Джессика Парк - Любовь между строк

– Мэтт с Селестой по-прежнему дома, – напомнила она. – И они тоже по-своему уникальны.

Эрин подняла голову.

– Конечно! Я люблю их. Хотя, честно говоря, не знаю, как обращаться с девочками. Бедняжка Селеста. – Она хихикнула. – Но давай я расскажу тебе об отличиях между моими мальчиками. – Эрин неуклюже встала и, пошатываясь, побрела к полке, висевшей на дальней стене. Она отодвинула пару книг, что-то разыскивая. – Видишь? Мэтт подарил мне эту поделку, когда был ребенком. – Она достала маленькую резную дощечку. – Вот объясни: кто станет делать для матери вещицу с надписью АМАМ?

Джули встала и подошла к Эрин – к Эрин, которая выпила так много, что перепутала сыновей. Эту поделку матери подарил Финн. Джули взяла вещицу в руки и подождала, пока Эрин ее рассматривала.

– Ты только посмотри! Тут же написано МАМА. – Осознав свою ошибку, Эрин прикрыла рот ладонью и расхохоталась так сильно, что сложилась пополам.

– Это Финн для вас сделал, когда был в лагере, – сказала Джули.

– Все эти годы… а я думала… – Голос Эрин дрожал. Она вытерла глаза. – Что я за мать? Слепая, безмозглая, ничего не знающая о собственных детях. – Эрин уже не смеялась. – Мама. Здесь написано «мама». Господи. Как со мной трудно.

– Эрин. С вами все в порядке. Правда. – Джули поставила дощечку на полку правильной стороной.

Эрин вернулась к кровати и взяла бокал.

– Точно не хочешь? Я не скажу твоей маме.

Джули покачала головой.

– Точно. Мне пора спать. А где Роджер? Он дома?

– В гостевой на третьем этаже. Он простудился и теперь ужасно храпит. Меня этот звук с ума сводит.

– С вами все хорошо? Хотите, чтобы я с вами немного посидела? – Джули не очень-то хотелось разговаривать с расчувствовавшейся от алкоголя Эрин, но оставлять ее одну тоже было нехорошо. Она надеялась, что Эрин сама соберется лечь спать.

– Все в порядке, Джули. Со мной все чудесно. Честно. Я обычно не пью. Алкоголь делает меня глупой и сентиментальной.

– Тогда хорошо. Доброй ночи. – Джули направилась к двери, но Эрин ее остановила.

– Джули? Спасибо, что осталась с нами. Благодаря тебе наш дом перестал быть таким сиротливым.

Джули улыбнулась.

– Мне тут нравится. Правда. Вы с Роджером так добры ко мне, а Мэтт и Селеста мне словно брат и сестра, которых у меня никогда не было.

– Значит, ты относишься к Мэтту как к брату?

Джули кивнула.

– Хм… – Она снова опустилась на пол. – Знаешь, я люблю своих детей. Каждого из них. Мне просто тяжело. Тяжело быть их матерью.

Джули не знала, как на это ответить.

– Я знаю, что вы их любите. Просто… поспите немного. Завтра вам станет лучше.

Она на цыпочках прошла в свою спальню. У Мэтта свет не горел, а Картонный Финн охранял комнату Селесты, напоминая королевского стража из Букингемского дворца. Джули прикрыла за собой дверь и скинула туфли. Затем она прошла к шкафу и переоделась на ночь, натянув одну из парашютных футболок Финна. Она провела пальцем по истертой ткани, которая когда-то была темной, а теперь стала бледно-синеватой, а потом по едва заметным буквам. «Не забудь дернуть». Эта вещь была старой, но все-таки когда-то она принадлежала Финну.

Она залезла в кровать с телефоном и отправила Финну сообщение. Сегодня она рискнула сесть в лифт, и, несмотря на происшествие, эта история закончилась для нее хорошо. Теперь она хотела рискнуть еще раз. Полностью осознавая, что делает, Джули написала:

Мне кажется, я в тебя влюбляюсь.

Она положила телефон на столик, выключила свет и накрыла голову подушкой, надеясь, что это поможет ей забыть о пьяных словах Эрин, обиде Сета и застрявшем лифте. Ладно, возможно, кое о чем из случившегося в застрявшем лифте ей забывать не хотелось.

Жалко, что Мэтт уже лег спать. Джули хотела узнать, как он отнесется к ее предложению позвонить Дане. Интересно, она в его вкусе? Есть ли у него вообще какой-нибудь вкус? А Джули во вкусе Финна? Плохо ли это – иметь свой вкус? Пожалуй, он ограничивает круг претендентов. К тому же не стоит судить книгу по обложке и все такое.

