Стар держал ее за запястье уже не так сильно. Он ласкою погладил ее руку и сказал:

– Ну вот, теперь ты знаешь меня. А я знаю тебя. Ты очень нужна мне, Майна. Я понял это в первую же секунду, когда увидел тебя.

Майна задохнулась, а он отпустил ее руку и поднялся на ноги.

– Пойдем, – как ни в чем не бывало проговорил Стар. Голос его звучал обыденно, будто за секунду до этого он не сказал ничего особенного. – Нам пора в аэропорт.

Майна тоже поднялась из-за столика. Она оттолкнула стул назад и протянула руку за своей курткой. Движения ее были неуверенными и суетливыми. Стар уже направлялся к двери. Девушка догнала его и схватила за руку.

– Стар, – заговорила она, – а как же – позвонить? Ведь ты сказал, что я смогу позвонить отсюда родителям!

– Телефон не работает. Я только что проверил. – Он взял ее под руку, вывел на тротуар и поднял руку, останавливая такси. – Поедем, позвонишь из аэропорта. Там телефонов навалом.

Однако, когда они добрались до аэропорта, Стар, казалось, начисто забыл о своем обещании. Он быстро шел по огромному залу, поднимался и спускался на эскалаторах. Чтобы поспеть за ним, Майне приходилось бежать. Аэропорт был наводнен людьми, и ее толкали со всех сторон. Голова кружилась от шума голосов, смешения незнакомых языков, объявлений, которые изрыгали динамики.

Майна остановилась возле электронного щита объявлений и стала смотреть, как мелькают цифры, сменяя одна другую. Тут и впрямь сообщалось о нескольких рейсах в Лондон. Десятичасовой уже вылетел, на одиннадцатичасовой шла посадка, а следующий рейс – в полдень.

– Пойдем. Нам сюда. – Стар вернулся к Майне, крепко взял ее под руку и повлек за собой. Он шел все быстрее. Бросив взгляд на его лицо, девушка увидела, что на нем написана злоба – жуткая злоба, для которой, казалось бы, не было никаких причин.

– Что я такого сделала, Стар? – Она дернула его за рукав. – Чем я провинилась?

Он остановился и посмотрел на нее пустым взглядом.

– Что? Ничего. Просто я тороплюсь, вот и все. Сейчас прибывает один рейс, и я не хочу пропустить его. Сюда… Подожди. Подержи мое пальто. Вот так-то лучше. А теперь – молчи и тихо стой рядом со мной.

Он кинул ей на руки свое старое твидовое пальто. Теперь, подумала Майна, он выглядел совсем по-другому, в нем не осталось ничего от бродяги. Должно быть, он помылся и переоделся, поняла она. Девушка все время смотрела только на его лицо и не обращала внимания на то, как он одет. Сейчас Стар был похож на студента Сорбонны – в черной рубашке, черной куртке и черных джинсах.

– Платок, – сказала она. – Ты забыл надеть свой красный платок, Стар.

– Заткнись! – бросил он. – Я же велел тебе молчать. Иди сюда.

Он подвел ее к двери, ведущей из зала, и втолкнул в какой-то коридор. Пытаясь не отстать, Майна побежала вслед за ним, сжимая в руках пальто. В ее голове продолжали кружиться вопросы, на которые она никак не могла найти ответы. Что случилось с той чудесной серебряной машиной? Она помнила, как Стар оставил ее у тротуара на какой-то улице, но где она теперь? Где был Стар все то время, пока она спала? А ведь она спала никак не меньше шестнадцати часов! И где маленькая собачка, что сидела на руках у Майны в течение всей их долгой дороги? Плясунья вместе с Майной пряталась под пледом, когда они переезжали таможенный пункт, и была с ней – Майна точно это помнила, – когда она засыпала в маленькой комнате на верхнем этаже.

– Где Плясунья? – крикнула она в спину Стара, продолжая бежать следом за ним. – Что с ней случилось? Ты же говорил, что она – повсюду с тобой!

– А теперь – не со мной.

Стар остановился так неожиданно, что Майна со всего размаха налетела на него. Охватившая злоба исказила его лицо: оно буквально почернело. Майну передернуло от страха.

– Она – у моих друзей. А если ты задашь хотя бы еще один вопрос… – Майна видела, что он с трудом сдерживается. – Я тебя попросту оставлю здесь. Уйду и оставлю. Ненавижу вопросы и тех, кто любит их задавать. Мне казалось, ты это понимаешь.

– Понимаю. Стар…

– В таком случае делай, что тебе говорят. Мы ведь не просто так сюда приехали. Для этого есть причины. А теперь встань вот здесь.

