Послышался мелодичный смех, похожий на звон хрустального колокольчика.

Джереми никогда не слышал, чтобы Элиза смеялась так свободно и естественно. Перевернувшись на спину, он хотел было состроить сердитую гримасу, но восхищенно замер, не в силах оторвать глаз от стройной фигуры над ручьем. Элиза танцующей походкой прошла по бревну и легко соскочила на землю.

Она победно вскинула голову и посмотрела на Джереми сверху вниз с видом королевы, потом весело улыбнулась и кивнула в сторону холма:

— Идем, лежебока! Нас ждет еще один склон!

Джереми со стоном поднялся.

Элиза снова рассмеялась и зашагала дальше. Карлинг поплелся рядом.

Они быстро и уверенно взобрались на вершину второго холма.

Оказавшись на гребне, путники остановились и достали карту, чтобы свериться с ориентирами и определить направление.

По дну долины внизу тянулась неширокая дорога. Джереми взмахом указал на кучку домов чуть поодаль.

— Должно быть, это Силверберн. Если верить карте, он в двух милях отсюда. — Джереми показал рукой на восток. — А вон там Пеникуик, до него пять миль. — Он перевел взгляд на Элизу. — Мы можем отправиться прямиком в Пеникуик или сначала заглянуть в Силверберн. Так путь будет чуть длиннее, но в деревне мы сможем раздобыть еды.

Элиза подумала не столько о себе, сколько о Джереми. Вопреки ее прежнему представлению о нем Карлинг отличался мощным сложением, он не был ни тощим, ни коротышкой. Элиза знала наверняка, что смогла бы дойти до Пеникуика, не подкрепившись, но она росла вместе с двумя верзилами братьями и помнила, сколько те едят.

Она не питала иллюзий и сознавала, кому придется спасать их обоих в случае угрозы. Элиза годилась на роль помощницы, но главенство принадлежало Джереми.

— Силверберн, — провозгласила она. — Нам нужна еда, и мы понятия не имеем, что принесет этот день. Возможно, до самой ночи нам не представится больше случая поесть.

— Верно. — Убрав карту, Джереми окинул взглядом склон, спускающийся к деревне. — Идемте.

Примерно час спустя беглецы уже сидели в дальнем углу таверны «Веселая вдова», отдавая должное ветчине, яйцам, кеджери и колбасам. Элиза старалась изо всех сил, изображая волчий аппетит, но когда слуга отвернулся, заменила пустую тарелку Джереми своей.

Когда спаситель удивленно на нее взглянул, она тихо шепнула:

— Ни один юноша не оставит завтрак нетронутым.

Джереми усмехнулся, а потом без долгих раздумий очистил и ее тарелку.

Сразу после завтрака они тронулись в путь. В таверне Элизе то и дело приходилось напоминать себе, что для всех она мужчина. Она большей частью отмалчивалась, а если ее вынуждали отвечать, лишь выразительно хмыкала или фыркала. Когда деревня осталась далеко позади и скрылась из глаз, Элизе показалось, что с плеч ее свалился тяжкий груз: она снова стала самой собой.


Лэрд подошел к домику дровосека задолго до полудня.

Он покинул Эйнвилл на рассвете и, наслаждаясь быстрой скачкой, вернулся в Карри, где потерял след беглецов. Там он в последний раз слышал о них. Остановившись на дороге перед небольшим трактиром, куда заходили Элиза с англичанином, он неторопливо огляделся, пытаясь представить себя на их месте.

Высокая церковь тотчас привлекла его внимание.

На тропинке перед папертью он заметил следы двух пар сапог — одни крупнее, другие намного меньше, — они вели на церковный двор.

Мощеные дорожки и выложенный каменными плитами двор не представляли особого интереса, но, обойдя вокруг церкви, Маккинзи обнаружил похожие отпечатки. Беглецы явно спешили. Отчетливые торопливые следы сворачивали на тропинку и вели на восток.

Прочь от большой дороги, в сторону Пентленд-Хиллс.

Спешившись, лэрд снова оглядел церковь. Должно быть, беглецы заметили его и узнали в одиноком всаднике человека, стоявшего за похищениями. Маккинзи с опозданием подумал, что в погоне за Хизер Кинстер и Брекенриджем ему следовало проявлять осторожность и не показываться им на глаза, но изменить прошлое было не в его власти. Теперь он знал: Элиза со своим спасителем обратятся в бегство, если увидят его, а значит, следя за ними, он должен оставаться незамеченным.