Ее телефон загудел, и, кинувшись к нему, она едва не уронила на пол лампу.

Это хорошо. Потому что мне тоже кажется, что я в тебя влюбляюсь. Давай в этот раз не будем открывать парашют.

Джули смотрела на экран, не веря своим глазам. До Рождества оставалась всего пара дней, и, открывая электронную почту, она надеялась получить добрые вести. И что ей теперь делать?

Она в пятый раз перечитала письмо, написанное секретарем ее отца, но смысл от этого не изменился. Слова начали сливаться, и она быстрым движением вытерла слезы. «…к сожалению, вынужден отменить поездку… не может перенести несколько важных деловых встреч по поводу возможного слияния… извинения… в Бостоне в канун Нового года… столик забронирован на 9 часов… Дайте знать, если ему нужно оплатить билет на самолет до Огайо».

Отец отменил все их планы на Калифорнию. Хотя слияние – это важный вопрос, который наверняка не терпит отлагательств. Вероятно, главы компаний не станут переносить свои серьезные дела ради каникул чьей-то дочери. Джули снова вытерла глаза и написала ответ: «Ничего страшного. Я все понимаю. Скажите отцу, что я с нетерпением жду ужина».

Хоть поездка и не состоится, по крайней мере, отец скорректировал свое расписание, чтобы приехать к ней на Новый год. И ему как-то удалось зарезервировать столик в одном из самых модных и дорогих ресторанов города. Возможно, потом у них получится сходить куда-нибудь еще? Посмотреть снежные скульптуры, выступления танцоров и театральные постановки, послушать певцов… Это было бы очень весело.

Основная проблема Джули теперь состояла в том, что ей было некуда ехать на зимние каникулы. Если она скажет маме, что ее планы сорвались, та отменит круиз. Но Кэйт заслужила свой роскошный тропический отдых, и Джули не хотела его портить. К тому же мать наверняка начнет язвить насчет того, что отец отменил поездку. Джули не хотелось это выслушивать. Она была уверена, что отец тоже ждал их совместного путешествия.

Он любит Джули. Она же его дочь.

Конечно, он ее любит.

Но Кэйт обязательно начнет его обзывать, и Джули придется снова защищать отца, потому что мама не понимала его – в отличие от самой Джули. Он стремился к успеху и достигал его. Разумеется, у него были свои обязанности и заботы, которые Джули не понимала. Ее родители так отличались друг от друга, что она не представляла, как они вообще поженились.

Джули вздохнула. Если бы отец предупредил ее на пару дней раньше, она успела бы придумать что-нибудь другое. А сейчас уже было двадцать первое декабря.

Нет, маме она расскажет обо всем, когда та вернется из круиза.

Так что же ей теперь делать? Пригласить саму себя провести праздники у Уоткинсов? Это было бы слишком нагло. Хотя нельзя сказать, что в их доме шли какие-то особые приготовления к Рождеству. Селеста надоедала Мэтту до тех пор, пока он не отвез их с Джули купить елку, но потом эту елку так никто и не нарядил. Джули положила под ветки подарки, которые подготовила для каждого члена семьи, чтобы придать ей хоть какое-то подобие праздничности. Никто не заговаривал о рождественском обеде или о том, чтобы сходить в гости, так что единственным свидетельством наступающих праздников было собрание открыток на каминной полке в гостиной.

Может, Джули лучше будет уехать в Огайо и провести каникулы наедине с собой? Но тогда она пропустит ужин с отцом. Она могла вернуться в Бостон тридцать первого. Конечно, если получится купить билет до Огайо в последний момент. Великолепно. Как же все сложно.

Она не хотела еще сильнее стеснять Эрин и Роджера. Праздники предназначались для того, чтобы отмечать их в семейном кругу. Конечно, Джули начала чувствовать себя так, словно тоже принадлежала к клану Уоткинсов, но это не означало, что она имела право врываться к ним на Рождество.

Финн был очевидным исключением – она испытывала к нему далеко не сестринские чувства. Джули испытывала… Она сама не могла это правильно описать. Притяжение, единение, бурю эмоций. И ей казалось, что он чувствует то же самое. Нет, он не начал изливать ей душу в длинных, романтичных письмах, признаваясь в бессмертной любви. Это было не в его стиле. Финн писал смешные, милые и остроумные сообщения. А еще он интересовался ей: как прошел ее день, что ей нравилось в колледже, чему она хотела посвятить жизнь… Но он не вел себя приторно-сладко и банально.

