– Он там, на самом верху, – сказал Гай, но Рольф уже бросился к двери, на ходу приказав ему оставаться на месте и сторожить вход на лестницу.

Внутри было тесно. На узких ступеньках винтовой лестницы двое не смогли бы разойтись. Вслепую пробираясь наверх, Рольф мечом проверял каждый шаг. Сталь лязгала о скользкие камни. Других звуков не было слышно – толстые стены заглушали отдаленный шум битвы.

Когда он наконец вышел из узкого прохода, пронизывающий ветер и ослепительный свет обрушились на него. И тут Рольф увидел Тарстона. Тот стоял, прислонившись спиной к дальней стене, держа Джастина перед собой. Мальчик молчал, но глаза его округлились от страха, потому что кинжал дяди плясал у его горла.

Солнечный свет отражался от клинка Тарстона. Рольф похолодел.

– Все кончено, Тарстон, довольно! – крикнул он, но ветер отнес его слова в сторону, и они прозвучали бессильно и тихо. Он шагнул вперед.

– Нет, – произнес Тарстон со злорадной ухмылкой. Его темные глаза пылали ненавистью. Кинжал еще плотнее прижался к горлу Джастина. – Сейчас самое время прикончить Дракона. Но сначала – его детеныша.

Рольф поднял левую руку:

– У тебя ведь тоже есть дети. Ты хочешь увидеть их мертвыми?

– Они так и так умрут, отпущу я твое отродье или нет. Ты что думаешь, я такой дурак, чтобы верить тебе? Ты мне наобещаешь всего, только бы спасти сына. Нет, я слишком знаю людей, чтобы верить их клятвам.

Ветер трепал одежду и волосы Тарстона и Джастина. Мальчик вцепился в запястье дяди, как бы пытаясь остановить его руку. В какой-то момент Рольф перехватил взгляд ребенка, и горло его сжалось от доверчивой мольбы, которую он прочитал в нем. Сдавленным голосом Рольф произнес:

– Я – человек, который всегда держит слово. Ты это знаешь. Никогда я не нарушал своих клятв. И вот я тебе обещаю, что твоим детям не причинят зла. Но ты должен отпустить моего сына немедленно, или я не дам такой клятвы.

Подумав мгновение, Тарстон мрачно усмехнулся:

– Отпустить его? Что ж, пожалуй, я так и сделаю. Положи свое оружие, и мальчик будет свободен.

Рольф не мог дать Тарстону ускользнуть. Но еще меньше хотел он, чтобы его сын погиб. Он колебался, но вдруг Сибрук сделал едва заметное движение кинжалом, и тонкая струйка крови потекла по шее Джастина.

– Я слагаю оружие, – сказал он.

Рольф понимал, что Тарстон не задумываясь убьет их обоих. Однако он был гораздо мощнее Сибрука, и, кроме того, его собственный кинжал остался при нем. Так что даже без меча он мог одолеть Тарстона.

Осторожно шагнув вперед, Рольф отстегнул меч и положил его на камни, нагретые солнцем. Затем он медленно выпрямился и стал ждать.

Тарстон захохотал, и ветер разнес его смех гулким эхом среди каменных стен.

– Ну что же, Дракон, – со злорадной улыбкой произнес Сибрук, – я сдержу свое слово. Я освобожу мальчика, и он будет свободен, да, свободен, как птица!

Быстрым движением, которое Рольф не успел ни предвидеть, ни предотвратить, Тарстон поднял Джастина в воздух и перебросил его через каменный парапет, отделявший плоскую крышу от ее крутого ската, кончавшегося отвесной пропастью. Парапет был высотой по грудь человека. Джастин судорожно вцепился в рукав своего дяди.

– Отец! – закричал он. – Помоги!

Рольф выхватил из ножен кинжал и метнул его. Острие клинка вонзилось Тарстону в шею. Он отшатнулся. Рольф стремительно ринулся вперед, чтобы удержать Джастина, скользившего к гибельному краю крыши.

Но Тарстон, даже умирая, не хотел отказаться от мести. Хрипение вместе с кровавой пеной вырывалось изо рта, но он с пугающей силой вцепился в Рольфа, стараясь не подпустить его к сыну. Кровь хлестала из раны в его горле, а Джастин сползал все дальше и дальше. Пальцы Тарстона запутались в тунике Джастина, и он изо всех сил пытался освободить руку, чтобы столкнуть мальчика в пропасть. Рольф перехватил его запястье одной рукой, а другой пытался удержать сына. Но Тарстон вырвался, и Джастин оказался вне досягаемости отца. Он повис над отвесной стеной башни и не падал только чудом: край его туники зацепился за каменный выступ стены.

