Иан застыл на месте. Покрывало сползло еще ниже, обнажая ее грудь. На щеках Пенелопы проступили красные пятна. Она с вызовом вскинула подбородок. На влюбленную женщину она ничуть не походила — скорее казалось, что она прилагает все старания, чтобы добиться своего.

— Вам помочь развернуть его? — спросила она.

Он отвел глаза.

— Пенелопа… — начал он.

— Поговорить можно и потом, — резковатым тоном перебила она, и в ее голосе он различил отчаяние и гнев, но никаких признаков любви или вожделения. Заглянув в ее глаза, он прочел в них свирепую решимость. От этого зрелища у него перехватило дыхание, но совсем не так, как рассчитывала она.

— Нет, Пенелопа, — заявил он. — Я ухожу. Я пришел сюда, чтобы сказать вам, что не сделаю вам предложения и не женюсь на вас.

Блеск ее глаз стал еще холодней. Схватив покрывало, она прикрыла грудь.

— Из-за нее, да? — спросила она.

Выяснять, кого она имеет в виду, было незачем. Иан бесстрастно взглянул ей в глаза.

— Из-за нас двоих, и больше ни из-за кого. Дело в том, что мы с вами не пара.

— Конечно, пара! — возразила Пенелопа. — Мы идеально подходим друг другу.

Иан огляделся.

— Эта комната принадлежала моему отцу. Он потратил целое состояние, чтобы привезти для нее обстановку из Лондона, Франции, даже из Китая. А ночи он все-таки проводил в спальне моей матери. Здесь он спал лишь после ее смерти. Видите ли, они поженились по любви. Семейное предание гласит, что он ехал верхом по холмам и искал путь к горному перевалу, а в этот замок заглянул, чтобы спросить дорогу. Едва ступив на порог, он увидел дочь здешнего лэрда и дальше уже не поехал. — Он посмотрел на Пенелопу. — Вы можете со всей искренностью сказать, что любите меня?

Лихорадочные пятна на ее щеках разрастались, она отвернулась.

— Конечно, я буду питать к вам… привязанность и уважение… со временем.

Он покачал головой.

— Неужели вам этого достаточно? И вы никогда не мечтали о чем-то большем и лучшем? Не только о том, что вас ожидает?

Она нахмурилась.

— О чем вы говорите? Мы поженимся ради положения в обществе, а не по любви. Любовь — это для крестьян, потому что им больше не на что рассчитывать. А меня воспитывали как будущую графиню.

— А если бы титул унаследовал не я, а другой кузен, сейчас вы сидели бы в его постели? — спросил Иан.

Она не ответила, только крепко сжала губы.

— Вы заслуживаете лучшей участи, чем я, кузина, — мужа, к которому будете испытывать не только уважение и привязанность. Надеюсь, вы обретете любовь — вместе с титулом, к которому так стремитесь, но это будет не мой титул. — Он повернулся, чтобы уйти. — Я ухожу, не буду мешать вам одеваться.

— Стойте! — воскликнула она, и он обернулся. Пенелопа скрестила руки на груди. — Неважно, что было между нами и чего не было, Иан. Мне достаточно только рассказать маме о том, что мы с вами побывали в этой комнате вдвоем и что вы… — она шевельнула губами, но не добавила ни слова. Гордо подняв голову, она властно смотрела на него. — Вас заставят жениться на мне. Что вы на это скажете?

Покрывало снова сползло с ее груди.


— Энни, вы не видели лэрда? — спросила Алана, входя в кухню, где сладко пахло корицей.

— Он наверху, в покоях старого лорда, — сообщила Крошка Дженет, помешивая рагу над огнем и глядя на Алану через плечо.

Повернувшись, Алана вышла из кухни и начала медленно подниматься по лестнице. Колено уже не болело, с ногой все было в порядке. Почти. Она поморщилась, поднявшись на очередную ступеньку. В присутствии Иана она твердо решила делать вид, что абсолютно здорова.

Она поблагодарит лэрда Крейглита за доброту и гостеприимство и объяснит, что ей пора вернуться домой. Утром она уедет и будет очень признательна, если кто-нибудь проделает хотя бы часть пути до Дандрум вместе с ней. Алана надеялась, что эту задачу Иан поручит кому-нибудь другому. У него наверняка полно дел — например, объявить о своей помолвке.

Она открыла двустворчатую дверь, ведущую в английское крыло замка и парадные покои. Дверь была огромной, дубовой, с отделкой из полированной бронзы. Шагнув через порог, Алана вдруг услышала голоса и остановилась.