Они писали друг другу электронные письма раз в несколько дней, и Джули начала подпрыгивать каждый раз, когда на телефон или компьютер приходило оповещение. Она постоянно проверяла Фейсбук, надеясь, что он обновил свой статус. Ей хотелось увидеть там какой-то намек, который дал бы ей понять: он думает о ней. Пока что ей больше всего понравился вчерашний:

Бог Финн хочет набрать максимально возможную скорость падения. Желаешь присоединиться?

Так она понимала, что он о ней вспоминает. Ему не нужно было постоянно подтверждать это сообщениями и эсэмэсками. С его сумасшедшим графиком он не мог всегда оставаться на связи, но Джули это не беспокоило. Они достигли взаимопонимания.

Она не до конца понимала, кем они приходились друг другу, но между ними точно что-то существовало. Нечто большее, чем просто дружба. Они ни разу не видели друг друга, поэтому Джули не могла считать его своим парнем, но она и не испытывала желание как-то назвать их отношения, потому что ей просто нравилось то, что между ними происходило.

Но теперь она еще сильнее хотела, чтобы Финн приехал домой. Лежа в кровати по ночам, она перечитывала его письма и сообщения, листала фотографии и задавалась вопросом: а делает ли он то же самое? В каждом сообщении она ощущала его энергию и настроение. Она узнала его так хорошо, что практически чувствовала его. Она как будто бы знала, каково ей будет рядом с ним.

Она решила, что будет его ждать. Потому что однажды Финн вернется домой. Однажды они увидят, что происходило между ними на самом деле.

Джули зашла в чат, чтобы посмотреть, там ли Финн. Его не было. Она никак не могла вспомнить, где он находился на этот раз. Она уже поняла, что его маршрут слишком сложен, поэтому перестала пытаться уследить за его перемещениями и просто читала его отчеты о новых местах.

Финн,

Я думаю о тебе. Это все, что я хотела сказать.

Джули

Она проверила на орфографические ошибки доклад, который собиралась сдавать на следующий день, а потом поставила его на печать. Когда из принтера выскочила страница номер пятнадцать, ей на почту пришло письмо.

Джули,

Надеюсь, это сообщение дойдет до тебя – у меня все время пропадает интернет. Я тоже о тебе думаю и очень скучаю. (Это, наверное, странно: как я могу по тебе скучать? Но это правда так.)

Я не смогу прилететь в Бостон в этом месяце. О причинах расскажу потом. Мне так жаль. Я не знаю, что сказать.

Рад, что ты не спишь, потому что я подготовил для тебя сюрприз. Я знаю, он не возместит моего отсутствия, но больше я ничего не придумал:

Сходи в гостиную.

Финн

Джули нравилось, что он по ней скучает. Очень нравилось. Но ее расстраивало то, что он не приедет домой.

Несмотря на грусть, ей было любопытно, о чем говорил Финн, поэтому она тихонечко – чтобы никого не разбудить – спустилась по лестнице и на цыпочках пошла в гостиную. «Пожалуйста, пусть сюрпризом не окажется еще один Картонный Финн», – подумала она. Это было бы жутковато. Но стоило ей войти в комнату, как она замерла, изумленная тем, что перед ней предстало.

Весь свет был выключен, но комната сияла – в прямом смысле этого слова. Потолок был увешан проволокой с маленькими белыми лампочками, а елку украшали настоящие свечи. Каминную полку обвивали перевязанные красными ленточками зеленые гирлянды с огоньками. На стремянке перед елкой стоял Мэтт и зажигал свечки, находившиеся на самом верху. Именно так она описывала Финну свой дом в Огайо. Только это было еще лучше.

– Как красиво, – произнесла она.

Мэтт вздрогнул и опасно закачался на стремянке.

– Господи, Джули. Ты меня до смерти напугала!

Она рассмеялась.

– Прости. Я только что получила сообщение от Финна. Он просил меня спуститься сюда. – Она подошла к елке и дотронулась до ветки. – Это выглядит потрясающе.

Мэтт зажег последнюю свечу и спрыгнул на пол.

– Я не виноват, если дом загорится. Это была идея Финна. Он сказал, что ты обрадуешься.

Джули кивнула и, сглотнув комок, закружилась на месте.

– Я очень-очень рада. – Остановившись, она повернулась к Мэтту. – Ты сделал все это для меня? То есть Финн попросил тебя это сделать?