И не только одни. Максвелл и лорд Пайболд уже дважды поднимались без слова и исчезали. Они исчезли опять. Никто об этом не говорил, только Спенсер, казалось, оставался в недоумении. Каждый раз он смотрел на пустые места. Джулиана с удовольствием отметила, что он не смотрел на Вивиан. Как жаль, она ведь столь прихорашивалась!

Джулиана старалась не злорадствовать, но, может быть, совсем немного, ведь Вивиан не была способна привлечь внимание Спенсера.

— Пойду подышу воздухом, — прошептала на ухо Джулиане милая комбинаторша. Она встала, поправила юбку и хитро улыбнулась.

— Ты не дождёшься отца или брата?

— Нет, просто дай знать маме, что я вернусь. Если она вообще когда-то остановится.

— Нет, Вивиан, Садись! — женщина, очевидно, умела говорить и слышать одновременно.

— Но, мама, — спокойно ответила Вивиан, — мы об этом говорили!

— Действительно, и ты знаешь моё отношение. Сцена — последнее, что нам надо, и мы не должны это обсуждать. Ты не уйдёшь без меня!

Вивиан улыбнулась матери. Она остановилась за стулом леди Пайболд и зашептала ей на ухо.

— Хорошо, — тучная женщина освободилась от рук дочери на шее, схватила ридикюль и отодвинула стул. — Простите! — она кивнула в сторону тёти Филисы и Кэрри, которые делали вид, что их не интересует отказ.

Дамы, однако, не покинули ложу. Они приблизились к завесе, как вдруг мистер Стэмфорд и ещё один денди в канареечно-жёлтом жилете вошли сюда.

— Ламар.

Джулиана услышала волнение в голосе Вивиан.

Четверо стояли и смотрели друг на друга в тени несколько минут, прежде чем заговорили.

— Вот, Вивиан, я была уверена, что господин Стэмфорд не станет пренебрегать своими друзьями, — улыбка леди Пайболд была жёсткой. С неохотным поклоном, весьма уместным, она повернулась к компании. — Вы помните мистера и миссис Ривзов и их дочь.

Джулиану им не представляли.

— Конечно, — господин Стэмфорд немного колебался, а после шагнул вперёд и склонил голову. Как только он это сделал, Джулиана заметила, что его взгляд скользнул мимо тёти и дяди в зрительный зал. Как только приветствие было завершено, он вернулся в тень.

— Мы так долго тебя не видели, — Вивиан не отрывала взгляда от господина Стэмфорда.

— Да, это точно, — его голос потерял спокойствие, когда он обратился к ней. — Слишком долго.

— Если ты хочешь увидеть Райтон-Мэнор вновь, тебе придётся долго льстить, мой мальчик, — леди Пайболд полезла в ридикюль и вытащила оттуда запечатанную бумагу.

— Прежде не хотела отдавать приглашение, — она передала бумаги господину Стэмфорду.

Он поклонился, но когда их взгляды встретились, решительность сверкала в них.

— Благодарю, но я не готов волочиться за добрым мнением лорда Пайболда.

— Высоко летаешь, я вижу. Ну, отступай. Его светлость возвращается.

— Да, да, иду…

— Нет, останься! — прервала его Вивиан.

Джулиана никогда не видела, чтобы эта спокойная, надменная девушка была такой.

Нет сомнений, Стэмфорд произвёл на неё впечатление.

— Пожалуйста, — прошептала Вивиан.

— Я должен идти, — мягко промолвил он. Он указал подбородком на спутника у завесы, всё ещё глядя на Вивиан.

Джулиана надеялась, что леди Пайболд не заметила подмигивания перед исчезновением мужчин. Она бы этого не простила.

Вивиан смотрела на свою мать, а после подняла подбородок и откинулась на спинку стула. Она сидела весьма спокойно и вновь смотрела на сцену. «Гамлет» внезапно заинтересовал её пуще прежнего.

— Мы что-то планируем? — спросила тётя Филиса у леди Пайболд, когда та вернулась на своё место.

Леди Пайболд поморщилась.

— Нет, миссис Ривз, почему вы спрашиваете?

— Вы дали господину Стэмфорду приглашение.

— Ах, да. Я надеялась увидеть его мать, Эмили Стэмфорд, когда мы вернёмся в Ламбхурст.

— Летом?

— Да.

— Но это через два месяца…

— Прошу, миссис Ризв, я слушаю. Если вы не желаете наблюдать за игрой, могли бы остаться дома, в самом деле!