Далеко внизу торчали острые кромки огромных камней, на которых покоился Стонхем. Ветер яростно завывал между ними, холодный и пронзительный.

Рольф всем телом навалился на Тарстона, чтобы еще сильнее прижать его к камням стены. Но Сибрук яростно цеплялся за жизнь.

Однако Рольф был сильнее, и ему удалось дотянуться до залитой кровью рукоятки кинжала, торчавшего из горла Сибрука. Что было сил Рольф надавил на него, его противник отпустил свой захват и захромал прочь, ничего уже не воспринимая. До Рольфа донесся вопль Джастина. Стремительно перегнувшись через парапет, он смог достать до края туники и схватить ее. Но при этом он потерял равновесие и сам оказался на гибельном скате крыши, едва удерживаясь свободной рукой.

В какой-то страшный миг Рольф почувствовал, что пальцы его слабеют и сейчас они оба рухнут в пропасть. Но чья-то сильная рука подхватила его, и с облегчением он услышал знакомый голос. Сэр Гай резко потянул его вверх, и отец с сыном упали на камни с внутренней стороны парапета.

Рольф сел на каменный пол у стены, не выпуская Джастина из объятий. Сын его прижался к нему, весь дрожа от пережитого ужаса. Отец прижимал мальчика к груди так, словно видел его в последний раз. Они не стыдились слез.

Гай присел на корточки перед ними. Его глаза цвета ореха сузились от солнца.

– Сибрук упал со стены. Если бы я даже и хотел его спасти, все равно не успел бы. – Он оглянулся вокруг. Легкая улыбка тронула его губы. – Замок взят, а ваш брат охраняет Эннис. Может, и нам присоединиться к ним, милорд?

– Какого дьявола, – начал Рольф, не выпуская Джастина из объятий, – вы так чертовски долго добирались сюда?

Гай рассмеялся:

– Мне было приказано охранять вход, милорд. Меня учили повиноваться приказам.

– Я слишком хорошо обучил вас на свою голову… – проворчал Рольф, но его улыбка совсем не вязалась с суровостью слов.


– Святая Мария! Да ведь вы с головы до ног в крови! – вскричала Эннис, с трудом приподнимаясь на своем ложе.

Не успел Рольф подойти к ней, как Алиса уже была рядом и заботливо укладывала кузину обратно на подушки:

– Не двигайтесь, прошу вас, а то, не дай бог, снова упадете в обморок… Что тогда скажет ваш лорд? Это же страшно подумать!

Покрытый кровью, с Джастином на руках, Рольф являл собой воистину пугающее зрелище. Но вот он остановился в нескольких шагах от Эннис и опустил мальчика на пол. Джастин был тоже в крови, но ни сын, ни отец не хромали и не стонали и вообще не производили впечатления тяжелораненых… Если бы не ужасный шрам на горле ребенка, Эннис бы даже, наверное, постаралась заставить себя не беспокоиться.

Рольф кратко переговорил с сэром Гаем и тем человеком, которого оставил охранять жену. Этот мужчина казался Эннис двойником мужа, только более старым, хотя и более легкомысленным: с тех пор, как Эннис пришла в себя, она только и слышала что его шуточки насчет Рольфа, причем такого свойства, что ее благовоспитанная кузина Алиса впала в неистовство и пообещала зарезать его своим кинжалом, если он не уймется. Увы, ее угроза никак на него не подействовала.

И вот теперь этот человек, которого Рольф называет Джеффри, с торжественным и серьезным видом обращается к Алисе:

– Миледи, мой брат принес вам скорбную весть.

– Тарстон мертв, – ровным невыразительным голосом отвечает она, и Джеффри кивает.

Только теперь Эннис сообразила, что это – брат Рольфа и что они объединили свои силы, чтобы прийти ей на помощь. Тарстон умер, а Алиса – вдова… Она с сочувствием поглядела на кузину. Та тихо и неподвижно стояла, глубоко задумавшись.

– Я предвидела, что этим кончится, – сказала она наконец. – Меня теперь ждет тюрьма?

Рольф покачал головой:

– Нет, вы вольны отправляться, куда пожелаете и когда будете готовы покинуть Стонхем. Замок отныне мой по праву сильного. Сэр Сигир будет сопровождать вас.

Эннис заметила, что каменное спокойствие Алисы заставило Рольфа уважать ее. Если он ожидал истерического припадка или слезных молений, то ничего подобного не произошло. Алиса просто пожала плечами и высказала пожелание отправиться в свой любимый с детства наследственный замок, который хотя и меньше Стонхема, но не в пример комфортабельней, да и климат там куда здоровее… Она с детьми будет там счастлива.

