Увидев повязку, он нахмурился. Шарф не только скрывал грудь, но сдавливал ее, делая почти плоской. У Джереми вырвался невнятный сердитый возглас, похожий на рычание, ладони его заскользили по гладкому шелку, поглаживая и лаская.

Захваченная неведомыми прежде ощущениями, которые дарили ей длинные пальцы Джереми, Элиза взволнованно затаила дыхание. Потом медленно подняла руку, показав узел, удерживающий повязку.

Джереми мгновенно развязал его и принялся разматывать шарф виток за витком, Элиза помогала ему. Наконец тот соскользнул с ее груди. Элиза закрыла глаза и глубоко вдохнула. Избавившись от тесной повязки, она испытала облегчение.

Джереми медленно потянул за шарф и отбросил его в сторону.

Открыв глаза, Элиза посмотрела ему в лицо. В глазах его цвета темного меда полыхало пламя. И жар этого пламени ласкал ее плоть, как недавно ласкали пальцы. Соски Элизы сжались, кожа запылала.

Неподвижное лицо Джереми, словно высеченное из камня античным скульптором, хранило строгое выражение.

Наконец он прошептал:

— У меня такое чувство, будто я разворачиваю драгоценное сокровище.

Ладонь его нежно легла на грудь Элизы.

Вздрогнув всем телом, она снова закрыла глаза.

Джереми прильнул губами к ее губам. Его властный головокружительный поцелуй был полон соблазна. Он обещал наслаждение, искрящийся восторг и захватывающее путешествие в таинственный, неведомый мир.

Элиза замерла, отдавая себя во власть Джереми, растворяясь в волне блаженства. Губы его завладели ее губами, язык проник во влажную глубину рта, его большая теплая ладонь нежно сжала ее грудь.

Джереми не торопил Элизу, он давал ей время насладиться нежностью его прикосновений. Хриплым от страсти голосом он задавал ей вопросы, желая узнать ее предпочтения, и она отвечала взволнованным шепотом, пока пальцы его гладили и пощипывали, ласкали и терзали.

Близость, полная искушений, манила их все сильнее. Они все больше погружались в ее глубины, он — узнавая, она — наслаждаясь. Дыхание их смешалось.

Наконец ресницы Элизы затрепетали. Приоткрыв глаза, она увидела, как руки Джереми ласкают ее тело. Его нежность дарила восторг, а страсть придавала особую остроту этому упоительному чувству.

Порождая желание, исступленную жажду.

Элиза чувствовала, как напряжено тело Джереми. То же страстное томление захватило и ее. Желание… Никогда прежде она не испытывала подобного ощущения.

Сегодня ночью…

Она с трудом подняла отяжелевшие веки и посмотрела на Джереми. На его искаженное страстью лицо.

Ладони его скользнули по спине Элизы к плечам и вновь обхватили грудь.

Его пальцы сомкнулись, и Элизу пронзила дрожь предвкушения, но прежде чем по ее телу прокатилась новая волна блаженства, взгляд ее упал на рубашку Джереми, преграду, отделявшую их друг от друга.

Борясь с подступающей слабостью, Элиза взялась за пуговицы его рубашки, чтобы избавиться от досадной помехи. Руки Джереми скользнули к ее талии, он замер, отдавая себя во власть Элизе.

Вконец осмелев, Элиза вытащила рубашку у Джереми из-под пояса, чтобы расстегнуть последнюю пуговицу. Покончив с застежкой, она широко распахнула полы и увидела… широкую мускулистую грудь. Именно таким представлялся ей в мечтах ее герой, благородный рыцарь. Она и не подозревала, что ученые джентльмены бывают так сложены.

Мысль об этом заставила Элизу улыбнуться, но взгляд ее не отрывался от его груди. Это восхитительное зрелище словно заворожило ее. Узкая поросль темных кудрявых волосков тянулась поперек его могучей груди, на ней выделялись плоские кружки сосков. Другая полоска, потоньше, сбегала вниз и исчезала под бриджами.

Руки Элизы сами собой последовали за ее взглядом и робко коснулись груди Джереми. В ответ он вздрогнул всем телом. Элиза погладила его чуть смелее, восхищаясь упругостью стальных мускулов под туго натянутой кожей. Наконец искушение взяло верх, и ладони ее бесстрашно заскользили по его телу.

Джереми следил за ней глазами, не в силах улыбнуться. Желание клокотало в нем. Лицо его казалось застывшей маской вожделения. Но искренний восторг Элизы, невинная страсть, озарявшая ее черты, когда она любовалась его телом, трогала, гладила, исследовала на ощупь, превратили Джереми в беспомощного раба.

