Джулиана Гарнетт - Любовь на острие кинжала

Не открывая глаз, Рольф пробормотал:

– Не очень-то приглядный вид, а?

– Я нахожу ваши руки в высшей степени изумительными и умелыми, – ответила она убежденно. – Именно они возвратили меня в Драгонвик.

Он открыл один глаз и посмотрел на нее испытующе:

– Раньше вы ненавидели меня за это. Что изменилось?

Действительно, что? Она беспомощно глядела на него, не в силах вразумительно объяснить, что же такое изменилось. Конечно, ее чувство к нему выросло неизмеримо, но она не могла бы утверждать, что одно это сотворило подобное чудо. Наверное, все вместе, все, что произошло с ними после того, как он впервые привез ее в Драгонвик… Благородство и нежность, которые она в нем почувствовала, постепенно подтверждались, опровергая все ее страхи и подозрения. И та искра притягательности, которую она сразу ощутила, теперь пылает в ней пламенем страсти. Но объяснить ему эти чувства сейчас было выше ее сил.

Она слегка улыбнулась:

– Мне понравились ваши повара.

– Мои повара? – Он открыл глаза от удивления.

– Да, никогда прежде не получала я такого наслаждения от кулинарных шедевров, как здесь.

Она окунула материю в воду, чтобы смыть пену. Пока было можно, она избегала его взгляда. Потом он поймал ее за запястье и скривил губы в лукавой усмешке.

– Если не хотите отвечать, так и скажите.

Она подняла бровь с насмешливым видом:

– Мне кажется, я ответила на ваш вопрос совершенно правдиво, милорд. А теперь вы позволите вымыть вам волосы?

Еще будучи замужем за Люком, она не раз видела купающихся мужчин и даже помогала им, но ничего при этом не испытывала. Это входило в обязанности жены – заботиться об удобствах гостей. Но никогда вид или присутствие голого мужчины, включая Люка, не вводили ее ни в малейший соблазн.

Но не то было с Рольфом.

Когда он потянулся, выпрямив длинные ноги, а голову откинул на край лохани, она почувствовала необъяснимое беспокойство. Дыхание участилось, сердце забилось так часто, что, казалось ей, сейчас выскочит из груди. В руках появилась дрожь. Чтобы унять ее, она со всем усердием принялась за работу: сперва вымыла ему волосы, затем широкую грудь, потом ноги и ступни. Теперь не удостоенными ее внимания остались только нижние области его тела, скрытые под водой, и она оттягивала их мытье, сосредоточившись на пальцах ног. Он посмотрел на нее с вызывающей улыбкой.

– Если вы взялись за работу, – сказал он, – то уж делайте ее добросовестно и честно.

В ее ответном взгляде была нерешительность. Он, должно быть, догадывался, что она не привыкла купать мужчин в столь интимной манере. И действительно, она никогда так не делала, даже со своим бывшим мужем. Но теперь, когда Рольф вздумал ее испытывать, она решила смело ответить на его вызов.

Она не торопясь стала водить намыленным полотном по его груди, животу и ниже, под водой. Она почувствовала, как там все напряглось у нее под рукой. Она даже поймала его испуганный взгляд, когда ее скребущие движения стали более энергичными.

– Так правильно, милорд? – спросила она, когда он вдруг судорожно дернулся. Рольф вцепился ей в руку. От его резких движений фонтан воды брызнул вверх и залил ей корсаж и лицо. Эннис стряхнула капли с ресниц.

– Ну и ну, – прорычал он сквозь стиснутые зубы. – Если вот так вы хотите охладить мой пыл, то, уверяю вас, это не лучший способ достичь цели.

Ее пальцы продолжали свою дерзкую работу, хотя рука по-прежнему оставалась в его железных тисках. Всей ладонью она чувствовала его живой отклик, его ответные дергающиеся движения. Улыбка застыла в углах его губ.

– Вот так оно лучше…

Рольф слегка ослабил хватку, теперь его пальцы легко касались ее руки. Он полуприкрыл свои горящие зеленым огнем глаза и только изредка поглядывал вниз вдоль ее руки, уходящей под воду. Медленно, нарочно не торопясь, она двигала пальцами вверх и вниз по всей длине, и ее открытия были тем более волнующими, что делались вслепую. Вода была теплой и пахучей, ощущения его плоти под ее изучающей рукой – пьянящими.

Рольф зажмурил глаза. Вот он отпустил ее руку, схватился за борт лохани и откинулся назад. Его грудь вздымалась, как кузнечный мех. Все это для Эннис было необычным, возбуждающим, радостным… Она не была уверена, что же ей делать дальше, как продолжать. Ничто в ее прошлой жизни не подготовило ее к тому, что она делала сейчас, и Эннис удивлялась своей смелости. Ее ладонь и пальцы продолжали ощупывать его все дерзновеннее и оживленней.