Обернувшись к кузине, Алиса спросила:

– От меня, наверное, ждут, что я заберу с собой всех бастардов Тарстона? Мне бы этого совсем не хотелось. Им, конечно, нужна какая-то поддержка, только мне совершенно нет дела до них.

Это была уже прежняя Алиса с ее непобедимым эгоизмом. Не успела Эннис открыть рот для ответа, как Джеффри, расхохотавшись, сказал:

– Ах, миледи, пусть уж лучше они остаются! Я не поручусь, пожалуй, за их благополучие, если вы возьмете их к себе…

Присев рядом с Эннис, кузина взяла ее за руку.

– Вы считаете меня эгоисткой, я знаю, – мягко сказала она. – Так оно и есть. Но, чтобы выжить с таким человеком, как Тарстон, только это мне и оставалось. Вот что хочу сказать вам, кузина, – я вас очень уважаю и всегда восхищалась вашей храбростью. Я желаю вам счастья с вашим лордом, потому что вижу, что вы нашли достойного вас человека.

Слезы подступили к горлу Эннис. Она не могла отвечать. В ее состоянии любые сильные чувства вызывали боль. Алиса улыбнулась и пожала ей руку, затем быстро поцеловала в лоб.

– Искупайтесь как можно скорее, – прошептала она, затем выпрямилась и объявила о своем немедленном отъезде. – И пришлите ко мне сэра Сигира, наконец, – приказала она и покинула зал.

Эннис не могла больше сдерживаться. Слезы потекли по ее щекам. Она спрятала лицо в подушках. Вокруг нее звучали мужские голоса, отдававшие распоряжения насчет обеспечения порядка и безопасности в замке. Рольф до сих пор еще не подошел к ней, всецело поглощенный тихим разговором с сыном.

Неужели ему больше нет до нее дела? Значит, ее страхи – не выдумка и она для него – просто часть его собственности? Она знала и видела, как ревностно он относится к тому, что считает своим, как яростно бьется за это. Он никогда не говорил ей, что любит ее, но только что боится ее потерять. А это совсем не одно и то же! Однажды она уже было понадеялась услышать слова любви, когда, сжимая ее в объятиях, он говорил, что пойдет за ней всюду и будет оберегать от всякого зла. Но он не произнес заветной фразы… И когда покидал ее в женском монастыре близ Гедни, он не сказал слов, которые она так мечтала услышать…

И вот теперь, когда сын его с ним, он забыл про нее… Да простит ей Господь эти грешные мысли, но она завидует ребенку, который может удержать его любовь, тогда как она не способна на это. Слезы струились из-под ее сжатых век, и сдавленный стон вырвался из груди.

Она не заметила, как он подошел. Его приглушенный голос нежно прозвучал над нею:

– Не плачьте, моя дорогая. Мы уже вне опасности. Мои люди надежно охраняют замок, и мы пробудем здесь до тех пор, пока вы не наберетесь сил для дороги домой. – Его рука легонько тронула прядь ее волос. – Хватит ли у вас сил меня выслушать?

Открыв глаза, она с боязнью повернула лицо в его сторону. Хотя в его взгляде и не было отвращения, она сознавала, какой страшной должна сейчас выглядеть. Собрав самые последние остатки своего жизнелюбия, Эннис заставила себя улыбнуться:

– Я только устала – и все… Прошло ведь уже много времени… – Она перевела дух и спросила: – Как Белл? Вернулась ли она в Драгонвик вместе с Говейном?

Рольф отвернулся, и сердце ее упало. Он медленно произнес:

– Белл благополучно вернулась и приходит в себя после всех испытаний, хотя ей и сильно досталось. Но Говейн был смертельно ранен. Он боролся за жизнь ровно столько, чтобы успеть сообщить, что вы похищены.

Горло Эннис сжалось при воспоминании о честном охотнике, который ей верно служил, и она поклялась поставить крест над его могилой. Господи! Как много потерь за последние годы…

– Как долго держали меня в подземелье?

Рольф ласково погладил ее щеку:

– Сегодня неделя со Дня Всех Святых.

Эннис похолодела. Итак, сейчас ноябрь, а последний раз в Драгонвике она была в середине сентября. Слезы вновь покатились у нее по щекам, и она прошептала:

– Я хочу домой. Рольф, отвези меня домой, в Драгонвик.

Он молча смотрел на нее, потом сказал:

– Любовь моя, я отвезу тебя, куда бы ты ни пожелала. Ты – моя жизнь. От этих простых слов у Эннис перехватило дыхание. Она набрала для храбрости побольше воздуха и выдохнула:

– Я люблю тебя, Рольф Драгонвик.

– Да, милая жена, я это знаю. – Его рука нежно ласкала ее щеку, а в зеленых глазах появился свет. – Я думаю, ты, может быть, любишь меня так же сильно, как и я тебя люблю…