Джулиана буквально слышала, как щёлкнули зубы тёти Филисы. Это было ужасно — так унизить, ещё и при свидетелях! Она улыбнулась и посмотрела на Кэрри, надеясь насладиться моментом, но та была увлечена финальными сценами «Гамлета».

Джулиана повернулась к Спенсеру, надеясь, что он не сбежал вновь куда-то из театра. Она была рада видеть, что этого не случилось. Он уютно устроился в своей ложе и смотрел в их сторону. Улыбался. Это была широкая, заразная улыбка, что заставила Джулиану покраснеть. Она знала, что Спенсер ничего не слышал, но он словно чувствовал её настроение, напряжённость, которую она чувствовала в нём, пропала. На самом деле, она не могла описать его лицо, лишь казалось, что он походил на кота, съевшего канарейку. Это было слишком странное выражение для степенного театрального вечера.

* * *

Улыбка Спенсера росла. Его изначальная реакция на истинную личность предателей была удивлённой, а после превратилась в чувство победы. Было очевидно, что сообщения проходили через леди Пайболд, мисс Вивиан, Стэмфорда и Хартов — не лорда Пайболда и его беспомощного сына, — именно так Харт получал информацию, но участвовал ли он? Победа ещё казалась слишком далёкой.

Боббингтон вернулся со своего бдения и наблюдал за номинально невиновными лордом Пайболдом и его сыном — не так много времени прошло с тех пор, как Стэмфорд и Харт покинули ложу Джулианы. Весть о женском двуличии не удивила Боббингтона так, как Спенсера. Он кивнул и пояснил, что потребность в деньгах и власти пылала во взгляде леди Пайболд куда сильнее, чем в лорде Пайболде. Боббингтон должен знать, ведь он всю жизнь прожил с ними в одном городе.

Спенсер желал, чтобы всё это утихло ранее. Это могло спасти его от большинства предположений, не говоря уже о побегах.

Итак, Спенсер дрожал от нетерпения. Мужчины Пайболды оставались беспокойными весь вечер, а Байбери Максвелла преследовал в тёмных закоулках.

Байбери не говорил об этом, ведь Спенсер не считал Пайболдов угрозой для безопасности Содружества. Он больше не был неприятностью, и не следовало следить за его действиями.

У Спенсера не было возможности насладиться компанией Джулианы после занавеса. Они встретились в проходе, улыбнулись, кивнули и похвалили Шекспира.

После господин Ривз, который скорее притворялся, что был в восторге от представления, ринулся к карете. Он покинул Спенсера и Боббингтона с леди Пайболд и миссис Ривз. К счастью, они отвлеклись. Женщины накинулись на столько аристократов, на сколько только смогли, буквально захватывая прекрасных невинных людей.

* * *

— Да. Это была ночь сюрпризов, — Боббингтон стоял рядом с камином в гостиной квартиры Спенсера, глядя сквозь гранёные стенки стакана на завораживающую бордовую жидкость.

Атмосфера в комнате уменьшила напряжение Спенсера и позволила ему расслабиться. Впервые за несколько недель он не играл.

Спенсер осушил свой бокал и поднялся со стула.

— Не могу поверить, что пропустил это, — он покачал головой, вытащил пробку из графина и налил себе ещё немного.

— Они обманули нас всех, не будь к себе столь строг.

— Нас… — пробормотал Спенсер. — Я должен был понять! Капюшоны! Сколько людей ведут дела в капюшонах?! Проклятая холодная весенняя ночь! — он пошевелил пальцами и сел. — Это отвратительно! Дама с хорошей репутацией в свой первый сезон подозревается в измене. Они считают, что их не обнаружат. Если бы не видел обмен, не поверил бы.

— Как говорил прежде, я прожил в Ламбхурсте всю свою жизнь, и эта женщина легендарна. И это её шампанское и тонкие шелка, когда семья едва позволяет себе баранину. Не трудно представить, как леди Пайболд получает выгоду из свободной торговли, не говоря уж о почве предательства. Она легко продаст душу.

— Да, но Вивиан! Как леди Пайболд могла втянуть свою дочь во что-то настолько грязное?

— Не недооценивай Стэмфорда. Может, он помог. Очаровал Вивиан. Или напротив, девушка могла втянуть свою мать. Неопытная крошка, она вообразила себе любовь!

— Не подтверждённую никак… Не удивительно, что лорд Пайболд едва не за ухо его вывел.

— Действительно, это объясняет необходимость общественных встреч, — Боббингтон опустился в кресло рядом со своим другом и развязал шейный платок. — Так что теперь?

— Скормим Харту неправильные цифры и расположение войск, пока он не клюнет и не дезориентирует всех.