Рольф поднялся, и вода потекла на пол. Он прижал ее к себе, и ее платье намокло. Она ощущала тепло воды и давление его тела. Это был удивительный миг – его тяжелая налившаяся плоть, сжатая ее ладонью, его нагота и ее мокрое платье, бархат и стальное тело, ароматное тепло воды на ее коже и одежде, шелк, прилипающий к телу… Неповторимо. Возбуждающе.

Эннис встретилась глазами с Рольфом. Они были прищурены и излучали жар. В них полыхал драконий огонь. У нее перехватило дыхание. Много раз она видела это во сне. И вот теперь наяву он перед нею – обнаженный, могучий, зажигающий в ней дикое пламя. Да, именно он – золотистый дракон ее снов, воплощение мощи и древней легенды, и он был рядом…

Ощущение грезы продолжалось. Он вышел из своей купели и заключил ее в объятия. Его тело со всем жаром прижалось к ней. Она стояла, но ног под собою не чувствовала, и ей казалось, что она парит над полом. Ее руки обвились вокруг него. Наклонив голову, он поцеловал ее. Его рот был горячий и жадный, языком он раздвинул ее губы. Эннис слегка покачивалась. Ее пальцы впивались в его плечи, скользили вниз, блуждали по спине…

Пахло сандаловым деревом.

– Рольф, – выдохнула она, когда его руки нашли томящееся от желания завершение ее груди. Он большим пальцем принялся давить на твердое утолщение, ясно обозначившееся на мокром шелке. Беспомощная и захваченная водоворотом чувств, она припала к нему всем телом.

Дыхание Рольфа участилось. Он положил ладони ей на бедра сзади. Затем одна рука его скользнула ниже, и он начал сминать в кулаке ее платье. Так он постепенно собрал складки у талии, обнажив ее ноги и бедра. Холодный воздух коснулся ее кожи, она вздрогнула и обеими руками вцепилась в затылок Рольфа.

Господи! Какое это чудо – чувствовать его вот так! Мир, который только что готов был, казалось, перевернуться и рухнуть, теперь вновь обретал равновесие. Страхи и безысходность последних двух дней исчезли, растаяв в тепле его большого тела, прижатого к ней.

Рольф прошептал что-то невнятное. Затем поднял ее на руки и через всю комнату пронес в кровать. Вышитые шелковые занавеси над нею были отодвинуты, и свет свечей падал на постель.

Не успела она прикоснуться к мягкому ложу, как он принялся срывать с нее одежду. Его пальцы нетерпеливо боролись со шнурками и шелком. Она накрыла его руку своей.

– Позвольте мне, – проговорила она, слегка улыбаясь. – А то с вашим нетерпеливым пылом вы оставите меня в лохмотьях.

Но шнурки были разорваны, а швы приведены в негодность. Едва сдерживая ярость, он раздел ее, бормоча невнятные обещания купить ей другую одежду. Полностью захваченная растущим желанием, Эннис и не претендовала на возмещение убытков.

Его вожделение смешалось с ее. Он был груб и нетерпелив; сорвав с нее всю одежду, он сжал обе ее кисти одной рукой и резко завел ей руки за голову. Прыгающие огоньки свечей освещали его напряженные черты. Она видела над собой его крепкие костистые ключицы, бородатую челюсть, сверкающие зеленые глаза – и затаила дыхание.

Она уже вся дрожала от предчувствия сладкой разрядки, которая – она знала – скоро наступит. Вот его губы нашли одну ее грудь, потом другую, язык заработал усердно и возбуждающе. Ритм его движений подстегивал ее нетерпение, и из горла вырвался стон. Она вцепилась в подушки под своей головой. Ее тело выгнулось дугой, затрепетав в ожидании.

– Рольф… – пробормотала она, задыхаясь.

Он прижал свои губы к впадинке между плечом и шеей, дважды прошептав ее имя, прежде чем его губы слились с ее в глубоком поцелуе. Он продвинулся ниже, и его тело оказалось над ее бедрами.

– Отворите мне, прекрасная леди, – прошептал он в ее ухо.

Прежде чем она подчинилась, его ноги раздвинули ей колени требовательно и настойчиво. Всей своей тяжестью он вдавил ее в матрас. Ее руки по-прежнему были заломлены над головой. Эннис издала глубокий стон.

