Поцеловав ее еще раз, радостный от долгожданного известия, Ульрих вскочил с постели.

— Ты поспи еще немного, дорогая, завтрак тебе принесут. Ты должна беречься ради нашего малыша. Меня же ждет Гарет! — быстро оделся и исчез за дверью.

А Радмила стала размышлять об ошеломляющих переменах в ее жизни.

У нее будет ребенок. Она будет жить в чужой стране, в непривычном каменном замке. Среди людей, которых она совершенно не знает. Другая культура, другая религия. Как ей все это освоить? И все из-за любви! Да, это Голуба решила ее судьбу, когда помчалась к жеребцу тевтонца… что это она обвиняет Голубу? Она сама согласилась пустить свой венок с венком крестоносца, сама пообещала ему свое сердце. И разве не ждала именно его у брата в богатом шумилинском доме …разве ей не хватало поклонников среди русских парней? Могла даже за сына князя замуж выйти! Что же это такое, эта любовь? Почему Ульрих стал ей дороже всех на свете? Да, он привлекательный мужчина! А для нее — просто красавец. Но ведь и молодой боярин Путятин тоже красив. Поцелуи Ульриха слаще меда. Но ведь он первый мужчина в ее жизни. Конечно, он ее любит! Иначе не бросил бы из-за нее этот Орден, — с этими приятными мыслями молодая женщина вскочила с постели, решив больше не раздумывать на эти темы. А довериться мужу и судьбе.


Пир


Пара волов медленно тянула по лесной дороге большую повозку, груженную большими мешками по лесной дороге. Неровные, целиком вырезанные из дерева колеса, сопровождали каждый шаг уставших животных жутким скрипом. Разморенный жарким полуденным солнцем йомен лениво отгонял мух, восседая на вершине горы мешков.

Вдруг волы остановились и, хотя повозка ехала с горы, никакая сила не могла сдвинуть их с места.

— Но, проклятые! — хозяин стал колотить упрямых животных веткой по мокрым спинам. Волы переминались с ноги на ногу, но не делали ни шагу. Мужчина с чувством плюнул на землю и отвернулся от повозки. Вдруг густые ветки осторожно раздвинулись, и из полумрака на йомена уставилось бородатое грубое лицо. Мужчина вздрогнул, почувствовав, как кто прикоснулся к нему, и увидел, оглянувшись, что еще один громадный бородач положил руку ему на плечо.

— Куда ты спешишь? — тихо спросил он.

— В город надо успеть до заката, — неуверенно промычал хозяин телеги.

— Правильно, после заката могут ограбить, — вмешался в разговор первый разбойник из кустов.

— А чего ему бояться? — нарочито удивился верзила, — у него ведь за проезд уплачено!

— А что, разве надо платить за проезд? — удивился йомен.

— Значит, ты не платил? — в свою очередь удивился разбойник. — Проезжаешь землями Уорвика и не платишь пошлин?!

Кусты снова раздвинулись, и с обеих сторон дороги вышло человек десять разбойников. Одеты они были в сильно поношенную одежду, но в руках у них было настоящее оружие. В основном короткие мечи, но были и боевые топоры, и кинжалы. Всякая охота сопротивляться сразу пропала у горемыки.

Наконец к повозке вышел и сам барон Майсон, хозяин Уорвика. Уж его-то незадачливый крестьянин хорошо знал. Из-под короткого плаща выглядывала кольчуга с доспехом на груди, а голову его покрывал стальной шлем.

— Что в мешках, возница? — резко оборвал он их беседу.

— Известно что, — с удивлением ответил йомен, — овес!

— А по моим сведениям, ты тайно перевозишь серебро! — возразил рыцарь-разбойник и сурово посмотрел на несчастного.

Хозяин повозки ошалело вытаращил глаза на командира разбойников, не в силах вымолвить ни слова. Тогда рыцарь с силой рубанул мечом по крайнему мешку, и из него прямо на пыльную дорогу посыпался золотистый овес.

Его рука вновь взвилась с мечом над повозкой, но в это мгновение послышался тонкий свист стрелы. Вскрикнув от боли, наглый барон выронил меч; пораженные разбойники все застыли в недоумении — лорд Майсон прижимал к своей груди руку, пронзенную стрелой. Дальше стало еще страшнее — веревочная петля, вылетевшая откуда-то сверху, охватила его торс и с силой потянула по дороге. Все оглянулись в сторону движения тела лорда и увидели, как закованный в сталь всадник с неумолимой силой тащит главного разбойника по пыльной дороге. Остальные бандиты хотел было вступиться за хозяина, но с обоих концов дороги засверкали латы тяжеловооруженных всадников, а кусты затрещали от тяжелых шагов пеших воинов. Банда кинулась врассыпную. Отто, Хельмут и воины графа Гарета уже было бросились за ними, но властный голос Ульриха остановил их:

— Пусть бегут! Прибегут в замок и расскажут, что хозяин их попался!