— Ты собираешься их арестовать?

— Пока нет.

— Ты понимаешь, что мисс Телфорд пострадает от этого? Люди судят по компании.

— Да, теперь, когда мы поняли, что среди Пайболдов червивы женщины, а не мужчины, она в большей опасности от разрушения их алчности, — Спенсер с трудном сглотнул, заставляя себя успокоиться. — Она будет опозорена, — ей нужно уйти, но он должен как-то увидеть её, пояснить, что в её интересах уйти… а он ведь ничего не говорил ей прежде. Он воспользуется всем своим убеждением, чтобы отправить её домой. Единственная проблема в том, что оне непослушна.

Спенсер хотел выпить. Где графин?

— Карл! — позвал он.

— Да, сэр, — моментально отозвался мужчина.

Спенсер посмотрел через плечо. Карл стоял в дверях с Байбери.

— Сэр, у вас посетитель.

— Входите, Байбери. Вы свободны, Карл, — он указал рукой на зал. — Да, прежде чем уйдёшь слишком далеко, принеси выпивку, — он посмотрел на пустой графин. — И несколько бокалов.

Карл поклонился с огромным достоинством.

— Да, сэр.

Губа Байбери была разбита, кровь стекала на подбородок.

— Байбери. Боже… Карл, прочь бокалы! Нам срочно нужен лёд!

Спенсер услышал согласное восклицание в другой части квартиры.

— Как так случилось? — вновь он обратился к Байбери.

— Я так плохо выгляжу? — спросил мужчина с широко раскрытыми глазами, невинно ухмыляясь и касаясь губы. — Уверен, не буду жаловаться столько, сколько Пайболд.

— Лорд Пайболд?

— Нет, Максвелл Пайболд. Я отправил бы его в ад, но не раньше, чем он переступил бы порог Пиджион Хол, когда получил удар. Я думал, они собираются передавать что-то, прыгнул. Тот даже не остановился, чтобы меня поблагодарить. Просто бежал, как мог. Прелестный джентльмен.

— Да, — Спенсер покачал головой, — прелестный джентльмен.

Он должен увести Джулиану из этого дома.

Глава 14

В которой дядя Леонард пытается помочь своей племяннице в определённых вопросах

Джулиана заёрзала в своём кресле и подняла штору, чтобы впустить немного солнечного света в комнату. Отец писал как курица лапой, и читать это было трудно, не напрягая глаза. Она вздохнула и вновь перечитала последние несколько слов.

Да, и вправду, так он и писал. Несмотря на стоические попытки сделать всё хорошо без неё и заверения, что всё прекрасно, он дважды — дважды! — упоминал, что мисс Гилсон предложила викарию отобедать в Хартвелле. Джулиана чувствовала беспокойство в строках. Привязанность её старой гувернантки и фикария чувствовалась в них. Они могут сбежать в любой день.

— Бедный отец, — прошептала она пустой комнате. — Он так боится изменений. И делает вид ради меня, — она сложила лист бумаги, но продолжала держать его в руках, уставившись в пустоту. Она почти видела его покрытый морщинами лоб, когда он писал письмо — её нежный отец с милой улыбкой, что так сильно отличала его от всех.

Что же, если всё пойдёт по плану, если их исследование примут в печать, жизнь не станет другой, кроме тех моментов, которые должны будут измениться. Но это не будет огромным изменением — просто сдвиг в нужном направлении: в развитии увлекательного учения о божьих коровках. Это изменение он бы поприветствовал… если бы знал о нём.

Джулиана чувствовала, что у неё нет выбора — либо публикация, либо потеря всякого признания. Её отец выступал за задержки, он хотел что-то добавить, уточнить и пояснить. Джулиана могла бы ждать ещё пару лет, если бы не было мистера Редмонда, Тирстана Редмонда. Она обсуждала с ним серьёзные вопросы — обманы в исследованиях, намерение украсть чужие открытия в собственной книге. А люди столь коварны!

Нет, исследование Телфордов будет опубликовано под именем Телфордов! И ничто этому не помешает!

Шаги человека, приближающегося к её полуоткрытой двери, вытащили Джулиану из транса. Она быстро убрала ноги с кресла, опуская их на пол. Сидеть так было удобно, но неприлично, и продемонстрировать эту позу при домашних — невозможно, они скорее что-то ей отрубят!

Шаги приближались, и Джулиана слушала их больше с равнодушием, чем с интересом — несправедливый интерес. Это был странный день, и она понятия не имела, почему другие так себя вели. Она не хотела покидать свою комнату. Она сделала бы исключение только ради одного — ради господина Нортама.