— И тогда мы оба всю жизнь будем несчастны и уже никогда не сможем доверять друг другу. Вы этого хотите? — донесся до Аланы голос Иана.

— Мне все равно, — ответил ему ледяной голос Пенелопы.

Алана увидела, что Иан стоит спиной к ней, на пороге двери, ведущей в спальню.

— Нет, — отрезал Иан.

Пенелопа взвизгнула, Иан пригнулся, уворачиваясь от брошенной в него подушки. Подушка плюхнулась у ног Аланы, та отскочила. Затем что-то тяжелое полетело следом и разбилось о дверь. Алана изумленно уставилась в злые глаза Пенелопы Карри, глядящей на нее поверх плеча Иана. Сам Иан даже не подозревал, что Алана стоит за его спиной. Он не сводил глаз с Пенелопы.

Пенелопа была закутана в покрывало с кровати… точнее, отчасти прикрыта им. Алана заметила смятую постель, увидела брошенную как попало одежду Пенелопы, и у нее во рту стало сухо. Кровь отлила от лица. Мгновение она не могла пошевелиться. Она ощущала… что именно? Что ее сердце разбито? Но у нее нет на это никакого права. А у Пенелопы с Ианом есть все основания, все причины… она заметила торжествующее выражение глаз Пенелопы, увидела, как на ее лице возникает холодная насмешливая улыбка.

Кровь бросилась в голову Алане, стыд и унижение грозили задушить ее. Надо бежать, пока Иан ее не видит. Если сейчас он обернется и увидит ее, это будет невыносимо. Скрыть боль она не сумеет.

А он и не подозревал, что она рядом. Он не сводил глаз со своей невесты — обнаженной, лежащей в постели, которую им предстоит делить всегда, как мужу и — жене.

Алана попятилась, споткнулась о злополучную по-душку, метнулась к двери. Она должна уйти отсюда как можно скорее! Слезы затуманивали ей глаза, она спешила прочь по коридору. В свою комнату, то есть в спальню Иана, она даже не заглянула. В Крейглит она явилась с пустыми руками и уйдет отсюда так же.

Бросившись в кухню, она сорвала с крючка свой плащ и набросила его на плечи. До вечера еще далеко, времени хватит, чтобы найти какой-нибудь приют на ближайшей ферме, постоялом дворе, в хижине пастуха. Кто-нибудь поможет ей добраться до Дандрум или Гленлорна.

У двери, ведущей во внутренний двор замка, она помедлила.

— Мы идем играть? — спросил детский голосок. Обернувшись, Алана увидела шестилетнюю дочь Шона, Молли.

— Нет, детка, не сегодня.

— Энни говорит, что будет снег, — продолжала Молли. — Мы слепим еще снеговика?

— Может быть, завтра… А скоро сочельник, все пойдут собирать зеленые ветки, ходить вокруг замка и петь рождественские песни. Весело будет, правда? — Сама не понимая, что болтает, Алана слышала, как колотится сердце. И вдруг ей стало горько оттого, что на Рождество ее уже не будет здесь, среди друзей и знакомых.

— А потом будут танцы! — подхватила Молли.

— Да, — согласилась Алана. Иан и Пенелопа объявят о своей помолвке в сочельник. Значит, это даже хорошо, что ее здесь уже не будет.

Она улыбнулась Молли, надеясь, что малышка не заметит слезы в ее глазах.

— На кухне я видела, что Энни печет печенье. Если ты поможешь ей заворачивать его и убирать, она, может быть, угостит тебя.

Обрадованная Молли побежала в кухню.

Алана проводила ее взглядом, открыла дверь и вышла на холод.

Порыв ветра выбил из ее легких теплое дыхание, Алана плотно запахнула плащ и шагнула с крыльца в снег.

Глава 42

Иан ничего не понимал: Пенелопа только что была в ярости и твердила, что заставит его жениться на ней, и вдруг залилась хохотом, словно обезумела. Ничего смешного в происходящем он не видел. Неужели она пошутила?

— А может, я и не стану настаивать, чтобы вы женились на мне. Может, вы и правы. Пожалуй, подыщу себе маркиза или даже герцога. И тогда вам придется кланяться мне, кузен, — да, милорд граф, — эти слова она бросала ему в лицо как оскорбления. Наконец она поднялась с таким видом, словно была завернута не в покрывало с кровати, а в горностаевую мантию, и подняла голову. — Убирайтесь.

