописец, — и без того больное сознание короля после этих слов помутилось еще больше. Случайное происшествие окончательно лишило его разума: у одного из воинов, скакавших рядом с ним и зажатого с двух сторон образовавшимся столпотворением, выпала шпага. Шум металла вызвал у короля дикий приступ ярости. Он выхватил из ножен свою шпагу и мгновенно убил несчастного. И, пришпорив свою лошадь, в течение целого часа носился из стороны в сторону, крича: „Меня хотят выдать врагам!“, — и наносил удары всем, кто встречался на его пути.

Во время этого ужасного приступа король убил четырех человек, в числе которых был знаменитый рыцарь из Гаскони, которого звали Полиньяк. Он причинил бы еще большие несчастья, если бы его шпага не сломалась. Тогда его окружили, связали и отвезли в Ман, чтобы он там немного пришел в себя. Силы покинули короля, и он оставался в течение целого дня без сознания и даже не шевелился». Герцог Туреньский, убедившись, что он ловко справился с поручением, направил Изабо послание, где сообщил о победе. Королева тотчас придала событию большую огласку с тем, чтобы вынудить Карла VI отказаться от престола.

— Безумный король не может править, — вздыхая, заявляла она.

Таково было мнение и бывших регентов.

— На престол нужно возвести герцога Туреньского, — говорила всем Изабо [41].

— Нет, — отвечали дядьки Карла VI, которые догадались о плане королевы. — Людовик очень молод. Править будем вновь мы.

Изабо, не ожидавшая подобной речи, была очень разгневана. На ее лице от ярости выступили пятна, и. она проболела целый месяц. Победа под Маном казалась теперь для нее поражением.

Но король был безумным!

В конце августа по приказу своих дядьев Карл VI был доставлен в замок города Крей.

Здесь он проводил время на маленьком зарешеченном балконе [42]. Через несколько месяцев тещины и одиночества Карл VI почувствовал себя лучше, и его врач разрешил ему вернуться в Париж, в резиденцию Сен-Поль, которую избрала своим местожительством Изабо. Там он отныне занимался лишь празднествами и развлечениями, доверив заботу о государственных делах тем, кто уже доказал, что не может управлять. Изабо не находила места после выходки регентов и искала способ окончательно избавиться от короля, чтобы возвести на престол герцога Туреньского. И, не придумав ничего подходящего, она решилась вместе со своим любовником на страшное преступление. [43]

Одной из своих фрейлин, Катерине де Фастоврин, которая выходила замуж во второй раз, король решил устроить небольшое празднество, на которое имели право «все вдовы, вновь выходившие замуж». Это смехотворное развлечение состоялось 29 января 1393 года в резиденции Сен-Поль. Карл VI и девять молодых вельмож из числа его друзей нарядились дикарями. Их одежда была соткана из полотна и обмазана смолой, к смоле прикреплялись льняные очески [44], которые свисали подобно волосам. В то время как все танцевали, «сопровождая танец непристойными и комичными жестами», герцог Туреньский, еще раз выполняя приказ Изабо, бросил факел в «дикарей». Раздался страшный крик, и десять человек мгновенно были объяты пламенем: «на них загорелись смола и льняные очески.