Он проследил их путь от церковного двора к склону холма через заросли вереска. Скалы не остановили его — на пустынных просторах Шотландии он чувствовал себя как рыба в воде.

Подъезжая к роще, он натянул поводья.

Каменная хижина скрывалась в тени деревьев. Вокруг стояла тишина, домик казался пустым, из приземистой трубы не вилась струйка дыма. Спешившись, Маккинзи привязал Геркулеса к низкой ветви дерева и, не скрываясь, не прибегая к уловкам, прошел между деревьями к просеке. Постучав и не дождавшись ответа, он открыл дверь и вошел.

Ему достаточно было обвести глазами комнату, чтобы прочитать едва заметные знаки, оставленные беглецами, и выяснить все, что его интересовало. Несомненно, кто-то провел ночь в хижине, а если быть точным, ночных гостей было двое. В кувшине еще осталась вода, и на двух кружках не было следов пыли. Квадратный деревянный стол тоже выдавал чье-то недавнее присутствие: на пыльной поверхности остались разводы — здесь что-то выкладывали, передвигали, расстилали.

Маккинзи взглянул на аккуратно застеленный тюфяк, подошел ближе и отдернул грубые одеяла. Кто-то пытался выровнять солому, но острый взгляд лэрда различил вмятины — глубокую и крупную, оставленную мужчиной, что лежал с краю, ближе к двери, и небольшую, легкий след хрупкой фигуры женщины, свернувшейся рядом со своим спутником.

Маккинзи нахмурился. На первый взгляд вмятины на соломе свидетельствовали о близости Элизы и англичанина, но с другой стороны, отношения, связывавшие эту пару, могли быть и чисто дружескими. Возможно, они лишь двое товарищей, которых обстоятельства вынудили разделить кров и постель.

Не следовало придавать слишком много значения этой ночи.

Вернув одеяла на место, лэрд в последний раз оглядел скупо обставленную лачугу и вышел во двор, под бледные солнечные лучи. Закрывая дверь, он заметил тропинку, по которой беглецы взобрались на склон, затем вернулся к Геркулесу, вскочил в седло и, обогнув рощу, направился по следу.

След привел его к ручью.

Направив коня в воду, Маккинзи вернулся мыслями к вопросу, вот уже второй день не дававшему ему покоя. Отчего беглецы продвигаются вперед так медленно? Неужели Элиза в самом деле не умеет ездить верхом?

С каждым часом они все больше подвергались опасности быть схваченными, хотя и знали, что Скроуп их не выследил. И все же Маккинзи проникся невольным уважением к спасителю Элизы Кинстер, кем бы тот ни был. Этот человек вызволил девушку из плена и вывез из Эдинбурга, обманув опытного наемника Скроупа, прежде не знавшего поражений. И надо признать, затеянный беглецами переход через Пентленд-Хиллс — лучшее, что можно было придумать в их положении.

Хотя на юге Шотландии Маккинзи чувствовал себя не так свободно, как на севере, в горах, он знал местность достаточно хорошо, чтобы обходиться без карты. Ему не составило труда догадаться, куда направились беглецы.


Глава 9

Чуть позднее тем же утром, снова вернувшись к ролям наставника и воспитанника, Джереми с Элизой вошли в Пеникуик. Как выяснилось, то был базарный день.

В городке не было рыночной площади как таковой, но у самого въезда дорога, по которой пришли путники, значительно расширялась. По правой ее стороне двумя потоками в оба направления спешили лошади, повозки и телеги, слева же пестрой мозаикой теснились лотки торговцев.

Остановившись рядом с Джереми, Элиза обвела глазами красочную, суетливую, радостно оживленную толпу.

— Там дальше есть трактир. — Джереми кивком указал на качающуюся вывеску, свисавшую с фронтона над рыночными лотками. — Посмотрим, есть ли у них свободная двуколка и лошадь.

Элиза кивнула, стараясь держаться ближе к своему спутнику. Изображать юношу было легче всего, разговаривая как можно меньше. Ей удавалось говорить басом, но прибегать к этому приему она старалась лишь в крайнем случае — требовалось недюжинное усилие, чтобы грубый юношеский голос звучал ровно и правдоподобно.

Поравнявшись с трактиром «Ройал», расположенным на повороте дороги, беглецы обошли его кругом в поисках конюшни и обнаружили новое скопище рыночных лотков, длинной вереницей выстроившихся вдоль обочины.

За лотками, чуть выше по дороге, плавно уходившей вверх, был виден второй, более крупный постоялый двор.