Он терпел столько, сколько мог выдержать, однако терзавшая его жажда становилась все настойчивее. Никогда прежде он не испытывал этой иссушающей страсти. Никогда не чувствовал себя таким беспомощным перед ней.

В широко открытых глазах Элизы, как в зеркале, отражались ее мысли и желания. Джереми захотелось увидеть в них страсть, которая сжигала его самого. Обхватив ладонью затылок Элизы, он притянул ее к себе и поцеловал, а потом, не размыкая объятия, опрокинул на спину и накрыл своим телом.

Его губы впились в ее рот, а пальцы, сжимавшие затылок, очертили контур длинной шеи и замерли возле голубой жилки, бьющейся у самой ключицы, потом скользнули вниз, к упругому полушарию груди и властно обхватили его.

Его губы оторвались от ее губ и начали упоительное путешествие, повторяя путь, прочерченный рукой. Склонив голову, Джереми приник губами к горлу Элизы и услышал ее сдавленный вздох. Пальцами она зарылась в густую копну волос Джереми. Его губы продолжили странствие, опускаясь все ниже, пока наконец не сжали нежный бутон соска.

Легкий поцелуй стал страстным, жадным.

Элиза с трудом сдержала крик наслаждения, готовый сорваться с ее губ. Тело ее изогнулось дугой, словно где-то внутри разлились потоки огненной лавы, заполняя собой все ее существо.

Большая ладонь Джереми легла на обнаженный живот Элизы.

— Вы готовы идти дальше?

— Да.

Слово слетело с ее губ само собой. Но теперь она задумалась, ища ответ внутри себя. Ее тело жаждало близости, жаркая дурманящая волна желания захлестывала ее, обещая блаженство, а затуманенный разум не находил причин, почему она должна была изменить решение.

Губы Джереми дрогнули, на лице мелькнула гримаса боли. Хотя, возможно, Элизе это только показалось.

— Вы уверены?

— Да. — На этот раз в голосе Элизы звучала убежденность. — Я должна узнать больше, должна узнать все. Это нужно нам обоим. Необходимо удостовериться, что мы подходим друг другу. — Храбро глядя Джереми в глаза, она слегка склонила голову набок. — Разве не так?

Джереми не нашелся что возразить. И все же…

— Возможно, вы хотели бы подождать…

К стыду своему, он испытал недостойное облегчение, когда Элиза решительно покачала головой. Хотя лицо ее пылало от едва сдерживаемой страсти, губы сжались в упрямую линию.

— Подождать, пока мы вернемся к своим родным? К привычной благопристойной жизни? Нет. — Тело Элизы горело страстным желанием, голос звучал слабо, но она сумела придать ему решимость. — Мы с вами должны знать правду, и это наша последняя возможность выяснить все, прежде чем обыденность поглотит нас. И я не желаю упускать этот шанс. Да и вы тоже.

Не сказав больше ни слова, она обхватила ладонью затылок Джереми, приподняла голову и прижалась губами к его губам. Не нежно и робко, но с исступленной страстью.

Со страстью, прежде ей неведомой.

Неистовой, беспощадной, подобной яростному пламени.

Джереми словно обдало огненной волной. Рука Элизы коснулась его живота, дерзко скользнула вниз и нащупала сквозь бриджи восставшую плоть…

Резко прервав поцелуй, Джереми схватил Элизу за руку. Невероятным усилием воли он сумел обуздать себя, грудь его тяжело вздымалась. Стараясь выровнять дыхание, он встретил взгляд Элизы. Их лица разделяло лишь несколько дюймов.

В ее глазах полыхало воинственное пламя.

— Еще! Сейчас же!

Джереми рассмеялся бы, если б мог.

— Хорошо. — Слова давались ему с трудом. Голос звучал глухо и хрипло. — Но… — Глядя Элизе в глаза, он погладил ее запястье. — С этой минуты вы подчиняетесь мне. Я управляю колесницей, а вы откидываетесь на подушки и наслаждаетесь путешествием. Согласны?

Элиза недовольно нахмурилась, но страсть уже завладела ею целиком, лишив ее остатков воли.

— Согласна.

Она попыталась притянуть к себе Джереми, но тот не поддался. Прижав ее запястье к подушке, он медленно накрыл ее тело своим.

Глаза Элизы широко раскрылись и потемнели. В их золотистой глубине плескалась страсть.

Крепкие бедра Джереми сдавили ее бедра, сильные руки поймали ее в капкан. Прильнув к Элизе всем телом, Джереми приподнялся на локтях, наклонил голову и завладел ее губами.

И увлек их обоих в огненную пучину.