Рольф глядел на нее сверху вниз. В его глазах пылал драконий огонь, а руки дарили экстаз. Губы его ласкали ей горло, потом впились в рот. Вот он отпустил кисти ее заломленных за голову рук и принялся стремительными легкими движениями ласкать ее тело. Потом он сжал ее ягодицы и приподнял ее навстречу себе.

Его напряженная сила крепко прижалась к ее пульсирующему входу. Она выгнулась, чтобы принять его, содрогаясь от наслаждения. Запрокинув назад голову, она дышала с резким звуком, похожим на всхлипывание.

Вот оно – то наполнение до краев, которое заманило ее в его объятия, вот она – необоримая страсть, которая влечет ее к нему, как пчелу на нектар. С мягкими стонами она сдалась перед его агрессивной силой, перед бурным вторжением, которое заменило ей целый мир. Теперь, когда они стали единым целым, нерасторжимым телесно, она почувствовала, что ничто на свете уже не разделит их души. Он принадлежал ей. Был ее законным мужем. Ее жизнью. Ее любовью.

Слезы наполнили ее глаза, горло сдавило от избытка чувств. Да, она любила его. Любила его с дикой страстью. Ничто не могло разлучить их.

Со стонами извиваясь под ним, Эннис подняла ноги, чтобы он глубже проник в нее. Почти бездыханная от жадного нетерпения, от предчувствия конечного высочайшего наслаждения, она вытянулась под ним, словно струна. Рольф двигался внутри ее с нарастающей силой, пока вожделение нарастало до феерической кульминации. Она закричала в голос, не в силах удержать в себе эту песнь экстаза. Сотрясаясь, она прижалась к нему изо всех сил. Руки ее дрожали. Дыхания не хватало.

Рольф на мгновение прервался. Потом начал снова – сперва медленно, затем увеличивая силу и скорость своих ударов. Ее руки скользили по его спине, бедрам, талии. Сжав его изо всех сил, она содрогалась от свирепых толчков его тела глубоко внутри ее. Наконец она почувствовала и его дрожь. Его дыхание прервалось резким всхлипом, все мышцы отвердели под ее руками.

Потом Рольф дернулся всем телом, вжавшись в Эннис и содрогаясь. Он то прижимал ее к себе, то отстранял, снова и снова изгибаясь в экстазе. Его тело в ее объятиях билось и дергалось. Долгий вибрирующий стон вырвался из его горла, и она прижалась щекой к волосам на его груди. Дыхание его было частым, неровным.

Эннис не разжимала объятий, пока он не расслабился. Свечи уже догорали. Глубокие тени окутали кровать и тех, кто был в ней. Так, не отпуская друг друга, они заснули…

Линкольнширская осень набирала силу. Дождливые дни все чаще сменяли солнечные, и хлеба вовсю зеленели на полях вокруг Драгонвика. Внутри же замка его обитатели жили в состоянии непрочного мира.

Несмотря на то что король вызвал Рольфа во Францию, тот просто послал ему больше денег взамен своей службы. Здесь рядом был Сибрук, за которым следовало глядеть в оба, и Рольф не собирался оставлять Драгонвик без присмотра.

Лорд Генри и сэр Фрэнсис не были удовлетворены теми отступными, которые заплатил Рольф. Они покинули Драгонвик не раньше, чем вырвали у Рольфа клятву не идти на Сибрука, пока король сам не рассмотрит дело. Скрепя сердце Рольф согласился.

Едва люди короля уехали, всю энергию Рольфа поглотили заботы внутри замка. Поскольку предатель так и не обнаружил себя, главным подозреваемым стал Ричард де Уитби. Только сэр Саймон его защищал, отзываясь о нем как об исключительно благородном человеке. Когда же до Драгонвика дошло известие, что сэр Ричард внезапно погиб в сражении с соседом, многие сочли, что он заслужил такой конец.

Сибрук нанес новый удар: он закрыл доступ во все замки своей бывшей подопечной. Через гражданский суд коварный граф призвал Эннис к ответу за долги. Связанный своей клятвой агентам короля не штурмовать замок Стонхем, Рольф оказался в нелепом положении. Вопреки своей натуре он теперь должен был обращаться к отсутствующему королю с петициями о правосудии. Еще сочиняя их, он знал, что Иоанн не станет себя утруждать своевременным ответом. Единственной возможностью ускорить дело было самому отправиться к нему, но тогда Драгонвик остался бы надолго без защиты. Оказавшись между дьяволом у себя дома и дьяволом, засевшим во Франции, Рольф выбрал первого. Того, которого он мог побить. С королем все обстояло сложнее.

В замке у него было достаточно дел. Отовсюду каждый день стекались люди со своими жалобами и ходатайствами. Они взывали к его справедливости.