Джереми показал на него глазами.

— Если нам не помогут здесь, попытаем счастья там.

Но главный конюх в «Ройал» произнес слова, которые так хотелось услышать путникам:

— Да, у меня есть отличная двуколка, она подойдет вам как нельзя лучше.

Радостно встрепенувшись, Элиза посмотрела на Джереми, но сразу перевела взгляд на рыночные лотки, скрывая облегчение под ленивым юношеским равнодушием и предоставляя своему спутнику договариваться о лошади и экипаже.

На лотках торговцев красовались свежие фрукты. Была здесь и выпечка, орехи, сыры, окорока и колбасы. Элиза почувствовала запах свежеиспеченных булочек, и рот ее мгновенно наполнился слюной. При виде водяного насоса она вспомнила, что глиняные фляги для воды в их седельных сумках почти опустели. Конечно, пересев в двуколку, беглецы уже к вечеру должны были добраться до Вулверстона, и все же…

Джереми с довольным видом подошел к Элизе. Она махнула рукой в сторону лотков.

— Может, нам стоит пополнить запасы еды, просто на всякий случай?

Джереми кивнул:

— Конюхам понадобится около четверти часа, чтобы подготовить двуколку. Я сказал им, что мы прогуляемся по рынку и вскоре вернемся. — Вытащив из кармана часы, он взглянул на циферблат и добавил: — Еще довольно рано. Если мы купим съестного, то сможем сразу же отправиться в путь, а позднее остановимся на дороге и перекусим.

— Прекрасная мысль.

Элиза почувствовала, как пальцы Джереми коснулись ее локтя, но в следующее мгновение спаситель опомнился и отдернул руку.

— Идите первой. — Он указал на лотки торговцев, потом наклонил голову и понизил голос: — Вам придется подсказать мне, что купить.

Элиза медленно направилась вдоль лотков с самой разнообразной снедью, весьма искусно изображая голодного юношу. Джереми не менее убедительно сыграл роль добродушного наставника, потакающего капризам своего воспитанника, и с показной неохотой купил все, что выбрала Элиза. Выбор был столь велик, что они, как неизбежно бывает в подобных случаях, купили больше еды, чем требовалось. Однако Джереми решил, что избыток съестного лучше, чем его недостаток. Вдобавок беглецы собирались продолжить путь в двуколке, им не нужно было нести на себе увесистые сумки.

Мысли Джереми вернулись к предстоящему путешествию. Он невольно задумался, сколько понадобится времени, чтобы добраться до границы. И не придется ли им снова провести ночь вместе, вдвоем?

Не то чтобы вторая ночь наедине с Элизой изменила положение, в котором они оказались после первой ночи. В глазах света довольно было и одной ночи, а все последующие уже не имели значения.

Спутанный клубок правил и предписаний, принятых в обществе, всегда приводил Джереми в замешательство. Он знал: строгие законы света, беспощадно осуждающие любые вольности, нерасторжимо связали его с Элизой Кинстер. Однако во все времена существовали исключения из правил, и он довольно смутно представлял себе, как в сложившихся обстоятельствах следовало расценить… Прогнав бессмысленные тревожные мысли, Джереми попытался представить, что бы посоветовал ему зять Тристан и его бывшие боевые товарищи.

Оружие. Если ему предстоит встретиться с врагом, оружие не помешает. Карлинг считался превосходным стрелком, но он сильно сомневался, что в этом маленьком городке нашелся бы даже обычный оружейных дел мастер, что уж тут говорить об умельце, способном изготовить пистолет. На лотках торговцев не было стрелкового оружия.

Джереми заметил цыгана, продававшего неплохие ножи, пригодные для метания. Маленькие ножички, которыми снабдила путешественников Меггин, собирая седельные сумки, годились лишь на то, чтобы атаковать ими фрукты и сыр, не более.

Джереми остановился перед лотком цыгана и потянул за рукав Элизу, успевшую пройти чуть вперед. Та обернулась и, заметив, на что смотрит Джереми, неохотно остановилась.

Ее нахмуренные брови выражали явное неодобрение. Незаметно толкнув ее ногу носком сапога, Джереми взял в руки один из ножей.

— Славные ножи.

Краем глаза он заметил, как Элиза растерянно моргнула, а затем, поняв, что от нее требуется, весьма достоверно изобразила мальчишеский интерес к оружию. Один за другим она брала ножи своими изящными ручками, взвешивая их в ладони.