Майна послушалась. Сейчас они находились в зале основного терминала аэропорта, где царило относительное спокойствие. Стар отошел от девушки на несколько шагов и остановился в ожидании. Через некоторое время около Стара задержался мужчина – служащий аэропорта. Судя по униформе, это был уборщик. Они обменялись короткими репликами. Похоже, мужчина и Стар были знакомы. Человек в униформе воровато огляделся, а Стар произвел одно из своих неуловимых движений. Майна не успела разглядеть, что именно произошло, но ей показалось, что Стар что-то передал служащему.

После этого мужчина вытащил связку ключей и отпер малоприметную дверцу. Стар жестом позвал Майну, и служащий пропустил их в открывшийся проход. Сам он, однако, остался на месте и запер за ними дверь. Майна огляделась. Теперь они стояли в тихом зале, интерьер которого был выдержан в мягких тонах. Пол был устлан толстым ковром, около низких столиков, на которых были разложены журналы, стояли удобные кресла.

– Где мы? – прошептала Майна.

– В зале VIP,[14] – так же тихо ответил Стар. – Знаешь, что это такое? Когда прилетают и улетают всякие важные шишки, они проходят именно через этот зал, чтобы не попадаться на глаза журналистам. Прессу сюда не пускают.

– А нам тут можно находиться?

– Нет, но мы же ничего такого не делаем. Стоим себе тихонечко и смотрим.

Стар подвел ее к высокой пальме в бочке, стоявшей в углу. Непривычное возбуждение щекотало нервы девушки. В комнате находилось еще несколько человек, а поодаль от них стояла группа работников аэропорта. На них, похоже, никто не обратил внимания. Служащие были заняты своими делами: кто-то заполнял бланки, кто-то говорил по телефону. Несколько мужчин и две женщины, все великолепно одетые, стояли у окна. Майна вытянула шею. Окно было огромным – от пола до потолка – и выходило на взлетное поле. Девушка увидела, как по одной из полос медленно катит небольшой частный самолет с неизвестной ей эмблемой на борту. Стар тоже заметил самолетик и в тот же момент он напрягся, как пружина.

– Не двигайся, – прошептал он. – Стой и смотри. Не двигайся ни в коем случае.

Майна повиновалась. Она внезапно ощутила легкое разочарование. Все начиналось так интересно, как в детективе, а теперь ничего не происходит. Самолетик наконец замер, и его передняя дверь распахнулась. Мужчины и женщины, ожидавшие в зале, сгрудились у окна и заслонили от Майны все, что за ним происходило. Они сразу же оживились и стали громко переговариваться по-французски, но Майна почти не знала этого языка и не поняла, о чем шла речь.

Девушке передалось возникшее в зале напряжение. Ожидавшие словно готовились к чему-то неожиданному, однако ничего не происходило. Должно быть, прилетевшие на самолетике уже вышли и теперь поднимались в эту комнату, поскольку стоявшие у окна люди потянулись к дверям в дальнем конце зала.

Один мужчина отступил в сторону и стал что-то быстро говорить в трубку мобильного телефона, другой открыл атташе-кейс и вытащил оттуда какие-то папки. Разместившись по обе стороны дверей, встречавшие образовали своеобразный коридор. Справа от двери стояла пожилая дама в изысканном костюме и с безукоризненной прической, рядом с ней, отступив на шаг назад, ожидал мужчина. Майне показалось, что он был здесь старшим. На нем был черный плащ, очки в черепаховой оправе с затемненными стеклами. Остальные расположились в некотором отдалении.

Затем двери открылись, и состоялся торжественный вход. Теперь происходящее было отчетливо видно Майне. В зале появилась пара, которой готовилась такая торжественная встреча. Мужчине было около пятидесяти, и несомненно он был значительной персоной – от него исходили сила и властность. Легкий загар тронул его кожу, черные как вороново крыло волосы блестели. Он был сравнительно невысокого роста, элегантный строгий костюм подчеркивал его мужественное обаяние. Майна предположила, что этот человек может быть испанцем или итальянцем. Кем бы он ни был, держался он с поистине королевским достоинством.

Войдя в зал, он сразу же заговорил, и было забавно наблюдать, как встречавшие сразу же засуетились, стали кланяться и демонстрировать преувеличенное внимание к каждому сказанному им слову. Затем вошедший сделал повелительный жест, после которого воцарилась тишина, и отступил на шаг в сторону, пропуская вперед свою спутницу.