Повторять дважды ему не понадобилось. Он понятия не имел, что заставило ее передумать, и предположил, что произошло рождественское чудо.

Он прошел в бывшую оружейную и уставился на бревно, которому предстояло стать «рождественским поленом», или «кайах ноллэг», — огромный ствол сосны, узловатый, кривой и пахнущий смолой. Иан должен был вырезать на полене лицо зимней ведьмы.

Он взял молоток и долото и принялся за работу, снимая с полена кору. Овцы вокруг него блеяли, коровы пережевывали жвачку и наблюдали за ним. Они были привязаны к крюкам, на которые раньше вешали доспехи и оружия воины Крейглита, рыцари былых времен, любившие, должно быть, повеселиться на пиру в большом зале, во главе с лэрдом и его леди, сидящими на возвышении. А его клану придется довольствоваться холостым лэрдом еще год. Начнутся ли расспросы? Многие ожидали, что он женится на Пенелопе. Но о помолвке никто не объявлял. Иан с горечью прикусил губу. Все могло обернуться по-другому, но Алана ясно дала понять: она намерена выйти за своего маркиза, и этим все сказано.

Обрубая сучки, он представлял себе Алану рядом с ним в сочельник. Скорее всего, они потанцуют и посмеются вместе, но и только. В холле подвесят омелу. Значит, ему может перепасть поцелуй — последний поцелуй из тех, которые он будет помнить до конца своих дней. А потом он отвезет Алану в Дандрум, к ее жениху.

Дверь открылась, вошла Энни, ведя за руку Молли. Иан улыбнулся, но Молли недовольно нахмурилась. В глазах Энни он прочел тревогу.

— Лэрд, Алана ушла.

Он поднялся, отложив долото.

— Ушла? Куда ушла? — переспросил он, хотя все уже понял по лицу Энни.

— Ушла час или два назад, а может, и больше. Молли видела, как она уходит, но не знает, когда это было.

— Я ела печенье, — заявила Молли в свое оправдание.

— Крошка Дженет говорит, что Алана заходила в кухню, спрашивала тебя, узнала, что ты наверху, в покоях лорда Энтони, и ушла. Она нашла тебя там? — спросила Энни, вглядываясь в его глаза.

Иан не ответил. Он вдруг понял, что увидела Алана. Сначала он пытался поцеловать ее в соляре, а меньше чем через час… он сглотнул. Неужели она поверила, что он такой подлец?

— Скоро будет снег, Иан. Новая метель, — предупредила Энни.

Он вспомнил, как нашел ее в снегу. Тогда она чуть не погибла.

— Я поеду за ней. Наверное, снег еще не успел замести следы.

Энни склонила голову набок.

— Если хочешь знать, есть только одна причина, по которой может убежать женщина. Но если раньше она убегала от того, чего не хотела, то сейчас — от того, что, как ей кажется, она не может заполучить. Я права? Между вами с Аланой что-то произошло? Я не могу читать знаки — они прячутся от меня. Если это и чары, то их вызвала чужая магия, не моя.

— Вот она, — вмешалась Молли и указала пальцем. Энни и Иан обернулись, чтобы посмотреть, но Молли показывала на «кайах ноллэг».

Задумавшись, Иан опять вырезал на полене лицо Аланы. Она смотрела на них с милой и проказливой улыбкой. Энни усмехнулась и пожала ему руку.

— Не беда. Теперь все знаки указывают на одно и то же. Так что лучше поспеши найти ее.

Глава 43

Лорд Мерридью обернул шею кашемировым шарфом и поправил одеяло на коленях. За окном кареты расстилался унылый, белый, ничем не примечательный пейзаж. Он понятия не имел, где находится. Деворгилла с непроницаемым лицом наблюдала за ним с сиденья напротив. Уже три дня они передвигались со скоростью улитки, непогода заставила их двинуться в объезд. Путь длиной в шестьдесят миль летом занял бы считаные часы. А по прямой — если только возможно пройти прямо по такому снегу — расстояние до Крейглита не превышало пятнадцати миль. Там пряталась или гостила невеста Мерридью. Он так и не понял, почему она до сих пор не вернулась в Дандрум, — кажется, что-то повредила. Лорд надеялся, что Алана не обезображена и ему не придется отказываться от своих планов жениться на ней. Но об этом в письме леди Марджори ничего не говорилось — его просто звали приехать как можно — скорее.

Он снова выглянул в окно, утомленный нескончаемым путешествием, и заметил вдалеке обнадеживающие огни постоялого двора. Предупреждая кучера, он постучал в потолок кареты.