Элиза задыхалась, не в силах побороть головокружение. Мысли ее путались, а чувства словно взбунтовались, подвластные одному лишь все ускоряющемуся вихрю желания. Симфония страсти звучала все громче, завораживая, очаровывая.

Упоительная смесь чувственности и восторга.

Пальцами Элиза зарылась в густые волосы Джереми, желая его удержать, продлить этот обжигающий, ненасытный поцелуй. Но в следующий миг ее ладони восхищенно ощупали рельефные мышцы на его широкой груди и жадно обхватили плечи. Руки Джереми блуждали по ее телу, даря блаженство.

Грудь ее налилась тяжестью. Она пылала огнем, отзываясь сладкой болью на малейшее прикосновение. Желание сделало ее необычайно чувствительной.

Рука Джереми скользнула вниз по упругому животу Элизы, а пальцы нашли застежку бриджей. Едва сдерживая дрожь предвкушения, Элиза почувствовала, как расстегиваются пуговицы и крючки.

Дразнящие, ласкающие пальцы Джереми опустились еще ниже, к мягким завиткам меж ее бедер, коснулись нежной сокровенной плоти.

Элизу пронзил невыразимый восторг, словно где-то внутри забил жаркий родник, восхитительное, опьяняющее чувство заполнило ее до краев. Страсть, желание, вожделение, неутолимая жажда — все смешалось в бушующем море блаженства.

И это чудо сотворил Джереми. Он пробудил к жизни эту таинственную силу.

Чуть приподнявшись, он лег на бок, вытянул ногу, перенес вес на бедро и коленом другой ноги мягко раздвинул бедра Элизы. Его рука свободно легла на горячее влажное лоно.

Впившись поцелуем в ее губы, он заставил трепещущую от предвкушения Элизу погрузиться в огненный поток наслаждения. Нежно, терпеливо он подвел ее к краю бездны, на дне которой таилось нечто неведомое ей, но хорошо известное ему самому.

Задыхаясь в его объятиях, чувствуя, как по венам струится жидкое пламя, Элиза легонько куснула Джереми за губу. Казалось, по телу его пробежала дрожь, поцелуй стал властным и требовательным.

А в следующий миг палец Джереми скользнул во влажную глубину ее лона.

Элиза на мгновение замерла, ошеломленная, трепещущая. Волна невыразимого блаженства захлестнула ее. Внутри ее будто сжалась тугая пружина. Каждое осторожное ласкающее движение Джереми отзывалось в ее теле сладкой дрожью, пока изнемогающая, задыхающаяся от желания, она не оказалась на самом краю бездонной пропасти.

И вдруг тело ее взорвалось огненными всполохами, какая-то неведомая сила подхватила ее и унесла ввысь, закружила в упоительном вихре наслаждения.

Элиза вскрикнула. Но губы Джереми заглушили ее крик.

Она замерла, завороженная игрой ярких золотистых искр, переливающихся огней. Блаженство затопило ее, заполняя каждую клеточку. И все же… к изумлению Элизы, эта ошеломляющая вспышка не утолила ее жажду. Не заставила замолкнуть голодного рычащего зверя внутри ее. Желание лишь усилилось, возвысило голос. Теперь оно уже не молило, а приказывало.

Джереми сражался с ее бриджами и панталонами. Ему никогда не приходилось заниматься любовью с женщиной в брюках, а совладать с бриджами оказалось чертовски трудно. Элиза принялась помогать Джереми, хотя ослабевшие руки ее не слушались. Наконец злополучные предметы туалета полетели на пол.

Прервав поцелуй, Джереми сорвал с Элизы чулки и, на мгновение отвернувшись, сам избавился от одежды.

Он склонился над Элизой, которая лежала перед ним, широко раскинув руки. В ее глазах сверкали золотые и изумрудные искры. Она смотрела на него из-под полуопущенных век, трепещущая, распаленная страстью.

Джереми потянулся к ней, и ее руки обвили его плечи.

Он восхищенно замер, любуясь ее божественным гибким телом, омытым серебристым сиянием луны, потом медленно развел ее бедра и накрыл ее тело своим. Склонив голову, он отыскал губами ее губы и приник к ним в долгом исступленном поцелуе. Ее тело затрепетало, исторгая горячую влагу.

Не в силах больше сдерживаться, Джереми изогнул спину и медленно вошел в ее плоть.

Элиза затаила дыхание, замерла. Джереми остановился, настороженно выжидая, но не почувствовал ни ее сопротивления, ни страха. Лишь восторженное предвкушение. Он испытывал то же чувство, оно воспламеняло его страсть, придавая ей нестерпимую остроту.