Женщина была хрупкой и стройной, едва ли выше самой Майны, и двигалась грациозно, словно танцовщица. У нее также были черные как смоль волосы, покрытые дорогой шелковой косынкой, а на глазах – такие большие темные очки, что разглядеть ее лицо было практически невозможно. Майна видела лишь бледные, без малейших признаков помады, губы женщины. На ней была изумительная меховая шуба, на руках – перчатки. Женщина стала обмениваться приветствиями с теми, кто их встречал, и Майна заметила тусклый блеск золотых браслетов на ее запястьях. С одними она обменивалась рукопожатиями, с другими – легкими поцелуями. Девушка отметила про себя, что это удивило многих встречавших, поскольку за спинами вошедших они стали незаметно обмениваться одобрительными кивками и многозначительными взглядами, словно поздравляя друг друга с неожиданным расположением этой элегантной дамы. Настроение присутствующих явно повысилось. Между тем женщина и ее заботливый спутник медленно продвигались по залу. Встречавшие смыкались за их спинами, как волны за кормой флагмана. Когда пара проходила мимо Стара и Майны, девушка явственно ощутила аромат свежих весенних цветов. Атмосфера становилась все менее официальной. Послышались оживленные голоса и даже шутки. Наконец вся процессия покинула зал, двери захлопнулись, и снова воцарилась тишина. Все происшедшее теперь казалось Майне каким-то волшебным сном.

Последовала пауза – натянутая и дрожащая, словно струна. С той самой секунды, когда в зал вошли эти двое, и до того момента, когда они вышли, Стар, застыв как сеттер, ни на миг не отрывал глаз от мужчины и женщины. Он смотрел на них, неподвижный, как статуя, лицо его было сосредоточенным, бледным и лишенным всякого выражения.

Майна не осмеливалась нарушить тишину. Она не понимала, что творится со Старом – то ли он злится, то ли испытывает боль, и знала только одно: с ним творится что-то неладное. Через некоторое время она все же отважилась тронуть его за рукав.

– Стар, – прошептала она, – мы сюда пришли из-за этих людей?

– Да, – кивнул он, – именно из-за них. У меня есть план относительно этой парочки.

– План? – Майна непонимающе взглянула на своего спутника. Ее пугал странный блеск его глаз. – Какой план? Я ничего не понимаю.

– Поймешь через три дня. В среду. Знаешь ли ты, как долго я ждал этого дня? Двадцать пять лет!

– Но почему? Кто они такие, Стар?

– Мои враги.

– Враги? Этот мужчина и эта женщина? – Майна отступила назад. Ей стало по-настоящему страшно. – Почему, Стар? Ты их знаешь? Кто они такие?

В течение последующих дней на первые два вопроса Стар не дал ответа, но на третий ответил сразу же:

– Они знамениты. Очень знамениты. Знамениты на весь мир. – К ужасу Майны, по его лицу пробежала судорога. На секунду ей показалось, что Стар ударит ее. – Эту женщину зовут Мария Казарес, – добавил он, – а мужчина рядом с ней известен как Жан Лазар.

* * *

Мария Казарес очень любила машины. Когда они жили в Париже, Лазар держал в постоянной готовности четыре автомобиля, которые можно было вызвать по телефону в любой момент. В то утро, еще находясь на вилле в пригороде Феса, Лазар позвонил в Париж и распорядился прислать в аэропорт автомобиль, который он подарил Марии на ее день рождения два года назад. Машина была сделана на заказ в 1937 году для одного из членов семейства Круппов. Конечно, у них имелись и более современные модели, но Мария находила, что новые машины обладают недостаточно строгими линиями, и поэтому предпочитала «Роллс-Ройсы» довоенных лет.

Путешествовать на заднем сиденье этого автомобиля было все равно что находиться в коконе, отгородившись от всего остального мира. Стеклянная перегородка отделяла салон от шофера, затемненные стекла оберегали от любопытных взглядов прохожих. Лазар откинулся на спинку мягких сидений, обитых изумительной кожей ручной выделки. Единственным звуком, проникавшим в салон, было едва слышное шуршание колес по асфальту. В воздухе витал аромат духов, которыми пользовалась Мария, – тонкий запах самых нежных весенних цветов – жонкилий и нарциссов. Это были первые – и до сих пор самые популярные – духи, выпущенные под именем Казарес, – «Аврора».

Лазар прикрыл глаза. Прошлую ночь он провел без сна, а ведь лет ему уже немало. Он сполна расплачивался за то, что спал лишь урывками и вечно просыпался уставшим. Почувствовав, как пошевелилась сидевшая рядом Мария, Лазар открыл глаза. Она прижалась щекой к окну и смотрела на пробегавшие мимо улицы. Ее миниатюрные, затянутые в перчатки руки то сжимались, то разжимались, лежа на коленях. Внезапно она повернулась к нему.