— Так это ловушка? Ты кто такой? Граф Дорсет с тебя шкуру спустит! — злобно плевался дорожной пылью поверженный барон, но удар плеткой по разъяренной физиономии живо укротил его гнев.

— Вначале ты будешь нести ответ перед своим сеньором! — Гарет Девон поднял забрало и стальным голосом произнес:

— Барон Майсон! За занятие разбоем и неподчинение сеньору замок Уорвик и прилегающие к нему угодья изымаются из твоего владения и возвращаются графству Девон.

— Вам не взять замок! — злобно заорал пленник.

— Посмотрим. Я думаю, ты поможешь нам уговорить твоих вассалов открыть ворота Уорвика! А не то… — Ульрих прижал кончик меча к горлу поверженного хозяина замка.

Вбежав в замок Уорвик, разбойники срочно подняли мост и привели все в боевую готовность. Вскоре со стен раздались взволнованные возгласы стражников. Было видно, как отряд, состоящий из тридцати рыцарей в сопровождении оруженосцев и пеших воинов, неспешно приближается к стенам замка.

К их удивлению, войско прибыло без осадных катапульт и обозов с провиантом. Оруженосцы лишь везли на повозке длинный ствол дерева, по высоте сравнимый с высотой стен. Нападающие вели за собой на веревке связанного сэра Майсона. Его подвели к стенам Уорвика. Вместе с ним подтащили к основанию стены запасенное бревно и привязали бывшего барона к нему.

— Смолу приготовили? — заорал бородатый громила. — Лейте!

— Но, там же хозяин, Эверард! — возразил ему другой, и они застыли, с удивлением наблюдая, что происходит под стенами замка.

Воины тем временем оставили бывшего хозяина замка под стеной, а сами немного отошли. Две веревки разнесли в противоположные стороны и длинным шестом, придерживая веревками, бревно стали поднимать вертикально, на конце бревна оказался блок.

К изумлению защитников крепости, когда оно выпрямилось, через блок с помощью третьей веревки, тело Майсона стало медленно двигаться вверх.

— Чего вылупился, Эверард! — заревел на слугу рыцарь-разбойник, когда он достиг вершины бревна. — Открывай ворота!

— Да они нас повесят! — взвыл детина.

— Я приказываю! — настаивал Майсон. — Если меня убьют, замок перейдет в собственность короля. Придет его войско и выкурит вас в два счета!

— Но мы еще поживем немного! — ухмыльнулся бородач.

— Указом графа Гарета Девона, — услышали разбойники голос герольда под стенами крепости, — замок Уорвик будет передан в трэст сэру Ульриху фон Эйнштайну! Учитывая чистосердечное раскаяние рыцаря Майсона, граф дарует ему свободу. В случае добровольной сдачи крепости людям Уорвика предоставляется возможность отслужить свои грехи у нового барона.

При этих словах еще одна стрела со звоном пригвоздила к столбу прядь волос Майсона. Посмотрев вниз, осажденные бандиты увидели меткого лучника, стоявшего немного в стороне от отряда.

— Открывай, сволочь — захрипел рыцарь, и ворота замка натужно заскрипели.


После удачного захвата замка Уорвик без единого погибшего или раненого человека радостный Гарет решил устроить пир, чтобы закрепить свою победу и наладить отношения со своими вассалами. Граф Девон также планировал познакомить своих друзей с местной знатью — им было бы легче войти в их число. Настроение у рыцарей было боевое. Им удалось недорого нанять приличное число наемников— теперь войско графа Девона представляла внушительную силу. Немалые деньги, привезенные Ульрихом, пришлись очень кстати. К тому же роскошный праздник, устроенный в замке Эксетер, должен был показать прекрасное финансовое положение графа.

Радмила мало бывала на пирах, и поэтому это событие ее очень волновало. Тем более что она плохо знала французский, на котором говорила знатные люди графства, и почти ничего не понимала из разговора простого люда, разговаривающего по-английски

Загремели рога, призывающие к парадному обеду. Нарядные гости, приглашенные графом Девона на пир, стали входить в пиршественный зал, весело разговаривая и смеясь. Самых знатных гостей граф Девон встречал у входа в палас. На праздник приехал даже герцог Дурвард, его сюзерен. Радмила исподтишка рассматривала величественного вельможу, возглавляющего союз баронов южных земель Англии. Среднего роста, широкоплечий, он был человеком крепкого телосложения, привыкшего переносить тяжелые лишения. Его выразительное лицо с крупными и правильными чертами, хотя и надменное, дышало смелостью и благородством. На нем было бархатное сюрко, опущенное мехом соболя, из-под которого виднелся пурпурный коттэ, на ногах ― сапоги из красной сафьяновой кожи. Граф провел знатного гостя на лучшее место во главе праздничного стола, где стояло великолепное резное кресло. Над креслом был устроен балдахин из шелковой ткани, расшитой орнаментом из переплетенных цветущих веток. Хорошенько рассмотрев герцога, Радмила перевела взгляд на других дворян. Тем более, что он, заметив пристальное внимание красавицы, по-своему истолковал ее женское любопытство и улыбнулся ей, вопросительно приподняв светлую бровь.

Молодая женщина уже немного привыкла к одежде английских дворян. Но все равно она с любопытством разглядывала наряды местной знати. В отличие от русских, мужские и женские костюмы англичан были очень похожи. Только дамский костюм ниспадал до самого пола, рукава были необычайно широки, и нижние концы их очень длинны. Мужской был значительно короче, рукава плотно охватывали руки и доходили до кисти. Наряды были из разноцветного шелка или бархата, красиво отделаны мехом, галунами и драгоценными камнями. Особенно богаты были пояса. У дам концы поясов доставали почти до пола и были обильно украшены топазами, агатами и другими камнями. Волосы их были тщательно причесаны и заплетены в тяжелые косы, перевитые цветными лентами и золотыми нитями. Но ее наряд, как с удовольствием отметила про себя молодая супруга Ульриха фон Эйнштайна, выделялся среди других роскошью и изысканным вкусом. Драгоценная диадема — подарок бедняжки Лалы ― вызывала завистливые взгляды практически у всех местных дам. А великолепное, расшитое драгоценными камнями верхнее платье из венецианской парчи, из-под которого выглядывало нижнее платье из синего китайского шелка, несомненно, было самым богатым на этом пиру.

Волосы у большинства мужчин ниспадали до плеч. Хотя у некоторых были довольно длинные бороды, короткая борода преобладала, встречались даже и совсем бритые, как у Ульриха, подбородки. У многих из присутствующих, особенно у дам, головы были украшены золотыми обручами, на которых сияли драгоценные камни. Блеск золота, серебра и драгоценных камней, роскошные ткани нарядов, в основном синего и красного цвета различных оттенков, создавали великолепное зрелище.

Наконец граф Гарет объявил о начале пиршества. Услышав приглашение хозяина, все блестящее общество направилось к громадному столу, покрытому узорчатой скатертью. Гости шумно расселись, видимо, по степеням знатности, на скамьях, окружающих стол. На главном месте расположился герцог Дурвард. Рядом с ним его супруга, а хозяин, граф Девон — с другой стороны. За столом с одной стороны у Радмилы сидел ее муж, с другой — одетый в роскошный багряный коттэ, расшитый драгоценными камнями, черноволосый мужчина среднего возраста с высокомерным выражением на бледном лице.

— Норис Осборн, граф Дорсета, миледи, — представился он с холодной усмешкой.

Только расселись за столом гости, сразу же в зал вошли слуги, в их руках были кувшины с водой, на шеи накинуты полотенца. Всем было предложено вымыть руки

Для каждого приглашенного на столе стоял прибор, он состоял из ножа, ложки и серебряного, или золотого кубка. Были поставлены и кубки на две персоны, чего никогда не видела Радмила на русских пирах. Для каждого присутствующего у его прибора положен на столе белый хлеб. Кроме того, на столе расставлены большие металлические кувшины с вином, чаши с крышками и без крышек, солонки, соусники. Огромный стол был уставлен серебряными блюдами с колбасами, начиненными мясом каплуна, бараньими ногами, приправленными шафраном, запеченными прямо в блюдах мясными паштетами, пирогами с начинкой из голубей и жаворонков, копчеными окороками, нарезанным кабаньим мясом с изюмом и сливами. К каждому блюду полагался свой соус. Было также много разнообразных овощных салатов. Но особенное внимание обращал на себя новый овощ, прибывший от мавров из Испании и называвшийся испанской зеленью, или шпинатом.